Александр БОБРОВ. ЛЕТЯЩИЕ ДУШИ, или Раздёрганное поколение

 

Александр БОБРОВ

ЛЕТЯЩИЕ ДУШИ, или

Раздёрганное поколение

 

Да ты сама, не оступясь, по жердочке пройдешь,

Да никогда в сплошную грязь лицом не упадешь.

Да не упрячешь за душой постыдного гроша.

Да не опутается ржой летящая душа.

Лариса Васильева, «Заклинание»
 

Зашла льняная луна Ларисы Васильевой, как назвала она молодую, очень русскую книгу – «Льняная луна». Под ней – ничто не ново и всё стремительно меняется, кроме самых важных основ… Только что я целовал ей руку в фойе ЦДЛ, она сидела на кресле рядом с Владимиром Костровым, к ней подходили гости 15-го Съезда Союза писателей России, она роняла какие-то властные замечания. Мне, например, летом говорила: «Время летит быстро. Подумай, что можно сделать к 200-летию Некрасова. Это – наш третий и недооценённый поэт!». И вот – убийственная весть… При жизни Ларисы я этого не говорил, но теперь – признаюсь: именно она стала для меня настоящей наставницей – русским учителем ("Васильевой – дань сердца и вина!" – написал я ей на первой книге).

Ещё студентом Литинститута после громкого выступления в ЦДЛ с гитарой я был замечен и попал в огромную группу писателей, полетевшую на Дни советской литературы в Краснодарский край. Это был застойный и бурный 1972 год. Первый секретарь крайкома Медунов принимал нас шикарно. Руководил представительной делегацией Герой Соцтруда Алим Кешоков, который, как все фронтовики – особенно танкист Сергей Орлов, относился к Ларисе с отеческой теплотой. А она, как молодая коллега, взялась опекать ещё более молодого меня. Познакомила прежде всего ещё в самолёте с Виктором Фёдоровичем Боковым, которого боготворила. Рассказывала о других – своим грудным голосом, иронизировала, приободряла… В гостинице, после первого же ужина с вином, собрала небольшую группу поэтов и приказала петь. Мне было неудобно, и я начал с Окуджавы: «Простите пехоте». Она прослушала, подчёркнуто равнодушно и сказала: «Теперь своё!». Я спел «Колокола Суздаля», она вскочила, приобняла и поцеловала. «Вот – это и впрямь твоё!».

В Москве созвонились, и она пригласила на дачу, на станцию Луговая, где потом, через много лет, я снимал её для программы «Русский дом». А тогда мы отправились на соседний луг. Говорили о поэзии, о планах, она рассказывала о встречах с Гагариным, о том, как внушала ему, что он – представитель не только СССР, но прежде всего великого русского народа. Внезапно перекинулась на моё будущее: «Ты не должен увлекаться этими модными веяниями, рассчитывать на дешёвый эстрадный успех Евтушенок, заигрывать с теми чужаками, от кого в литературе так много зависит. У тебя – русский, славянский путь. Перечитай Тютчева, вникни: «панславянизм – хоть имя дико, но мне ласкает слух оно»… Пусть гитара, но она должна звучать, как гусли. Я буду тебя звать Садко». Тот разговор в летний полдень запал мне в душу, перевернул многое в сознании – так убедительно говорила Лариса. «Да не опутается ржой летящая душа» – это её завет всем молодым. Летят ли души среди предвесеннего мрака?

 

