Александр БОБРОВ. ПОКРОВ ДЛЯ МИЛОССКОЙ БОГИНИ. Парадоксы современной поэзии

 

Александр БОБРОВ

ПОКРОВ ДЛЯ МИЛОССКОЙ БОГИНИ

Парадоксы современной поэзии

 

Прочитал в «Российском писателе» список вновь принятых членов Союза писателей России – из 30 новобранцев 16 поэты, больше половины. Так оно обычно и на семинарах бывает: критиков днём с огнём не сыщешь, а уж драматургов… Россия, выходит, страна поэтов? Да вот парадокс: книжки поэтические – пылятся, журналы с подборками и умными статями не востребованы, а все поэтические программы закрыты на ТВ из-за низких рейтингов – не смотрят сотни тысяч пишуших вирши…

«Поэзия в конце концов прекрасная вещь – надо с этим согласиться...» – говорил Федор Тютчев. Безусловно, соглашаясь с Фёдором Ивановичем – выдающимся поэтом и мыслителем, всё-таки вынужден ответить на мучительный вопрос: нужна ли давно задуманная книга о прекрасной вещи – поэзии? Для кого может быть предназначено это пособие, что ли, в форме свободных раздумий, строгих лекций, заметок на полях и рецензий на творческие работы студентов? С одной стороны, круг её целенаправленных читателей вроде бы ограничен студентами-филологами и питомцами творческих вузов, специализированных гимназий и курсов. С другой стороны, он практически – неохватен, если говорить о любителях поэзии, а особливо – о сочинителях: ведь сегодня только на одном сайте Стихи.ru присутствует невероятное количество авторов. Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более 2 000 000 страниц по данным счетчика посещаемости. Больше населения Литвы разъехавшейся! Сайт Стихи.ру – коммерческое предприятие. Некоторые пользователи возмущаются, что сайт успешно зарабатывает на продаже баллов для размещения анонсов. Так, например, анонс на главной странице на сайте Стихи.ру стоит 1000 рублей (5000 баллов), в ленте произведений – 500 рублей (2500 баллов), а в ленте рецензий –  200 руб. (1000 баллов). Между тем, беда типичных авторов этого сайта в том, что они никогда не купят недавно вышедший учебник «Поэзия» за 1000 рублей или хорошую литературоведческую книжку, включая данное пособие – за 500, или даже стихи талантливого современника – за 200, чтобы развивать вкус, учиться мастерству, понимать разницу между поэзий и графоманией, но выложат сколько угодно, чтобы продвинуть себя, любимого. А ведь есть ещё 40 раскрученных сайтов, чтобы публиковать рифмованные сочинения! – от «Виртуального клуба поэзии» до «Графоман.нет». Как раз, увы – есть!

 

* * *

Беда в том, что графоманы – не читают книг. Мы в Литинституте прочитывали за неделю книги классики, учебники по мастерству, сборники новинок поэтов, а сами, дай бог, одно стихотворение сочиняли. Сегодня – наоборот! Будь по-другому – книги по поэзии и литературоведению были бы сметены с прилавков, а журналы снова стали выходить огромными тиражами: ведь миллионная армия пишущих! Говорят: книги дороги, но есть библиотеки, есть интернет, где можно бесплатно или за весьма умеренную цену скачивать книги. Но ведь нет же – пишут, строчат, размещают, публикуют. Для кого?.. На последнем награждении «национальной премией» сам председатель Роспечати утверждал, что для народа. Это не шутка?

Да, надо отдать должное учредителям сайтов и премий: они сумели уловить и реализовать вечное желание пишущего – увидеть своё пусть и несовершенное произведение обнародованным во что бы то ни стало. Раньше для этого ходили в литобъединения, печатались в многотиражках, но там был один нервирующий недостаток: тебя могли жестоко раскритиковать коллеги по студии, товарищи по работе, читатели районки, а тут – печатай что хочешь, а отзыв не понравился – убери! Студентка группы литтворчества МГИК Александра Кузнецова, чьи стихи были переведены в 20 лет даже на китайский язык, написала излишне эмоциональную курсовую работу: «Сетевая поэзия и графомания», где с отчаянием пишет: «Графомания – это бич литературы. Современная литература с каждым днем умирает все быстрее и быстрее, потому что на это поприще приходит большое количество дельцов и графоманов. Родоначальником отечественной графомании считают Дмитрия Ивановича Хвостова:

Нельзя прославиться чужими нам трудами;

Виной себе хулы, или похвал, мы сами.

Пусть образ мой внесут туда, где Россов Царь

Щедротою своей воздвиг олтарь…

 

Графоманы существовали всегда и при любом явлении жизни они давали о себе знать, но сегодня им слишком вольготно».

