Лариса КЕРЧИНА. ЗА ДЕРЖАВУ ОБИДНО. Википедия и русская литература

 

Лариса КЕРЧИНА

ЗА ДЕРЖАВУ ОБИДНО

Википедия и русская литература

 

Создатели Википедии позиционируют своё детище как свободную интернет-энциклопедию. Настолько свободную, что за девять лет она успела переписать историю русской литературы.

Википедия – один из проектов фонда «Викимедиа», штаб-квартира которого находится в США. По утверждению создателей свободной энциклопедии основным объектом их поддержки является русскоязычный раздел. Оно и понятно, в отличие от Америки, есть, что переписывать. А главное – есть для чего, а точнее – для кого.

Однако, ближе к делу. Если мы зайдём в Википедию, то найдём там немало любопытного. Возьмём, к примеру, статью этого словаря о «солнце русской поэзии». Читаем: ещё при жизни Пушкина сложилась его репутация величайшего национального русского поэта. Пушкин рассматривается как основоположник современного русского литературного языка. То есть, репутация будто бы сложилась как-то сама собой, и к Пушкину, она, собственно, имеет весьма сомнительное отношение. И основоположником русского языка он, вроде как, и не является, статус этот находится в стадии рассмотрения. Но кто и под каким углом его рассматривает, Википедия не объясняет.

Зато Пастернака та же Википедия определяет так: русский писатель, поэт, переводчик; один из крупнейших поэтов 20-го века. Обратим внимание – всего 20-го века! А Пушкин, согласно этому же источнику, один из самых авторитетных литературных деятелей первой трети 19-го века. Заметим – лишь первой трети! Одна из статей о Пастернаке называется «Нобелевская премия. Травля».

Ссылка на Нобелевскую премию у здравомыслящего человека вызовет разве что грустную улыбку. Премия эта очень давно носит откровенно политический характер. Неспроста от неё неоднократно отказывался ещё Лев Толстой. Кто смачней плюнет в Россию, тот и получит Нобелевскую премию. Устоявшаяся традиция сильна и незыблема. Так что к литературе это имеет очень условное отношение.

Здесь стоит сделать отступление, чтобы констатировать, что вирус предвзятости в эпоху «демократии» охватил и российскую литературу. Не секрет, что все более-менее значительные литературные премии, особенно если речь идёт о серьёзном денежном вознаграждении, заранее ангажированы. И чем выше статус премии, тем жёстче ангажемент. Попросту говоря, «чужие здесь не ходят».

Что касается слухов о травле Пастернака после того, как он отказался получать премию Нобеля, то они сильно преувеличены. Жил себе Борис Леонидович в престижном писательском доме в центре Москвы, пользовался пожизненно шикарной даже по нынешним временам дачей, которая после его смерти благополучно превратилась в его же музей. Будучи членом Союза писателей, получал от государства плату за свои стихи, не считая крупных гонораров за издание собственных книг и щедрой оплаты госзаказов на литературные переводы. А переводчиком при этом был весьма посредственным. Да и языков не знал – переводил по подстрочникам. Так вот, любой сегодняшний писатель и мечтать не может о таких «гонениях»!

Справедливости ради заметим, что та же Википедия цитирует аж две критические оценки нобелевского романа «Доктор Живаго», видимо, чтобы создать иллюзию объективности. Так, Набоков считал, что: «Доктор Живаго“– жалкая вещь, неуклюжая, банальная и мелодраматическая, с избитыми положениями, сладострастными адвокатами, неправдоподобными девушками, романтическими разбойниками и банальными совпадениями».

А премьер-министр Израиля  Бен-Гурион говорил о романе, как об «одной из самых презренных книг о евреях, написанных человеком еврейского происхождения».

