Анатолий АБРАШКИН. ДРЕВНЕЕ ЕГИПЕТСКИХ И ИНДИЙСКИХ. Беседовал Валерий Сдобняков

 

Анатолий АБРАШКИН

ДРЕВНЕЕ ЕГИПЕТСКИХ И ИНДИЙСКИХ

Беседовал Валерий Сдобняков

 

В 60-х годах прошлого века существовал в среде интеллигенции такой спор: кто важнее – лирики или физики. Но я не помню, чтобы даже тогда кто-то ставил вопрос о физиках и историках. Однако в Нижнем Новгороде живёт замечательный учёный, доктор физико-математических наук, который разработал несколько удивительных исторических гипотез, касающихся жизни и расселения по континентам древних скифов и руссов.

Свои исследования писатель и учёный Анатолий Александрович Абрашкин изложил в написанных им, теперь уже широко известных во всей России, книгах «Русь Средиземноморская и загадки Библии», «Тайны Троянской войны и Средиземноморская Русь», «Предки русских в древнем мире», «Скифская Русь. От Трои до Киева», «Древние цивилизации русской равнины», «Русские боги. Подлинная история арийского язычества», «Да, скифы мы! Откуда есть пошла Русская Земля» и в целом ряде других, вышедших (и не единожды переизданных) в издательствах «Вече», «Алгоритм», «Эксмо». А такие книги, как «Арийские корни Руси» и «Русь – Арийская колыбель» и вовсе стали бестселлерами.

Огромный читательский интерес к историческим исследованиям учёного вызван тем, что Абрашкин использует в своих трудах новейшие данные археологических раскопок, языкознания, работает с малоизвестными широкому читателю письменными источниками, противопоставляя свои гипотезы научному официозу. Главный посыл работ исследователя – именно на Русской равнине появились и развивались славяне. Он пытается выстроить историю жизни народов, населявших это пространство, начиная с XIII века до нашей эры.  К тому же его книги – это талантливый и истинно писательский труд. Труд яркого публициста, полемиста и исследователя. Читая Абрашкина, невольно поражаешься тому количеству фактического исторического материала, который он использует для построения своих оригинальных и чрезвычайно смелых теорий, раскрывающих древнейшую историю наших далёких предков.

Успех книг у читателей можно было бы списать на тот «патриотический подъём», который в последнее время всколыхнул российское общество, если только не учитывать, что первые из них были написаны ещё в девяностые годы ушедшего века – в то самое время, когда патриотизм чуть ли не на государственном уровне именовался не иначе, как «прибежищем негодяев». Собственно, сегодняшний антирусский патриотизм на Украине – это отголоски всё той же пропагандистской работы, что проводилась двадцать лет назад и в России. Интересно, к чему бы мы пришли, если бы такие «русские мальчики» (как писал Ф.М. Достоевский в «Братьях Карамазовы»: «И множество самых оригинальных русских мальчиков только и делают, что о вековечных вопросах говорят у нас в наше время») не противопоставили себя, своё желание «докопаться до истины», разрушительной государственной пропагандистской машине. И ведь не только выстояли, но и смогли многое изменить в мировоззрении общества, которое вернуло себе и гордость за нашу историю, и нашу Победу, да и многое другое.

В одном из своих стихотворений (Анатолий Александрович ещё и автор трёх поэтических сборников) Абрашкин написал:

В нас дух имперского закала,

Наш путь – всемирная любовь,

И не за шкурные начала

Мы вечно проливаем кровь.

 

В этих строчках сформулирован мировоззренческий код логика-математика и писателя-историка.

 

Валерий Сдобняков: Анатолий Александрович, вы окончили радиофизический факультет Горьковского государственного университета, стали известным учёным-физиком, доктором физико-математических наук, и вдруг… начали писать книги по древнейшей истории Руси, а лучше даже сказать – мировой истории. Значит, это гуманитарное начало в вас «сидело» изначально. Тогда почему математика?

