Яков ШАФРАН 
Яков ШАФРАН
И БЬЁТСЯ НАДЕЖДА В ГРУДИ
СНЕЖИНКА ЗА СНЕЖИНКОЙ
Снежинка за снежинкой —
Благословенье неба.
Тихонечко ложится
Сияющий покров.
А мне, где я бы ни был,
Все постоянно снится
Поселок, сад под снегом
И дом — родимый кров.
Снежинки вы, снежинки,
Откуда прилетели?
Возможно издалека
Вы принесли привет?
Морозы и метели,
И праздничная елка,
На солнце снег искрится,
И радость детских лет.
Снежинка за снежинкой,
Как день за днем, слетают,—
Снежинки только с неба,
А дни летят с земли.
Снежинки те растают —
Вот снег и был, и не был.
А дни все в книгу жизни
Летят, как журавли.
* * *
На дворе бушует непогода,
Завывает ветер из трубы.
Мы с тобой не виделись полгода —
Все дела, заботы да труды...
Ты и я — в дому холодном двое.
Печь гудит, красна и горяча.
Разговор застрял на полуслове,
Два печально сомкнутых плеча.
Твои губы — холодны и грубы,
У огня расслабленно слабы,
Мне особо эти губы любы
На порогах кочевой судьбы.
Знаю, как измучена разлукой,
Ты мне снишься берегом родным.
Столько лет мечтал я о подруге —
И опять в разлуке жить, одним.
На дворе бушует непогода,
Печь гудит, красна и горяча,
Пара позабытых бутербродов,
Да в углу потухшая свеча.
ЛЮБИМАЯ, ПРОСТИ
Любимая, прости,
Как же могло случиться,
Весна в окно стучится,
А я застрял в пути.
Любимая, прости,
Набухли почки соком
В твоем саду далеком,
Ему б уже цвести,
А я еще в пути.
Любимая, прости,
Полями и лугами
Ходил я за цветами,
Тебе чтоб принести,
И все еще в пути.
Любимая, прости,
Октябрьский тихий лес
Нам целый мир чудес
Готов преподнести,
А я пока в пути;
Любимая, прости,
Осеннее ненастье
Смывает меты счастья,
Дорогу не найти
Мне на моем пути...
Любимая, прости,
Через снега-сугробы
Я к терему дошел,
Любимой не нашел.
Всю ночь мела метель,
Срывала дверь с петель,
Грести, не разгрести,
И следа не найти,
Любимая, прости!
* * *
Огненной краской заката залиты
Ближних угодий холсты.
Вяз одинокий в горячей молитве,
Руки воздевши, застыл.
МИЛАЯ ЗЕМЛЯ
Речка, косогорье.
Дальние поля.
Ближнее подворье —
Милая земля.
Улица под липами.
Теплый желтый свет.
Ставенки со скрипами.
В окнах разноцвет.
Старый дом с колоннами,
Милый старожил.
Кроны над балконами.
Соловьиный пыл.
Дребезжит и катится
Старенький трамвай.
В шелковые платьица
Нарядился май.
* * *
Может быть, это день был такой,
Или просто устал я душою —
Ты вчера была вовсе чужою,
А сегодня вновь стала родной.
Может, это березовый сон
Сердце мне обогрел ненароком,
Может, это зеленый тот клен
Так напомнил мне вдруг о далеком.
Может быть, о весенней капели
Загрустила земля в летний зной...
То, что было когда-то в апреле,
Разве больше не будет со мной?
Может быть, это день был такой.
Что случилось со мной — я не знаю,
Будто снова в весеннем том крае
Я, любовь, повстречался с тобой.
* * *
Я проснулся с рассветом, и снова остался далече
Мир, наполненный светом, звучаньем божественных слов.
Погружалась душа в небосвод, что был странно расцвечен,
Всей палитрой дыша откровений, иллюзий и снов.
Убегают минуты и тают в завесе тумана,
Что остаточной смуты скрывает ночные следы.
Как над дивной землей темнопёрые птицы обмана
Все порою ночной накликают набеги беды.
Но в полоске рассветной ярчайшей на небе звездою
Призывает нас светлой надеждой на промысел дня
Того мира огонь, что ведет нас к победе над тьмою,
Тот огонь, что не блекнет и в солнца лучах для меня.
Я прошел по росе, босиком свою землю лаская,
Каждой жилкой своей ощутил безмятежный покой.
Как доверчива ты, о, Россия, моя дорогая.
Как ответственны мы, дорогая страна, пред тобой!
* * *
Вот он рубеж, где намедни —
Взрывы и огненный шквал.
