ПОЭЗИЯ / Ольга ДЬЯКОВА. БИТВА КУЛИКОВСКАЯ. Отрывок из поэмы
Ольга ДЬЯКОВА

Ольга ДЬЯКОВА. БИТВА КУЛИКОВСКАЯ. Отрывок из поэмы

18.04.2019
1627
4

 

Ольга ДЬЯКОВА

БИТВА КУЛИКОВСКАЯ  

Отрывок из поэмы

 

Поединок

 

Коршуны слетались

За три дня до битвы

В поле скорой брани,

Вызывая бури.

 

Лишь они умели

Выбрать без ошибки

Сторону сильнейших

В предстоящей рубке.

 

В воздухе носилась

Смерть на птичьих крыльях,

Войлок серой тучи –

Клок её одежды.

 

Только на мгновенье

Свет она затмила,

Зорче у смотревших

Открывались вежды.

 

Русичи следили

За кромешной стаей,

Как полёт тяжёлый

Становился лёгким.

 

Это предвещало

Воинам победу,

И полки стояли –

Словно бор сосновый.

 

Всё же страшно было

Увидать двум ратям

Силищу друг друга

Перед самым боем –

Ведь на смерть съезжались.

 

Русские в доспехах –

«Как речные волны»,

Серебром искрились

На взошедшем солнце.

Латы ослепляли

Блеском вражье войско.

Разговоры стихли.

 

Не простой и день был,

А Пречистой Девы,

Всей Руси святыни,

Матери народной.

 

Кони оживились,

Звонкий зов услышав,

Серебристый, трубный,

Звавший на сраженье.

 

Выехал на поле

На коне тяжёлом

И широкогрудом,

Похваляясь силой,

Тимир-батырь гордый,

Званный Челубеем, –

Самый ловкий в стане

(печенег был родом).

В чёрном шлеме мощном

Воронёной стали,

С длинной стрелкой острой

Над широким носом.

 

Челубей надменный –

Не обычный воин –

В тайны посвящённый,

Поклонялся духам,

Дремлющим в светилах.

 

Ухмыляясь хитро,

Вызов бросил дерзкий

Всей посадкой важной –

Кто из вас сразится

С багатуром грозным?

Не боишься, враг мой,

Ты седьмого сына?

 

Триста поединков

Выиграл язычник,

И владел копьём он

Смертоносным, длинным.

 

На четыре пальца

То копьё длиннее

Было, чем у прочих

Воинов двух ратей.

 

И его осилить

Мог не просто ратник,

А Христов воитель,

Духом просветлённый.

 

С замираньем сердца

Русичи смотрели

В сторону монаха,

Принявшего вызов:

 

Пересвет отважный

Выделялся силой,

Выдержкой великой,

Остротою мысли.

 

Из бояр когда-то

В монастырь ушедши,

Он учился бою,

Воинскому делу,

Запасался силой.

 

И сейчас пред Богом,

Снял чернец кольчугу,

Снял шелом железный,

На главу седую

Возложил, как прежде,

Он куколь суконный,

И промолвил грозно:

 

«Ты, улусник, ищешь

Равного по силе,

Так явился равный,

Будем насмерть биться.

 

У судьбы числа нет,

А у смерти – счёта,

А царит над миром

Свет священной воли».

Тронул он поводья,

Конь вперёд рванулся.

 

Два врага помчались,

Как два встречных ветра,

Поднимая копья,

Скрещивая взгляды.

 

Пересвет могучий

Резко повернулся

И врага, пронзая,

Из седла он выбил.

 

Сам же удержался,

Но склонился к гриве,

Конь почуял верный –

Всадник уж не дышит.

 

Но дружина знала –

Славе быть великой,

Стрел калёных тучи

В недруга метала.

 

И перо коршунье

Падало на кручу,

Разрезая воздух,

Что копьё с наклоном.

 

Лучников наезды

«Хороводом» быстрым –

Ливнем стрел калёных

Обсыпали русов.

 

Но сторожевые

Грудью их прикрыли

И все до едина     

Смертью пали храброй.

 

Меч – сигнал к сраженью –

Ринулись в пасть смерти;

Загремев щитами,

Тотчас обе силы

Сшиблись, навалились,

 

И земля дрожала

С гулом и со стоном.

Русичи желали

Взять разгон победы –

«Бей!.. Вперёд!..» – кричали.

 

Темяка удары                               

Не смогли, как прежде,

Раскроить им войско,

Конною стеною

Окружить коварно.

 

Ведь защитой были

Лес густой и кручи,

Слева, справа – реки –

И не обойти их;

Коннице ордынской

Не было простора.