Анатолий Абрашкин: Тут важно разделить “генные”, стержневые начала и оформившиеся со временем пристрастия. Моя мама была учителем начальных классов, а папа военным. Он прошел уникальный путь от рядового до полковника, окончил военно-инженерную академию и имел глубокий аналитический ум. Любовь к стройным и ясным рассуждениям, характерным для математики, безусловно, от него. Мой старший брат стал призёром всероссийской олимпиады по математике и был приглашён в Московский государственный университет. Сейчас он является одним из авторитетнейших в мире математики алгебраистом. Живёт и работает в Англии. Для меня его решение сменить гражданство и жить вне Родины совершенно неприемлемо (в политических пристрастиях мы абсолютные антиподы), но в школе я всецело старался ему подражать. К тому же, с математикой проблем не было, и я без особых раздумий пошёл по физико-математической тропе.

С гуманитарными интересами всё обстояло иначе. Сочинения в школе давались мне с трудом. Это характерная черта естественника, когда логическое начало задавливает образное. Но книги меня притягивали, со временем я стал заядлым книжником.  Прекрасно помню свой восторг после прочтения “Преступления и наказания”, “Истории одного города”, повестей и романов Тургенева, стихов Блока. Все это было в рамках школьной программы, но ощущение слитности слова и мысли, удивительной их гармонии потрясало. Подспудно, как я сейчас понимаю, во мне зародилось желание писать столь же интересно и пронзительно.  К сожалению, а может, к счастью, у меня не было ни мудрого наставника, ни терпеливого учителя. Всё, что написалось, – плод многолетнего и постоянного саморазвития. Сам себя я определяю словом “мыслитель”. Оно, как мне кажется, позволяет изолироваться и дистанцироваться от профессиональных писателей, историков и философов. Я, оставаясь физиком, вторгаюсь в их епархии, и выдвигаю новые идеи. Таким путём, в частности, шёл наш выдающийся математик Игорь Ростиславович Шафаревич.

 

В.С.: Потому, видимо, не все ваши “вторжения” отдельных писателей устраивают. В частности, я имею в виду довольно ехидную заметку обозревателя журнала “Новый мир”, как отклик на публикацию ваших стихов в 39-м (2013 г.) номере журнала “Вертикаль. XXI век”. 

А.А.: Обозреватель среагировал на стихотворение, которое начиналось четверостишием:

Я быть хочу сегодня богом,

Чтоб речь вести высоким слогом,

И говорить, как Ломоносов,

О древности великороссов.

 

Предметом раздражения, конечно же, служила последняя строка, но, как опытный иезуит, он обвинил меня в непомерной гордыне. Однако в слово  “бог” здесь заложено отнюдь не христианское содержание. Жрецы-язычники в давние времена, переодеваясь в ритуальные наряды, проповедовали от имени своих богов. Первая строка четверостишия как раз выражает желание автора последовать их примеру. Ничего более. Тем более, что далее упомянуто имя Михаила Васильевича Ломоносова, громившего высоким слогом труды немецких историков, искажавших древнерусскую историю. Стать продолжателем дела Ломоносова и отстаивать высказанные им идеи в области нашей древнейшей истории – вот истинный настрой стихотворения! К 2013 году у меня уже вышло достаточно книг, которые я рассматривал, как обращение к соотечественникам. Отсюда и пафос начальной строфы.

Я чувствую силу своих идей и хочу быть услышанным. Мои произведения – это художественно изложенные исследования, в которых царствует логика. Я претендую на оригинальность, глубину и достоверность своих текстов. Вот почему  одно из стихотворений я начинаю строкой: «Я мыслью поколенье обогнал…».

 

В.С.: Можете приоткрыть тайну ваших математических исследований и достижений? Хотелось бы хотя бы в общих чертах представлять круг ваших научных интересов. Как я понимаю, в научной сфере деятельности вы «обогнали поколение» не менее, чем в исследовательско-литературной?

А.А.: Моя узкопрофессиональная специализация – теоретическая гидродинамика. Её название, в отличие, например, от физики плазмы или космологии, выглядит не столь привлекательным и даже старомодным. Но интереснейших задач в гидродинамике ничуть не меньше. К тому же, являясь закоренелым романтиком, я выбрал для себя чрезвычайно привлекательную и красивую в математическом отношении область – волны на воде. Возраст многих проблем в ней насчитывает более сотни лет, но и цена каждого нового результата соответственно выше. Кроме того, во все времена считались крайне важными и интригующими геофизические приложения теории волн. Достаточно напомнить о новой реальности в океане, открытой в последние десятилетия, – “волнах-убийцах”. Представьте себе волну с десятиэтажный дом, которая неожиданно возникает посреди относительно спокойного моря, губит корабль, а потом также внезапно исчезает. Какова ее природа? Физики и математики обсуждают возможные механизмы её возникновения, но пока ещё далеки от окончательного ответа.

