Станислав ЗОТОВ. ТАЙНА УЗМЕНИ И ВОРОНЬЕГО КАМНЯ. К годовщине Ледового побоища

    

Станислав ЗОТОВ

ТАЙНА УЗМЕНИ И ВОРОНЬЕГО КАМНЯ

К годовщине Ледового побоища

   

 

Конец 30-х и начало 40-х годов XIII века – это наиболее страшная эпоха в истории Руси и России, сравнимая с эпохами вторжения Мамая и Тамерлана (восьмидесятые-девяностые годы XIV века), событиями Смутного времени (начало XVII века), нашествием Наполеона (XIX век), и нападением гитлеровских полчищ в середине века XX-го. Значит, всего пять таких трагических эпизодов мы насчитаем в Отечественной истории, когда наша страна могла погибнуть и погибнуть безвозвратно. И первое испытание Русь пережила в то время, когда была раздроблена, разобщена, делилась на ряд независимых княжеств и в этом отношении не могла объединиться перед лицом сильного внешнего врага.

В 1238 году Владимирская Русь уже, можно сказать, погибла под натиском "всей Азии на коне", перед неодолимой силой нашествия моголов и татар. (Я употребляю термин "моголы", а не монголы, так как это исторически более верно, так писал ещё Карамзин, опиравшийся на подлинные летописи и свидетельства современников событий, а только позже уже к середине 19-го века стали писать по-новомодному "монголы", что неверно исторически.) Нашествие Батыя было не просто завоевательным походом неких восточных кочевников, это было переселение целого сборного этноса тюркских народов, впоследствии утвердившего за собой этноним "татары", что говорит о том, что собственно моголов – выходцев из Центральной Азии, было не так уж много в этом разноплеменном сообществе восточных народов. Перед их нашествием не устояла Владимиро-Суздальская Русь и трагической зимой 1237-38 годов пали и стольный град Владимир, и Суздаль, и Ростов, и Ярославль, а я уж не говорю о маленьком городке Москове (отсюда старинное прозвание жителей Москвы – московляне), который напрочь был сожжён ордынцами Батыя. Погибло всё семейство Великого князя Владимирского Георгия Всеволодовича, и эта ветвь династии Рюриковичей пресеклась. У Георгия был младший брат Ярослав Всеволодович, который в это время княжил в Киеве, но, узнав о бедствиях, поразивших его родную Владимирскую Русь, он вернулся в город Переяславль-Залесский, что был его родовой вотчиной. Там он застал только смрад и разрушение после нашествия Батыя. Надо было налаживать жизнь уже под ярмом завоевателей, иного было не дано, и он отправился в Орду, к Батыю и там смирился перед ханом и благосклонно принял из рук внука Чингис-хана ярлык на великое княжение Владимирское – теперь часть восточного улуса великой империи моголов. Но Батый не был тогда самостоятельным владыкой, центр империи размещался в далёком восточном городе Каракоруме, в Центральной Азии, где правил Великий каган Угэдэй, преемник Чингис-хана. Туда пришлось ехать в 1246 году Ярославу Всеволодовичу за подтверждением своих владетельных прав. Он получил и там заветный ярлык, но возвратиться на Русь ему было не суждено, он умер, не выдержав тягот многомесячного пути. Однако, именно с тех пор, потомки Ярослава Всеволодовича, в том числе и московские князья, стали непременными обладателями прав на высшую власть на Руси. От них после и русские цари получили такие права, и Московское царство, а после и вся Российская империя заняли в истории место империи моголов, объединив под своим скипетром Восточную Европу и всю Северную Азию. Преемственность здесь несомненная.