СВЕТЛЫЕ МГНОВЕНИЯ

В февральские дни перед Сретеньем – надежды окрепли. По решению мартовского Пленума СП России на Съезд от региональных организаций были приглашены в качестве гостей молодые писатели. Мы в Правлении думали: приедут человек 20-30 – ведь никакой Филатовский фонд, получающий деньги от Роспечати, это не финансировал. А приехало более 70 человек из более чем тридцати субъектов РФ от Калининграда до Владивостока. Для них Совет молодых литераторов СПР (ребята, конечно, вкалывают на общественных началах) совместно с кафедрой журналистики Московского государственного института культуры провёл 13-14 февраля специальную Молодёжную программу. На протяжении двух дней активно трудились пять семинаров поэзии и три семинара прозы. Руководителями стали известные писатели: Юрий Козлов, Александр Казинцев, Сергей Куняев, Анатолий Парпара, Евгений Юшин, Василий Дворцов, Валентина Ерофеева-Тверская, Светлана Чураева, Светлана Макарова-Гриценко и другие (все, понятно – на общественных началах!). Параллельно прошли обсуждения рукописей студентов МГИК, а мастерами на них уже были участники Молодёжной программы, имеющие опыт подобной работы. Вот она, реальная связь поколений и зримая забота о юных! Надеялись рекомендовать человек 5-6 в Союз писателей России, а после бурных обсуждений для пополнения наших рядов были рекомендованы семнадцать! Среди них – координатор нашего с Ниной Ягодинцевой (Челябинск) семинара – Александр Дашко. Ему только 24 года, но он успел поработать в СМИ, а сейчас трудится в Ульяновской областной научной библиотеке, где занимается реализацией культурных проектов, в том числе связанных с продвижением чтения. Председатель региональной молодежной писательской организации полон оптимизма: «В нашем регионе, во-первых, есть особая литературная атмосфера. Он дал миру такие грандиозные имена, как Карамзин, Гончаров, Языков... И все, приезжающие в наш город, отмечают особую ауру. И, во-вторых, литераторов у нас очень поддерживает губернатор Ульяновской области Сергей Иванович Морозов – выделяются деньги, выдвигаются инициативы. Например, на этот год нам выделили достаточно большую сумму на издание антологии молодёжной ульяновской поэзии. И, в-третьих, у нас сама по себе довольно активная молодёжь...». Уходя корнями в русскую лирическую стихию, осенённую именами Есенина и Васильева, Дашко по остроте реакции, лексике и даже разбросанности – остро современный поэт:

Граненый лед моим растоплен жаром,

дыханием, касанием простым.

Смурное небо старым самоваром

пускает серый, в клочья рваный дым.

 

Правда, Дашко это стихотворение уже затаскал. Открываю последний замечательный номер «Бийского вестника», посвященного Василию Шукшину и молодым авторам (надо бы отдельно написать, сказать спасибо главному редактору Виктору Буланичеву!), а там – снова Александр со своим самоваром….

Ещё от нашего семинара с Ниной Ягодинцевой, которая ведёт в Челябинском институте культуры семинар поэзии (робкий прообраз того, что должно быть во всех гуманитарных вузах, что есть в университетах США, где преподавал Евгений Евтушенко), мы рекомендовали филолога Владу Баронец из Питера. В её стихах – петербургская вязь, отзвуки поэзии Мандельштама, меньше – Бродского, совсем условно – скорее по длиннотам и монотонности: это когда всё сказано, но тянет сказать ещё…

Ноутбук, если сбоку, похож на книгу.

На коленях – на дремлющего мурлыку.

В темноте – на фонарь окна.

На цилиндр фокусника, откуда

Извлекаются кролик, игральных груда

И цветастый платок со дна.

 

Разные школы, стили, подходы – но мы широки и ставим одно условие: талант.

 

РАЗДЁРГАННОЕ ПОКОЛЕНИЕ

Виктор Кирюшин – председатель Совета по поэзии при Союзе писателей России (на общественных началах!) написал в фейсбуке: «Читаю молодых поэтов к семинару. Много грусти, печали, уныния. Какое-то разочарованное поколение! В чём? Почему?». Бросились отвечать зрелые литераторы и пользователи. Причём ответы порой были странными: «Мой сын-спортсмен ответил на мой вопрос о причинах печали в стихах молодых и даже депрессии: "Пьют"…». Ну, это издавна ведётся. В начале ХХ века молодой писатель как-то жаловался Чехову: «Антон Павлович, что мне делать? Меня рефлексия заела! Чехов сумрачно ответил ему: «А вы поменьше водки пейте»… По моим наблюдениям, как раз весьма мало пьют молодые по сравнению с поколением шестидесятников и нашим – следующим! Скорее: читают очень мало, недостаточно ездят по России, открывают прошлое и настоящее, общаются с достойными людьми. Скудость впечатлений, виртуальность познания жизни – вот что уныние рождает! Ну, а по сгруппированным откликам выделил такие его главные причины:

- Россия – самая депрессивная страна – как тут писать светлые стихи?

