Вячеслав МИХАЙЛОВ. ПОЛИТОЛОГ ЛЮБАНЯ. Рассказ

 

Вячеслав МИХАЙЛОВ

ПОЛИТОЛОГ ЛЮБАНЯ

Рассказ

 

Вернувшись домой после традиционного субботнего похода на рынок и в продмаг, Семен проворно разложил на просторном кухонном столе покупки, кликнул жену и по обыкновению начал маленькое представление, вовлекая и благоверную свою в это действо.

– Милая, погляди, мимо не проходи, – игриво мурлыкал он, раскрывая пакет с сосисками и наскоро ощупывая каждую. – Из килограмма всего-то две-три склизкие. Это граммов сто пятьдесят – не более! Класс!.. Ну, виртуозки эти бабенции: шир-пыр, и несколько просроченных закинут в пакет незаметно. Но не полкило же!.. Откажутся химичить, бедолаги, – вылетят с работы за милую душу… Карбонат брать не стал – вид печальный. Черешню не трогай пока, сам переберу… Вижу, вижу, не терпится черешенки отведать.

Семен опоясался фартуком и занялся перламутрово-бордовой черешней, споро отправляя свежие плоды в объемную миску – для мытья, а лежалые, подгнившие – в мусорное ведро.

Быстренько расправившись с замечательным южным фруктом, горделиво улыбнулся:

– Хвали меня, Любаня, хвали: не годится от силы триста граммов. Это из полутора килограммов. Не зря я сыграл сурового покупателя. А не подмешано ли тут, говорю строго, черешни с прошлых дней. Видела бы этот кислый взгляд в ответ… Ну ничего, зато полакомимся и внука угостим. Только, роднуля, я тебя умоляю, не подходи со своим нитратомером к помидорам и огурцам, – перехватил он взгляд жены в сторону пакетов с овощами. – Опять останемся без салата. Я старался спелые, но крепкие выбирать. Ты же знаешь, умею… Понемножку будем кушать – справится желудок, если что.

– Молоток, Сема, вкусный сыр взял, – похвалила Люба, взяв со стола кусок сыра в вакуумной упаковке. Она извлекла его и сию секунду ахнула: «Вот, черти! Посмотри».

Семен взял сыр и стал оглядывать.

– Да-а, – почесал смущенно затылок, – плесень тронула край. С брачком видимо упаковка... Не беда, – успокоил он бодренько жену. – Сейчас срежу негодный угол и всё, можно кушать. Запах вроде нормальный… Что делать, в упаковку не заглянешь.

– Может, вернем? – робко предложила жена.

– Что ты, персик, это ж нервотрепка, время – и непонятный финал… Лучше погляди хлеб – ты такой одобрила в прошлый раз.

– Вроде ароматный… – кивнула она, пробуя кусочек пшенично-ржаного каравая. – Непропеченный, правда, сегодня. – Но это пустяк, – спохватилась Люба, боясь ещё расстроить мужа. – Порежем на несколько кусков и в духовку – дойдет.

– Верно, Любаня, – духовка нам на что.       

– Всё же хлеба у нас порядочно остается, – не удержалась-таки жена. – Есть, кстати, хороший очень магазин – в центре, у драмтеатра. Недешевый, понятно. Там отличный хлеб: не сластит, в меру соленый, пропеченный и с корочкой – пекарня при магазине. Соседка как-то угостила. Такой не останется.

– Тот магазин, персик, наш бюджет докторский не потянет.

– Можно там только хлеб покупать и всё.

– И ты пройдешь мимо колбасной секции, мимо молочной, рыбной? – ухмыльнулся Семен. – Опасная идея, персик. К тому же отличный хлеб – это лишние килограммы. Тебе нужны лишние килограммы? Я против… На хлеб мы особо не налегаем, обойдемся.

– Что ни говори, а многовато продуктов в отходы идет, минуя стол, – вздохнула Люба. – У тебя-то, глазастого, разборчивого. И я стараюсь присматриваться… Вроде выбор большой, а как брать что, стоишь в раздумье – прокола очередного опасаешься… Привыкли уже. Неужели поправить это нельзя?

– В правительстве, Любаня, говорят, опасно бизнес кошмарить, особо малый и средний. Донимать его, значит, частыми проверками, наказывать строго за нарушения и обман, придираться… и тому подобное. Туго, говорят, будет с продовольствием.

– А нельзя не кошмарить, а просто умеренно так, аккуратно, но регулярно и действенно контролировать – нам на пользу и бизнесу добропорядочному, а плутовскому бизнесу во вред?

– Говорят, пробовали – не выходит, всё равно проверяльщики, контролеры принимаются со временем кошмарить… и мзду ещё вымогают.

– Может у других выйдет?

– У каких других? У другого правительства? Ты за смену правительства, Любаня?! – с нарочитой опаской выпучил глаза Семен. – Прямо радикалка. Хочешь дестабилизации?

– А что такого-то? Верховодят они давно. Если не получается давно, так и не получится уже. Была б с продовольствием только загвоздка. Смысл ждать? Дестабилизации как раз дождешься… И менять всех необязательно – если выходит у кого, пусть себе работает.

– Справедливая, справедливая, ей-ей. Не ценишь, персик, что имеешь, не ценишь, – покачал головой Семен. – А я вот ценю. Ты за последние годы много видела смен-перемен, от которых прок был? Я больше видел, что «хотели как лучше, а получилось как всегда».

– Как всегда что? Как всегда хуже? – всколыхнулась Люба.

– Ну да.

– Почему же в этой фразе крылатой – все кому не лень её повторяют – опускают «хуже»? Почему не договаривают? – продолжала наступать жена.

– И так ясно, – пожал плечами Семен. – Ты что вдруг заволновалась, Любаня?

– А то! – сердито стукнула кулаком по столу Люба. – Повторяют её бездумно, не вникая, насколько она подленькая и лживая. Она как бы про все известные наши времена. По ней выходит, всегда будто на Руси что ни затевается наверху, то не получается, хотят как лучше, а получается хуже. Будь так, не иметь нам нипочем ни царства, ни Великой империи, ни могучего Советского Союза. А мы имели! И родом эта фраза из гоп-компании реформаторской, что пустила Россию под откос в девяностые годы. Оправдывали они шутейно такими вот словами свою неумелость, несостоятельность: «Да, мол, промахов, ошибок у нас полно, но всегда ведь так было, от традиции российской мы не отклонились». Отклонились, крепко-крепко отклонились… До сей поры их сторонники идейные погоду делают наверху. А ты их менять не хочешь.

Семен с недоумением любовался вскипевшей неожиданно, разрумянившейся, обаятельной женой:

– Сразила! Без оружия сразила, политолог ты мой, – бормотал он изумленно. – Откуда?.. Уговорила – меняем. Покушай черешню, золотко.