Но в пику этому процессу надвигалась на Русь с Запада иная сила – сила объединённой католической Европы. Да, Европа к тому времени, можно сказать, уже была объединена под неоспоримой духовной властью римского первосвященника – папы. В Европе могли идти междоусобные войны различных феодальных владетелей, но споры между ними неизменно разрешал Римский апостолический престол. Слово папы было окончательным. Его посланники – легаты мирили королей и герцогов, улаживали межгосударственные споры, короновали королей, а могли и лишить любого феодального владетеля всех его прав, предав анафеме от лица римского первосвятителя. Вся католическая Европа беспрекословно подчинялась Папе. У Папы были и реальные вооружённые силы, которые он всегда мог пустить в ход против ослушников – это так называемые духовно-рыцарские ордена – военизированные организации, состоящие из рыцарей-монахов, вся жизнь которых была посвящена только сражениям и молитвам. Они не имели семей, детей, имущества. Всё их предназначение была только в борьбе с неверными во славу Христа и Папы. На щитах рыцарей было написано: «Ave Mater Dei» (Радуйся Божья Матерь), они имели исключительное право истреблять всех поголовно язычников, все грехи их были заранее прощены римским престолом. Постоянно упражнявшиеся в боевом искусстве это были лучшие воины Европы.

В 1204 году эти лучшие воины-крестоносцы взяли Константинополь, столицу Православной Византии и обратили её население в латинство. Была учреждена, так называемая, Латинская империя. Но это была только часть великого крестового похода против всех неверных «схизматиков» (к которым причисляли и православных) и язычников Европейского Востока. Вначале были покорены и преданы огню и мечу языческие храмы Приморских славян – бодричей и лютичей. Сами эти сильные народы были покорены, лишились свободы, а после и онемечены. Затем настал черёд пруссов – балтийского племени, которое было истреблено совершенно рыцарями Тевтонского ордена, устроившими там, на костях прибалтов, своё феодально-монашеское государство. В 1200 году в устье реки Западной Двины (Даугавы) высадились рыцари ордена меченосцев (официально признан папой Иннокентием III в 1201 году) во главе с посланником Рима, епископом Альбертом. Они занялись покорением ливов и латгалов – предков современных латышей. Русские полоцкие князья (которым раньше была подвластна эта земля) не оказали им существенного сопротивления, и народы Латвии были насильственно обращены в католическую веру. Потом настал черёд эстов – угро-финского народа, живущего на севере Прибалтики. Эсты сопротивлялись отчаянно, но в дело вмешалось Датское королевство, войска Дании высадились на месте, где располагалась древняя Калеваан – «земля Калева», легендарного предка эстов, а после русский город Колывань, и основали там свою сильную крепость Ревель. Эсты рассчитывали на помощь русских, тем более, что в их земле на реке Эмайыги (мать-река), впадающей в Чудское озеро, находился знаменитый русский город Юрьев, заселённый славянами, с которыми у эстов всегда были хорошие отношения, но в 1224 году огромное войско крестоносцев из Риги осадило Юрьев и после нескольких месяцев осады и ожесточённых боёв Юрьев пал, а князь Вячко, возглавлявший оборону, погиб вместе со всей своей дружиной. Всё русское и эстонское население города крестоносцы уничтожили поголовно, в том числе женщин и детей, и основали здесь свою крепость Дерпт, заселив её немцами, как оплот для будущего завоевания русских земель, до границы которых, до берега Чудского озера, до Узмени было уже совсем недалеко.

В декабре 1237 года, в самое время нашествия Батыя на Русь, римский папа Григорий IX провозгласил новый крестовый поход (уже второй, первый в 1232 году) против язычников финнов и православных русских, благословив, кстати, объединение двух могущественных рыцарских орденов – Тевтонского и Меченосцев в единый Ливонский орден. К этому агрессивному союзу присоединились королевства Дании и Швеции.

Летом 1240 года шведское войско под командованием Биргера Магнуссона, двоюрного брата тогдашнего ярла Швеции Ульфа Фаси, высадилось в нижнем течении Невы, у впадения в неё речки Ижоры. "Если можешь, сразись со мной, – писал Биргер молодому новгородскому князю Александру Ярославичу, – я уже здесь и воюю твою землю". Из этой самодовольной похвальбы видно, что католики шведы считали русские новгородские земли как бы уже своими, словно кто-то уже отдал эти земли им во владение. А юного князя Александра (ему было тогда всего 20 лет) они вообще не принимали в расчёт, они шутили над ним! Да и сам полководец Биргер был тогда молодым человеком, по некоторым данным он родился в 1210 году, значит, он был ровесником Александра и некоторый юношеский задор был ему свойственен. В 1248 году он станет ярлом Швеции (фактическим правителем государства), но русские уже и ранее считали его таковым.