 

Да и Дмитрий мудрый

Перекрыл дорогу

Тем, кто шёл к Мамаю

Для соединенья.

 

Первый полк помяли

Полчища тьмы страшной,

Строй за строем падал,

Как снопы валились

Ратники на землю.

Но большой полк стойко

Отражал удары.

 

По веленью Бренка –

Отданы приказы

Подавать сигналы

Алым стягом княжьим

Всем полкам стоящим.

 

Там, где стяг – там сеча

Самая лихая,

В нём – судьба сраженья,

Честь и слава войска.

 

«Досеклись» до стяга,

Подрубили древко

У полка Большого

Воины Мамая,

Но закрыл собою

Знамя Бренк бесстрашный,

Раненый держал он

Крепко Стяг со Спасом,

Подбодрял уставших:

 

«Шелестит и плещет,

Бьётся наше знамя!

Всем усилить натиск!

Рубануть, как надо!».

 

Первый среди равных

В том чаду кромешном

Дмитрий исступлённо

С ворогом рубился.

 

Конь под ним подбитый

Дважды падал оземь,

Пешим князь сражался

В строе поредевшем.

 

Вновь в седло садился

И валил на землю

Степняков ударом

Палицы железной.

 

Преодолевая

Рёв и гром сраженья,

«Воины! – воззвал он. –

Братья! За Отчизну!».

 

Рядом Мелик верный

Отражал опасность,

Что грозила князю

Со спины смертельно.

 

Успевал при этом

Левою рукою

Он копьём коротким

Пригвождать, метая,

Ворогов упавших

Вмиг к земле дрожащей.

 

На себя он принял

Жала острых копий,

И упал, подкошен,

Под копыта вражьи.

 

Сеча раскалялась,

И доспехи стали

Страшною жаровней.

Полководца сердце

Яростью пылало.

И река Непрядва

Кровью наполнялась.

И была та битва

Битвою народов.

 

 

Моленье

 

В Маковецкой келье

Преподобный Сергий

Молится за князя,

За победу рати:

 

«Матерь Пресвятая,

Будь нам, недостойным,

Помощью в сраженье,

Не оставь в годину

Тяжких испытаний».

 

Воодушевлённый,

Он поёт акафист,

Радостным порывом

Дух его охвачен.

 

Звук услышал Сергий,

Торжество несущий,

На него пошёл он,

Благоумиленный,

Переполнен чувством,

Вести ожидая.

 

Вмиг прозрачный, ясный,

Прозвучавший голос,

Ангельский, небесный,

Возвещал явленье,

Уводил в сиянье –

Перед ним стояла

Пресвятая Дева.

 

И её увидев,

Пал он на колени,

Свет пронзал, струился

Благостью нездешней.

 

Превозмочь пытался

Сергий силу света,

И с благоговеньем

Замер в ожиданье.

 

Прикоснулась тихо

Богоматерь к старцу:

«Призывал меня ты

Кротко и усердно –

Все дошли молитвы

До высот небесных.

 

Защищу я землю,

По которой ходишь,

Избранным предстанешь

Пред людьми отныне.

 

Ободрю в невзгодах

И тебя и братьев,

Под своим покровом

Сберегу вас, чада».

 

И ушло виденье,

В тишине растаяв.

От волненья Сергий

Говорить не в силах.

 

Мысль его трепещет,

Сердце сильно бьётся:

«Радуйся, игумен,

Чудо совершилось!».

 

Начал он молиться,

Думая о битве,

Возвещая вскоре

Братьям духовидцам:

«Победила в сече

Наша рать святая».

 

 

Перелом в битве

 

Солнце на закате

Как в крови купалось.

Стрел лились потоки

Ливнем неуёмным,

Солнце затмевая.

 

Бренк крушил нещадно,

Несмотря на рану,

Тучу нападавших,

Продолжая битву

Мощным протазаном,

Им сквозь гущу клятых

Проложив дорогу.

 

Красный щит героя

Отведён копьём был,

И удар смертельный

Нанесён под сердце.

 

Доблестно сражаясь,

Саблею наотмашь

Раскроил Ослябя

Нескольких ордынцев,

«Велика же сеча», –

Про себя рычал он.

 

Труп на труп ложился,

Бешено орали

В схватке обе рати,

Бились полным боем.

 

Их щиты крошились

От ударов – в щепки,

И ломались копья

Тонкою соломой,

И мечи сверкали

Молниями в небе.

 

Этот треск – стал громом,

Шлемы разбивались

Вдребезги. А кони

Раненые ржали

И, хрипя, кусали,

Не щадя друг друга,

И с ума сводили

Борющихся визгом:

Им секирой острой

Ноги подрубали.

