Валентина ИВАНОВА. В МИРЕ ВАЛЕНТИНА РАСПУТИНА

 

Валентина ИВАНОВА

В МИРЕ ВАЛЕНТИНА РАСПУТИНА

 

В таком знакомом мире Валентина Распутина нас по-прежнему ждут открытия. Среди них открытие себя, пожалуй, самое увлекательное. Ренита Андреевна Григорьева, кинорежиссер и крёстная мама писателя, под впечатлением воспоминаний о нем сказала: «Это такое сокровище – открыть его книгу. Поговорите с Валей, откройте ее. Это удивительный собеседник. Вы сами обернетесь на свою жизнь и сами все проверите…»[1]. Книги Валентина Распутина – дороги к себе, к своему будущему.

Дорога – ключевой образ в ранней публицистике будущего писателя. Жизнь на колесах в качестве корреспондента газет «Советская молодежь» и «Красноярский комсомолец» влюбила молодого журналиста в пути, дороги, полеты. Многодневные поездки на грузовиках, автобусах, теплоходах, катерах, лодках по России и Русскому Северу с сотрудниками ВООПИиК, поездки на Крайний Север в Русское Устье позволили ощутить благодать родной культуры и заболеть болью за ее разрушения. С десяти лет Валя Распутин в дороге, пятиклассником в каникулы и праздники проходил по пятьдесят километров из школы домой и обратно. Студентом на теплоходе добирался по Ангаре до Иркутска и возвращался домой, а зимой машина долгие  километры двигалась по руслу реки. Живя в Москве, писатель каждый год прилетал в Иркутск, чтобы летом побыть на Байкале и в Аталанке. Благодатно писалось только в родных местах.

Дороги, дом, человек и время сомкнулись в раннем рассказе Валентина Распутина «День рождения». Рассказ как-то ускользает от внимания читателей, исследователей. Но сейчас, после ухода писателя из жизни в свой день рождения по иркутскому времени, рассказ воспринимается по-другому, очень остро, как скрытое до поры послание и откровение. Человек возвращается домой, чтобы отпраздновать свой день рождения. Отодвигается время людей – прохожих, скользящих по улице, друзей, уехавших в командировки и отпуск, занятых неотложными делами. Чувство одиночества в многолюдном городе возвращает человека к себе, дает ощущение собственного времени: слышно, как шелестят секунды, капают минуты – уходит день. Гаснет вечер, приходят и уходят люди. Человек провожает солнце, исчезает его мягкий, ласковый свет, остается грусть. И человек уже торопится обратно, в «простое, обыденное время». Но в день рождения он пережил главное – день прожит как жизнь. Родной дом возвращает человека к себе, дарит ему «свое» время.

Валентин Распутин открыл в литературе старость, но и детство в его творчестве обрело новые краски. В старости живет детство, а в детстве – старость. Вот шестилетний мальчик неотрывно смотрит на реку и ждет в свой день рождения подарок – ледоход на реке как вестник счастья. Это особый подарок, словно от Матери-Земли маленькому сыну. От нетерпения ребенок замирает, сдерживает дыхание, сроднясь с затихшей, вздыхающей глухим шумом рекой. Река должна непременно открыться, сбросить лед, ожить, чтобы кончилась война, чтобы вернулся с фронта отец. Ночью земля гудела, сверкали молнии. Грохот охватил все небо, отразился в земле, и река сбросила лёд, вынесла серединой стремительное течение. А счастливый мальчик плакал, не утирая слёз, и неотрывно смотрел, смотрел на проснувшуюся реку.

Маленькая Варька, стоя на коленях, щепкой раскапывает землю в деревенском проулке. «- Ты чё тут делаешь? – спросила её мать. – Рою. – Зачем?». «Так. Рой, и всё. И увидишь». Понимание смысла того, что делает ребенок, приходит к старухе Анне только в последний день жизни. Ей вдруг стало понятно желание встать на колени, наклониться к земле «и рыть по Варькиному примеру землю, со вниманием и волнением рассматривая, какая она есть, отыскивая то, что никто ещё в ней не знает». Благодарность земле за прожитую жизнь, коленопреклонение перед ее тайной и чудотворной силой раскрылось старухе в этом странном делании. Детство и старость смыкают сюжеты распутинских произведений – в них ключ к пониманию жизни, к пониманию себя, к сохранению в себе человека.

