Людмила СЕМЁНОВА. ЭХ, ДОРОГИ… Николай Тряпкин и Старица. К 100-летию со дня рождения поэта

 

Людмила СЕМЁНОВА

ЭХ, ДОРОГИ…

Николай Тряпкин и Старица. К 100-летию со дня рождения поэта

 

Имя Николая Ивановича Тряпкина привело меня 23 ноября в старинный, основанный в 13 веке, город Старица Тверской области. Здесь, в Центре русской культуры, проходят 10-ые краеведческие чтения «Старица литературная», объединенные именами Александра Сергеевича Пушкина, Виктора Александровича Курочкина и Николая Ивановича Тряпкина.

Александр Сергеевич Пушкин 190 лет назад впервые посетил имения Тригорское и Малинники, где гостил у помещиков Вульфов, ездил с сыном хозяйки Алексеем на охоту, творил, влюблялся.

Виктор Курочкин 95 лет назад родился в селе Кушниково Старицкого уезда. Вместе с дедом и отцом в родовом доме первые годы своей жизни постигал коренной крестьянский быт. И эта деревенская закваска дала ему, юному пареньку, возможность выстоять в боях Великой Освободительной войны и потом рассказать о ней колоритным емким сочным народным языком.

Николай Иванович Тряпкин, великий русский поэт, уроженец исчезнувшей ныне деревни Саблино, которая граничила с сохранившимся доныне сельским поселением Степурино. В декабре 2018 года ему бы исполнилось 100 лет.

Студентка старицкого колледжа Мария Руденская раскрывает тему Родины в поэзии Тряпкина. По ее мнению, Родина для лирического героя – это и отчий дом, и земля, и природа, и люди, населяющие родной тверской край. Я спрашиваю у Марии: «А что для тебя Родина?». Она думает и отвечает: «Это – то место, где мне уютно, где мама готовит мне завтрак, и все близкие люди окружают меня заботой». Через привязанность к родным, любовь и благодарность им она ощущает родство с краем, в котором живет. А это прямой путь к более зрелым проявлениям чувств – к ответственности и долгу. Не так ли закладывается основа любви к Родине?

Эх, дороги… Бывал ли Николай Иванович в Старице?

Сердце по тропам заросшим

Ищет становье свое…

 

Старицкий краевед Александр Владимирович Шитков не обнаружил документальных свидетельств о пребывании Ниолая Тряпкина в Старице. Для этого он просмотрел всю подшивку газет «Социалистическое льноводство» за предвоенное время. Но, по моему внутреннему наитию, не могла ищуще-мятущаяся душа поэта оставить без внимания этот соседний старинный городок, в котором столько своеобразия.

И возьму я посох свой дорожный

И пойду весною в те концы.

И пускай с косою непреложной

Подступают к сердцу городцы.

 

Правый городской берег с левым соединяет железобетонный мост длиной 320 метров, по краям которого сутуло склонились охранники-фонари. Нескончаемый поток машин мчится по этой живой индустриальной артерии, освещая округу круглыми фейерверками лучей. А глубоко внизу мерцает река Волга, гибкая, лавирующая между холмов, с вкрапленными по неровным берегам кочками желтеющей травы, вливающая в город природную кровушку-стихию. Неровными длинными полосами простирается свет от фонарей по воде к береговой возвышенности – древнему валу, где когда-то стояла крепость, основанная князем Михаилом Ярославовичем Тверским.

Степные курганы, гуслярные струны,

Далекая быль…

Давно пронеслись те года и походы.

 

С противоположенного берега сзывают на вечернюю службу колокола Успенского монастыря. Здесь в 16 веке подвизался патриарх всея Руси Иов. Верный Родине патриарх обличал польских интервентов и призывал не присягать Лжедмитрию – Гришке Отрепьеву. За что впал в немилость светской власти, был удален из Москвы и отправлен на историческую свою родину – в Старицу. А после смерти Лжедмитрия опять призван в столицу принять всенародное покаяние, молился об отпущении греха единоверцам. После чего вернулся в Свято-Успенский монастырь уже по своей воле. Не только верность родным местам позвала низложенного патриарха обратно в родной край. Была у него здесь еще одна заботушка – сестра или матушка (по разным источникам) – схимонахиня Пелагея, служившая в Святовознесенском монастыре. Именно она, по преданию, спасла во время польского нашествия старицких женщин и детишек в каменоломнях, за что и была наказана – убита поляками выстрелом в голову.

Существуют две версии происхождения названия города Старицы. Старица – русло реки. Старица, от старицы, которая спасла детей и теперь изображена на гербе города с посохом и свитком. «В лето 1297 года срублен бысть город на Волзе, ко Зубцову на Старице». Правда, вторая версия больше похожа на прекрасную местную легенду, потому как исторические сроки не совпадают.

Мощи местночтимой святой Пелагеи были обретены при раскопках развалин монастыря в 2002 году. Рака с ее мощами теперь заняла достойное место в Успенском соборе слева от алтаря. В киоте кусок кожаной сандалии, принадлежавшей святой, обретенный тогда же. В процессе исследования кусок старой кожи трансформировался и принял форму плоского изображения профиля женской головы. Иконы святой мученицы Пелагеи, родственницы патриарха Иова, я приложу к её мощам и привезу в дар друзьям из Москвы, как святыню с родины поэта.

