Елена ИВАНОВА-БРЯНСКАЯ 
Елена ИВАНОВА
ТИХОЕ ЧУДО
* * *
У факиров земных
Что ни день – чудеса.
Рёв чудовищ стальных
Разодрал небеса.
И железный орёл
Хочет склюнуть звезду.
Всё не диво!
Зацвёл
Куст сирени в саду.
Лягу спасть и окно
Отворить не забуду,
Коль случилось оно,
Это тихое чудо.
НА ХУТОРЕ
Что соловей, эстрадный тенор!
Горластое «ку-ка-ре-ку»
Его затмило здесь. И в тему
Звучит топорное «ку-ку».
Здесь звуки первобытно грубы,
Так заступ груб в моей руке.
Играет в духовые трубы
Коровье стадо вдалеке.
В малиновом жилете дятел
Ударник свой настроил в лад,
И солнца жаркие объятья
Всё нежат с головы до пят.
Гроза весенняя озоном
Оживший напоила сад.
Приправлен запахом назёма
Цветенья тонкий аромат.
В круговращении кипучем
Басят меж гуда пчёл шмели.
Труда симфонией озвучен
Простор проснувшейся земли.
И мне бывает не до грусти
В борьбе азартной.
Только – ррр-аз! –
И под железом острым хрустнет
Корнями перевитый пласт.
* * *
Как пышно сирень расцвела
В моём одичалом саду!
Одна, как невеста, бела,
Другая… я слов не найду.
Так женщина в вешнем дыму,
Желанием тайным дыша,
Идёт на свиданье к нему,
Румяна, свежа – хороша!
Тяжёлый опустится шмель
На грудь – и вопьётся в цветок,
Вбирая по капельке хмель,
Пристрастный его хоботок.
И солнце ревниво глядит,
Кося обомлевшим лучом,
Как май к её знойной груди
Припал, прикипел горячо…
Стою, позабыв про дела,
В горячечном пчёлобреду…
Как пышно сирень расцвела
В моём одичалом саду!
* * *
Скоро уж из ласточек – в колдуньи!..
М.Цветаева
Когда-то ласточкой была –
Доверчивой, наивной, нежной…
Где ж та певунья? Умерла.
Уж мне не быть такой, как прежде.
Теперь не дам я ни гроша
За наговорный тайный перстень.
Пушок свой сбросила душа
И обросла дремучей шерстью.
Когда-то ангелом была,
А стала… кем? Увы, увы мне!
И смотрит мрачно из угла
Судьба, что так жестоковыйна.
Окстись, злодейка, не кори,
Клеймя доверчивость позором.
Глаза до самой до зари
Ей завяжу платком узорным.
И, обнажённости стыдясь,
С души всё ж совлеку ту ветошь –
Боязнь открыться – низко пасть…
ОНА – поэтами воспета ж,
А всё – рабой:
Приди, мой князь!
* * *
Любовь, как драгоценное вино,
Я всё храню в подвалах сокровенных
Души моей. Со временем оно
Крепчает. Дух в нём истинно нетленный.
Лишь надо пить уметь. Кто сердцем груб,
Не понимает этой сладкой пытки.
Не просушив нетерпеливых губ,
Уже к другому тянется напитку.
Но я – сначала праздника дождусь!
Когда придёт он, светлый, всемогущий,
Себе позволю это – отрешусь
От хлеба суеты моей насущной.
И будничность отвергну, как порок
(За эту смелость после я отвечу).
Качнутся стены, взмоет потолок,
И вся земля рванётся мне навстречу!
Сорвётся всё как есть с привычных мест,
Со мною вместе мир закуролесит.
И грянет голосов земных оркестр
Под куполом стозвонным поднебесья!
И в капле той, что медленно текла
По стеблю, вспыхнет память океана,
Из чьих глубин она произошла,
Куда вернётся поздно или рано.
И ты, кому судьбою суждено,
Делить мой пир,
врасплох, где миг застанет,
Вдруг загоришься сердцем и устами...
Пей! Праздник ныне. Ныне нам – дано!
* * *
Раненая плакала лозинка,
Падали на землю капли слёз.
Вышла вот в делах моих заминка.
Не смешно ль печалиться всерьёз?
Что ты сделал, инструмент мой острый?
Это не засохший ведь сучок.
И кропил отжившей ветки остов
Чистый и прозрачный жизни сок.
На ухо сползла моя косынка,
Молвил ветер, дунув мне в лицо:
«Не погибнет юная лозинка,
Рана заживёт в конце концов!».
Падали слезинки и иссякли…
Капнула раздумчиво одна
На ладонь… Пригубила ту каплю,
И очнулась вдруг во мне весна!
Боже мой, я ветру, солнцу рада,
Изумрудной зелени травы!
Живы сухожилья винограда!
А казалось до того – мертвы.
* * *
Гляжу я, как, как поглупела ты,
Душа моя!
В какую впала ересь,
Коль май тебе охапками – цветы –
Сирень, тюльпаны – это что за прелесть!
И ты уже готова на крыло
Встать
и на курс весенних дней ложиться,
Как будто бы тебе не тяжело
В царевну-лебедь вдруг преобразиться.