У Федора Ивановича Тютчева есть стихотворение “Ты волна моя морская”. В нём поэт с восхищением описывает “своенравную волну”, которая живет чудной жизнью: то смеётся, “отражая неба свод”, или сладким шёпотом источает любовь, а то неистовствует “в одичалой бездне вод”. Литературоведы убедительно доказали, что тютчевская волна – это аллегория, скрывающая возлюбленную поэта Елену Денисьеву. Но мне в этом стихотворении импонирует, прежде всего, образ одушевленной волны. Стараясь прозреть жизнь в гидродинамических моделях, я вслед за Тютчевым готов признаться:

Не кольцо, как дар заветный,

В зыбь твою я опустил,

И не камень самоцветный

Я в тебе похоронил.

Нет – в минуту роковую

Тайной прелестью влеком,

Душу, душу я живую

Схоронил на дне твоем.

 

В.С.: Научное исследование – это, как ни крути, творчество, и голой, бездушной техникой ума его не осилишь.

А.А.: Но мои научные интересы не ограничиваются гидродинамикой. Так получилось, что я много лет преподавал курс “Концепции современного естествознания”. Сейчас его исключили из университетских программ, и сделано это, на мой взгляд, напрасно. Курс развивал в человеке широту взглядов и глубину интересов, позволял взглянуть на мир с единых позиций, и что еще крайне важно, восстановить в его сознании разрыв между  естественнонаучным и гуманитарным знанием. А это, в том числе, открывает учёному возможность размышлять о путях развития науки. Лично я пришёл к выводу, что после создания теорий относительности в начале прошлого столетия физика по инерции сошла с правильной траектории развития. Вернее, выбрала односторонний и заведомо не самый оптимальный путь объяснения законов Природы.

 

В.С.: Вы имеете в виду отказ от концепции эфира?

А.А.: Именно так. Когда физики, вслед за Эйнштейном, осознали, что распространение света можно описывать без эфира (то есть субстанции, переносящей колебания), они решили “избавиться” от него. Жертва казалась разумной: на вычисления это никак не влияло. Правда, оставались элементы серьёзного непонимания. В частности, занозой в сердце сидел вопрос: если свет распространяется в пустоте, что же все-таки поддерживает в ней колебания электрического и магнитного полей? Ни один физик до сих пор не может на него ответить, а, следовательно, и объяснить природу этих полей. Попробуйте спросить у профессионального физика, что такое электрический заряд или как устроен электрон, и вы доведете его до крайнего градуса раздражения.

Но это, как говорится, цветочки. Другой совершенно неразгаданной тайной природы является сила гравитации. Она также действует в пустоте, и тысячи физиков-теоретиков пытаются разгадать механизм ее действия. Конечно, методологически наука устроена так совершенно, что учёные непременно придумают устраивающую всех теоретическую конструкцию. Но она, если двигаться нынешним курсом, будет чудовищно сложной и уродливой – каким-нибудь микроколебанием в многомерном пространстве. Сегодня “корни” гравитации ищут в пространстве из 11-ти измерений, но, очень может быть, что и это число измерений для теоретиков не предел. Современная физика больна геометрией, она сбилась с более простого и естественного пути, когда пространство считалось трёхмерным, а электромагнитное и гравитационное поля пытались определять через свойства заполняющего его эфира. Это два разных подхода, но не следует противопоставлять их. Они дополняют друг друга: один на макроуровне, другой – на микро. Эту, на мой взгляд, крайне актуальную мысль я и пытаюсь отстаивать.

 

В.С.: Вы видите какую-то большую перспективу своих открытий для мировой науки?

А.А.: Да. В журнале “Нелинейный мир” (2018, №1) вышла моя статья “О квантовом объяснении закона всемирного тяготения”. Это первое и единственное со времен Ньютона научно обоснованное объяснение механизма действия гравитации.

 

В.С.: Не об этом ли исследовании вы упоминаете в своём блестящем эссе “Яблоко Ньютона”, которое передали для публикации в “Вертикаль. XXI век”. Меня, как редактора литературного журнала, оно порадовало изящностью  прохождения мысли по грани между логикой и мистикой.