Эх, дороги… Разудалая старичанка идет вдоль берега Волги и поет «По Дону гуляет казак молодой». Пойду и я за ней по тропе мимо длинного строения бывшего дома купца-хлеботорговца Филиппова. В 1824 году хозяин оказал здесь тожественный прием царю Александру I , посетившему Старицу по пути в Таганрог. В благодарность император пожаловал снохам хозяина Агрофене и Прасковье два драгоценных перстня. Вот они, закрасневшиеся от оказанной милости, наряженные шалями и кокошниками в жемчугах, принимают дары. Один из перстней долго хранился в коллекции Старицкого краеведческого музея. Музей, обладая богатейшими фондами, перед войной вошел в каталог «Музеи мира», изданный в Лейпциге. После войны здесь мало что сохранилось. Бесследно исчезло и кольцо, пожалованное императором в 1824 году семье купца-благотворителя Филиппова.

От былой архитектурной славы особняка – только печаль. Он заброшен, изуродован нелепыми дощатыми пристройками, ржавыми железными гаражными дверьми-вставками. Только высокие полукруглые величавые окна, ностальгируя, глядят в прошлое. Вот одно из окон вспыхнуло. Это моя разудалая певичка вернулась домой, зажгла свет и засветилась застенчиво белизной советская тюлька и обнажилась ниточка сушеных грибов, прильнувшая к стеклу.

Не вздыхал, не грустил, не бродил

Возле белого барского дома,

И не сравнивал бронзу перил

Со своей избяною соломой.

 

 Пройдя мимо барского дома, я свернула в городской сад. В советское время он был главным в городе местом отдыха. По выходным здесь играл духовой оркестр, качались вразлет на качелях ребятишки, танцевали на танцплощадке задорные старицкие девушки, шептались на лавочках под тенистыми липами влюбленные пары.

В 30-е годы население Старицы увеличилось за счет притока молодежи из окрестных деревень и колхозов. Семья Тряпкиных тоже в это же время уехала из деревни Саблино в районный центр Лотошино, спасаясь от раскулачивания. Верю – мечтами молодой Николай Тряпкин не раз переносился в этот горсад, чтобы покружиться в ритмах вальса с прекрасными старицкими девушками.

И сиянье твое надо мною…

 

Сейчас городской сад выглядит плачевно. В центре возвышается нелепое строение сцены, а рядом обнажились развалины храмы, где в 2002 году обрели мощи старицы Пелагеи, а несколькими годами раньше на этом месте снимали кадры из фильма «Чучело».

Город, стоящий на высоких берегах Волги, самой природой был создан как мощный оборонный узел. Немцы заняли Старицу в начале сентября 1941 года. Оккупация продлилась 80 дней. Пытаясь укрепить свою власть в прифронтовом регионе, враг зверствовал. Фашисты мучили и расстреливали пленных красноармейцев и офицеров, простых жителей: стариков, женщин, детей. Трупы сваливали в овраги и ямы в горсаду. И только к январю 1942 года наши войска освободили Старицу. Тогда в городском саду появилось еще две братских могилы: немецкая и русская, захватчиков-иноземцев и героев-защитников святой Руси.

И могу повторить, что родился я в центре России,

Это так пригодилось для всей моей грешной судьбы.

 

По аллее героев я подхожу к обелиску памяти воинов Великой Отечественной. Герой Советского Союза младший сержант Никаноров Владимир Иванович, деревня Березки Старицкого района. Полковник Савельев Василий Антонович – деревня Денесиха Старицкого района. Маслов, Матвеев, Чечускин… Деревни Ново-Курцево, Чухино, Подвязье, Степурино Старицкого района.

  До свидания, Старица. Древняя, героическая, патриархальная, провинциальная, современная, вневременная. Плывут по современному мосту огни моей машины, освещая отблесками твои святыни: собор Бориса и Глеба, церковь Параскевы Пятницы, дом купца Филиппова, Свято-Успенский монастырь, памятник-стелу героям Великой Отечественной. Плывут над матушкой Волгой по направлению к Степурино. Там на повороте к исчезнувшей деревне Саблино мои друзья Алексей Полубота, Григорий Шувалов, Руслан Аликулов поставили памятный знак с летящей тряпкинской гагарой по проекту художника Ильи Скуратова. Мне поручено возложить гвоздики и передать в администрацию изданную «Литературной Россией» в 2018 году книгу поэта «Звездное время». Я склонила голову возле памятного знака, поставленного друзьями. Мимо проходят два паренька. Степурино – деревня небольшая, здесь каждый новый человек вызывает интерес.

– А вы откуда? – спрашивают.

– Из Москвы.

– А к кому приехали?

– Почтить память поэта Николая Ивановича Тряпкина, вашего земляка.

– Да, нам в школе рассказывали, – отвечает один.

Второй присвистнул недоверчиво:

– Ради поэта отмахать 250 км?! Герои!

Хочу разъяснить ему, поспорить, и вдруг ловлю искренний взгляд широко распахнутых детских глаз.

– А ваши прадеды воевали? – спрашиваю.

– Да, – делятся, – мой дедушка Иван, папа рассказывал, – Великую Отечественную в Берлине закончил.

Вот они, герои. И смотрят на меня уже через этих ребят дедовские глаза. Они тоже мальчишками прогуливали школу, удили рыбу и варили уху на костерке, бродили по окрестным лесам, строили шалаши, чтобы прятаться в них от родительского гнева. А когда пришла нужда, пошли защищать Россию. И полегли в самом ее сердце и остались незаживающей раной в живой душе своей тихой родины.

И, кажется, вспорхнет сейчас гагара, покружится над возрождающимся храмом села Степурино, и полетит дальше – в соседнюю Старицу. Ведь даже если поэт не был в Старице в реальности, в воображении он все равно бывал там. И взлетит птица поэзии Николая Тряпкина, осеняя взмахами крыльев, как крестным знаменьем, всю малую родину поэта Руси – Николая Ивановича Тряпкина.