Самой себе я говорю: окстись!
Ты в зеркало гляделась ли намедни?
Пойми, взглянув: какая тебе высь?
Забудь, забудь скорее эти бредни!
Но что ей, той, кто с Музою блажной,
Стыд позабыв, шасть – на лужок поёмный –
С весною хороводить:
Боже мой,
Уж как же с ней попляшем, попоём мы!
Как взмоем в эту неземную высь!
А ты, моя премудрая сестрица,
Ворона, только каркай и гордись,
Что можешь сердца глупого стыдиться.
* * *
Как в пустыне, всё сушью, песками,
Одиноки, в толпе мы бредём.
Дай тебя, что ли, я приласкаю,
Благотворным пролившись дождём.
Дай тебя, что ли, я пожалею.
Пусть журчит ручейком моя речь.
Уклонять стану я ворожеей
Тёмных духов и сон твой беречь.
Пусть на месте бесплодной пустыни
Вдруг цветущий содеется сад,
И луна золотистою дыней
Свой душистый прольёт аромат.
Пусть во сне улыбнёшься ты: «Дома…».
И, живая, пригрезится мать…
Путник, мы ведь с тобой не знакомы…
Просто вот помечтала, о ком бы
Мне молиться, страдать и мечтать.
* * *
В небе улей кипит золотой.
Оживлённых созвездий так много,
Что при встрече звезда со звездой
В тесноте разминуться не могут.
Как в бочонках, в медвяных садах
Бродит май, с шумом выхода ищет.
Вот щербатой луной в небесах
Покатилось кленовое днище.
Мы по нашему саду пойдём,
Опьяняясь его ароматом.
Так легко позабыть нам вдвоём
О былых и грядущих утратах.
Лунный блеск чуть колышет волна...
Молча мы посидим над рекою.
Выпьем ночи весенней вина
За минуту добра и покоя.
Шелестящие лозы ракит
Словно замерли над головами,
Только улей кипит и кипит
В тишине неумолчной над нами.
Да лягушечий выпуклый глаз
Вдруг стеклянно сверкнёт над водою.
С тихим плеском ночной водолаз
За упавшей ныряет звездою.
* * *
Как скворец зашёлся в песне!
Он птенцов, счастливый, ждёт.
И тычинки нежат пестик,
Завязался чтобы плод.
Неужели в сердце жженье,
Ночи лунные без сна
Лишь в стремленье к размноженью
Навевает нам весна?
Но мерцают звёзд алмазы
Так таинственно в ночи…
Нет, не то, что видно глазу,
Правда вся и есть.
Молчи!
Трепет тот необычайный
Разве в слово облечёшь?
Не расплёскивает тайну
Ни Большой, ни Малый Ковш.
В лунный сад я к вишням вышла…
На земле и в небесах
Воздымает сам Всевышний
Свет мучительный свой:
– Ах!..
ГОЛУБИ
Стайка белокрылых голубей
Взмыла ввысь, как будто для парада.
Созерцать – занятья нет глупей,
Если вам спешить куда-то надо.
Замедляю быстрые шаги…
Словно асы, в стройной круговерти
Пилотажа высшего круги
Голуби так виртуозно чертят.
Разойдутся и слетятся вновь,
То взовьются, то кружат над ивой.
Может в мире лишь одна любовь
Так парить – светло и горделиво.
Пусть грозится издали гроза,
Ей не омрачить высокий праздник.
Чувствую, влажны мои глаза –
Отчего – расскажешь это разве?
О, полёт земной моей мечты!
Сбивчивым не объяснить мне слогом,
Как однажды я от высоты
Захлебнулась счастьем и восторгом!..
Эта память о былой весне –
Как родник, что смолк давно, заилясь.
…Голуби, приснились ли вы мне?
Светлые, куда вы удалились?..
* * *
Не отвергаю горький жребий свой,
Я несчастливой счастлива любовью.
Не обрезают виноград весной –
Весь изойдёт он соком, будто кровью.
В заботе нежной рос мой вертоград.
Припомнить есть что осенью мне поздней.
Вы знаете ль, цветёт как виноград?
Как он свои завязывает грозди?
Так неприметно, исподволь, молчком,
Как будто тайну прячет меж листвою.
Зачем и жить, не плача ни о ком?
Мне не запеть, покуда я не взвою.
На жизни всей моей одна вина:
Я лоз любви вовек не обрезала.
Но многолетней выдержки вина
Зимой суровой и глоток – не мало.
* * *
Рек пульсируют вены
В юном теле весны.
Ландыш мой сокровенный
Под кустом бузины!
Белый, нежный, невестный,
В росах утренних свеж.
Свой весна повсеместно
Утвердила рубеж.
Нет конца ей и краю!
Даль прозрачна, чиста.
Внове жизнь начинаю
С голубого листа.
Чистый лист мой небесный,
Ненаписанный стих!
Я с тобою воскресну
Для восторгов земных.
Расцвету, как черешня,
Головою седой.
И баском пусть окрепшим
Грянет гром молодой!