Вадим АНДРЕЕВ 
Вадим АНДРЕЕВ
ПОЛИТИКУМ
Среди декораций и масок
по шатким подмосткам снуют
политики разных окрасов,
адепты хаоса и смут.
Трибуны, визиты, застолья,
обедов и встреч череда,
они не выходят из роли –
так было и будет всегда.
И пусть он сегодня рыцарь,
а завтра ливрейный лакей,
не важно – важнее прижиться
в реестре известных вралей.
Обвыкнуться, притерпеться,
но, главное, притереться.
И пусть хоть потоп на дворе,
зато он на сцене, в игре.
Ну что может лучше, чем сцена
поднять настроенье под «Бис!»
и крики с галерки: «Вы гений.
Политик от бога. Артист!».
И если к возгласу «Слава!»,
как сладенький витамин,
мы с вами прибавим «Браво!»,
тогда – никаких причин
терзаться от липких сомнений.
Он счастлив, и ночь напролёт
твердит себе, что он гений
и что его любит народ.
Но здесь и сокрыта опаска,
и остренько в оба конца,
поскольку сорвать с него маску
нелепо – там нету лица.
Там что-то… Из Босха? Из Гойи?
Да нет же, там что-то другое.
Там над головой пролита
светящаяся пустота.
Политика – это троллинг,
и вместе с тем западня,
где без утвержденной роли
не проживут и дня.
Без роли ни к черту прожекты,
без роли вся жизнь – решето,
и ты в ней ни нечто, ни некто,
а хуже – ничто и никто.
Пусть всё это трачено молью,
постой-ка, не хлопай дверьми.
Еще остаются роли,
а нет – так возьми, отожми!
Бери и гони печали.
Талант – это самообман.
Где каждый талантлив – едва ли
там есть хоть один талант.
К тому же сегодня можно
всё то, что красиво и модно.
Когда ты раздвоен, как атом,
быть проще, наверно, Атлантом.
От гения до палача
два вздоха и два плеча.
И чтобы не сгинуть мокрицей,
подумай при полной луне
о жаркой и вкусной, как шницель,
победоносной войне.
Когда есть сюжет и сценарий
и роли распределены,
сам бог велит распиарить
свой образ на фоне войны.
И как бы ни падала карта,
здесь нету ничьей вины.
Всего лишь «война театров»
на фоне театра войны.
И вот, как графитом очерчен,
на сцене Уинстон Черчилль
и Трумэн. И профиль Цезаря
монеткой звенит в тиши.
Его еще не зарезали
в Сенате, где нет ни души.
Но скоро…
И вот на сцене
всё тот же
и новенький Брут.
Кто матери-истории
ценен?
Конечно же,
Юний Брут!
Политика – это бездна,
где черных пожаров дым
ложится накладкой железной
на гибнущий в пепле Рим.
Где вновь начинается драма
и сцена еще темна,
и оркестровая яма
сияет, как пропасть без дна.
Славно