В чём же тут дело? Не была ли Русь уже поделена к тому времени между могущественными соседями. Поволжская Орда захватила Северо-Восточную (Владимирскую), а после и Южную (Киевскую) Русь. Центр страны – Смоленские земли – стал объектом активных притязаний Литвы. А вот Северо-Запад – Новгород и Псков явно предназначались немцам и шведам. Нет исторических документов, подтверждающих существование такого раздела, но, как говорится, "по делам их узнаете их", а дела явно указывают на существование такого сговора между врагами Руси. Не этим ли объясняется, в частности, тот примечательный и общеизвестный, но не нашедший себе объяснения факт, что ордынское войско Батыя, в начале весны 1238 года, после разгрома дружины князя Георгия Всеволодовича на реке Сити и взятия Торжка, не пошло дальше на Новгород, а повернуло от Игнач-креста назад в степь. Это долгое время объяснялось "внезапно наступившей распутицей", но уже в наше время исследованиями учёных-климатологов было доказано, что весна в марте месяце тогда ещё не наступала, реки и болота лежали замёрзшие, и путь к Новгороду для Батыя был открыт, но... это была не его добыча. Уже позже, известный посланец католического Рима монах Плано Карпини побывал с дипломатической миссией в Орде у Батыя и к удивлению своему застал там неких представителей немецкого рыцарства высоких посвящений. Что они там делали и о чём договаривались с верхушкой моголов?.. Да и сам Батый, покорив Киев и всю Южную Русь, двинулся на королевство Венгрию, которое давно уже враждовало с Германской империей, и падение этого сильного соперника для немцев было выгодно. Венгрия была разгромлена, были опустошены земли западных и южных славян, сильно пострадала Польша, но дальше Батый не пошёл – ни на Рим, ни на Германию, а повернул обратно в свои приволжские степи. Совпадение начала такого "комбинированного" похода и Запада и Азиатского Востока на Русь и Восточную Европу в один и тот же зловещий 1237 год заставляет задуматься о многом...

А вот Эстония и вся Прибалтика были уже поделены к 1238 году между германскими рыцарями, Данией и Швецией. Так север Эстонии по этому разделу достался датскому королю Вальдемару II, а восточная и южная часть земли эстов (чуди – как называли их на Руси) досталась Ливонскому ордену, слившемуся к этому времени с Тевтонским, истребившем тогда уже племена пруссов. Во главе этого объединённого ордена встал магистр Герман Балк. Шведскому же королевству досталась Финляндия с племенами Сумь и Емь – так их называли в Новгороде, которые до поры до времени были данниками Новгородской республики. Однако сохранялся в руках русского Новгорода ещё путь по Неве в Ижорской земле, и этот путь и вознамерился перекрыть ярл (каковым его считали на Руси) Биргер, высадившись там со своим войском в середине июля 1240 года.

А в Новгороде, как я уже заметил, правил тогда совсем ещё молодой двадцатилетний князь Александр, сын грозного Ярослава, но он ещё ничем не был знаменит. Биргер всё рассчитал правильно. Разумеется, он предположил, что Александр в силу своей неопытности не посмеет выступить против грозной силы шведов, он пошлёт за помощью к своему отцу Ярославу в разорённую Владимирскую Русь. Помощь, возможно, и придёт, но не скоро, а пока шведы успеют укрепиться в устье Невы, построить там свою крепость, а оттуда уже начать продвижение к Ладоге и Новгороду. Новгородская боярско-купеческая республика будет разорена прекращением торгового пути по Неве в Балтику и сама охотно признает власть шведского короля, примет к себе шведского посадника. Независимость русских земель будет полностью ликвидирована. Новгород будет у шведов, Псков займут ливонские рыцари, Смоленск и Полоцк – Литва, Владимирская и Киевская Русь под Ордой... В общем, не случайно в те трагические годы писалось безвестным монахом скорбное и страдательное "Слово о погибели Русской земли"... Погибели – и никак иначе.

