Алексей МАМОНТОВ. «ГОРЕЛОВО, НЕЕЛОВО, НЕУРОЖАЙКА ТОЖ…». Злые заметки

 

Алексей МАМОНТОВ

«ГОРЕЛОВО, НЕЕЛОВО, НЕУРОЖАЙКА ТОЖ…»

К проблеме негативной топонимики

 

Вспомним знаменитый пролог Николая Некрасова из его поэмы «Кому на Руси жить хорошо?»:

В каком году – рассчитывай,

В какой земле – угадывай,

На столбовой дороженьке

Сошлись семь мужиков:

Семь временнообязанных,

Подтянутой губернии,

Уезда Терпигорева,

Пустопорожней волости,

Из смежных деревень –

Заплатова, Дырявина,

Разутова, Знобишина,

Горелова, Неелова,

Неурожайка тож.

Сошлися – и заспорили:

Кому живется весело,

Вольготно на Руси?

 

Изменилось ли что на Руси к лучшему за минувшие полтора века? Напротив, стало ещё безнадежнее. Русский народ теперь не просто угнетённый, а выморочный народ. И философский спор на тему «Кому живётся весело, вольготно на Руси?» не утерял своего значения. Потому что это вечный спор о Добре и Зле, о месте русских под солнцем.

«Горелово, Неелово, Неурожайка тож…». И здесь нет никакой иронии или шутки!

В этимологически негативной топонимике, опутавшей, словно липкой ядовитой паутиной, лицо и сознание матушки Руси, кроется одна из причин жизненных неудач русского народа, нашей цивилизационной несостоятельности, тысячелетней униженности и рабства.

«Можно ли жить с фамилией Фердыщенко?» – вопрошал один из героев Фёдора Михайловича Достоевского. А можно ли жить в псковской деревне Язвы? И кто в ней живёт – язвенники или трезвенники? Теперь уж никто, ибо вымерли все, скопом… Закономерно и неизбежно, как от стихийного бедствия! Чтобы убедиться в факте топонимического проклятия, наложенного на Русь изначальную чужаками – византийскими, ордынскими и большевистскими завоевателями, попутешествуем по Новгородской, Псковской и Тверской областям, вдумаемся в названия селений, вглядимся в лица их жителей.

409-й километр автострады Москва-Рига: налево поворот на Царёво, направо – на Худобино. Худо ли бедно жилось только здесь, в Худобино? Нет, и в Царёво тоже, ибо, несмотря на царственное название, это была государева вотчина, населённая бесправными крепостными. Не сладко жилось и в Боярском, Князево, Дворяниново; впрочем, как и в деревнях с названием Шахматово, принадлежащих влиятельному роду татарских князей-кровопийц.

Движемся далее по дороге разочарований… Сколько воистину инфернального, горемычного, безнадежного в названиях русских деревень: Упыри, Бесенята, Бесово, Гадово, Нагово, Наговье, Ящерово, Болваны, Лохи, Лопухи, Дурилово, Дурнево, Дурново, Недомерки, Придатково, Прискуха, Ознобиха, Заднево, Болоты, Грязково, Грязные, Гнилино, Гнилище, Тряпичино, Чернецово, Чухово, Безгрибово, Баландино, Матюково, Сосунково, Сиротино, Бобылёво, Палкино, Колотилово, Хлюсты, Беспутино, Колдобино, Градобить, Гарь, Гарицы, Пожар, Погорелое Городище, Могилки, Могильцы, Карачуницы, Погребище, Погостище, Михайлов Погост. Есть ли там живая душа? Откуда ты родом, сердешный? С Михайлова Погоста, аки мертвец из могилы…

