Наталья КОЖЕВНИКОВА. ТЕНЬ ОГНЯ. Стихи

 

Наталья КОЖЕВНИКОВА

ТЕНЬ ОГНЯ

 

* * *

Степь вокруг – как море в непогоду –
Ветра шум в ушах, волненье диких трав.
Воспевал нерусскую свободу
Здесь Чингиз и был, наверно, прав.

Но ни вой волков вблизи улусов,
Ни стрелой отмеченная грудь,
Не остановили странных русов,
Бившихся не за смерть, а за суть.

И пока воинственные ханы
Уводили женщин их в полон,
Степь сама залечивала раны – 
Поле битв среди ковыльных волн.

Я смотрю на грозовые вспышки
На границах родины моей,
Кое-где ещё маячат вышки 
Нехотя закрытых лагерей.

Боль тысячелетий, словно мета
Ощутима до сих пор в груди.
И поёт протяжно с минарета
Невидимый глазу муэдзин....

 

* * *

Вот привидится невесть что в полусне –

Я опять в середине прошлого века.

Репродуктор шипит на белой стене

О кончине великого человека.

На чердак убирают святые лики,

Вдруг найдет проверяющий в них крамолу.

Поздней ночью единственной свечки блики

Освятят обряд вопреки комсомолу

И во славу пасхальному чуду…

Правда, крестиков на груди не носили.

Но сказал же Поэт, что Бог – повсюду,

А не только в углах висит в бессилье…

Во дворе расцветают белые кашки,

И на бабушкиных пяльцах они же…

Время вышло, ни дна ему, ни поблажки.

Только странно – оно мне всё ближе, ближе…

 

ИЮЛЬ

Гром за рекой грохочет,

В небе же благодать.

Это июль не хочет

Землю в яйцо скатать.

Это проходит Бунин

Между цветов и трав.

Это летит, бездумен,

Шмель на его рукав.

Время стоит у Леты,

Зноем звенит лазурь,

Нет ни одной приметы

Будущих гроз и бурь.

Вышит вновь васильками

Лета летящий след.

Это за облаками –

То ли звук, то ли свет…

Это июль-поэт

заговорил стихами.

 

СТЕПНЫЕ СОСНЫ

И зачем привёз мне однажды крёстный

Вместо бус росток в золотой смоле?

Мол, в подарок дали степные сосны,

Хоть и нет таковых на всей земле.

И пришлось мне, выйдя на босу ногу,

В предвечерний сад с молодой травой,

Посадить в песок сию недотрогу,

Да поить из чарки водой живой.

Не гналась за славой, стихи и дочки

Подрастали в соснах среди чудес,

Где шептались ночью цветы и почки,

И река Времён обтекала лес.

Он привык к невзгодам – судьба такая.

Достаётся трудно ему вода.

Но от корня к корню перетекая,

Смыслословом делится он всегда.

Вот и я на склоне плывущей Леты

Вижу, как из тьмы подползает сушь,

Как силён в поспешности – есть приметы –

Древоточец сосен и мелких душ…

 

ТЕНЬ ОГНЯ

Раскинуть руки и бежать – такая даль!

В открытом небе чёрный крестик птицы,

Гул ветра… Степь! И вечная печаль

В сухом полынном воздухе струится.

 

Вчера прошёл здесь пришлый человек,

Как ветер, равнодушен и беспечен.

Окурок бросил и ушёл навек.

Искра взлетела – путь был бесконечен!

 

Вал огненный ветра потом вели,

Рой бабочек, сгорая в нём, метался,

И только клин обугленный земли

За ним под небом родины остался.

 

Полярен мир и силы неравны.

Вот человек прошёл, и след за ним дымится.

И пусть дожди идут на полстраны,

Но тень того огня в траве таится…

 

ПАМЯТЬ
Слышишь топот копыт
              и гортанные крики?
Видишь зарево алое издалека?
За окном проплывают опять в облака
Тени предков убитых,
                    неясные, светлые блики.

А за ними летят – 
                  сердце вздрогнет невольно –
Островерхие всадники ночи и зла.
В страхе прячет звезду в свой подол полумгла,
Не успеет их встретить 
                               набат колокольный.

Вот один настигает уже,
                                     вот нагнулся...
Вскрикнешь – Господи, чудо яви!
Это генная память клокочет в крови,
Это красной луны
                вдруг зрачок содрогнулся...