А.А.: Я убежден, что ничто в нашей жизни не происходит случайно. Верю также, что судьба посылает нам свои “знаки”, надо только их распознать и правильно истолковать. Это как указатели, в правильном ли направлении ты движешься. Для меня совершенно неожиданным стало приглашение на научную конференцию в Кембридж, на родину великого Ньютона. Оно было сродни чуду, поэтому я и воспринял приглашение, как подтверждение правильности своей теории. Но в самом Кембридже произошло ещё одно необыкновенное событие, после которого у меня уже не осталось никаких сомнений. Какое? Об этом лучше прочитать в  53-м выпуске “Вертикали. XXI век”.

 

В.С.: Хорошо, теперь давайте перейдём к теме для меня более близкой и понятной, чем физика и математика. Первый опыт по выстраиванию оригинальных исторических гипотез был вами предпринят в книге «Древние росы. Мифологические параллели и пути миграций», вышедшей в Нижнем Новгороде в 1997 году в издательстве родного для вас Нижегородского государственного университета имени Н.И. Лобачевского. Но затем последовали следующие капитальные труды: «Предки русских в древнем мире», «Тайны Троянской войны и Средиземноморская Русь», «Русь Средиземноморская и загадки Библии». Затронутая тема потребовала  дальнейшей углублённой работы? Вы почувствовали «вкус» предстоящего большого открытия?

А.А.: Вы очень точно охарактеризовали моё творческое состояние в тот период. Я человек академический, и для вторжения в новую для себя область выбрал особый метод, который Алексей Степанович Хомяков назвал метаисторическим (метаистория, буквально, – это то, что после истории). Этот метод основан на сравнительной мифологии и состоит в выяснении маршрутов распространения культов богов. Если обнаруживается присутствие одного и того же бога на двух территориях, то делается вывод, что была миграция какой-то части древнего племени из одной области в другую. Когда же нащупывается “каркас” движения народа и его связи с другими территориями, для анализа подключаются сведения исторических источников и археологические данные.

Моя первая книжечка насчитывала всего 30 страниц, но, работая над ней, я убедился в чрезвычайной эффективности метаисторического подхода. Она придала уверенность и открыла новые горизонты исследовательских задач. Если дебютную работу я издавал на свои кровные, то “Предки русских в древнем мире” вышли уже в московском издательстве “Вече”. В этой книге изложена первая связанная схема истории русского народа с VI тысячелетия до н.э. Впоследствии “Предки” выдержали (в разных издательствах) семь переизданий, а общий тираж книги составил более 40 тысяч экземпляров. По тому, что она попала “в десятку”, я понял, когда Михаил Николаевич Задорнов в своих концертах стал художественно пересказывать фрагменты её содержания.

Но выстроенная схема требовала полноценного описания. Так появились две следующие книги, объектом внимания которых, как видно из их названий, стала Средиземноморская Русь. Уверен, что подавляющее большинство читателей удивится такому словосочетанию, и подумает, что я редкий фантазёр. Но это реальное государство – Русена (Русь), существовавшее во II тыс. до н.э. на территории Палестины и Сирии. В исторических источниках (письмах египетских фараонов и хеттских царей) название этой страны воспроизводится в самых разных огласовках  – Рутена, Ретену, Рузена, Арзену, Арсава. Ее имя изначально присутствовало в девяти местах Библии, но было заменено на выражения “наша страна”, “наша земля”. Все это неопровержимые факты: за три тысячи лет до Киевской Руси на Ближнем Востоке существовало государство с точно таким же названием. Оно прекратило свое существование в ходе Троянской войны. Вот, если в двух словах, история Средиземноморской Руси. Профессиональные историки вообще не затрагивают этой темы (нет государства – нет вопросов), но наша высшая политическая элита, думаю, в курсе данного вопроса, и причины нашей дружбы с Сирией не только экономического характера.

 

В.С.: Исходя из этой исторической трактовки, книга «Скифская Русь» является для вас чем-то особенным, стоящим в ряду прочих особняком?

А.А.: Для академических историков совершенно неясен вопрос – где находилась прародина скифов? Из какого центра они распространились от Китая до Европы? Я предлагаю абсолютно оригинальное решение проблемы: первоначальное скифское ядро сформировалось в XV-XIII вв. до н.э. на территории Малой Азии (в пределах Средиземноморской Руси). Эта идея позволяет не только вывести из тупика нынешние изыскания по поводу происхождения скифов, но и понять драматические “разрывы” в древнерусской истории.