Вот пример селений, ставших жертвою другого именного чужебесия: Абрамиха, Агафониха, Акинькино, Акулиха, Анискино, Афонино, Афонихино, Ванюково, Васьково, Васюково, Иваньково, Ивашково, Исаково, Кузьмиха, Кузяево, Маврино, Маланьино, Малафеево, Матвеиха, Матрёнино, Матюшкино, Михалиха, Нюшино, Сидорово, Симаниха, Тимохино. А вот византийствующие кликухи на букву «Ф»: Фарафоново, Фатейково, Федорино, Федорково, Федорцево, Федорыгино, Федькино, Федяки, Фильково, Фишково, Фишнево, Фомичёво, Фомичино, Фомкино, Фофаново, Фрюнино. В тот же ряд Свистуны, Барабаны, Бубново, Балахонка, Балахонцево, Балуево, Баламутово, Скоморохово. Сколько здесь для русских по смыслу уничижительного, холопского, юродливого, пошловато-лубочного, балалаечно-забубённого! И всё это безнадежье с бездорожьем упирается в станцию Дно, где буквально на дне жизни маются дновцы, наследники пресловутых глуповцев. Весьма символично, что именно на станции Дно император Николай II малодушно замыслил отречься от престола – и начался для русских новый путь страданий, большевистская Голгофа.

Несть числа и деревням с кричащим названием Погиблово. А сотни селений Крест, Кресты, Крестовка, Крестово, Крестцы по всей земле Русской! Как там писал поэт-мученик Николай Рубцов: «И не леса мне видятся окрест, а лес крестов в окрестностях России. Кресты, кресты… Я больше не могу!». Мы, нынешние прозревшие русские, не желаем прозябать «под крестами» на всероссийском оккультном кладбище, на руинах минувшего, под пятой инородцев и государственной бюрократической машины, с её мертвящими религиозно-политическими идеологемами, в национальном позоре и унижении!

А советский город-монстр Череповец, выросший из одноименного села?! В котором люди мрут как мухи, отравленные зловонием «успешно функционирующего» металлургического комбината. А Могилёв, где в Первую мировую войну власть предержащие умудрились разместить Ставку. Что это – «глупость или измена»? А Чернобыль, где произошла катастрофа, ставшая чёрной былью. Это вам, господа, не Флоренция, ознаменовавшая расцвет высокой европейской культуры!

Или вот пример искусственных, вымученных, безродных, индустриализированных и псевдооптимистических имён советских городов: Ясногорск, Дивногорск, Красногорск, Зеленоградск, Зеленодольск, Комсомольск-на-Амуре, Лениногорск, Будённовск, Краснознаменск, Советск, Гвардейск, Правдинск, Нефтекамск, Нефтеюганск, Бокситогорск, Сланцы, Электроугли, Электросталь. Все они застроены по «типовому проекту», что делает их безликими и безжизненными. Лучом света в тёмном царстве светил бы на Псковщине посёлок Красный Луч, если бы в нём не закрылся завод цветного стекла, оставив на произвол судьбы местных безработных и пенсионеров…

Удивляться ли после этого, что сотни тысяч деревень просто-напросто исчезли с лица земли Русской, а в оставшихся доживают юродствующие доходяги Аксютки, Афоньки, Богодулы, Иваны Африкановичи и прочие «почтальоны Печкины», бабы Марфы да тётки Мавры, напоминая призрачно-нелепых персонажей затянувшегося во времени сериала «Прощание с Матёрой»?!

Замордованные сионо-библейской системой, русские в значительной мере утеряли человеческий образ, здравомыслие, трудолюбие, самоуважение, этническую солидарность. Кругом – покалеченные телом да свихнутые умом, пародия на людей. Населения русской провинции не просто опустило руки перед злом, утратив надежды на спасение и преображение. Окружающая разруха многим безразлична, т.к. они сами – составная часть этой разрухи, подлинно «мёртвые души» и «живые трупы», не осознающие глубины своего падения. Не имеющие национальности, они не ценят её благотворности, соответственно, у них нет и запросов на русскую власть, нет радения о будущем. Не сомневаюсь, что если бы нынешние правители попытались возродить колхозы, для работы в них пришлось бы завозить китайцев. Нужна ли нам такая «эффективная экономика», обслуживающая интересы не коренных жителей, а чужаков?