Однако эти планы сразу же, словно ударом обоюдоострого русского меча, пресёк молодой князь Александр Ярославич. Он недолго думал, получив наглое послание Биргера. Собрал свою Переяславскую дружину, вызвал охотников до ратной потехи из числа храбрых новгородцев. А таких в Новгороде всегда было много. Посадил всё своё войско на коней и стремительным броском ринулся к устью Невы. Впереди шла разведка и проводники из местного ижорского населения. Накануне битвы ижорский староста Пельгусий, который, видимо, и был во главе этой разведки, видел на реке Неве, как бы некую туманную ладью, словно приплывшую из иного мира. На ладье этой стояли два человека в княжеской одежде, и один сказал другому: "Пойдём, поможем нашему сроднику Александру одолеть врагов". В князьях этих Пельгусий узнал святых мучеников Бориса и Глеба, первых русских святых. Князь Александр приказал ижорцу никому не рассказывать про это, но разве утаишь!..

С рассветом 15 июля 1240 года войско Александра обрушилось на шведов, а те как раз в это время стояли на своей католической молитве и не ожидали нападения. Русские дружинники ворвались в походный шатёр Биргера, в котором шло богослужение, и подрубили столбы, на которых держался шатёр. Шатёр рухнул, и это ввергло шведов в панику. Панику попытался остановить сам Биргер, он вышел на бой с Александром. Поединки между предводителями войск в то время были обычным явлением, они входили в кодекс чести рыцаря, отказаться от них было нельзя. Александр знал это и вступил с Биргером в поединок. Ударом копья по рыцарскому шлему шведа он пробил этот шлем и "возложил печать на лицо его", как говорит новгородская летопись. Раненого Биргера едва успели унести на корабль. Шведские воины побежали на корабли вслед за ним. Русские ратники теснили шведов к Неве, рубили даже сами корабли шведов. В схватке отличился храбрый русский дружинник Ратибор (Рача). Это был предок Александра Сергеевича Пушкина. Великий наш поэт с гордостью писал в стихотворении "Моя родословная": "Мой предок Рача мышцей бранной Святому Невскому служил...". Шведы были разбиты совершенно, потеряли несколько кораблей, а главное – их объял какой-то смертельный ужас, они падали замертво, даже не будучи ранеными от мечей или копий. Впоследствии на берегу Невы нашли множество трупов шведских воинов без признаков ранения, но словно покошенных какой-то неведомой силой.

Русское войско с триумфом возвратилось в Новгород, самого Александра стали теперь повсеместно называть Невским.

Так был сорван усилием воли Великого нашего князя Александра этот "комбинированный" поход враждебных Руси сил. Швеция вышла из игры, она испытала сильнейший шок и более не участвовала в походе. Сам Биргер, став "ярлом", правителем Швеции и основателем новой династии, повелел изъять из государственных хроник всякое упоминание об этом несчастливом походе и сам на Русь больше не ходил. В Швеции он известен как великий правитель, основатель новой столицы – города Стокгольма, ему там стоит величественный памятник. Но "печать", возложенная на его лицо Святым Александром, так на нём и осталась навеки. Когда уже в наши дни раскопали останки Биргера, то обнаружили повреждение лицевых костей его черепа. Памятная отметина – не ходи на Русь с мечом!

Возможно, и Ливонский орден не осмелился бы после Невской битвы напасть на Русь, но случилось так, что Александр Невский, победитель шведов, был изгнан из Новгорода богатой новгородской верхушкой, этим "советом господ" – негласным правительством боярско-купеческой республики. Александра боялись, он стал очень популярен среди народа, а ведь его отец – великий князь Ярослав воевал в своё время с новгородскими "господами", он вообще отличался крутым деспотическим нравом и, бывало, перекрывал поставки хлеба в Новгород, чтобы добиться его подчинения. Всё это припомнили его сыну Александру и отстранили его от власти. Александр уехал в свой Переяславль-Залесский, а Ливонский орден, поощряемый из Рима и Германии, решил продолжить свой поход на Русь. Надо сказать, рыцари теперь использовали не только военную силу, они хитро стали выискивать себе союзников на Руси, особенно среди псковских бояр, и нашли таковых. Псковский посадник Твердило с группой заговорщиков открыл ворота города немцам. До этого псковское ополчение потерпело поражение от рыцарей под Изборском.

