Олег ДОРОГАНЬ 
Олег ДОРОГАНЬ
РАЗВЕ ПИШЕШЬ, ЧТОБЫ ЖИТЬ?
* * *
Россия во всём виновата всегда…
И в том, что щитом для Европы
Явилась, когда шла с Востока беда
Монголо-татарским потопом.
И в том, что Европу не смог Бонапарт
Подмять под сапог свой со шпорой.
Своими потерями мир от утрат
Россия спасла, от разора.
Спасла и потом от фашистской чумы,
От всех кровожадных вандалов.
Откуда сегодня так много из тьмы,
Как бесов, их повыползало?
На части пространство великое рвут,
Как будто бы волки добычу,
Куда мы и мирный и ратный свой труд
Внесли, обретая величье.
И все норовят на Россию списать
Просчёты свои, недороды.
А если опасность – опять их спасать
И жертвовать русским народом?
А может быть, хватит бессмысленных жертв,
Не станем спасать их столицы,
Пока нанесённый Отечеству вред
Весь не возместится сторицей?
Узнают пускай, что мы тоже горды
По праву большого народа,
Что мир оградил, и не раз, от орды,
От бесчеловечных походов.
Я, может быть, больше других виноват
Сейчас – призывающий в раже:
На место верните гранитных солдат,
Стоявших у мира на страже!
ЛЕНТА ГЕОРГИЯ
Мы и не знали, что снова придётся
К форме пришить в столкновенье со злом
Ленту Георгия Победоносца,
Змия пронзившего острым копьём.
Круто шагает прогресс энтеэровской,
В противоборстве двух сил и легенд
Змий воскресает в последах бандеровских
И убивает носителей лент.
И на Донбассе недаром гвардейская
Реет Георгия ленточка дерзкая,
Красно-оранжевая, антимайданная,
Искони Богом Георгию данная.
Лента Георгия. Лента Георгия,
Гибкая и несгибаемо гордая, –
Для ополченцев гвардейская бронь,
Что на себя вызывают огонь.
Стала в боях эта лента прогорклою.
Кажется, в пальцах бойцов удалых
Мёбиус ленточку эту восьмёркою
Вертит, чтоб к вечности вывести их.
ТВАРДОВСКИЙ И ТЁРКИН
О край наш Смоленский, ты славой объят!
Застыли в живом разговоре
Твардовский и Тёркин, поэт и солдат,
Беседуют, с вечностью споря.
У них за плечами года и года,
И в будущем – годы и годы.
Легла им вселенски на плечи беда,
Юдоль разделили с народом.
И жертвовать им приходилось собой
Не славы, не почестей ради.
Стройны, словно сбросили ношу долой
И все непомерные клади.
О чём же они говорят и молчат,
Копя сокровенные думы?
Когда к ним приходим с тобою, собрат,
Не слышно площадного шума.
Стоит на холмах незакатный Смоленск,
Как Рим, его славу не свергли.
А где-то расцвёл рассекреченный Энск,
Встал русский рассвет в Кенигсберге.
Жаль, мир на земле не наступит никак…
Мир в распрях погряз и безверьи,
От войн он всё больше пустынен и наг,
От алчности люди – что звери.
Встаёт с пересмотром всех наших побед
Как будто бы сын славянина –
Оуновской своры нацистский послед
С удавкою и керосином.
Под мир подложили майданный фугас
Псы новых кровавых сражений.
Кто знал, что опять подожгут наш Донбасс
Воскресшие призраки-тени?
Предвидел ли кто-нибудь эту войну
Меж близких славянских народов?
Рвут братские узы и рушат страну
Свободы чужой сумасброды.
Не наш Украинский, по-ихнему, фронт,
Так может, и фронт Белорусский?
Пусть реет в Крыму Черноморский наш флот,
Пред ним сверхдержавы – моллюски.
Победы величье у нас не отнять,
Какие б века ни настали.
Весь мир наши деды смогли отстоять,
Чтоб нам открывать даль за далью.
Быть может, об этом они говорят,
А может быть, и не об этом, –
Твардовский и Теркин, поэт и солдат,
Две наших земные планеты.
ОДИГИТРИИ
Ты водила полки, Одигитрия,
Божья матерь с младенцем Христом,
И враждебно лукавое, хитрое
Отступало пред светлым челом.
Ты вела, над младенцем склонённая,
На врагов не казнить, не карать –
Покорять потаённо иконою,
Милосердием зло усмирять.
И крестами, и обелисками
Крестный путь твой отмечен в стране.
Ты водила полки бородинские
На Отечественной войне.
И вела ты на земли смоленские –
Как великая крестная мать –
Под соборные своды Успенские
Свято-славную русскую рать.
Наше войско с тобой, Одигитрия,
Обращало в победы беду,
Обрекло Бонапарта и Гитлера,
Но склоняла ты к братству вражду.
Всё людское у зла под эгидою
Только Божьему ясно суду.
Ты водила полки, Одигитрия,
Вновь покличешь, я тоже пойду.