Взгляните на современный русский генофонд, до чего докатился «народ-богоносец», из которого тысячу лет высасывала жизнь, вила верёвки паразитарная государственная система. Повсюду признаки необратимого вырождения: антропологического, интеллектуального, мировоззренческого, культурно-эстетического, нравственного. Торжество первобытной стихии: дремучее мещанство, меркантильные интересы, вопиющая политическая безграмотность. Верхушка русского народа обезглавлена, теперь нас и снизу выдавливают всякого рода «гастарбайтерами»… в небытие. Произошла чудовищная мутация национального самосознания, закреплённая на генном уровне. Действительно, многие русские уже генетические рабы, ибо не осознают своё униженное, предгибельное состояние. Впрочем, были ли мы когда в прошлом на «Святой Руси» не холопами-невольниками, не дешёвым расходным материалом, а нацией господ и хозяев?

Людоедский режим интересуют только «геополитические интересы» в Сирии и на Украине, постройка Крымского моста да сиюминутная нажива. На благополучие русских как таковых ему глубоко наплевать. Напрасно. Без деревенского мира канут в Лету не только остатки русского народа, но и паразитарная надстройка в формате химерической «Российской многонациональной державы». Любая городская цивилизация живёт, развивается только за счёт возможностей провинции, черпая в ней человеческие силы и таланты. Теперь этого нет, русский генофонд иссяк почти полностью, и города заполняют уже не наши ушлые провинциалы, бегущие от нужды, а чернявые и раскосые мигранты.

К настоящему моменту славян по происхождению вряд ли осталось более одного-двух процентов из общего числа называющих себя «русскими», а уж нордиков-красавцев – и того меньше. Где они, русичи, чей идеальный образ запечатлён на картинах художника Константина Васильева? Даже в западных областях – в сердце Руси! – их потомков можно по пальцам пересчитать. По опыту общения с ними свидетельствую, что последние представители псково-новгородского антропологического типа отличаются особенной красотой: телесной и духовной. Только среди них мы встречаем самых порядочных людей, скромных, искренних, трудолюбивых, склонных в быту к чистоте и опрятности. Ясноглазые, с утончённо выразительными чертами лица, статные, они и в старости не бывают дебелыми. Носители уникального человеческого менталитета и внутренней свободы, подлинной русскости, они пришлись не ко двору правителям-деспотам Московии, совковым интернационалистам, старым и новым захватчикам. Поэтому потомков русичей с маниакальным упорством ассимилировали, изводили в войнах, в застенках ЧК и продолжают добивать нынешней «миграционной политикой».

Так злые сорняки, если их не пропалывать, заглушают утончённые культурные растения. Потому-то в нашей провинции, в деревнях почти не встретишь красивого человеческого лица, совершенных пропорций тела – признаков здоровой породы и трезвого житейского мировоззрения, не говоря про отсутствие жизнеутверждающих общественно-политических идеалов.

Угасающий метисированный генотип преобладает сегодня на Руси. Это уже не крестьяне и не колхозники, а именно деревенские люмпены. Взгляд размытый, тусклый, угрюмый. В походке никакого достоинства, деревенские доходяги передвигаются скособоченные, юродливо вихляя, враскачку, вприпрыжку, либо с усилием, короткие ноги будто глину месят. Так же примитивен, матерно грязен их язык, что красноречиво подтверждает законы инволюции.

Тут мы сталкиваемся с диалектическим противоречием. Богатый, выразительный и сильный язык трудно сносить народу, ставшему жалким и слабым. Отсюда, с одной стороны, тяга деградирующего человека к упрощению языка, с другой, сам язык низвергает в бездну его недостойных носителей, ибо великий русский язык обязывает к великому духовному борению и созиданию.

Стиль мышления русскоязычной денационализированной массы оперирует не логикой, не личным жизненным опытом, а внушениями и эмоциями. Окружающий мир для обывателей не очевидная реальность, не Знание, а предмет веры, что, увы, является признаком шизофрении, упрощенным взглядом на мировые исторические процессы, на причины наших бед. Это подтверждает и наблюдение Виссариона Григорьевича Белинского: «Чем одностороннее мнение, тем доступнее оно для большинства». Вот почему русские люди зачастую становятся жертвою иноземных и доморощенных мошенников. Главное, наобещать с три короба – русские и так всё проглотят.