Наши отдаленные предки проживали на Русской равнине со времен “Человека Разумного”. Русами они называли себя, поскольку были светлокожими и русоволосыми. В силу глобальных катаклизмов, а это было последнее оледенение и, как убедительно доказал Михаил Григорьевич Гроссвальд, евразийские потопы, неоднократно обрушивавшиеся на равнину из Северного Ледовитого океана, отдельные племена русов вынужденно мигрировали в более теплые и безопасные земли, где создавали новые государства. Крупнейшим и наиболее известным из них стала Средиземноморская Русена. В глобальном военном конфликте, который запечатлелся в античном эпосе под названием Троянской войны, русы воевали против “всего мира” – египтян, хеттов, греков и семитов. Скифы (племя скеев в источниках) участвовали в ней на стороне русов. После поражения в войне (рубеж XIII-XII вв. до н.э.) они выступили связующим звеном для малоазийских и северных их соседей, а впоследствии возвратились на Русскую равнину, где воссоединились со своими предками, проживавшими там постоянно. Слово “русский” возникло в результате объединения двух имен – “рус” и “скей” (скиф). Скифы, таким образом, выступают важнейшим звеном, позволяющим восстановить целостность русской истории.

 

В.С.: Вы много в своих книгах размышляете о происхождении русских сказок, мифов, легенд. Вы действительно уверены, что за ними скрывается подлинная история наших предков? Что многие из мифологических персонажей имели «живых» прототипов, непосредственно влиявших на жизнь и быт древних русичей?

А.А.: Такие вопросы я неоднократно слышал во время своих выступлений в самых разных аудиториях, и это меня всегда огорчает. У меня такое ощущение, что нас постоянно заражают бациллой неполноценности. Ну, смотрите, никто не удивляется, что за египетскими, греческими, индийскими мифами скрывается историческая реальность. Почему её не должно быть в наших мифах и сказках? Самое удивительное, что, когда касается существа дела, оказывается, что сюжеты наших мифов древнее и египетских, и греческих, и индийских. И это неспроста! Человек разумный и человеческая культура распространялись с севера, с Русской равнины, на юг и запад. 

Иван – имя древнерусского бога плодородия. Он стал главным героем наших сказок. Многие, наверное, усмехнутся, вспомнив его прозвище – дурак. Но, дорогие друзья, давайте думать о происхождении родных нам слов. Слово “дурак” происходит от корня “драть”, а что еще должен делать герой-любовник нашего эпоса? Праздник Ивана Купалы справлялся крестьянами даже в XIX веке, разве это не живое доказательство  божественной сущности бога Ивана? Определяя время сложения культа Ивана, можно назвать и примерную дату сложения мифов с его участием, ставших впоследствии частью сказок. В частности, борьба Ивана со Змеем  (или Чудо-Юдой) отражает основной миф индоевропейцев, который исследователи датируют серединой III тыс. до н.э. Но если в это время были мифы, то значит, был и народ, слагавший их. Почему мы без сомнений принимаем существование древнеегипетской, древнегреческой и древнеиндийской истории и сомневается в существовании древнерусской? Только в силу тотального заражения неполноценностью.

 

В.С.: Наверно, всё-таки не в неполноценности тут дело, а в том, что слишком противоположную историю сформировали, сформулировали для нас в XVIII-XIX веках как заезжие, так и наши вполне авторитетные историки. Тут мы можем вспомнить о борьбе против этой навязанной нам лжи и М.В. Ломоносова, и ряда других деятелей русской науки и культуры.

А.А.: Вы правы. Вот в школе учат, что русские – это славяне. Хорошо, но дальше вдруг открывается, что прародиной славян является центральная Европа, а на Русскую равнину славянские племена пришли только в V-VI вв. Что же получается? Наши далёкие предки вовсе и не жили на нашей территории, пришельцы? Но антропология свидетельствует о проживании здесь европеоидов-русов (русоволосых и белолицых) с древнейших времён. Как же разрубить этот узел академической лженауки? Очень просто, русские – не славяне! Предки русских (русы) проживали на Русской равнине до прихода сюда славян. Потом два народа, разумеется, сблизились и перемешались, но изначально славянская ветвь развивалась отдельно.