- Нет ни одного повода для радости молодых поэтов.

- Молодёжь – умная просто и ничему не радуется.

- У юных мало денег (средства в лучших случаях у родителей), мало свободы…

Зачитал это с трибуны на открытие Форма и твёрдо заявил по поводу последней фиктивной причины: «Вы все, сидящие в зале, финансово состоятельней светлого лирика Николая Рубцова, у которого в квартире после гибели нашли 3 рубля». Моя студентка 2 курса МГУКИ – Саша Марченко, которая выиграла турнир самых молодых поэтов, отреагировала тоже: «Нужно творить так, чтобы людям хотелось жить, а не прыгать с крыш и резать вены. В этом, кстати, есть некая заслуга современных «поэтов», которые ноют с расчетом на то, что бумага вытерпит все. Я считаю, что в поэзии должен быть огонь! Назвать хотя бы одну радость для современных поэтов? Не вопрос:

Свобода

Отсутствие войны, голода, чумы и т.д.

Молодость, в конце концов…».

После её горячих слов решил и я написать о новом поколении без поколенческих признаков. Всем известны фронтовое поколение, знаменитое поколение шестидесятников, потом пришло более размытое поколение семидесятников-конформистов. О двух последних – сказал недавно на ТВ, как припечатал, Сергей Кургинян (даже о семейном интеллектуальном окружении): «Да, они знали Бахтина, они строили из себя нестяжателей –  очки на верёвочке, ковбоечка, байдарочка, песни на кухне, интеллектуальные беседы, но именно они – предали и советскую власть, и себя. Ринулись в стяжательство, в накопительство. Они стали зачеркивать коммунистический проект, не понимая, что зачёркивают себя. Они так не хотели обслуживать партноменклатуру, что принялись потом обслуживать малиновые пиджаки!». 

И впрямь последние события вокруг 15-го Съезда писателей снова показали: некоторые представители упомянутого поколения дышат на эту буржуазную власть, они мечтают с ней сотрудничать и идти даже на немыслимую комбинацию – лишь бы достучаться до Старой площади, где им всё равно – ЦК КПСС или Администрация президента. Наше поколение, утвердившееся в начале 80-х (мы с Надеждой Кондаковой были первыми, кому дали Большой зал ЦДЛ для творческого вечера в переполненном зале!), Володя Бондаренко назвал «Поколением одиночек». Он написал книгу с таким названием, в которой есть очерк и обо мне, о моих песнях – последней попытке, на его взгляд, вернуть русскую, гусарскую, частушечную стихию в авторскую песню... Как назвать новое поэтическое поколение, какой эпитет приспособить для детей путинской эпохи (другой они просто не знали – с горшка, с 1-го класса)?

Думал, может, родится определение во время написания статьи или дискуссий на ленте и в аудитории, но мне стали возражать: мол, зря я назвал поколение – путинским. Вот Наталья Шахназарова из Совета молодых: «Не думаю, что все из путинского... Наша когорта как раз над этой эпохой. Мы с Григорием Шуваловым (тоже приняли в СП!) точно. Да и ещё ребята. Я застала страшные 90-е – школа аж до выпуска, до начала двухтысячных, когда Путин вступил в права президента. А горшок был – при Горбачеве. Выгляжу на 18 в жизни, а лет уж 32. И притом – молодежь. Самое то поколение, которое замалчивают тоже, но и оно с другими поднимется, и спасёт Россию. Какой Путин, Боже упаси! Патриотизм и без него был. Его ещё и в помине не слышно было, когда я писала патриотические подростковые стихи. И наши поколения рядом...».