Вознесенский в своё время оправдывал «Доктора Живаго» тем, что «это проза поэта». Чего, мол, с него взять, не судите строго. Однако если читатель внимательно ознакомится хотя бы со стихами из этого романа, то поймёт, что слухи о гениальности Пастернака как стихотворца тоже весьма преувеличены. Впрочем, законы пиара работали во все времена и, как правило, вопреки смыслу. Автора, у которого нет ни одного (!) безукоризненного стихотворения, наши зарубежные «друзья» смело записали в крупнейшие русские поэты.

Читать этот нобелевский роман так же трудно, как и бессмысленно.

Много полезнее будет прочесть прозу того, чей статус находится сегодня в стадии рассмотрения. Там всё просто до гениальности, не надо с трудом продираться через нудные дебри авторского косноязычия. А главное – там всё действительно по-русски!

Если же говорить о стихах из романа «Доктор Живаго», то не к лицу «крупнейшему поэту 20-го века» допускать ляпы такого рода:

Что глазами бессмысленно хлопать, 

Когда всё пред тобой сожжено, 

И осенняя белая копоть 

Паутиною тянет в окно.

 

Человек, который хотя бы мало-мальски разбирается в поэзии, сразу заметит, что во второй строке налицо сбой ритма – ударение в слове «когда» падает на первый слог. Замени автор это слово на «если», и ударение встало бы на место. Но у нобелевского лауреата были явные проблемы с поэтическим слухом.

Теперь о копоти: почему она осенняя, да ещё и белая? И как может тянуть в окно паутиною? Тянуть сквозняком – да. Но паутиной!.. Ничто в этом четверостишии не выдаёт масштабов «крупнейшего поэта 20-го века».

Далее попробуем оценить силу сомнительного комплимента поэта в адрес его возлюбленной:

Любить иных – тяжелый крест, 

А ты прекрасна без извилин,

И прелести твоей секрет

Разгадке жизни равносилен.

 

Любой человек, знающий русский язык не понаслышке, прочитав первые две строки, поймёт их вполне однозначно: поэту так легко её любить, поскольку она абсолютная дура.

Вспомним строки из стихотворения «Март»:

Чахнет снег и болен малокровьем 

В веточках бессильно синих жил. 

Но дымится жизнь в хлеву коровьем, 

И здоровьем пышут зубья вил.

………………………………………

Настежь всё, конюшня и коровник, 

Голуби в снегу клюют овес, 

И всего живитель и виновник – 

Пахнет свежим воздухом навоз.

 

Поэт самозабвенно пытается опоэтизировать колорит деревенской жизни, о которой, что очевидно, не имеет представления. Голуби, клюющие в снегу овёс – картина неправдоподобная. Автор должен был знать, что голубь – птица исключительно городская. Овёс клюют воробьи, да и то, если говорить по-русски, не в снегу, а на снегу.

Как могут пыхать здоровьем зубья вил? Здесь имеет место очеловечивание неодушевлённого предмета, противоречащее природе вещей. А утверждение, что навоз пахнет свежим воздухом, звучит и вовсе нелепо.

Строки из стихотворения «Весенняя распутица» убивают веру в существование логики:

Огни заката догорали. 

Распутицей в бору глухом 

В далекий хутор на Урале 

Тащился человек верхом.

Болтала лошадь селезенкой, 

И звону шлепавших подков 

Дорогой вторила вдогонку 

Вода в воронках родников.

 

Как могла возникнуть распутица там, где в принципе нет дороги, т.е. в бору? Как лошадь может болтать селезёнкой? Как можно сплести в одно словосочетание воронку и родник, если эти природные явления абсолютно противоположного характера, т.е. воронка засасывает, а родник изливает?

Совсем не сказочную картину рисует Пастернак в стихотворении с романтическим названием «Сказка», которое больше напоминает перечисление медицинских диагнозов действующих лиц:

Конь и труп дракона 

Рядом на песке. 

В обмороке конный, 

Дева в столбняке.

………………….

То возврат здоровья, 

То недвижность жил 

От потери крови 

И упадка сил.