Какой-то органический порок, неустойчивость и диффузность русского сознания, облегчающие его порабощение, не позволили нашему народу создать собственное национальное государство. Этому способствовали и территориальная разобщённость, и, связанная с ней, метисация, разъедающая тело и душу русского народа, подобно раковой опухоли. Отсюда же неискоренимое чувство стадности, наивная вера в доброго царя-батюшку, который «всё управит». Мы не субъект, а объект исторического воздействия, жертвы пагубных социальных и экономических экспериментов. Сегодня русская душа – это, в основном, душа опустошённая, поэтому она с лёгкостью вбирает в себя информационный хлам, любые лживые идеологии, неустанно подбрасываемые ей политтехнологами и прочими аферистами. Свято место пусто не бывает. Достаточно указать на факт, что русские в соседстве с восточными инородцами очень быстро перенимают и их низменные привычки и моральную нечистоплотность. Опять-таки, благодаря своей диффузности, неразвитости национального самосознания, отсутствию инстинктов самосохранения…

Обыкновение получили сегодня на Руси нечеловеческие свойства характера, непредсказуемо хамские поступки, как то: бессовестность, нечестивость, лукавство, вороватость, зазнайство, легковерность, продажность, холуйство, леность, завистливость, пакостливость, мстительность, жестокость.

Вот они, зловещие плоды целенаправленного расчеловечивания, необратимых инволюционных процессов, витального угасания! Речь о массовой дегенерации русских, а не о счастливых исключениях. Как уже указывалось, добропорядочные люди, ввиду своей малочисленности, погоду на Руси не делают. Нормальным русским людям нет места среди деревенских дикарей, как нет нам покоя в интернациональных помойках городов, с их бешеным ритмом и торгашеством, засильем чужого и чуждого нам. Русские оказались народом без самоорганизации, без исторической памяти, без национальных традиций, без друзей и союзников, в подвешенном состоянии, открытые мошенникам всего мира. Это не просто завершение цивилизационной стадии, это трагедия русского народа, осознать которую под силу не многим. Рядовые обыватели могут видеть разрозненные факты бытия. Но выстраивать из них целостное мозаичное полотно, делая обобщающие мировоззренческие выводы, способны лишь мыслящие люди, коих в любые времена – единицы.

От бесправия и рабства, в нищете и грязи задохнулся русский народ! Мерзость провинциального запустения, отсутствие здорового генофонда и культурной среды не могут порождать новые таланты, национально мыслящих личностей. Поблагодарим за это церковников, крепостников, колхозный строй, партийных чинуш, инородцев и прочих душегубов. Именно они, столпы паразитарной системы, превратили русский народ в биомассу, равнодушно ожидающую собственного конца.

Возвратимся к реалиям топонимики. Отрадно встречать приемлемые по этимологии, по семантической окрашенности названия деревень, связанные, как правило, с окрестным ландшафтом, занятиями, обычаями и нравами прежних жителей: Щукино, Сомово, Зайцево, Волково, Вороново, Лебедиха, Воробьи, Соловьи, Барсуки, Ручьи, Ключи, Озерки, Устье, Заречье, Залучье, Городище, Сопки, Горки, Бережок, Борок, Березня, Вязовье, Осиновка, Кленово, Дубровка, Жуковка, Лужок, Красулино, Матушкино, Батьково, Звоны, Каменка, Пряслино, Гончарово, Кузнецово, Топорово, Горшково, Кожино, Шубниково, Смолино, Брагино, Пирогово, Ткачи, Торжок, Кашино, Капустино, Лукино, Кошелево, Груздово, Житово, Мясоедово, Коровкино, Быково, Козлово, Барашкино, Молочково, Овечково, Курочкино. Найдёшь ли, однако, там свежее молочко, пасущихся коровок и овечек? Как и самих тружеников – гончаров, кузнецов, ткачей? Дубровки с Бобровками спасают лишь тогда, когда есть кого спасать.

