ПОЭЗИЯ / Наталья ЧИСТЯКОВА (Мазалецкая). ДО ЧЕГО ЖЕ ТЫ, ПАМЯТЬ, УПРЯМА... Стихи
Наталья ЧИСТЯКОВА

Наталья ЧИСТЯКОВА (Мазалецкая). ДО ЧЕГО ЖЕ ТЫ, ПАМЯТЬ, УПРЯМА... Стихи

Наталья ЧИСТЯКОВА (Мазалецкая)

ДО ЧЕГО ЖЕ ТЫ, ПАМЯТЬ, УПРЯМА...

 

ПАСХА                    

А вчера – ещё не пели,

Плащаницей пеленали,

В небеса с мольбой глядели,

Верой темь отодвигали.                                            

А сегодня – Воскресенье!                                 

И поют земля и небо

Песню пахоты весенней

О дождях и ливнях хлеба.            

                          

ЗОЛОТАЯ

                                И почему там даже воздух схож

                                С дыханьем матерей полузабытых?  

                                                                   Павел Васильев

На  земле, не такой уж большой,

Знаю я уголочек укромный:

Только там отдыхаю душой

Под вечернюю звень колокольни.

 

Как с деревьев слетает листва,

Всё – залётного ветра потери.

Там и мамочка-мама жива,

И вот-вот постучит в наши двери.

 

Словно вновь из родного угла

Хлебным духом пахнёт, пирогами:

– Вот, ребятки, для вас напекла.

– Золотая, испей чаю с нами!

 

И восходят из сердца слова,

Прогреваясь, как в стоге солома.

А без памяти кто мы – ну кто мы?

Ни жива без неё – ни мертва.

 

ВОСПОМИНАНИЕ

А над Вологдой вечером синим

Переборы гармошки слышны.

Словно тёплые, светлые ливни

Принесли нам дыханье весны.

И душа очищается песней,

И родные просторы видны,

Если рядышком ты, даже если

Далеко от моей стороны.

 

Вспоминается праздник застольный:

Вздох гармошки в избе дотемна,

Где до пота трудилась, до соли,

И до боли рыдала она.

 

До чего же ты, память, упряма,

Что я вновь подчиняюсь тебе.

И лебёдушкой плавает мама

Под гармошку отца по избе.

 

ГАРМОНЬ

                                Памяти Василия Истомина

Целый век не вздыхает гармонь,

И на кнопочках ноты застыли.

Не горит в её сердце огонь,

А недавно в нём песни гостили.

 

А недавно грустила она,

Рассыпалась серебряным звоном,

Как большая любовь и весна,

Подступала к влюблённым с поклоном.

 

А теперь – догадайся, поди,

Как, вмещая величье России,

Столько боли таила в груди,

Столько радости в сердце носила.

 

То взрывалась стихии подстать,

То молчала, присев одиноко.

Так умела и помнить, и ждать,

Замолчав, как хозяин, до срока.

 

Васильки заблудились в лугах

И заснули в ночи, обессилев.

Но гармонь – день и ночь на ногах!

И не может прожить без России!

 

ГОРОДОК ВОЕННЫЙ

Городок военный – целая планета:

Здесь свои законы и свои секреты.

 

Городок военный не найдёшь на карте,

Жизнь в нём откровенней и влюблённей в марте.

 

Всем про всё известно, хуже или лучше:

Кто и чья невеста, кто кому наскучил.

 

Городок военный – всюду: «Здрасьте, здрасьте», –

Здесь сильней киношных разгорались страсти.

 

Без родных – ох, лихо! Но подруги близко.

Каждая портниха, каждая модистка.

 

Городок военный, хоть сердись, хоть пой –

Два забора справа, два забора слева –

                                               не для нас с тобой!

 

НЕ О ТОМ

О, как я извелась,

Какие платья шила!

На зов, на твой, рвалась,

К рукам твоим спешила.

 

Могла б войти в твой дом,

Чтоб ты меня – заметил…

Да что я не о том! –

Жила  ли я на свете?

 

Об этом разве речь?                      

Другою нынче стала.

Но сколько звёзд и свеч

Нас в жизни согревало.

 

В  ЗОЛОТЫХ  ТУМАНАХ

Мой хороший, то, что было,

Ты, конечно, не забыл.

Я тебя ли не любила?

Ты меня ли не любил?

 

Осень в золотых туманах.

Без тебя – какая жизнь?

Если ты пропал в бурьянах –

Выбирайся и божись.

 

Так не раз уже бывало –

Уходил и приходил.

Провожать тебя – устала,

А встречать – не стало сил.

 

Днём нет мочи притворяться –

Улыбаюсь напоказ.

Ночью – наши ночи снятся,

Вновь прощу…

                       Последний раз!

 

* * *

Ну, куда от меня ты уйдёшь?

Память крепче, чем сотни замков.

И хотя разгулявшийся дождь

Бьёт с размаху под дых кулаком.

 

И тогда, задыхаясь впотьмах,

Я несносную боль претерплю.

Ненавижу – то яро люблю.

И в твоих глазах прячется страх.

 

* * *                                                  

И правый и неправый,

Идущий стороной.

Немножечко лукавый,

Немножечко смешной.                        

 

Мой океан безбрежный,

Мой ветер неземной,

Мой нежный, нежный, нежный,

Как люб ты мне, шальной!

 

ВОЗЛЕ  КИОСКА  «МОРОЖЕНОЕ»                            

                             Лежит на ней дельности строгой

                                              И внутренней силы печать.

