Анна ТОКАРЕВА. В СИРЕНЕВЫХ СУМЕРКАХ МАЯ… Стихи

 

Анна ТОКАРЕВА

В СИРЕНЕВЫХ СУМЕРКАХ МАЯ…

 

* * *

Хочу туда, где тропки узки,

И необъятен небосвод,

Где так приветливо, по-русски

Берёзка встретит у ворот.

 

Где росы дремлют на манжетках,

Мохнатый клевер лиловат,

И где под крылышком наседки

Пригрелся выводок цыплят.

 

Где кошка, рыжая Авдотка,

Приходит в гости, как домой,

Где на шести садовых сотках –

Весь мир. И сложный, и простой.

 

* * *

Вопли звучат инородные

Песням родным вопреки.

Родина, солнце холодное,

Плачут твои кулики.

 

Время в садах позаброшенных

Спиливать гиблый сушняк,

Вспомнить, что было хорошего,

Вспомнить, что было не так.

 

Верится мне и не верится,

В то, что поднимется рать,

В то, что поникшее деревце

Листья расправит опять.

 

Чтобы цвести безбоязненно

В белом саду по весне,

Чтобы и горе, и праздники

Не насаждались извне.

 

БОЛОТО

Не по хитрому расчёту,

Добровольно, без пинка

Я хвалю своё болото

С постоянством кулика.

Эта высохшая кочка –

Не роскошный Аюдаг,

Но она моя – и точка.

И со мной – Иван-дурак.

 

Накормлю его брусникой,

Горьковатою чуть-чуть,

Но с родной земли великой –

В этом вся и соль, и суть.

 

Не по щучьему веленью –

По хотенью моему

Доживём до воскресенья,

Побеждающего тьму!

 

МОЛЧАЛЬНИЦА

Ненастье перебесится
И сгинет без следа.
В качалку полумесяца
Уляжется звезда.

Полночная молчальница
Не вымолвит словцо,
Лишь сонно закачается,
Объятая ленцой.

И в платьице холстинковом –
Другого не дано –
Я звёздной паутинкою
Опутаю окно.

 

Пленённую бессонницу
Стихами напою…
Всё будет, всё исполнится
У счастья на краю.

 

СИРЕНИ ПРОЩАЛЬНЫЙ БУКЕТ

Неделю, всего лишь неделю

Струился цветов аромат,

И жалость моя неподдельна,

Что вянет сиреневый сад.

Кудрявые, бурые кисти

Коснулись моей головы:

"Ты тоже заложница истин,

Законов природы, увы".

 

"Нельзя надышаться сиренью

На долгие месяцы впрок" –

Шепнул, призывая к смиренью,

Упавший в ладонь лепесток.

 

В сиреневых сумерках мая

На сердце смирения нет,

Когда я к лицу прижимаю

Сирени прощальный букет.

 

ЗОЛОТАЯ ПЫЛЬЦА

Одуванчик-трава, оккупант огорода,

Улыбается мне у ступенек крыльца.

Я вдохну аромат горьковатого мёда,

И напудрит мне нос золотая пыльца.

 

Золотая пыльца – на весёлых веснушках.

Я стеснялась их зря, а теперь не стыжусь,

Потому что сейчас ты сказал мне на ушко,

Что лицом я светла, как пресветлая Русь.

 

Млечный сок на руке оставляет кружочки.

Ты целуешь ладонь, а потом локоток,

Ты губами скользишь от ключицы до мочки...

И роняю в траву я смущённый цветок.

 

СВЯЗЬ ПОКОЛЕНИЙ

Проснувшись во двориках зябких,
Близ яблонь, заборов и стен,
Они золотистые шляпки
Надели, поднявшись с колен.

Немедля – вперёд, за ворота!
Луга и поля полонив,
Покрыли они позолотой
Пространства невспаханных нив.
 