Захватив Псков, ливонцы стали активно продвигаться в сторону Новгорода. Они возвели сильную крепость Копорье в ижорской земле, их отряды появлялись уже в 30 верстах от Новгорода. Немцы применили в новгородских землях уже опробованную в Прибалтике тактику – сооружали крепости, замки, искали изменников среди местного населения, постепенно сжимали кольцо вокруг Новгорода, чтобы в решающий момент нанести смертельный удар. И хотя в самом "Господине Великом Новгороде" царили разброд и шатание, но здоровое чувство самосохранения одержало верх. Депутация новгородских бояр отправилась в Переяславль-Залесский просить Александра на княжение. Суровый Ярослав не хотел отпускать своего старшего сына в изменчивый Новгород, послал младшего сына Андрея, но новгородцы уговорили его прислать Александра, за Александром стояла слава победителя, вся надежда была на него.

Александр Невский, став снова новгородским князем, повёл войну с немцами по-новому, не как со шведами. Он применил к немцам их же тактику – стал отнимать у них их крепости, форпосты, разрушать их укрепления, сравнивать с землёй. Окружал их позиции своими отрядами, теснил их где только возможно. В конце концов, воспользовавшись моментом, отобрал у них и Псков. Сил у Александра теперь было гораздо больше, чем во время схватки со шведами, на подмогу ему подошло сильное войско из Владимиро-Суздальской Руси, это войско привёл с собой его младший брат Андрей Ярославич. Есть сведения, что в этом войске был особый отряд татарских лучников, которые хорошо владели мощными могольскими луками, стрелы из которых пробивали любые рыцарские доспехи. Ливонские рыцари в ходе таких перманентных стычек с новгородцами и владимиро-суздальцами потеряли к началу 1242 года все свои завоевания в русских землях, но в Дерпте, фактической столице Ордена, его крупнейшем военном лагере, ландмейстер Ливонского ордена копил силы для ответного удара. Там было сосредоточено до 500 тяжеловооружённых конных рыцарей – основная ударная сила ордена. Туда сгоняли отряды ливов, набранные из покорённого и онемеченного населения Лифляндии. Их было не менее 5-7 тысяч бойцов. Командовал рыцарским войском вице-ландмейстер Ливонского ордена Андреас фон Фельфен которого на Руси называли презрительно Андреяшкой. Таким образом, рыцарское войско состояло из ударной головки тяжеловооружённых, закованных в броню всадников и пешего войска, следующего за головкой в единой связке. Это и была знаменитая немецкая "свинья" – всесокрушающий таран, противостоять которому не смогла бы никакая русская "стена" – как назывался строй русских воинов.

Конечно, такой боевой порядок, как "свинья", был исключительно силён только на гладкой ровной площади, например, на льду замёрзшего озера. Воевать таким порядком в лесу, среди оврагов и буераков рыцари вряд ли бы смогли. Там все преимущества их строя терялись. Так почему же Великий Александр дал бой рыцарям на ровном льду озера, а не заманил их в лесные чащобы? – Да потому и дал, чтобы рыцари не сомневались в своей победе, чтобы вывели всю свою силу сразу, чтобы вся эта сила и погибла вся сразу на льду Узмени. Чтобы победа русских была окончательной и бесповоротной. Фактически Невский заманивал рыцарей в ловушку на этой самой Узмени.

Узмень... Самая узкая часть между Псковским и Чудским озёрами, выделяемое иногда ещё в так называемое Тёплое озеро, – середина обширного Чудского водного бассейна. Место это неспокойное в геологическом плане. Здесь часто случаются локальные землетрясения, под водой бьют тёплые ключи, лёд на Тёплом озере (название не случайное!) некрепок, тем более весной. Но ведь знали это и рыцари, не дураки же они были. Но знали они также и то, что к югу от Тёплого озера на этой самой Узмени, где ширина водного пространства составляет всего полтора километра, а глубина не больше 3 метров, лёд очень крепок, в этом месте озеро в суровые зимы промерзало до самого дна. Здесь рыцарской "свинье" было где развернуться! Знал это и Александр. Но он знал также и то, что совсем рядом с Узменью у Вороньего камня со дна бьют тёплые ключи. Здесь лёд слаб. Значит, стоило чуть оттеснить рыцарей от Узмени к Вороньему камню, как они все и потонут в разверзшихся полыньях. Но для того, чтобы остановить немецкую "свинью", требовалось большое мужество и тонкий расчёт. Нужно было выманить рыцарей на Вороний камень – чёрную скалу, выглядывающую из вод озера. Как это сделать? – Александр сам становится у Вороньего камня на слабом льду, это должно было обмануть рыцарей, которые знали, что на Узмени лёд крепок, а вот что было совсем рядом... Это знал только Александр.