А молодость, вдохновенная, стремительная, шумная, осталась, кажется, в журналистике Валентина Распутина. Но возможно, это и не так. Ведь, что бережет сердце Анны? «Она не старуха – нет, она ещё в девках, и всё вокруг неё молодо, ярко, красиво. Она бредёт вдоль берега по тёплой, парной после дождя реке, загребая ногами воду и оставляя за собой волну, на которой качаются и лопаются пузырьки». Родство с окружающим миром – солнцем, небом, землей, рекой, птицами, травами, каплями дает Анне радость и силу жить. «И до того хорошо, счастливо ей жить в эту минуту на свете, смотреть своими глазами на его красоту, находиться среди бурного и радостного, согласного во всём действа вечной жизни, что у неё кружится голова и сладко, взволнованно ноет в груди». Старуха грелась этим счастливым согласием с миром в тяготах, бедах военного и послевоенного времени. Ощущение красоты мира делает Анну причастной к вечности.

Искренность и подлинность жизни в прозе писателя, подлинность, которая выражает суть явления – суть русской души, не видимая до поры до времени, противится постмодернистской литературе с ее неверием в человека, с рваным временем и лишенным единства миром, с разъедающими автора и читателя агрессией, страхом, унижением высокого. Герои Валентина Распутина цельны, сильны связью с прошлым, людьми, родной землей, культурой. Они созвучны с окружающим их миром, живут верой в добро, совесть, справедливость. Они способны противостоять злу, глумлению – и они это делают. С палкой старуха Дарья наступает на крепких мужиков, разрушителей матёринского кладбища, словами закрывает пожогщикам вход в свою чистую, убранную полевыми цветами, белую избу. Изба Дарьи так и остается белой в памяти читателя. Распутинские старухи держат землю. Как царский листвень, который и теперь стоит в повести «Прощание с Матёрой». Художественная правда Валентина Распутина хранит мир в целости так же, как его совесть, сила, убеждение хранили чистоту Байкала.

Интересен исток творчества писателя. Очерки, первые публикации повестей, рассказов Валентина Распутина в газете «Советская молодежь», в которой студент-журналист печатался с 1957 г., дают возможность почувствовать дыхание, энергию, ритм его молодого времени. А, окунувшись в страницы с репортажами, фотографиями, мнениями, критикой, можно увидеть лица героев очерков того времени, услышать их голоса. Люди задумчивы, сосредоточены, увлечены работой, но большинство из них – с радостными, солнечными улыбками. И не потому, что у них не было беды или боли. Нет. Очерки молодого Валентина Распутина о социальных проблемах, о неустройствах и неурядицах личной жизни, разговоры человека с собственной совестью встряхивали, будили читателей, но при этом сохраняли их жизненную энергию, дарили надежду. Ищущие, думающие, неравнодушные, требовательные к себе, связанные с родиной люди в газетных статьях Валентина Распутина – такие разные. И в каждом из них – выражение его любви к человеку. Часть того большого и теплого солнца, который дарил покой и радость старухе Анне в ее три последних дня, и по которому она, как по высшим часам, сверяла свою жизни. Странно, что солнце в повести «Последний срок» видит только Анна.

Иркутская журналистика Валентина Распутина увлекает энергией начала. Очерки обнаруживают творческие силы молодого журналиста, его желание экспериментировать, искать свой ритм, свое слово. Можно наблюдать, как проявляется метафоричность образов, выразительность характеров, как открывается психологический дар проникновения во внутренний мир человека, способность описать диалектику души. Автор обретает силу, становится на крыло и уже летит, вдохновленный чувством, мыслью, образом, сам упоенный открывшимся взору простором – уже одной только способностью парить. Ощущением полета он дарит читателя. Позднее в одном из многих интервью писатель признается, что поэтическое слово с раннего детства воспринималось им как полет, как птица – неразличимая почти в высоте ласточка, летящая к своему гнезду. Всю жизнь чувство полета поднимало слово Валентина Распутина над землей.

В зрелые годы писатель испытывал неловкость, вспоминая о работе журналиста, никогда не включал газетные очерки в издания произведений и избегал говорить о них. Но рассказы рождались из очерков, художественность выпорхнула из заметок, зарисовок, репортажей, портретов. Так, по воспоминаниям Марка Сергеева, из очередной командировки молодой журналист привез очерк «Я забыл спросить у Алёшки…». «В редакции тогда ему сказали: "Это, пожалуй, не очерк. Скорее всего – рассказ, нужно только маленько в этом ключе доработать…"». Так и появился первый рассказ будущего классика. До появления  современных цифровых технологий читатель лишен был потрясающего чтения ранних статей Валентина Распутина, которые когда-то подписчики «Советской молодежи» и «Красноярского комсомольца» ждали. Только терпеливый и въедливый исследователь мог часами вздыхать над пыльными страницами старых подшивок и листать, листать, листать время...

