Виктор СБИТНЕВ
И ЭТОТ СВЕТ СЛЕПИТ ГЛАЗА...
ГОД АТАК
Я убит подо Ржевом…
А.Т. Твардовский
Взглянул, как угли мне вдавил
Под сгибы скул, под струны жил,
Взглянул… и роту в полный рост –
Под жар свинца, под холод звёзд.
И только боль, и только ритм
Огней, проклятий и молитв,
И только сердце раз и раз,
И смысла нет, и есть приказ!
Пусть рубит в рост, пусть в клочья рвёт,
Взахлёб срываясь пулемёт,
Увы, нам выпал этот крест –
Быть вечной болью этих мест,
Пределом русских пустырей,
Тоской сирот и матерей,
Упрёком Гению страны,
Пятном на карте всей войны;
Смешеньем плоти и свинца,
Стальных ошмёток и лица.
Здесь сорок армий (!) полегли –
Три слоя мяса и земли.
Как будто взглядом мне прожёг
Изломы рук, разбросы ног:
Пока не сдал позиций враг,
Был целый год таких атак.
МЯСНОЙ БОР
В Мясном Бору – не на погосте,
когда ночная мгла густей,
на сотню вёрст мерцают кости
убитых немцами людей.
Они здесь шли снимать блокаду –
с полмиллиона набралось, –
шли без разведки, скопом, стадом,
шли на удачу, на авось.
И вот в Бору, где на болотах
осинник чахлый да ивняк,
ход необученной пехоты
на пулемёты принял враг.
Кругом кустарники да пади –
нигде ни спрятаться, ни встать,
а с высоты калибры садят,
и самолёты бреют гладь.
Они здесь шли. И их не стало,
и даже не было вестей,
лишь через годы замерцало
болото фосфором костей.
Сюда потом по буеракам
солдаты вымостили гать –
по ней ходили мы с собакой
их медальоны собирать.
Близ чёрных ям – не на погосте,
в разгар долиственной весны,
я понял, складывая кости,
зачем назвали бор Мясным.
– Их здесь легло полмиллиона, –
сказал копатель Ушаков, –
две сотни длинных эшелонов
красивых, крепких мужиков.
Исчезли все. Легли, истлели,
никто их здесь не хоронил,
над ними певчие не пели,
и даже братских нет могил.
Как сходит снег – не на погосте –
когда погаснут небеса,
в Мясном Бору мерцают кости,
и этот свет слепит глаза.
Кострома – Великий Новгород, 2017 год
Спасибо за боль и за память. Очень проникновенно.