Сейчас Вороний камень не возвышается над водами Узмени, он ушёл под воду после произошедшего здесь в XV веке землетрясения, но остался остров Вороний, как напоминание об этой чёрной скале, ведь эпитет "вороний" в древней Руси часто обозначал именно чёрный цвет – вспомним из былин: "Ай, черным-черна, как чёрна ворона". У его подножия, на слабом льду располагалась ставка князя Александра Невского, но он сам и его окружение не были одеты в тяжёлые доспехи. Зато на чёрной скале над ними реяли княжеские стяги, а красный плащ русского князя – "корзно" – был далеко виден на заснеженном озёрном просторе. Видели его и рыцари, и неизбежно должны были устремиться сюда. Чёрный камень, княжеские стяги словно магнитом притягивали их. Они забыли об осторожности и рыцарский клин сошёл с надёжного льда Узмени и устремился к гибельному Вороньему камню. Никаких препятствий рыцари как будто не видели перед собой, однако их главнокомандующий фон Фельфен оказался осторожен. Он сам не пошёл в бой, а находился в отдалении от битвы. Впоследствии этот Андреяшка первым и ринется в бегство.

Вот вышли цепью перед рыцарями княжеские лучники с тяжёлыми могольскими луками и положили несколько передовых конников на чудской лёд. Но рыцарское войско умело перестраиваться в бою, из задних рядов выезжали новые конники, немецкая "свинья" уже досягнула своим рылом почти до самой ставки Александра. И тут протрубили трубы на Вороньем камне! И из-за ближайшего острова с двух сторон стали выезжать русские конные сотни. Это были суздальско-владимирские конные дружинники, которых привёл с собой князь Андрей Ярославич. За ними валила пешая новгородская рать! Началось Ледовое побоище. Это произошло 5 апреля 1242 года по Юлианскому календарю, принятому тогда (12 апреля по нынешнему счёту. Разница между Юлианским и Григорианским календарями в XIII веке составляла 7 дней).

Именно "ледовое побоище", как правильно его назвали ещё в летописях, – ведь дело происходило именно на льду, а не на земле, иначе его бы и не назвали Ледовым. И это было именно "побоище", а не битва, не обычное сражение. Рыцарей просто били чем попало – дубинами, огромными палицами с окованными железом концами, стягивали с коней палками с железными крючьями и "домолачивали" их на льду. Вследствие удара с двух сторон немецкая "свинья" стала сбиваться в кучу. Ливские пехотинцы-кнехты поставили огромные щиты, за которыми можно было укрыться от русских стрел, а рыцари спешились и выставили свои страшные копья между щитами. Сформировалась на льду Тёплого озера своеобразная бронированная "черепаха" – так и назывался этот воинский строй. Тут уж легковооружённым русским ополченцам из Новгорода было не одолеть эту железную гору, но Александр не торопился бросить на эту "черепаху" свою владимиро-суздальскую "кованую рать", он жалел своих воинов, он чего-то ждал... И тут лёд у Вороньего камня начал трескаться и крошиться, он не выдержал тяжести немецкой "черепахи", рыцарское войско стало тонуть. Ужас объял немцев и ливонцев – они понимали, что в своих доспехах (доспех конного рыцаря весил 30-40 кг) им не спастись. Немецкое войско и ливская пехота обратились в бегство вслед за своим вице-ландмейстером. Но и тут они потеряли ориентацию, им бы бежать в сторону Узмени, на крепкий лёд, но теперь они растерялись, они не знали, где лёд крепок, ведь им казалось, что и у Вороньего камня, что находился у самой Узмени, он должен был быть крепок, а оказалось иначе, и они устремились на широкую часть Тёплого озера, а там до противоположного берега было семь вёрст и лёд был не крепок. По дороге беглецы проваливались в воду, от этого паника ещё больше усиливалась... Погибло до 400 рыцарей, 50 сдались в плен, а кнехтов-ливов "без счёта", как говорит русская летопись.