И проснешься от ужаса
                                      в смятой постели,
Створки окон рванёшь – это бред и обман!
И увидишь – внизу распустился тюльпан,
Там, где капли кровавые ночью алели....

 

НА СМОЛЕНСКОМ КЛАДБИЩЕ

У надгробий с ангелами нет фотографий,

А порой имён – стирает буковки время.

Что два века? – Мелочь.

                             И читатели эпитафий

Спешат – ведь у каждого своё бремя.

Кто-то лбом прижался к стене часовни,

Слёзно молится Ксении, словно Богу.

Как та женщина, в паричке, глаза совьи,

Или та, дитя убившая в чреве…

Их много –

          колыбелек мраморных в сосновой завесе,

Со свечами, негасимыми даже ветром,

Что несёт коровок божьих с ближнего леса,

И с залива чаек хмуроватым рассветом.

И мне бы здесь присмотреть местечко заранее…

А внук тянет к храму, где крещён был в Успенье.

Запомнит ли он, как плыло солнце в тумане,

Как звучало в небе это молитвопенье –

Сонных сосен мерное шевеленье?

 

* * *

Стихи писать, когда кровавая,

Обожествлённая в примете,

Луна висит над переправою,

Последней, может быть, на свете.

И кто читать их будет вечером,

И, перепроверяя каждое

В блокнотике, дождём помеченном,

Запоминая с горькой жаждою

Всё, что сегодня мне услышалось,

Столбцами слов ко тьме взыскующих…

А голуби гудят под крышею,

Примет не зная существующих.

 

ПЕТЕРБУРГ

                                                     Лёсе

Осенний ветер попал впросак

Среди прохожих и птичьих драк,

И пошевеливает слегка

Кудряшкой у твоего виска.

Рисует, словно в забытом сне

Тень Ангела на пустой стене,

Подвядший кадмий сырой травы,

И возле ног – серебро Невы.

Её характер совсем не прост,

И бронзовый лев поджимает хвост,

Сквозняк сентябрьский и хмарь браня.

Темнеет быстро на склоне дня.

Не знаю, свидимся ли опять –

Река то в море плывёт, то вспять.

Валун у дома бросает в дрожь,

Вот-вот сорвётся с обрыва в дождь.

И лишь Атланты стоят во тьме,

Любовь и вечность держа в уме.

 

ПРОГУЛКА

Вниз, вниз с небес по переулку,

Пропахшим солнечным туманом,

Где нашу летнюю прогулку,

Смеясь, не назовут романом.

Туда, где в чаще из крушины,

Из розового полусвета

Живёт предчувствием вершины

Анапест Бунина и Фета.

Где вылупится из печали,

Как из яйца, цыплёнок счастья.

Да что же птицы замолчали? –

Ты молча сжал моё запястье.

И солнце на кленовой ветке

Повисло праздной паутиной

Над шмелем в палевой розетке,

Над всей июльскою куртиной.

Как долго этот миг продлится –

И свет, и тень, и зной палящий?

Позволь мне плакать и молиться,

Привыкнуть к радости молчащей…

И всё – бежать бы без оглядки,

Забыть и день, и миг случайный,

Слова и слёзы в беспорядке

Разрыв-траве отдать печальной!

…Не смог и ливень, вероятно,

Пройдя стремглав по переулку,

Забыть ту летнюю прогулку,

Ушел на цыпочках обратно.

 

* * *

                              Художнику Юрию Рысухину

Белым-бело, мороз под сорок,

В степи не видно ни души,

Ни неба… Только белый морок

В январской меркнущей тиши.

Испуг мурашками по коже,

Ополовинен каждый вдох.

И крикнуть хочется – ну, что же,

Давай, устрой переполох!

Пройдись позёмкой по дороге,

Волчицей сумрачной рыча.

Тут пригодился бы под ноги

Тулупчик заячий с плеча

Петруши … Городи сугробы,

Буран пусти по весям всем.

Не для врагов своих, а чтобы

Сказать – пришла, мол, насовсем.

Художник выставит картины,

Где из событий только снег.

Страну ажурной паутины

Понять не хочет новый век.

Её нещадно в мире судит –

Тюрьма да нищая сума!

А я скажу – смотрите, люди,

Россия – это ведь зима…