Незыблема связь поколений,
Незыблема к жизни любовь.
До буйства душистой сирени
Цвести одуванчикам вновь.
 

Представьте – всё это бывало:
Как я, на простор убежав,
Славянка веночек свивала
Пыльцою испачкав рукав.

 

МЕСЯЦ

Над печалью осоки,

Над тоской ивняка

Ходит месяц высокий,

Потирая бока.

Добродушный, холёный,

В золотом сюртуке,

То любуется клоном –

Отраженьем в реке,

То к Дельфину приникнет,

То проведает Киль,

То с Волос Вероники

Сдует звёздную пыль.

Он далёк от земного,

И ему всё равно,

Если где-нибудь снова

Вдруг запахнет войной,

Иль возникнет цунами,

Иль проснётся вулкан,

Или стукнутся лбами

Президенты двух стран.

Он не знает печали

И не чувствует мук.

Лишь бы звёзды сияли,

Не тускнел бы сюртук.

 

ПЕЧКА

Дрова, присыпанные снегом,

Стреляют в топке и шипят.

Какой восторг, какая нега –

Лежать и слушать снегопад!

Он рвётся в окна, топчет крышу,

А на лежанке – любота.

Шуршат внизу, под печкой, мыши,

Поправ мурчание кота.

 

В печурке сохнут рукавицы,

В опечье дремлет домовой.

И только мне совсем не спится

В моей избёнке лубяной.

 

В горшках томятся щи да каша,

Картошка млеет в чугуне.

Скрыт русский дух и сила наша

В живом, покладистом огне.

 

СЧАСТЬЕ

Несла сорока на хвосте

Мне счастья женского немного

Да заблудилась в темноте

И перепутала дорогу.

 

Стряхнула ношу не со зла,

А по беспечности сорочьей.

И упорхнула, весела,

Себя заботой не мороча.

 

Лежало счастье в лопухах

И озиралось сиротливо,

Сквозь боль падения и страх

Пыталось выглядеть счастливым.

 

Ища маршрут счастливых трасс,

Купая сердце в рьяной вере,

Я проходила много раз

В двух сантиметрах от потери.

 

И было сердцу невдомёк,

Когда рвалось оно на части,

Что пыльный маленький комок –

И есть – потерянное счастье.

 

БЫЧОК

Я старой закваски. Я помню года,

Когда поутру выводили стада

Степенных коров и пугливых овец

На розовый клевер, зелёный кострец.

 

А я конопатой девчонкой была,

Я залпом из кружки огромной пила

Парной эликсир по два раза на дню,

И не было блюда целебней в меню.

 

Поили всё лето меня молочком,

И звали за это любовно «бычком»…

И если сегодня вдруг вижу козу,

То ей, как сестрице, гостинец несу.

 

С тоскою гляжу на тугие бока,

И хочется вновь мне испить молока.

Чтоб белою струйкой – по шее на грудь,

Чтоб в ясное детство на время нырнуть.

 

РАДИ НАС

Ради нас – и лопух придорожный,

И тюльпана лиловый бокал,

И заря, что легла осторожно

На безмолвие водных зеркал;

И кузнечик, что вечно стрекочет,

И пчелы неуёмная прыть,

И горластый задиристый кочет,

Что мечтает летающим быть...

И коровы дородное вымя,

И доверчивый пульс родника,

И певучее родины имя

Не на час, не на год – на века.

 

КАЛАЧИ

Ты, буревестник, не кричи

Там, между тучами и небом!

Я наскребла на калачи

Чуть-чуть муки – и буду с хлебом.

Едва дыша – ресницы вниз –

Воркую тихо над мукою.

Крикливый мир, угомонись!

Сегодня хочется покоя.

 

Не разрешит моя стряпня

Проблем взъерошенной эпохи.

И вы тусуйтесь без меня,

Шуты, торговцы и пройдохи.

 

Приглажу скатерти залом,

Запарю чаю с бергамотом

И крепко-накрепко узлом

Свяжу житейские заботы.