                                                              Николай Некрасов

Кожа прозрачнее льда,

Волосы цвета сосулек,

С пломбиром застыла бабуля,

И ей нипочём суета.

 

И кажется, сладкого чуда

Не ела она никогда.

Пришла – неизвестно откуда,

Уйдёт – неизвестно куда.

 

Вморозилась словно бы в землю.

Дурак…  возмущённо кричит:

 – Ты что тут застыла, деревня?

 И бровью не дрогнет – гранит!

 

Не сдвинуть её, ни в какую.

Толкают. Но нет же – тверда.

И каждую кроху смакует –

Так скупо сластили года!

 

В косыночке красной в пятнадцать

Судьба и Магнитка сошлись.

И век бы им не расставаться,

Но ревностно годы вились.

 

Такую увидишь порою,

И сердце займётся в груди.

И плачешь над нею – живою:

Вся жизнь у неё  – впереди!

 

А нынче жара и суббота –

Заботам настанет черёд.

Она ведь частица народа,

Россия – ничто без неё.

 

Напрасно её понукая,

Прохожий толкнуть норовит.

Стоит, как Россия святая,              

Под небом широким

Стоит.                                      

 

ПАМЯТИ  ВАСИЛИЯ  БЕЛОВА

Крик далёких гусей – к холодам.

Вы когда-нибудь плач их слыхали?

Дышат снегом небесные дали.

Что отныне послышится нам?

 

Ночью птицы по звёздам летят –

Слышен гул на суровой дороге.

И душа замирает в тревоге –

Сохранят ли завещанный ЛАД?

 

Крик далёких гусей – к холодам.

Пожелтела листва, поредела.

Ветер выполнил только полдела –

То ли лес, то ли брошенный храм.

 

А дела? А дела впереди.

И ни облачка в небе широком.

Не окинуть минувшее оком

И не застить святые пути.

 

* * *

Пылят по земле печенеги.

В округе не видно ни зги.

Но будут моря, будут реки, 

И избы в тумане реки.

 

Пылят по земле печенеги…

И сколько окрест их? Бог весть.

Но есть у Руси обереги: 

Вера, молитва, крест.

 

ХОЗЯИН

На краю деревни – ловкая изба,

И дымит всю зиму над избой труба.

А над крышей справной – вырезной петух,

Лучший на деревне жил здесь дед-пастух.

 

А в саду отрада – яблоньки в рядок,

И забор поставил, сделал погребок.

И землица добрый урожай даёт,

Чувствуя почтенный за собой уход.

 

Яблоне он каждой имена нарёк:

Коля, Ваня, Миша, Саша, Василёк.

Тех, кого последнему видеть привелось,                                         

Тех, кого в Великую схоронить пришлось.

 

Удались на славу сочные плоды,

И друзья довольны – смотрят с высоты.

Смотрят молодые вовсе не в укор:

– Отчего забвеньем запорошен двор?

 

На краю деревни – ловкая изба.

Только спозаранок не дымит труба.

Яблоки не сняты – рдеют на ветвях.

Заплутал дедуня нынче в облаках.

 

ПОСЛЕ ВОЙНЫ                                                                                 

Жаль, в Бога я верила мало,

Но знала – святое не тронь.

Я видела: бережно мама

Хранила иконку – в ладонь.

 

Возьмёт ненаглядную в руки,           

На время забыв обо всём,

Как будто бы к лучшей подруге          

Прильнёт просветлённым лицом.

 

Ребёнок советского детства –

На фартучке Ленин, звезда.

Я Бога не знала тогда,

Но вера затеплилась в сердце.

 

Мы вместе с сестрёнкой и братом

Могли разве взрослое знать –

Что мама опять в сорок пятом,

И папу ещё ей встречать...

 

Вошёл исхудалый, весь чёрный,

В волненье застыл у дверей –

Носили солёные волны

Болотами концлагерей…            

 

А мы, глупыши, донимали:

– А Бог даст ли денег на жизнь?

А сами играли в медали:

Мы – после войны родились.

 

ОТЦУ

Поминальный августовский день.

Для других – ничем он не отмечен,

А меня – опять накрыла тень,

И на сердце опустился вечер.

 

Оттого так стынет в жарком дне                                   

Сердце, переполненное скорбью, –

Так мучительно,

Так больно мне:

У креста склоняюсь к изголовью.

 

На слова с тобой скупа была,

О войне расспрашивать не смела.

Я тобою только и жила,

Как и ты, в разлуке каменела.

 

* * * 

                                Поленьке

Шаловлива и светла

Нежная улыбка.

Я такою же была,

Только время – зыбко…

 

Занимается заря,

Улетела тучка.

И теперь ты – это я,

Маленькая внучка.

 

ПРОЩЕНЬЕ                                                                                   

Сладенькие, родные –                                      

Поленька, Ваня, Миша,

Димочка. Золотые,

Ночью и днём вас вижу.

 

То замираю в страхе –

Что только ни приснится!

Вскинусь в одной рубахе

Ночью за вас молиться.

 

Некогда лик суровый

Кажется мягче, проще.

Слыша неровный говор,     

Ты уж прости нас, Отче!

 

То нашепчу виденье

Я проточной водице…

Это всё от сомнений

Грешной Твоей должницы.

 

Знаю я о прощенье –

Не научусь молиться.

Новое стихотворенье

Крёстной витает птицей.   

 

* * * 

Голосок-то мой простой,

Тихий, и немного слабый.

Голосочек негустой,

Да оно понятно – бабий!

 

Не судачил не у дел,

Не склонялся с видом важным,

А прорезался однажды

И, смотри-ка – полетел!

 

Комментарии