То, что мой бой последний,
Только Господь и знал.
Мне бы на исповедь — грешен,
Мне б покаянья канон,
Но здесь лежу безутешен —
Выстрелом в спину сражен.
В битве все может статься —
Бой, он на то и бой.
Шли мы с врагами драться —
Только не между собой.
Шли мы за дом, за Россию,
Биться за светлую высь.
Только учил Мессия:
С братом допреждь примирись.
Что может быть светлее
В жизни пожатия рук?
Злобы врага страшнее
Зло затаивший друг.
* * *
Молчит, молчит глухая ночь,
И ветер тоже сник.
Вокруг все спит, а мне невмочь —
Заснуть хотя б на миг.
Зорянки, что в рассвет поют,
Синицы и щеглы,
И жаворонки песнь свою
Забыли среди мглы.
Лишь вдохновенный соловей
Забыться не дает.
Наверно, о любви своей —
Счастливой ли? — поет.
И в лад ему душа моя
Скорбит о прошлых днях.
О, Господи! Любил ли я,
Любили ли меня?
Ведь без любви судьба плоха,
Точь-в-точь — дырявый зонт,
Как ночь осенняя глуха,
И темен горизонт.
Ведь без любви и жизни нет,
Лишь вздор да суета.
Ах, соловей, мой брат, мой свет,
Довольно, перестань!
Сомкни заветную гармонь
У ночи на краю.
Свою любовь не проворонь,
Соловушку свою.
* * *
От холода в воде дрожали звезды.
Дорожку к берегу стелила им луна.
А рядом у воды продрогшие березы,
И я, не уловлённый в сети сна.
И хоть темно, но видится далеко.
За кромкой долгой ночи всполохи зари.
И слышу: «Толку что — от срока и до срока?
Чтоб жить, ты для чего-нибудь умри!».
* * *
Есть минуты особые
Предрассветной порой,
Словно вечностью созданы,
Чтоб дарить нам покой.
Тело негой окутано —
Для движения спит,
Еще сила подспудная
В нем пока не бурлит.
Но лучами вдруг хлынули
Чувства жизни иной,
Как из тьмы меня вынули,
Беспросветной, ночной.
Все в движение просится —
Нет уж мочи терпеть,
В день-деньской мне бы броситься,
Много сделать успеть!
И с листа, листа белого
Все бы в жизни начать!
И отбросить все мелкое,
И прощать, и прощать!..
Есть минуты особые
Предрассветной порой,
Словно вечностью созданы
Нам для встречи с судьбой.
* * *
Родники чтобы наши жили
Не печалью окрестных сел,
Мы с тобою должны быть двужильны
Там, куда нас Господь привел.
Чтобы словом, конкретным делом
И молитвою пред алтарем
Возродить нам на свете белом
Или дерево, или дом.
Чтоб поля не смотрели с укором,
Что мы им отслужили помин,
Чтоб везде по родным просторам
Век не видеть нам горьких картин.
И пока не цветут колодцы,
А живою полны водой,
И озера пока не болотца,
Быть земле нашей вновь молодой!
К нашим детям душа вернется,
И нас снова полюбит Бог.
Тот, кто верит, не ошибется —
Родники наши в том залог!
* * *
Три ствола поднимаются ввысь.
Будто маслом писалась картина:
У единого корня срослись —
Значит, дерево это едино.
И руками за руки держась,
Три сестры хороводят под ними.
И звучит по округе не джаз
Из далекого штата Вирджиния,
А поет там большая семья, —
Хоть кому-то и домом Боруссия, —
Три сестры: «Ридна мати моя…»,
После — «Песня моя, Белоруссия…».
И потом, под тенистым шатром,
Стол накрыв разносолами русскими,
Заведут «Степь да степь кругом…»
Так, что станут просторы узкими.
Их родства не разъять, как ни злись,
Как с народами кто что ни делай —
Только вместе, и только ввысь
Русь Великая с Малой и Белой!
* * *
Разрознены вехи и даты.
И всяк тянет песню свою.
Как бойни гражданской солдаты,
Слова наши режут и бьют.
Стенанья, восторги … и сводки —
Обыденность близких нам мест.
Средь звездных гламуров и водки
Тускнеет заоблачный крест.
Ровесники собственной жизни
Куда-то зачем-то бредем.
И ликов святых укоризны
Бежим в свой безбожный содом.
Но, может, любовь — в наказанье? —
Мечтает отшельник-поэт.
И ищет он в древнем Преданье
Единственно верный ответ.