 

Негоже ныть от неудач!

Я не вприглядку пью, не с "таком":

Ещё – с изюмом мой калач,

И даже – с зёрнышками мака!

 

А завтра, выйдя за порог,

– Не всё же прятаться в берлоге –

Пойму: из множества тревог

Мои – не худшие тревоги.

 

* * *

Потёмки в кувшине, а свет – высоко,

Но я научилась не плакать от боли,

Взбивать, и взбивать, и взбивать молоко,

Чтоб масла кусок получился поболе.

 

Как солнце лучисто, как пахнет земля,

Как дождика струйки прекрасны на теле!

Всё радость: и в белом пуху тополя,

И пёстренький фантик простой карамели!

 

Люблю и ценю каждый прожитый час,

Который едва ли опять повторится…

В игристом шампанском хорош ананас,

Но как ароматен мой хлеб из пшеницы!

 

АВГУСТ

Лиловые, с синим отливом,

На фоне зелёной листвы,

Всё падали спелые сливы

На влажное ложе травы.

 

Душистая, сочная сладость –

То августа лёгкий уход.

Какая безмолвная радость:

Погладить ладонями плод.

 

Глядеть, улыбаясь, как пчёлы

Над лакомством липким кружат,

И бледных цветов маттиолы

Нежнейший вдыхать аромат.

 

Расслабиться, жмурясь лениво,

Пленяясь последним теплом,

Надкусывать кожицу сливы,

Не зная, что будет потом.

 

ТРАВА БЛАГОУХАННАЯ

Мне нравятся названия
Зелёных трав, цветов:
Вечерница, журавельник, 
Купырь, черноголов,

Нивянка и овсяница,
Сердечник и жабрей,
Букашник и купальница,
Пустырник и кипрей...

Таинственные, добрые,
Волшебные слова,
Смекалка в них народная,
Находчивость жива.
 

Трава благоуханная,
Тобой не надышусь – 
И я не безымянная:
Анютою зовусь.

Одно нас греет солнышко,
Озябших поутру,
Мы клонимся без колышка
На яростном ветру.

Топчите – нас не вытоптать,
Косите – отрастём,
Пытайте-ка – не выпытать,
Где силу мы берём.

Спроси козлобородника – 
Молчание в ответ.
Россия – наша Родина,
И в этом весь секрет!

 

РУССКИЕ ИЗБЫ

От Оки до Двины и Онеги,
От московских до псковских дорог
Ладить лапти, ладьи и телеги
Мог любой на Руси мужичок.

В городах, деревнях – повсеместно – 
Хоть парнишка, хоть вовсе малец,
Знал топор, долото и стамеску,
И работал с душой, удалец.

Были русские избы нарядны,
А ладони умельцев – грубы.
Украшались любовно фасады
Кружевами тончайшей резьбы.
 

У окошек Авдотьи и Фёклы
Вышивали и пряли порой.
И сверкали в наличниках стёкла
Словно девичьи очи весной.

Пятистенка, родная избушка,
Ты – праматерь часовен, церквей,
Что от пят и до самой макушки
Вырастали совсем без гвоздей!

На холмах, крутоярах, в селеньях,
Украшая излучины рек,
Возвышались над миром творенья – 
Рукотворная радость навек.

Белый свет, он с избою прекрасней,
За порогом расступится тьма.
Словом, что ни деревня, то праздник –
Золотые из сосен дома!

 

ПЕРЕЗИМУЕМ

Перезимуем. Не впервой.

Бывало хуже.

Воспрянет буйный травостой,

Теплом разбужен.

 

И будут плакать клевера

В туманах белых:

Негоже пахарям с утра

Лежать без дела.

 

И буду я в своём саду

Лелеять всходы,

Лягушек слушать на пруду

И черпать воду.

 

Прости меня, моя земля,

Простите травы,

Ведь я – не штурман у руля

Больной державы.