 

Как говорится, no comment… А Пушкин – сукин сын.

Итак, Википедия в свойственном ей свободном стиле по вполне понятным причинам незаслуженно возвеличивает одних и неоправданно принижает других, навязывая читателю в качестве эталона образец безграмотности и дурновкусия.

Осип Мандельштам, к примеру, позиционируется как «один из крупнейших русских поэтов XX века». А вот действительно крупнейшему и до мозга костей русскому Сергею Есенину в масштабах Википедия отказывает категорически. Читаем: русский поэт, представитель новокрестьянской поэзии и лирики, а в более позднем периоде творчества – имажинизма.

Как понимать фразу «поэзии и лирики»? На каком основании лирика Есенина выводится из понятия поэзии? Тем более что сама Википедия даёт лирике вполне разумное определение: лирика, лирическая поэзия — род литературы, воспроизводящий субъективное личное чувство…

Какой степенью цинизма надо обладать, чтобы назвать истинно великого поэта просто русским, загнав его при этом в рамки имажинизма с новокрестьянским уклоном! В то время как именно Сергей Александрович, а не Иосиф Эмильевич считается поэтическим символом России:

Если крикнет рать святая:

Кинь ты Русь, живи в раю!

Я скажу: не надо рая,

Дайте родину мою.

 

А теперь разберёмся с истинным калибром русского поэта по фамилии Мандельштам:

Вооруженный зреньем узких ос,

Сосущих ось земную, ось земную,

Я чую всё, с чем свидеться пришлось,

И вспоминаю наизусть и всуе...

 

И не рисую я, и не пою,

И не вожу смычком черноголосым:

Я только в жизнь впиваюсь и люблю

Завидовать могучим, хитрым осам.

 

Это – довольно типичная для Мандельштама форма изложения. Почему осы узкие, и почему они предстают перед нами в виде нереальных чудовищ, сосущих земную ось? Две последние строчки первой строфы напоминают недосказанное ветхозаветное «Око – за око, зуб – за зуб». Видимо, Мандельштам был за что-то зол на ос.

Однако по прочтении следующей строфы понимаем: нет, он просто завидует их хитрости. В чём же состоит хитрость могучих (!) ос, остаётся только догадываться, тем более что в суконном русском сознании образцом хитрости всегда считалась лиса, но никак не оса.

«Люблю завидовать» русский человек не скажет никогда. Это звучит также нелепо, как, к примеру, «люблю любить» или «люблю ненавидеть». Отсутствие здоровой поэтической фантазии выливается в этом стихотворении в форменную галиматью.

Строфа из другого стихотворения изобличает непонимание значений слов, которые Мандельштам активно использует в своём творчестве:

Богослужения торжественный зенит,

Свет в круглой храмине под куполом в июле,

Чтоб полной грудью мы вне времени вздохнули

О луговине той, где время не бежит.

 

Поэт путает понятия «храм» и «храмина», считая их синонимами, тогда как это просто однокоренные слова. Храмина – это хоромы, дом, здание, никак не предназначенное для богослужений ни в июле, ни в январе.

А что подразумевает Мандельштам под луговиной, и почему там не бежит время, никак не вытекает из контекста стихотворения. А следующие строки вообще сложно комментировать. Текст говорит сам за себя:

За Паганини длиннопалым

Бегут цыганскою гурьбой –

Кто с чохом чех, кто с польским балом,

А кто с венгерской немчурой.

Девчонка, выскочка, гордячка,

Чей звук широк, как Енисей, –

Утешь меня игрой своей:

На голове твоей, полячка,

Марины Мнишек холм кудрей,

Смычок твой мнителен, скрипачка.

 

Такую поэзию нельзя назвать ни крупной, ни русской. Откровенно говоря, в этом стихе прослеживается жалкое подражание столбцам Заболоцкого:

Сидит извозчик, как на троне,

Из ваты сделана броня,

И борода, как на иконе,

Лежит, монетами звеня.