Быть может, нам выпало это,
Чтоб первыми путь сей пройти?
И верится сердцу поэта,
И бьется надежда в груди!
* * *
Пора какая — не поймешь,
А может быть апрель?
Куда сегодня ни пойдешь,
Везде звенит капель.
Вчера мороз был так сердит —
Всю ночь трещал в ночи.
Сегодня солнцем двор залит,
Текут, журчат ручьи,
Спешат, торопятся, бегут,
Звенят на быстрине
И песню радости поют
Молоденькой весне.
Но завтра рано поутру,
Очнувшись ото сна,
Зима ударится в пургу —
Прощай тогда весна.
* * *
Вёсны и осени, звездные россыпи,
Млечный загадочный путь.
В травах нескошенных поздние росстани —
В сердце извечная грусть.
Лунные ночи и стоны гитарные,
Сизый дымок от костра.
Синие очи и речи угарные —
В сердце пожар до утра.
Россыпи — веснами, осенью — росстани,
Коротка летняя ночь.
Лунными бликами рожь с повиликою
Мне примирить всё невмочь.
* * *
Еще недавно — грезы на рассвете
И впереди, казалось, длинный день,
И солнце обещающе нам светит,
И так загадочна и манит тень.
Но как-то время вдруг стремительно помчалось,
И, хоть в душе еще во всей красе восход,
В наш дом закралась нервность и усталость,
И снится почему-то лишь уход.
Так юность первым трепетным свиданьем
Томится в неге будущих побед.
Но жизнь, — как миг, — и растворился след.
О, утро, ты богато ожиданьем,
А день порою так быстротекущ,
Как дождь «цыганский» из прозрачных туч.
ОСЕННИЙ ЛИСТОК
Отшумел,
Отлетел
И украсил
Сад осенний своей желтизною,
Значит, ты зеленел не напрасно,
Не напрасно
Той ранней весною.
И земля приласкала шершаво,
Прошептала поблекшей травою:
«Спи с дороги, сынок мой усталый,
Одеялом тебя я укрою,
Спи, усни, и родится дубрава
По весне, как твое воскресенье.
Ведь шумел ты не ради забавы,
Зеленел ведь совсем не для тленья!..».
И стоит в сентябре редколесье,
Под вуалью тончайшей из просини,
И звучит тихо милая песня,
Песня ранней, но все-таки осени...
* * *
Зачем ты, жизнь моя,
Отвлечь меня желая,
Иллюзией питая,
Влечешь в обманы дня?
Влечешь, в трудах найдя,
Все новыми делами
И старыми долгами,
Мне душу бередя.
Мой дом уединенный
Келейно чист и тих.
На лист слетает стих,
Едва в душе рожденный.
Строка в роман ложится.
Над всем парит рассказ
И ждет урочный час,
Чтобы в слова сложиться.
Прошу, оставь меня,
Вся суета дневная.
Порыв души съедая,
Прошу, оставь меня!
* * *
Когда рассвет березы красит
Холодным заревом зимы,
Когда он в небе звезды гасит,
Покровы разгоняя тьмы,
Тогда и я заре навстречу,
Навстречу молодому дню,
Бегу, сонливости перечу,
Бегу, трусцою семеню.
Душа поет и к жизни тянет:
Творить, любить, спасать, беречь,
Чтоб только этим день был занят,
Наполнен чередою встреч.
Березы, чувствуя, приветом
Меня встречают на кругу.
Надежды светло-синим светом
Рисует небо на снегу.
* * *
Вечер не помнит грозы бушеванье:
Молний блистанье и грома раскаты,
Страстное ливня с землею свиданье,
Но позабыл и о чуде заката.
Тихо. Застыли березы и ивы —
Даже не слышно ветвей шепоточка,—
Только ручьи всё бегут, торопливы,
Только лишь капля сорвется с листочка.
Роща свежа, молода и умыта,
Тянет к себе, как в иное рожденье,
Тянет от прошлых обид и от быта,
Тянет, как новое нам откровенье.
* * *
Сероглазая, русая женщина.
Вся в заботах, семейных делах.
Кто-то скажет: «Гляди, деревенщина!» —
Позабывший о добрых словах.
А она все приемлет, покорная, —
Только губы сожмутся в тоске
И забьется в молчанье упорная
Только жилка одна на виске.
Но когда отступать больше некуда
И когда под угрозой сыны,
На врага может броситься беркутом,
Даже силы когда неравны.
Сероглазая женщина, русая,
А душа, словно Волга-река.
И пока есть такая вот, русская,
Быть России собой на века!