Обратимся к нашим былинам. В них отражена многотысячелетняя история нашего народа. Уверен, эта мысль шокирует читателя, но давайте вспомним. Самая древняя по времени былина посвящена Святогору. Почему он живёт на горах? Потому что только там можно спасаться от воды, заполонившей Русскую равнину. Очевидно, эта былина относится к послеледниковой эпохе, сопровождавшейся, к тому же, евразийскими потопами. Встреча Святогора с Микулой Селяниновичем – первым пахарем земли Русской, символизирует эпоху, когда наши предки стали осваивать земледелие на освободившихся от влаги равнинных участках. Богатырь Илья Муромец отличается от своих товарищей-богатырей более древним происхождением. В эпосе он олицетворяет прародителя русов-киммерийцев (в их числе были также русские племена мери и муромы; приставка “ки” имеет значение “великий”), которые встретили возвращавшихся из Азии скифов. И, наконец, киевские богатыри, олицетворяющие вождей разных племён. Каждый из былинных героев отражает определённую временную эпоху, выступает художественным образом одного из обожествлённых и почитаемых нашим  народом предков. И заметьте, возвращаясь к русско-славянской теме, ни в одной из былин нет славянских богатырей, есть только русские. Наши сказки и былины – реальная антитеза летописям монахов, которые исключили из русской истории языческий период.

 

В.С.: Судя по последней фразе, вы не очень-то жалуете служителей Русской Православной Церкви. А одну из своих книг вы уж и вовсе  назвали не совсем удобно произносимо – «Русский дьявол: от Кощея до Воланда». Не страшно такие слова произносить? Я понимаю – вы атеист, существование потусторонней силы, влияющей на жизнь людей, вы не признаёте, и всё-таки…

А.А.: Начнем с последнего утверждения, оно неверное. Я считаю атеизм глупейшей бравадой, и не принимаю его ни на каком уровне. Я верю во всеобщую связь явлений, в существование Абсолюта, который называю Космосом. Наши предки – арии, почитали  мировой закон Rta, управляющий всем во Вселенной. Русичи отождествляли его с богом Родом – хранителем Природы (т.е. находящейся при Роде). Rta – Род – Космос для меня звенья одной цепочки. На рубеже тысячелетий физики открыли существование “тёмной энергии”. Это присутствующая во Вселенной субстанция, обеспечивающая ускоренное расширение Вселенной, самая настоящая потусторонняя (ненаблюдаемая) реальность, которая присутствует в нашем мире и “разлита” в нём повсюду. Как можно в неё не верить? Я грешным делом думаю, что физики, сами того не желая, доказали существование Бога.

Теперь о книге. Традиционно мы держим в уме христианский образ Дьявола, как носителя абсолютного зла. Эта картина сложилась на основе зороастрийской идеи деления верховного Бога на две половины – добрую и злую. Мне такой подход представляется искусственным и нежизнеспособным. Об этом говорит и само слово “диавол”, которое родилось из словосочетания “дий-бел” – “божественный Бел”, т.е. Белбог, белый бог или светлый бог. Другое его имя – Люцифер, переводится как “несущий свет”. Бога света христианские богословы превратили в носителя тьмы и мрака. Объяснение тому лишь одно – это было крайне уважаемое язычниками и крайне ненавидимое первыми христианами божество (Баал в Библии).  Причина “перекраски” понятна, но, очевидно, что образ Диавола богословы исказили.

На Руси такая концепция зла не прижилась (обращаю внимание, что книга посвящена русским образам дьявола). Русский взгляд на происхождение зла и его проявления в реальном мире никогда не отличался прямолинейностью и категоричностью. К нечистой силе наш народ неизменно относился с известной долей симпатии, и даже любви.  Тысячелетнее торжество Православия в Отечестве “не перебило” эту традицию. Сознание русского человека совершенно не склонно лицезреть мир разделённым на дьявольское и божественное, чёрное и белое. Нам важны оттенки, мы никогда не числили дьявола отъявленным негодяем, и всегда старались найти в нем положительные начала. Те же начала отстаивает и классическая русская литература, будь это Демон Лермонтова, бесочеловеки Достоевского или сатана Леонида Андреева. В общем, не так страшен чёрт…

 

В.С.: Обозначенную тему  вы расширили в своей книге «Русские боги. Подлинная история арийского язычества»?