А бедный конь руками машет,

То вытянется, как налим,

То снова восемь ног сверкают

В его блестящем животе.

 

Как говорится, почувствуйте разницу! В столбце Заболоцкого «Движение» налицо ясность мысли, адекватность образов, мелодичность, – всё, что принято называть точным словом профессионализм. Это – строки мастера, которого Википедия представляет более чем скромно: русский советский поэт.

О, где ты, цензура! Википедия отказывает Заболоцкому в масштабе, пригвоздив его к короткому историческому периоду, тогда как он был и есть поэт на все времена. К тому же Мандельштам писал свои несуразные вирши не во времена правления Ивана Грозного, а в то же советское время!

Среди почитателей Мандельштама принято восхищаться его восьмистишиями. Читаем:

Люблю появление ткани,

Когда после двух или трёх,

А то четырёх задыханий

Придет выпрямительный вздох –

И так хорошо мне и тяжко,

Когда приближается миг –

И вдруг дуговая растяжка

Звучит в бормотаньях моих.

 

О какой ткани идёт речь? От чего поэт задыхается, не от нехватки ли средств самовыражения? Как может быть хорошо и тяжко одновременно? Что за дуговая растяжка? Да и слова «задыхание» в русском языке нет, а на удачный окказионализм оно не тянет. И только заключительная строка восьмистишия, в которой Мандельштам называет свою писанину «бормотанием», имеет смысл и многое объясняет.

В своё время Иосиф Эмильевич по праву считался вполне заурядным третьестепенным поэтом. О нём никто и не вспомнил бы сегодня, если бы не намеренный информационный взброс в мутные воды «перестройки». Тогда под сурдинку много чего всплывало, особенно на волне мученичества.

Справедливости ради заметим, что Заболоцкий, согласно сведениям той же Википедии, пять лет отбывал срок в лагерях за антисоветскую пропаганду. Однако ему категорически отказано в значительности. Видимо, то, что он не скончался на этапе, в отличие от Мандельштама, умаляет масштаб его поэтического дарования.

Свободная энциклопедия всерьёз ссылается на дар предвидения Иосифа Эмильевича, утверждая, что «предощущение трагической гибели пронизывает стихи Мандельштама». Дальше ещё смешнее: в качестве доказательства приводится стихотворение… грузинского поэта Мицишвили, переведенное Мандельштамом в 1921 году.

Согласно этому аргументу, логичнее было бы назвать пророком не Мандельштама, а Мицишвили, поскольку именно он является автором стихотворения. А переводчик в лице Иосифа Эмильевича лишь «пересказывает» чужие чувства и мысли.

Что же касается строк Мандельштама, за которые он подвергался преследованиям, то, если верить трактовке Википедии, даже Пастернак, выслушав их, сказал: «То, что вы мне прочли, не имеет никакого отношения к литературе, поэзии». И действительно, этот плохо оформленный памфлет нельзя назвать стихотворением, как и подавляющую часть того, что вышло из-под пера Мандельштама:

Мы живем, под собою не чуя страны,

Наши речи за десять шагов не слышны,

А где хватит на полразговорца,

Там припомнят кремлёвского горца.

Его толстые пальцы, как черви, жирны,

А слова, как пудовые гири, верны,

Тараканьи смеются усища,

И сияют его голенища.

А вокруг него сброд тонкошеих вождей,

Он играет услугами полулюдей.

Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,

Он один лишь бабачит и тычет,

Как подкову, кует за указом указ:

Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.

Что ни казнь у него – то малина

И широкая грудь осетина.