 

Конь ты конь – заложник

Человечьей воли,

Распалённый, буйный,

Ископыть вражину…

 

Ты б в траве валялся,

Только крепко стянут:

В накладных личинах,

В кожаных коярах.

Тень твою обгонит

Только страх великий.

 

Визг коней ордынских…

Взмыленная лошадь

Дыбилась, бросая

Грозные копыта

На врага нещадно,

На лицо, на череп,

Пробивала панцирь.

 

Если же ей брюхо

Сабля рассекала,

То она зубами

Или же копытом

Разрывала части

Собственного чрева,

Что к земле свисали,

И мешали бегу,

Сдерживали буйство.

 

Не до стрел тут было,

И не до булдыги,

Не до копий длинных –

Рвали уж руками

Воины друг друга.

 

А бывало, тело

Раненого насмерть

Не могло пасть наземь

В человечьей давке,

И его носило

В бешеном потоке:

 

Мертвенные очи

Будто зрили битву,

Неживое тело

Принимало стрелы,

В плоть свою удары…

 

 

Засадный полк

 

На высоких соснах

Был дозор рассажен,

И кричал Боброку:

«Полк вводи засадный!

 

Раздерём врага мы

И меча не вынув!

Будем гнать до ночи

Хищника степного.

 

И от нетерпенья

Даже конь твой верный

Рвёт копытом землю,

Ноздри раздувая».

 

В этой жажде боя

Рвался и томился

С Волынцом-Боброком

Князь Владимир Храбрый

С доблестной дружиной.

 

И казалось поле

Им сплошною раной.

Сдерживал поводья

Воевода силой,

Повторяя властно:

«Рано. Рано. Рано.

 

Пусть подует ветер

В сторону ордынцев,

Пыль столбом поднимет –

Затемнит им очи».

 

Он ещё помедлил

Вслушиваясь в битву,

Выжидал минуту

И она настала!

 

Дунул южный ветер

Ратоборцам в спину,

Оказался лес наш

За спиной у «тёмных»,

 

Князь Владимир вывел

В помощь полк засадный,

И одним ударом

Разбросал поганых.

 

И конём топтал их,

И рубил наотмашь,

И всю битву видел

Он орлиным оком.

 

Мы двумя полками

Недругов зажали,

Словно жерновами, –

Иссекли проклятых,

Точно лес рубили.

 

И заслон последний

Выставил воитель –

Конницу. Но поздно,

То была всего лишь

Жалкая попытка.

 

Дрогнул осквернитель,

Поднялось смятенье,

Началось роптанье

В лагере их шумном,

Охватил ордынцев

Стадный ужас липкий.

 

И своих сминая,

Тех, кто послабее,

Всадники пытались

Вырваться от русов,

И «Уррагх!» напрасно

Нукеры кричали

Голосом гортанным,

Войско вспять катилось,

И текло рекою.

 

Ветер, ветер, ветер

Воинского вихря,

Конского разбега,

Торжества победы!

Реяли хоругви

И звенели трубы!

 

Русский меч разящий

Был стрелы проворней,

Вот ещё мгновенье –

Захлестнут лавиной

Жаркой ратоборцы

Красный холм ордынцев.

 

И Мамай, охрипнув,

Озираясь хищно,

Раскачался в горе,

Застонал от гнева:

 

«Вот ворота смерти!

На меня как будто

Хлынул лютый холод

Всей страны урусов,

Ураган нещадный.

 

Подгонять уставших

И камчой трёххвостой

Больше невозможно.

Не избыть позора.

 

Я покинут буду

Раболепной свитой.

До поры со мною

Будут тургауды.

 

Кроме тени чёрной

Нет мне больше друга.

А ещё недавно

Смерть меня боялась.

 

И не знал тогда я,

Как силён и крепок

Урусат суровый,

Слывший простодушным».

 

В сторону от войска

Он, как зверь, метнулся,

И с конём запасным

Бросил Красный холм свой,

А за ним и темник,

Тысячник и сотник

Следом – ун-агаси.

 

Воины, отчаясь,

Что скрываться поздно,

Видя страх Мамая,

Посылали с гневом

Вслед ему проклятья:

 

«О Мамай, презренный,

Не по чести занял

Ты чужое место,

Возносясь высоко,

 

Погубил ты дело,

Словно гад болотный,

Ускользнуть стремишься

От урусских сабель,

Чтоб успеть укрыться

У хозяев дальних».