Вот триумфальные 80-е, когда пьесы по произведениям писателя проходили по театрам страны и за рубежом. Названия отзывов, заметок, рецензий, театрально-критических статей передают восхищение, преклонение, благодарность актеров и зрителей за изображение русской души, за верность совести, добру, памяти. Выборы писателя в народные депутаты, приглашение в Президентский совет М. С. Горбачева сменяются 1991 годом. Валентин Распутин встает на защиту родного, своего, исконно русского. Глумление, оскорбления звучат в названиях и содержании статей, начиная с 1991 г. Нужно было иметь мужество, чтобы не сломаться, остаться верным идеалам, тому, что говоришь и пишешь. В цельности натуры, целомудрии, единстве душевного и духовного, личного и гражданского – уникальность личности Валентина Распутина, названного тысячами голосов «совестью народа».

На карте жизни Валентина Распутина есть тихое место. Маленький домик на Байкале, где были написаны «Прощание с Матёрой», чудесные рассказы 80-х, многочисленные письма, статьи о русской культуре, статьи в защиту Байкала. Благодатное для творчества место, куда стягивались иркутские писатели, художники, ученые, и где в порту Байкал Александр Вампилов в августе 1972 г. присмотрел себе дом. В те дни Валентин Распутин не поехал с другом, остался в Иркутске – работать, писать. Но, возможно, память о Сане и стала импульсом для выбора в 1974 г. здесь домика и себе. Так возникло «литературное место», как сказал бы Н. П. Анциферов, известный российский музеевед. Одухотворенное место, природный памятник, где осталось дыхание писателя, где байкальские крупные камни на дорогах помнят его походку, а примятая трава на тропинках стала уже землей. Небо и земля Байкала теперь хранят память о Валентине Распутине. Здесь родилась его сердечная молитва о них. «Господи, вразуми нас, неразумных, убивающих то, в чём неистощимо можем мы черпать и силы, и вдохновение, и возвышение!».

Дом писателя в порту Байкал очень маленький. Если посмотреть с другой стороны улицы, посередине которой проходят рельсы Кругобайкальской железной дороги, то кажется, что он поместится в ладонях. «В молодости, уже и тогда ища одиночества, завёл я в порту Байкал домик в одну комнатку с кухонькой, жизнь в которой в течение нескольких лет теперь вспоминаю как лучшее, по мне сшитое из всего, что выпало затем во многих поисках и бытовых одеждах». Дом прижался к скале, и трудно сказать, кто нужнее друг другу – скала домику или домик скале. Крошечный приют отшельника и могучая вздыбь горы срослись в одно целое. Хранитель Байкала и чудо, к которому он приставлен. Из скалы вытекает ручей, пробегает рядом с домом и прячется в землю. Словно выглядывает на свет ради того, чтобы поздороваться с писателем. Валентин Распутин любил подниматься вверх по горе вечерами, когда засыпала деревня, когда гасли голоса людей и оживали звуки природы, когда загорались, а потом таяли над Байкалом краски заката. Любил сидеть на горе в тихих, только ему известных местах, в молчаливом согласии с доверенным ему единством воды и неба. Ночной Байкал со звёздами – особый собеседник писателя. Свой Афон, немой, безгласый, трепетный потаенной внутренней жизнью.

Теперь на любимой горе писателя высится храм. Храм с особым именованием – Преображения Господня. То преображение, о котором Валентин Распутин писал в «Последнем сроке», в рассказах «Наташа», «Век живи – век люби», «Что передать вороне?», «Новая профессия», «В непогоду», в эссе «Байкал предо мною…». Оно еще чувствительней здесь, рядом с любимым озером-морем. Здесь Валентин Распутин пережил удивительное состояние, которое смог передать словами – рождение нового человека, позднее колоколами и колокольцами зазвучавшее в очерке «На Афоне». В голосах колокольчиков из его личной коллекции тот же звук – далекий зов-звон с Афона. Чувства, которые наплескала маленькому Вале Ангара и которые в зрелые годы выплеснул Байкал как дар своему хранителю, сошлись здесь в байкальском домике единым хронотопом. Место, где Байкал и Ангара еще вместе, где только как предчувствие их раздел, и где живет память о друге. Отсюда, с вершины горы над домом Валентина Распутина, «на полпути к небесам», слышней молитва писателя о земле и мире.

Мир Валентина Распутина необъятен. Этот мир по-прежнему обещает знакомство с новым и одновременно знакомым, родным. Он  дарит будущие встречи с героями ранних очерков, рассказов и героями известных произведений. Дарит читателю открытие себя в них. И, на мой взгляд, эпоха великих географических открытий в мире писателя еще впереди.

 

 

---

[1] Из устных воспоминаний.