 

Но я на маленьком клочке,

Что возле дома,

Не прозябаю в уголке,

Впадая в кому.

 

Я здесь – и пахарь, и косарь.

Мотыжу, сею.

И всей душой, как предки встарь,

Люблю Расею.

 

* * *

Сегодня в моде «кола» или пиво.

Из горлышка. И часто – на ходу.

Поглядывают блюдца сиротливо

На эту повсеместную беду.

 

О, круг единомышленников узкий,

Всё чаще мы чаёвничаем врозь,

И вовсе не из блюдечка вприкуску,

Как исстари в Московии велось!

 

Наполнены мы вечною печалью,

Отучены единством дорожить…

Купеческого вам – из иван-чая?

Иль мятного – покрепче заварить?

 

Мы – корешки больного корневища,

Ветвиться бы нам вширь и в глубину,

В Егорьевске, Коломне иль Мытищах

Губами жажды к блюдечкам прильнув!

 

БАННЫЙ ДЕНЬ

Горячая испаринка,
Со лба, струясь, течёт.
Плесну воды на каменку,
Чтоб было горячо!

От веника пахучего
Кружится голова.
За дверцею скрипучею – 
Высокая трава,

Кипрей, вьюнок извилистый,
Тенистая ветла…
Прохлада речки илистой
Меня обволокла.

Ни страха, ни смущения – 
Плыву, обнажена.
До головокружения
Пронзает тишина.

В предбаннике бревенчатом – 
И сухо, и светло.
Тюрбанчик полотенчатый 
Спустился на чело.

Заварка из лабазника
Прогонит хворь и лень.
За ощущенье праздника
Люблю я банный день!

 

* * *

В кадушке с залатанным боком

Спала дождевая вода.

Ей снился то мрак водостока,

То светлая в небе звезда.

 

Ей снились отливы-приливы,

Пленённые тиной пруды...

И плюхались жёлтые сливы

В пугливую толщу воды.

 

А вечером к донышку лейки

Доверчиво льнула она,

Чтоб влаги извилистой змейки

Насытили землю сполна.

 

Кадушка узнает едва ли,

Ну что же поделать, увы,

Как весело капли кивали

Ей с каждой макушки ботвы.

 

ВРЕМЯ НЕ ПРЯЧЕТ УСМЕШКУ

Вот и кончаются Святки,

Скована льдом полынья,

Месяц на небе – заплаткой,

Нежно глядит на меня.

 

В рыхлом снегу – углубленья:

Лапок кошачьих следы.

Зябко рукам и коленям,

В явном преддверье беды.

 

Время не прячет усмешку:

"Глупости всё, чепуха;

Будут для сердца потешки,

Будут любви вороха!".

 

Может, и будут – не знаю,

Только в крещенскую лють

Жаждет мечта расписная

В тёплое носик уткнуть!

 

СПОР

Горячий спор возник меж слов:
Которое важней.
Сказало «май»: «Я из цветов,
Из самых ясных дней».

А слово «труд» сказало так:
«Дарю я хлеб к столу,
И лишь отъявленный чудак
Мне не поёт хвалу».

Им возразило «мир»: «Как знать?
Вам без меня не жить,
Не жать, не сеять, не пахать,
Счастливыми не быть».

Но слово тихое одно
Всех усмирило враз:
«Жить без «любви» не суждено
Ни завтра, ни сейчас.

Любовь – начало всех начал.
Везде – и там, и тут.
Да будет тем, кто осознал,
И май, и мир, и труд».

 

ЛУННАЯ ДОРОЖКА

Вперёд, назад, наискосок

Немало пройдено тропинок,

Больших и маленьких дорог,

А сколько стоптано ботинок!

 

На эту – лунную – встаю,

Смеясь от радости, босая.

Рывок вперёд – и плоть мою

Ласкает влага золотая.