Так тайны Узмени и Вороньего камня, умело использованные Александром Невским, оказались лучшим оружием в борьбе с силами зла, наступавшего на Русь с Запада. С тех пор между Европейским Западом и Русским Востоком на века, да и до наших дней, словно пролегла вот эта самая загадочная Узмень, переступить через которую для агрессивных сил Европы означает смерть, ведь "кто на Русь с мечом придёт, тот от меча и погибнет", – как сказал Великий Александр.

Александр Невский не случайно считается на Руси величайшим русским национальным святым. Он, собственно, создал ту парадигму развития России, которая осуществляется вплоть до наших дней. Россия, как особая цивилизация – не европейская, но и не азиатская. Иногда её называют "евразийской", то есть – евроазиатской. Но и это неверно. Россия – это особый самодостаточный мир, особая цивилизация, "держащая щит", как выразился Александр Блок в поэме "Скифы", между Западом и Востоком. Ей, собственно, приходится это делать, чтобы не потерять свою идентичность. Нам приходится всё время быть вооружёнными, готовыми к самообороне, для нас всё время "враг у ворот" стоит. Нам никак нельзя "возвратиться с войны", как призывал нас во времена лукавой перестройки один сладкоголосый бард, которого его фанаты нарекли "богом". Потому что мы не "сами с собой воюем", а с вполне конкретным и сильным врагом. Это жестокая реальность и с ней всегда приходилось считаться любым правителям России от Александра Невского до Владимира Путина, что мы ярко, кстати говоря, видим сейчас в разворачивающейся ныне по всем фронтам картине мирового противостояния современной России и соединённых сил Запада, которые ведь начали, по сути, новый крестовый поход против Руси.

Это не прихоть наших вождей, это – условие существования России. Стоит нам только поддаться лукавым посулам Запада, разоружиться, как мы получим ту картину, что сложилась во время правления "западников" Горбачёва и Ельцина, – картину распада и развала государства, превращения России в тот пресловутый "сырьевой придаток", о котором мы так много наслушались в своё время. Придаток, лишённый собственной промышленности, науки, образования, армии, своей собственной политики, своей роли на мировой арене. Но разве такую судьбу готовил для России великий Александр Невский? Смиряясь перед ханами, он уберёг Русь от разрушительных нашествий ордынских полчищ, а вот на западных рубежах он мечом своим провёл железную Узмень, через которую не дано переступить конквистадорам Европы, не рискуя оказаться на её дне.

Экспансия же Запада ведь не окончилась разгромом в Ледовом побоище. Отнюдь. Запад всегда действует "не мытьём, так катаньем". В 1251 году к великому князю Владимирскому Александру Ярославичу Невскому прибыли легаты римского папы Иннокентия IV с конкретным обещанием реальной помощи в борьбе с татарами и с предложением... королевской короны "Руссии" по благословению самого римского владыки! Плата же за это "пустяковая", всего-то-навсего отречение от православия, принятия католичества... Александр прогнал этих послов со словами: "Сии всё сведаем добре, а от вас учения не принимаем", а вот другой знаменитый русский князь Даниил Галицкий не прогнал. И принял в 1254 году корону "короля Галиции и Руссии" от рук папских посланцев. Где потом оказалась эта Галиция, да и вся Прикарпатская Русь? – На века эти земли попали под гнёт польских и австрийских магнатов, население их утратило православную веру, потеряло русскую идентичность, стало средой развития злобной петлюровщины и бандеровщины уже в наше время. Вот цена посулам Запада, их ложным обещаниям. А Россия стала великой державой, она поглотила гигантские пространства бывшей могольской империи, сохранила и развила свою самобытную православную цивилизацию. А начало этому делу положил своим мечом Великий Александр на льду роковой и загадочной Узмени у таинственного Вороньего камня, воистину – камня судьбы России.