* * *
Я не венчался с земною невестой,
И обручальные кольца с небес
Не вручены были силою крестной
Мне ли, одной из моих ли невест…
А повенчаюсь я с белою вьюгой
Майских черёмух, пока не найти
Нам, разлучённым навеки, друг друга
Где-нибудь в горних на Млечном пути…
Там, где немеркнуще звёзды мерцают,
Льются ли кольца заветной звездой,
Там, где с Февронией Петр созерцают –
Смотрят сердцами на мир наш земной.
Если судьба не дала обвенчаться
Здесь, на Земле, мне ни с кем из невест,
Может быть, там обрету своё счастье
С избранной в лоне у звёздных небес?
Но если встану пред очи Господни,
Что я скажу, подступив к рубежу,
Если не знаю, как выбрать сегодня, –
Все мне милы – на кого укажу?
Встанут, лучась белизною наперсной,
Все мои милые с трепетом птах…
Я не венчался с земною невестой,
С кем повенчают меня в небесах?..
* * *
А ещё я помню колыбельную –
Этой песни что теперь милей?
С ней мерцанье крестика нательного
На груди у матушки моей.
Помню я качания качельные,
Зов любовный материнских уст,
И наверно, через колыбельную
Перенял язык я тонких чувств.
Я не знал, что песни будут разные,
Будет в них и крик, и грохот-гром.
Недруги на всё и вся гораздые
Против будут петь, брать на излом.
Я не знал, что небо акварельное
Сумрак смерти где-то омрачал, –
Жизнь ударит с точностью прицельною
В область гармонических начал.
Но когда мятётся мгла метельная,
Со свету сживая словно прочь,
Помогает память колыбельная
Мне разлады в жизни превозмочь.
Не забуду нежность неподдельную
Рук и глаз из-под припухших век,
А ещё я помню колыбельную –
Ту, что пела мама лучше всех.
Помню я какой-то новой памятью,
Проросло в душе её зерно.
Если вы меня потом вспомяните,
С колыбельной только б заодно...
* * *
Время идёт, прирастая погостами,
Меньше живых у меня, чем ушедших.
Морем безмолвие – я как на острове,
Что от приливов становится меньше.
С кем перемолвиться словом участья,
С кем замереть хоть на миг в поцелуе?
Снимки, где все ещё живы, украсьте
Мне не альбомную память – живую.
Я не надеюсь на скорую встречу,
Но к ней готовлю себя я заранее.
Если я ставлю церковные свечи,
Произношу я всегда: до свидания.
Могут года обуздать и столетья,
Могут века пересечься годами.
Есть вероятность ушедшее встретить,
Веря, свидание не за горами.
И вот тогда я спою величальную,
А не печальную – и многократно.
Если ты вымолвишь тихо: «встречай меня», –
Не отпущу я, родная, обратно!..
* * *
Любовь дрожит на нити тонкой,
Не рваться ей бы в бездне дней.
Представь любимую ребенком –
И ты нежнее станешь с ней.
Представь изменчивого друга
Или того, кто нелюбим,
Ребёнком, да ещё с недугом, –
И ты добрее станешь к ним.
* * *
Ты давно живёшь не так…
Толком крова не обрёл.
Над тобою среди врак
Мрак плетёт свой ореол.
Мир твою стреножит прыть
И твой дар он ловит в сеть…
Разве пишешь, чтобы жить?
Пишешь, чтоб не умереть.
Не для всех, не напоказ,
Не на смех, не на печаль,
Не напишешь в этот раз,
Ускользнёт навеки вдаль.
Не одну такую смерть
От бесплодного пера
Приходилось претерпеть –
И опять начать с утра.
И рассвет встречать в полях,
Где трава, как будто плюш,
Млеть в туманах и парах –
По соседству с сонмом душ...
И в смолистый аромат
Уходить сосновых свеч.
А когда кругом разлад,
Сочетая, строить речь.
Напряжёшь струною нить,
Оборвал – и зыбью твердь...
Разве пишешь, чтобы жить?
Пишешь, чтоб не умереть.
Сам становишься канвой,
Красной нитью для судеб,
Но как будто бы конвой
За тобою следом в след...
Ты, конечно же, постиг,
Испытав не раз удар:
Для гармоний мировых
Предназначен он, твой дар.
Он с жемчужною слезой,
С камнем в почке он твоей.
От него уйдёшь в запой,
Но не выгонишь взашей.
С ним распахнут, обнажён,
Словно исповедь, – ты сам,
Весь для Музы – не для жён,
Богу всё – а не богам.
Пусть ликует волчья сыть,
Для которой кто ты? Снедь.
Разве пишешь, чтобы жить?
Пишешь, чтоб не умереть.
* * *
Вот, говорят, поэзия,
В красе ли, без прикрас –
Что может бесполезнее
На свете быть у нас?
Но к ней стремились искони
В служенье красоте.
В ней тот катарсис истины,
Что с кровью на кресте.
Она весной в проталинках
И с музами в тиши,
Она в стихах-кристалликах,
Воскресниках души.
Стихи, пожалуй, высшее,
Что на земле звенит,
Пускай на них не вышел я,
Как если бы в зенит.
Стихи, пожалуй, лучшее,
Что в мире грёз и гроз
Мы, радуясь и мучаясь,
Роняем вместо слёз...