 

Желтеет яркая луна,

Как тонкий ломтик бергамота,

А я плыву совсем одна,

Воды целуя позолоту.

 

Перевернувшись, на спине

Лежу, объятая сияньем…

И так легко, спокойно мне

Под лунным светом мирозданья!

 

ЧЁРНЫЕ ГРУЗДИ

Знаю я тихое место
Возле колючих ветвей.
Только ни взглядом, ни жестом
Тайны не выдам своей.

Там, где еловые сучья,
Словно оленьи рога,
Где муравьиные кучи
Тронуть не смеет нога –

 
Вот он, в засоле хрустящий,
Вкусный трофей грибника,
С чёрною шляпкой блестящей,
Мокрой, как нос у щенка!

Жаждет ему поклониться
Каждый заядлый грибник.
Острые хвойные спицы
Сыплются за воротник.

Всё соберу до груздочка,
Хоть онемела спина.
Будет дубовая бочка
Пряным соленьем полна!

 

ВИЗА

Надоели сосулькам карнизы,
Полетели они с вышины.
И апрель долгожданную визу
Вновь оформил в посольстве весны.

В час, когда синеокий у старта
Скакуна погоняет хлыстом,
Я сутулость холодного марта
Осеню напоследок крестом.

Буду молча глядеть ему в спину,
Поминая теплом, не коря.
Вот он прыгнул на толстую льдину
И отчалил, подняв якоря.

В полинялой от солнца рубахе
Долго-долго он был на плаву.
И какие-то чёрные птахи
Провожали его в синеву.

Отвернусь. Возле лужицы – куры,
И скворечник – на старой ветле,
И апрель переменным аллюром
По непаханой скачет земле.

 

АГОНИЯ СНЕГА

Затянулась агония снега.
Лучик солнечный, сделай укол,
Чтоб ручьи, задыхаясь от бега,
Мне водой оросили подол.

Как небесное блюдце свинцово,
Даже трещинки маленькой нет!
И встречаю я снова и снова
Неулыбчивый серый рассвет.

Но оправится март от недуга,
Улыбнётся, совсем не суров.
И грачи, прилетевшие с юга,
Приземлятся на снежный покров.

Всё у них по законам природы,
По неписанным правилам звёзд.
Захлопочут они в непогоду –
Чернокрылые плотники гнёзд.

Мне учиться у них и учиться,
И всю жизнь набираться ума,
Чтоб не биться затравленной птицей,
Не стучаться в чужие дома,

Не просить ни тепла, ни горбушки,
Не клевать с сердобольной руки,
Вымыть окна и вышить подушки:
По зелёной траве – васильки.

Будет всё – лопухи у дороги
И цветов настоящий букет…
А что сердце заныло в тревоге –
Знать, живое. Порока в том нет.

 

* * *

Ещё синеют васильки,
Ещё нам дарит бабье лето
Тысячелистника венки
И пижмы жёлтые букеты.

Но уж смородина сошла,
Варенье варится из тёрна,
А это значит – два крыла
Над нами осень распростёрла.

И посылает тихий знак,
Что скоро слякоть и ненастье…
Так и в любви – всего лишь шаг
От одиночества до счастья.

 

РЕЧКА ДЕТСТВА

За щекою – конфетка,

В пляжной сумке – стихи.

Здравствуй, речка Медведка,

В окруженье ольхи!

Где же твой омуточек?

Ни журчанья в ответ.

Средь напыщенных кочек –

Лишь лабазника цвет.

 

Мягкий бархат рогоза

Я сжимаю в руке.

Набежавшие слёзы –

Не спасенье реке.

 

* * *

Глаза зажмурив, без оглядки

Плетёмся вяло в темноту,

И обветшалые заплатки

Едва скрывают наготу.

 

Забыв родство, без покаянья

Грызём чужие калачи

И не стыдимся подаянья,

И жаждут крови палачи…

 

Здесь Русью пахнет очень слабо,

На нивах царствует пырей,

Здесь разучились, видно, бабы

Рожать лихих богатырей.