Раскрестьяненные, насильно согнанные на «великие стройки» коммунизма, русские сконцентрировались сегодня в мегаполисах, а значит стали космополитами, безродными и беспамятными «россиянами». Человеком со своим национальным лицом можно было оставаться в малых селениях, да и то при определённых условиях. Обезлюженная провинция, земля Русская ждёт новый народ, как невеста жениха. Только кто это будет? Свои или чужие? Белые люди или колонизаторы с Востока?

В диковинку на Руси исконно славянские названия деревень (в соседних Беларуси и Польше они встречаются чаще), а также наименования населённых пунктов, восходящие к более древней корневой праоснове: Валдай, Боровичи, Кречевицы, Дедовичи, Городня, Городцы, Городище, Усад, Селище, Слобода, Вепрь, Турицы, Радовеж, Радогощь, Будогощь, Ильмень, Шелонь, Окаёмово, Зимогорье, Домодедово, Отроковичи, Рославлево, Русыня, Русса, Старая Русса, Велеса, Волот, Волотово, Удальцово, Хорошёво, Райцы, Нескучай, Волхово, Макуши, Чудиново, Ярилово, Мирогоща, Миронеги, Дубовицы, Меденицы, Бронницы, Ижицы, Славицы, Славковичи, Светлицы, Теремец, Красницы, Ярцево, Добрыни, Любовец, Любань, Благодать, Ладога, Велеможье, Велегощи, Гостеж, Каравай, Домославль, Богуславль, Витаславлицы, Усвяты. Не названия, а поэзия! Несмотря на трудности осмысления, при одном только их проговаривании вдруг пробуждается в душе что-то исконное, родное, завораживающее, настраивающее на умиротворённость и лад.

Итак, подведём итоги. Этимологически негативная топонимика, преобладающая сегодня на Руси, – наглядный пример того, что история Российской Империи, история СССР есть история религиозного и государственного террора против славян, исконного языческого народного мировоззрения наших предков. Негативная топонимика – это консервация в русских людях апатии, гражданской безответственности, болезненного юродства, бесплодной рефлексии, безрассудной жертвенности, унизительной нищеты, самой что ни на есть дремучей азиатчины – «без божества, без вдохновенья». Нужна ли нам подобная цивилизация, заставляющая терпеть противоестественные пороки и состояния, испокон веку воспринимаемые в общественном самосознании как якобы «национальные»? Устраивает ли нас Русь на положении бесправной колонии Москвы, Кавказа, Средней Азии?

Не преодолев тяжёлое ментальное наследие византийщины, татарщины, крепостничества, совковой безродности, остатки русского народа не имеют шансов сформироваться в новую жизнеспособную нацию. А уж без русской власти ассимилируются, вымрут окончательно… Поэтому необходим трезвый биополитический подход к проблеме вырождения славян и других белых европеоидов. Нужно отбросить на свалку истории абстрактно-безумные рассуждения о русской «всечеловечности», о «равенстве возможностей», о «мультикультурной общности». Нужно осознать, что эгоистический принцип «что хочу, то и ворочу», на котором зиждется современная потребительская цивилизация; дегенеративная потребность отравлять жизнь ближнему; произвол властителей, разрушающий среду обитания, физическое и духовное здоровье целых наций, – не укладываются в нормы разумного существования. Это не «права человеков», а преступление. И закрепить такое понимание на законодательном уровне.

 

Будущему уже не обойтись без возвращения лучших русских людей на землю предков, к духовным первоистокам – общинно-родовому строю, благоговейному почитанию Природы, славянскому имянаречению. Короче говоря, необходимо искоренение всех форм чужебесия и паразитизма, решительное проведение евгенических мероприятий, направленных на сохранение и приумножение культуросозидающей породы Белых людей! Это должно стать первоочередной задачей не только на Руси, но и в масштабах общеевропейских. В противном случае, на нашем континенте, отмеченном славными культурными и общественно-политическими достижениями минувших эпох, печатью гения Белой расы, на тысячелетия вперёд воцарится воистину чёрное варварство, с его непременной атрибутикой: смешением народов и языков, бессмысленными насилиями и казнями, погромом памятников старины и забвением богов. И, разумеется, новыми Вавилонами – бездарно-громоздкими Москвабадами и Лондонистанами, пропитанными тошнотворным запахом шаурмы...