Горячий отклик – сбивчивый, но живой и дающий надежду. Но Наталья – постарше, она застала отзвуки государственной, истинно патриотической литературы даже в лирике. Ведь недаром Коля Рубцов писал «Перед этим строгим сельсоветом», а ведь мог – «перед этим мрачным», а сегодня – «перед этим пьяным…». Так? Да, истинный талант шире эпохи и господствующих установок. Но более молодые – в отплывающей лодке с одной ногой на берегу. Ещё Шукшин об этой позе писал! С высоких трибун говорят о том, что единственная идеология – патриотизм, включаешь ТВ – нет подтверждения, заходишь в интернет или выходишь на уличный рынок – сплошные опровержения. Вот я о чём. Поколение становится циничным, раздёрганным на индивидуальности и с расколотым мироощущением. Ну, и Шувалов упомянутый – то антисоветскую шарманку в постах заведёт в духе Сванидзе, то хорошие стихи о вечном и советском патриотизме напишет. Не поймёшь даже после обнадёживающих встреч… Пожалуй, я бы так и назвал новую волну молодых – раздёрганное поколение.

 

ПОПУЛИСТСКИЕ СОВЕТЫ

Староста 3-го курса Яна Сафронова, которую мы приняли в Союз писателей (критик в 20 лет! – не припомню такого) сразу после Форума, лежавшего и на её плечиках, сидела на занятиях усталая и отстранённая. «Ну, каков твой вывод?» – спросил у неё в аудитории. «Лучше пять аналитических статей написать, чем заниматься организаторской работой и носиться так, как мне пришлось», – вздохнула она. О, как мне, давнему общественному деятелю и организатору, это знакомо… «А ещё легче, – усмехнулся я, – написать двадцать критиканских статей и дать сто советов».

И с трибуны в ЦДЛ, и в кулуарах, и в статьях разного толка прозвучало много прожектов и советов новому правлению. Как правило, даже самые благие и перспективные из них страдали одним недостатком: они были или реально невыполнимы в нынешних рыночно-буржуазных условиях, или не давали главного ответа: кто и как будет их выполнять? Под них требовался огромный штат сотрудников на окладе, как в прежнем Союзе писателей – министерстве литературы. Или даже больше… Вот и Светлана Замлелова в «Советской России» накидала массу предложений советского образца под соусом книжного рынка. Например, она решительно пишет: «Необходимо наладить книгоиздание. Нужны не платные услуги издательства «Российский писатель», а достойная, доступная и, как принято сейчас говорить, конкурентоспособная система изготовления и распространения книг писателей – членов Союза. При этом начать можно с печати по требованию – весьма популярной и удобной ныне формы книгоиздания». Кто же против? Я таким образом – по требованию – сам издал пять учебников и пособий по журналистике в российско-германском издательстве «Директ-медиа». У него есть основатели, капитал, штат опытных сотрудников на окладе, который не снился любому из тех, кто формально находится на должности в Союзе писателей России, порой вообще не получая зарплаты.

Например, по идее, за ВСЮ эту предложенную Замлеловой работу должен отвечать зам. председателя правления по творческим вопросам Владимир Крупин. Он – конкретно – осилит? У него есть огромный штат подчинённых? Я ведь не зря подчёркивал несколько раз: «на общественных началах»! Ну, не считать же реальностью такой прожект: «Нужны доступные для публикации журналы, хождение которых не ограничивалось бы Комсомольским, 13, – такие журналы должны иметь выход на широкую аудиторию, на киоски Роспечати, на журнальные объединения в Сети; должны иметь собственные сайты и группы в соцсетях». Например, родная когда-то «Литературная Россия» – издание с историей, брендом, маленьким, но штатом, своим кругом читателей, несмотря на все усилия, обращения и воззвания к властям – никак не может пробиться в киоски Роспечати. Заслуженные журналы – не продаются! Мы всё-таки должны трезвее смотреть на свои возможности. И – работать, даже вкалывать по мере сил, порой и на общественных началах. Ведь литература – это служение, пока её созидают души, летящие поверх рыночного болота.