 

Здесь вымирают деревушки,

Уста младенцев корчит мат,

И лишь берёзы на опушке

Листвой пока ещё шумят.

 

* * *

Прозрачна ночи чернота,
Когда осенний дождик дремлет,
И холод сковывает землю,
И в огородах – пустота.

За облаками спит луна,
Густеет мёд в пчелиных сотах,
И мякнет клюква на болотах,
И соком полнится она.
 

Уже запели петухи,
А не написано ни слова…
Что ж, белый день наступит снова,
И будут – новые стихи!

 

* * *

Удалась на славу Мелба,
Не плоды – диковина.
Так и хрумкал, и хрустел бы,
Если б не оскомина.

На егорьевской землице
Урожай – явление.
И клюют нещадно птицы
Яблоки осенние.

Пусть клюют, полны корзины – 
Сочными да броскими.
Это вам не апельсины – 
Кислые, заморские.

Это – наши, наливные,
Пусть и с червоточиной,
Но полезные, родные,
Росами намочены.

Мы не лодыри – трудяги!
Мы к земле – с поклонами.
Отчего ж в любом продмаге
Импортное – тоннами?

 

ОТВЕТ

Июнь, а мы ещё в пальто.

Грустим о лете.

Скажи, Спаситель наш, за что?

И он ответил:

 

«Иного лета не дано.

Любите это:

И ветер, рвущийся в окно,

И скудность света.

Пишите светлые стихи

В объятьях мрака

О том, как мокнут лопухи,

Бутоны мака,

 

О том, что млеет резеда

Во влажных росах…

И не гневите никогда

Пустым вопросом».

 

СОЙКИ МОИ, СВИРИСТЕЛИ…

Сколько плодов на рябине!

Будет суровой зима.

Царственно холод обнимет,

Выстудит наши дома.

 

Ветер напористо-юркий

Песню завоет, хоть плачь.

Съёжится псина в конурке,

Грустно свернётся в калач.

 

С первым морозцем бы надо

Мёрзлые грозди собрать...

Нет, не лишу я услады

Птичью голодную рать.

 

Сойки мои, свиристели,

Горестно дрогнет рука.

Станет вам в стужи-метели

Горечь рябины сладка.

 

ПРОСТИТЕ МНЕ МОИ ПОТЕРИ

Пылают астры у забора,
И листья жёлтые летят.
Душе, заплаканному взору
Так сладок ранний листопад.

Простите мне мою наивность
Все те, кто мудрости хотел –

Была наивность и невинность,
И ангел тихо песню пел.

Простите мне мою жестокость,
Все те, кто жаждал доброты –

Приходит к нам с годами зоркость,
Когда сгорели все мосты.

Простите мне моё унынье –

 И я весёлою была!
Не знала горечи полыни,
Но выжгло душеньку дотла.

Как пахнут яблоки и сливы,
Блестят румяные бока!
Я буду сказочно счастливой.
Я знаю это. А пока –

Надеюсь, жду, пытаюсь верить,
Что не погаснет Божий свет.
Простите мне мои потери
Все те, кого уж рядом нет!

 

УГОЛОК ПОДМОСКОВНОЙ ЗЕМЛИ

Здесь рубиновым светом заря

Разливалась, как струи муската,

Здесь луна, как кусок янтаря,

В быстротечных минутах заката.

 

Здесь июль рассыпал жемчуга

На черничники – что ему усталь!

Здесь травой поросли берега

Малых речек – Шувойка да Устань.

 

Здесь на солнце блестят купола,

Из руин возрождаются храмы,

Здесь всю жизнь я свою прожила,

И всю жизнь прожила моя мама…

 

И в росе, и в дорожной пыли

Ты ласкаешь егорьевцев взоры,

Уголок подмосковной земли,

Заблудившийся в соснах Мещёры!