 

По прочтении этого беспомощного каламбура возникает множество вопросов. Как можно чувствовать страну «под собой», это же не скамейка и не велосипед! Почему у вождей тонкие шеи? Как можно играть услугами? Почему вожди мяучат, свистят и хнычат? Что означает глагол «бабачить»? Какова связь между подковой и указом? Почему «один из крупнейших поэтов» ставит ударение в местоимении «его» (5-я строка) и в местоимении «кому» (14-я строка) на первый слог (его, кому)? И, наконец, почему Мандельштам называет Сталина осетином, хотя тот был грузин. Это такой эзопов язык, чтобы никто не догадался, о ком идёт речь? Или в угоду смыслу поэт таким бездарным образом подтянул рифму к уголовному жаргонизму «малина»? Да и куцее слово «полразговорца» поэтической находкой не назовёшь. Словом, в этой неудачной претензии на филиппику количество ошибок превышает количество строк. И даже если назвать все улицы в Москве именем Мандельштама и увешать все здания его барельефами, крупнее он от этого не станет.

В этой связи уместно будет вспомнить стихотворение просто русского, просто советского поэта Николая Заболоцкого. Рука не поднимается дать его в сокращении.

ЧИТАЯ СТИХИ

Любопытно, забавно и тонко:

Стих, почти непохожий на стих.

Бормотанье сверчка и ребёнка

В совершенстве писатель постиг.

И в бессмыслице скомканной речи

Изощренность известная есть.

Но возможно ль мечты человечьи

В жертву этим забавам принесть?

И возможно ли русское слово

Превратить в щебетанье щегла,

Чтобы смысла живая основа

Сквозь него прозвучать не могла?

Нет! Поэзия ставит преграды

Нашим выдумкам, ибо она

Не для тех, кто, играя в шарады,

Надевает колпак колдуна.

Тот, кто жизнью живет настоящей,

Кто к поэзии с детства привык,

Вечно верует в животворящий,

Полный разума русский язык.

 

Словом, имеющий уши да услышит, имеющий глаза да увидит.

Обидно, что благодаря Википедии мы теряем слух и зрение. От её свободного изложения особенно страдает неокрепшее сознание молодой поросли. Почитав белиберду Осипа Мандельштама, любой юнец решит, что и он так может. И будет прав, «стихи.ру» – яркое тому подтверждение.

Во многом благодаря «старателям» фонда «Викимедиа» наша страна из самой читающей превратилась в самую пишущую. Пишут все, даже те, кто в принципе не читал ничего, кроме тестов ЕГЭ.

К примеру, не так давно молодой актёр театра «Ленком», восходящая звезда экрана, с гордостью признался в телевизионном интервью на первом канале, что до поступления в театральный институт не прочитал ни одной книги. Оставим «за кадром» вопрос к приёмной комиссии, как же он умудрился сдать вступительные экзамены, поскольку ответ заранее известен. Дело, собственно, не в этом.

Так вот, после поступления в институт, он начал читать. Спасибо педагогам! Само по себе это известие должно было вызвать у телезрителей радость за систему нашего театрального образования, если бы не одно «но». Едва начав читать, он тут же стал писать. Вот уж действительно, чукча не читатель, чукча писатель. Когда он прочёл вслух свои «стихи» многомиллионной аудитории, выяснилось, что наша некогда читающая страна стала богаче на одного графомана.

Понятно, что юношу переполняют высокие чувства, но о том, как внятно описать их на бумаге, он не имеет ни малейшего представления. Как собака, всё понимает, а сказать не может. Хуже того, он даже не предполагает, что ремеслу поэта, как и любому другому делу, надо учиться. И одна из составляющих процесса обучения – чтение лучших (!) образцов поэзии, которыми располагает русская литература, а не тех, которые предлагает в качестве образца заморская Википедия.

По мнению академика Д.С. Лихачёва, «культура представляет главный смысл и глобальную ценность существования как народов, малых этносов, так и государств. Вне культуры их самостоятельное существование лишается смысла».

Великая русская литература – святая святых нашей многовековой культуры, храм нашего духовного величия. А Википедия – иноземный, чужеродный проект.

Мы учим свою историю под диктовку Америки, которая переписывает её у нас на глазах. И если верить Лихачёву, наше существование лишается смысла.