 

Целый день их гнали

До Красивой Мечи

Воины Победы,

Чувствуя полёт свой,

Устилая землю

Пёстрыми телами.

 

И была последней

Битвою «сухою»

Сеча на том поле –

Поле Куликовом,

Что без огнестрела

Провели две рати.

 

А Мамай двуликий

Был ограблен в Кафе,

Где искал спасенья

Он от Тохтамыша,

Думал расплатиться

С Генуей далёкой

За поход бесславный

Крымскою землёю.

Но убит был вскоре

Слугами кафинцев.

 

 

Плач Евдокии

 

А в столице белой,

Ничего не зная,

Плачет Евдокия

О любимом муже.

 

И убрус шелковый,

Не скрепляя, держит

Тонкими перстами,

Сдавливает крик свой,

Тягостный, невольный:

«Горе мне!.. О горе!..

Неужель вдова я?».

 

Волосы схватила

И к лицу прижала:

«Свет мой несказанный,

Если б воротился

Целый, невредимый,

Бросилась к тебе я,

Пала б на колени,

Обхватила ноги,

В счастье зарыдала...

 

Горькую разлуку

Довелось испить мне,

Сколько же их было

Разлучений тяжких,

Сколько, сколько, сколько!..».

И лицо бледнее

Жемчуга морского.

 

«Вновь тоска заводит

Руку мне под сердце,

Из груди невольно

Песню вырывая:

 

«Всю ночь украдкой плакала,

А чем ещё утешиться?

Плач не дойдёт до облака,

Стон не дойдёт до милого.

Зажгла свечу я тонкую –

Она внезапно вспыхнула.

Дым не дойдёт до месяца,

Развеется, как горюшко.

Песнь заведя негромкую,

Свои обиды вырвала

У гнева потаённого,

У ветра нестерпимого,

Превозмогая долюшку».

 

Помнишь, как гуляли

У реки с тобою,

Лебедь у обрыва

На крыло вставала

И звала с собою

Друга дорогого,

Быть с тобою рядом

Век мне завещала.

 

Говорю с цветами

О тебе безмолвно

И ловлю ладонью

Дождевые капли.

 

И ни на минуту

Я не забываю

Ни лицо, ни поступь,

Ни твои объятья…

 

Час счастливый медлит.

Детушки всё смотрят

В окна на дорогу

С высоты кремлёвской –

Не отец ли едет?

 

Вышила я, свет мой,

Нитью золотою

Город твой любимый,

Названный Москвою.

 

Ведь недаром Юрий,

Долгоруким званный,

Слышал слово старца

О престольном граде,

Что построен будет

Средь лесов приокских…»

 

 

Победа

 

В это время князь наш

Объезжает поле,

Где тела погибших

Закрывают землю.

 

Убиенных видит,

Многих вспоминает.

Сам он перевязан

Белою тряпицей,

Вот с коня слезает –

Видит белозёрских:

Федора, Ивана,

И звенигородских:

Серафима, Глеба,

Воинов тарусских:

Дмитрия, Мстислава…

Ратников московских:

Осипа, Волуя…                            

 

После битвы долгой

Вся трава поникла.

А деревья тяжко

До земли склонились.

Велика победа –

Велико и горе.

 

Волынцу-Боброку

Молвил князь в раздумье:

«Слово твоё верно,

Предсказанье – точно.

Быть тебе, премудрый,

Воеводой вечно!».

 

И пошли по полю

Ратники Победы,

В неотступной скорби

Мёртвых узнавая:

 

На плаще багряном

Стыло тело Бренка:

Дмитрий наклонился,

Не скрывая горя,

Подавляя стон свой.

И слеза скатилась

На златые кудри

Друга дорогого:

 

«Братья мои, братья,

За меня погиб он,

Михаил отважный,

Больше нет такого:

 

Доблестный, могучий,

И неустрашимый,

Был исполнен резкой

Красоты высокой.

 

Для врага был грозный

Гибельный противник,

Для друзей – надёжа,

Помощь и советчик.

 

Друг мой, несказанный,

Друг, любимый с детства,

Неужели больше

Не промолвишь слова?!

Древнему Авису

Ты подобен, воин».

 

Рядом с телом Бренка –

Мелика увидел

И над ним склонился:

«Стойкий, храбрый страж мой,

Крепко охраняем

Был твоей рукою

Я от сабель вражьих,

От ударов подлых,

От ударов сзади.

Не забуду подвиг

Твой до дней последних».

 

Слева на пригорке

Тело Пересвета

Обступили други,

Князь продолжил слово:

 

«Помните же, братья,

Имя Пересвета –

Славного героя,

Инока простого,

Сына светлой Правды.