А.А.: Такое название придумали в издательстве “Алгоритм”, не согласовав его со мной. Второго предложения в моём названии не было, и оно не отражает содержания книги, целиком посвящённой именно русским богам. Это обобщающий труд, содержащий периодизацию нашей отечественной мифологии и временные “привязки” существования культов богов. Мне представляется, что эту книгу можно рассматривать, как существенное дополнение к знаменитому двухтомнику Бориса Александровича Рыбакова, посвящённому язычеству древней Руси.

  

В.С.: Насколько я понимаю, книга «Прародина русской души», вышедшая в 2017 году, для вас является как бы итоговой, главной на долгом пути размышлений  о древнейшей мировой истории.  Значит ли это, что теория ваша теперь полностью выстроена, и никаких новых добавлений в неё вы вносить больше не будете?

А.А.: Теория выстроена, это так. Но важные дополнения, затрагивающие историю нашего края в глубокой древности, обязательно будут. Они связаны с темой евразийских потопов, существование которых доказал наш выдающийся гляциолог Михаил Григорьевич Гроссвальд. Со времени окончания последнего оледенения воды Северного Ледовитого океана трижды вторгались на территорию Евразии. Последний из них (сер. VI тыс. до н.э.) известен как библейский. Эти потопы повлияли на ход мировой истории, и мне бы хотелось встроить их в свою концепцию. В частности, в новом свете предстанет история знаменитой платоновской Атлантиды.

 

В.С.: Неожиданно! Но, зная вас, думаю, что это будет крепко сложенная, убедительная концепция. Как вы думаете, то, что сейчас происходит в мировой политике, а сдвиги в ней глобальные, тектонические, имеет какое-то отношение к той древней истории, которой занимаетесь вы? Не там ли «начало всех начал» нынешних нестроений, переделки мира?

А.А.: Русская равнина – родина “Человека разумного”. Древнейшая его стоянка, датируемая временем в 45 тысяч лет назад, находится в районе села Костёнки Воронежской области. Европу в то время населяли исключительно неандертальцы. История индоевропейцев начиналась на Русской равнине. Постепенно, отдельными частями они покидали прародину и обосновывались на новых территориях. Для того, чтобы подчеркнуть свою самостоятельность, они вводили свой язык и свои законы, начиная противопоставлять себя народу прародины (русам). Всё примерно так, как это делают в сегодняшней Украине. Как результат, в европейских народах зрела вражда к вскормившей их земле, та животная русофобия, которой наполнен весь западный мир. Но в подсознании они помнили и помнят, где находится их прародина, центр мира. Отсюда и попытки вторгнуться на Русскую равнину и завоевать их обитателей. Походы Наполеона и Гитлера, необъяснимые с логической точки зрения, имеют ясную мистическую подоплёку – завоевание прародины человечества. Только сделав это, правитель может ощутить себя властелином планеты. Вражда частей, оторвавшихся от изначально цельного индоевропейского “столба”, будет вечной, а русофобия – их программой действий. Всё это, действительно, имеет исторические корни. Это первое наблюдение.

Второе же касается линии обороны русов (скифов, русских) против внешних врагов. Она, естественно, меняется со временем, но, удивительное дело: границы Великой Скифии практически совпадают с границами Советского Союза. Мне думается, что это та выверенная временем предельная линия, в пределах которой возможен братский союз народов в рамках русской империи. Во всяком случае, её восстановление спустя тысячелетия говорит в пользу устойчивости нашего существования.   

 

В.С.: В соавторстве с Г.В. Макаровой  вы издали опять же невероятно интересную, оригинальную в своем подходе осмысления заявленной темы книгу «Тайнопись в романе «Мастер и Маргарита». Это уже литературоведческий труд. Ещё когда я готовил публикацию этой книги в журнале «Вертикаль. ХХI век», то был в первую очередь поражён той рассудочностью, безэмоциональностью, с которыми подходят авторы к разработке заявленной темы. Кроме невероятно большого фактического материала, подлежащего анализу, вы ещё с каким-то поразительно холодным расчётом (воистину – математическим!) раскладываете всё по полочкам в хитросплетениях булгаковского романа. Романа не простого, мистического, хранящего в себе много тайн, над разгадкой которых бьются историки и литературоведы, критики и философы. Теперь оказывается ещё и математики. Так и хочется воскликнуть вслед за известным телевизионным персонажем: «Михаил Афанасьевич-то вам чем не угодил!». 