 

Истребил он семя

Дьявольское, злое,

Одолевши силу,

Силу неземную,

От которой чашу

Смертную испили б

Многие из наших

Ратоборцев славных».

 

Расспросил Димитрий,

Где Ослябя-воин.

«Видели – в сраженье

Сильно шёл он, храбрый

И неудержимый,

Тяжкие удары

Нанося ордынцам.

 

Но убит был саблей,

Знамя защищая,

Чтобы дальний видел

Наше продвиженье

По большому полю.

Подхватили знамя…».

 

Князь нахмурил брови,

Постоял с печалью.

И пора приспела

Слать гонца в столицу.

 

Споро вестник мчится

С радостным посланьем

В светлый град московский.

На пути победном,

На заставах дальних

Лошадей меняет,

Гонит, что есть мочи.

 

И четыре дня он,

И четыре ночи

Быстр, как ветер в поле,

Как стрела в полёте.

 

Созывали трубы

Всех, кто выжил в битве,

Собралась дружина

Под хоругви дедов,

Где на шёлке алом

Вышитые златом

Строки огневые

Говорили братьям,

Что не только в силе

Бог, но в светлой правде.

 

Сразу холм высокий,

Что допреж был вражьим,

Стал от стягов Красным.

На него поднялся

Богатырь-князь Дмитрий,

И, блеснув красивой,

Ранней сединою,

Поднял меч победный.

 

Ратники кричали,

Торжествуя, здравя

Князя, ожидая

Воинского слова:

 

«Вы врагу не дали

Заступить на землю

Предков наших мудрых

И многострадальных.

 

Вы стремились к бою,

Не жалея жизни,

Разгромили «тёмных»,

Были беспощадны!

 

Кровь из ран сочилась

Вместе с силой русской,

Уходящей в землю.

Тяжела та сила,

Даже и для тверди,

Вырвется наружу,

Перейдёт к потомкам.

 

Русь крепка навеки,

Переборет бури,

И любую силу,

Вставшую пред нами.

 

Есть на свете войны –

Есть и меч булатный.

Есть едино войско –

Закалённей стали.

 

Стать отныне Дону

Отраженьем славы

Вашей беспримерной

И неоспоримой.

 

Весть о ней несётся

К Воротам Железным,

К Риму, Кафе, Риге,

На Дунай и к морю –

Северным варягам,

К Тырнову, Царьграду…

 

Измечтал я правду,

Выносил свободу,

Ратный бой прославил.

Ворогов сегодня

Вчетверо избили».

 

Простонал-промолвил,

Чёрных птиц увидя,

Победитель русский,

Напрягая голос:    

 

«Коршун, коршун вещий,

Вихрем пролетевший,

Ни посевов спелых,

Ни плодов янтарных,

Ни себе подобных

Не клюёшь, безмолвный.

 

Научить бы смертных

Не метать друг в друга

Стрел позолочёных,

Огненных, несметных».

 

Восемь дней печальных

Хоронили други

С воинскою честью

И слезою скорбной

Сорок тысяч павших

В сече той нещадной

У реки Непрядвы.

 

Хоронили лучших –

Ратников отважных,

Отроков безусых,

Старцев седовласых,

Сыновей и братьев

Родины единой,

Что в бою жестоком

Русь собой прикрыли

От огня и смерти.

 

Из дубов столетних

Срублен храм узорный –

Далеко несутся

С колокольни звоны

В память о погибших

Сыновьях Непрядвы,

В память о Победе

Русского оружья.

 

 

Комментарии

Комментарий #17113 26.04.2019 в 21:36

Это же просто ВЕЛИКОЛЕПНО! Как сильно! Аж мурашки по коже...
"Кровь из ран сочилась
Вместе с силой русской,
Уходящей в землю.
Тяжела та сила,
Даже и для тверди,
Вырвется наружу,
Перейдёт к потомкам."

Комментарий #17076 25.04.2019 в 12:47

Очень хорошо. Как-буд-то просмотрела кинофильм. Здорово.

Комментарий #17068 24.04.2019 в 21:02

Хороший стих!

Комментарий #16977 18.04.2019 в 19:50

Стих льётся естественно, от души. Поэмы, наверное, так и надо писать, а то читаешь иную и видишь потуги автора в стягивании сюжета, в озвучивании идеи. Да и в форме и рифмовке, наконец, видишь эти бесконечные стяжки-натяжки. А здесь - лёгкость и простота. Но наполненные и художественно огранённые. Выдающие внутреннюю драму-трагедию. Одни кони в битве чего стоят!
Ольга - Мастер!