А.А.: Лично я Михаилом Афанасьевичем только восхищаюсь. Другое дело – Галина Викторовна, мой соавтор и супруга, но это эмоции. Что же до анализа текста, то я – логик и аналитик, а она – юрист, адвокат, отсюда и рассудочность, и “холодный расчет”. Мы – первые, кто увидели в закатном романе Булгакова детектив и распутали закономерность действий воландовской банды. Дальше стало легче, поскольку была выстроена основа, на которую можно было опереться в расшифровках. Если Пушкин в “Евгении Онегине” изобразил “энциклопедию русской жизни” (В.Белинский), то Михаил Афанасьевич оставил нам на память “энциклопедию советского времени”, правда, в сатирическом представлении. Признаюсь, мы чуть головы не сломали, определяя прототипов его персонажей, но результат превзошёл все ожидания. Итоговая мозаика сложилась в такую гармоничную картинку, какую невозможно было предвидеть. Перед нами предстали в лицах конкретные политики, попавшие под машину правосудия, литературный бомонд и наиболее яркие культурные деятели того времени. Булгаков дал портрет эпохи, который с головой выдает в нём державника, эстета и незаурядного, умнейшего фантазёра.

Главным героем романа, по нашему мнению, является Понтий Пилат. Создавая образ прокуратора Иудеи, Булгаков думал об Иосифе Виссарионовиче, вёл с ним заочный диалог. Литературоведы единодушны в том, что между главами “старого” и “нового” времени существуют параллели. И если Иешуа они сопоставляют с Мастером (читай, автором романа), то параллелью Понтия Пилата, несомненно, служит Сталин. Обращённую к прокуратору финальную фразу Иешуа – “он  не заслужил света, он заслужил покой”, традиционно толкуют в философско-религиозном контексте. Но у неё есть и ясная историческая подоплёка. Это булгаковская оценка правителя страны…

 

В.С.: В завершении не могу не задать вопроса о вашем поэтическом творчестве. Кроме всего прочего вот уже три книги стихов вышли из-под вашего пера. Что для вас поэзия – отдушина от сугубо логического интеллектуального труда? Тут задействованы иные духовные, душевные силы, способствующие некоторой интеллектуальной разрядке? Или написание стихов идёт в одном ряду с научной, литературоведческой, исторической деятельностью?  Когда к вам приходят стихи?

А.А.: Это самая интересная и во многом еще непонятная для меня самого тема в нашей беседе. Каждое стихотворение я воспринимаю, как маленькое чудо. Не потому, что оно такое хорошее, а потому, что оно состоялось. Причины его написания могут быть самые разные, но единство смысла и слога, гармония сложившихся звуков воспринимается, как приближение к чему-то высшему и божественному. Опять-таки, повторюсь, я вполне трезво оцениваю свои опыты, и по-настоящему удовлетворен лишь третьим сборником “Я пью за русскую закваску”. Но для себя считаю поэзию – высшей формой творчества. При этом на время сочинения стихотворения я должен бросить все остальные занятия, особенно, научные. Самое лучшее состояние наступает, если параллельно читаешь классику. Главное – поймать ключевую строку или незаурядный оборот, от которого как от камня, брошенного в воду, будут расходиться круги возможных вариантов. Подобрать нужное, точное слово – это вроде бы обычная “техника”, но всегда необъяснимое удовольствие и необыкновенная радость. Стихи нужны, прежде всего, мне. Для чего, не знаю... Может быть, это желание уравновесить работу полушарий, совместить алгебру с музыкой, а может, это просто желание ощутить связь с Космосом?..

 

В.С.: Хочу закончить нашу беседу вот таким вашим стихотворением:

Теплоход «Георгий Жуков»

Режет Волги полосу

И, заправив руки в брюки,

Я как маршал на носу

Вдаль  гляжу и знаю – будет

И победа, и парад…

Может, Нобеля присудят,

Буду я лауреат!

Нет в Отечестве пророка,

Нет любви в краю чужом

И плывём по воле рока

Мы в предвиденье своём…

 

Желаю вам впереди парада победы… И многих научных, исторических, поэтических открытий. Да и «Нобель» не помешал бы.

А.А.: Спасибо.

 

Нижний Новгород