Да, над безобидным графом Хвостовым иронизировал сам Пушкин, а некий типичный баловень Стихиры попросился к нам в поэтическую студию «На Никитской», размножил свои гладенькие вирши, прочитал их на занятиях спокойно, но заинтересованные суждения и критические замечания совсем не воспринимал и… больше не появлялся. Зачем? – заявил и тут о себе, а работать над стихами – увольте. Но бывает и прямо противоположное отношение: человек не собирается посвящать себя литературе, а тянется к поэзии, ходит в какой-то литературный кружок, в библиотеку, читает книги о поэзии. Такие остались в России, но что самое удивительное – в прагматичных США.

Евгений Евтушенко 15 лет, до самой кончины, преподавал в Университете Талсы (Оклахома). Это частный университет почти с вековой историей. Да, в нём есть колледж искусств и наук Генри Кендалл, но есть и колледж бизнеса Коллинза, и колледж технических и естественных наук. Ведь Оклахома – нефтяной штат, и казалось бы – какая повальная поэзия? Но студенты Евтушенко, среди которых было много будущих нефтяников и инженеров, признавались, что они не просто выучили что-то новое – его курс помог посмотреть на мир другими глазами, раскрыться творческому потенциалу. Некоторые начинали даже учить русский. Почему в США раньше поняли, что поэзия – не просто рифмованные строчки или верлибры в книжках и в сети, а суть восприятия мира, залог образного мышления и творческого подхода к любой деятельности. А какие есть прозрения у поэтов, предвосхищавшие открытия учёных: ведь зрительно кажется, что молния раскалывает небеса и тёмную тучу, но Пушкин гениально описал видимое только ему:

Последняя туча рассеянной бури!

Одна ты несешься по ясной лазури,

Одна ты наводишь унылую тень,

Одна ты печалишь ликующий день.

Ты небо недавно кругом облегала,

И молния грозно тебя обвивала…

 

Через много лет учёные-физики доказали: что ветвистая молния тучу не раскалывает, не прошивает, а именно – обвивает.

 

* * *

Мария Евтушенко – последняя жена поэта, с которой он познакомился, выступая в Петрозаводске на телевидении, вспоминает: «Евгений Александрович преподавал русскую литературу и русское и европейское кино в Университете Талсы (Оклахома). Каждый семестр у него была разная программа: иногда только фильмы Феллини или Михалкова. То же по литературе – он мог рассказывать и о поэтах Серебряного века, и о шестидесятниках, и поэтах Великой Отечественной войны. Мы часто обсуждали с ним занятия и учеников. Евгений Александрович был своеобразным преподавателем. Не писал традиционные планы уроков, не требовал традиционные papers – сочинения. Он говорил студентам: «Напишите, что вы думаете об этом фильме. Только не нужно писать, о чем фильм. Вы мне напишите, какие струны он затронул в вашей душе, каким образом судьба героя или героини затронула вас». Обычно после двух-трех уроков они открывались и писали очень откровенные работы, во многом исповедальные. Курсы его были очень популярны. Запись обычно закрывалась быстро, народу было очень много. Однажды декан сказал ему: «Профессор Евтушенко, я не могу, чтобы все записались на ваш курс. У нас же есть другие преподаватели, им тоже нужно работать». Однажды газета New York Times сделала большое интервью о Евгении Евтушенко. Они приехали в Университет Талсы, но не стали разговаривать с ним, а поговорили со студентами после занятий. И один из этих студентов сказал: «Вы знаете, Евгений Евтушенко нам не преподает русскую литературу и кино, он нам преподает совесть и нравственность». Нам эти понятия в студенческих курсах ни к чему?!

Автор этой книги преподаёт в двух вузах сверхгуманитарного направления – в Московском государственном институте культуры и в Московском гуманитарном университете. С первых же дней работы, будучи лично знакомым с Евтушенко, профессионально завидуя ему («не писал традиционные планы уроков, не требовал традиционные сочинения» – попробовал бы с нашим Минобром!), слушая его рассказы о дальновидности американских университетов и даже колледжей, я пытался внушить, что и нам надо внедрять подобные творческие курсы для всех студентов, а не только для узкой группы литературного творчества и художественного перевода, которой я прямо читаю два семестра курс «Поэзия» и принимаю зачёт, курсовую и экзамен. Кстати, когда-то в беседе с тогдашним председателем правительства Владимиром Путиным неугомонный Евтушенко пытался внедрить такое новшество, я даже цитировал их кухонный трёп на этих страницах: «Вы назовите, кто мог бы преподавать в МГУ или МГИМО, например?» – «Ну, вот Юрий Корякин умер, а то он бы мог...». Смешно было слушать! Да полно в городах и весях грамотных литераторов, любящих поэзию, которые и семинары ведут, и клубы, и вполне могли бы читать такой курс в вузе»! В меркантильности и бездуховности погрязли, хуже янки…

Вот и я по наивности даже докладные записки подавал каждому новому ректору МГИК, а последней ректорской команде, хоть есть там проректоры из Литературного института, – и предлагать не стал. Россия твёрдо встала на путь стандартизации и бюрократизации образования, всей общественно-культурной сферы, который к добру не приведёт. Сегодня и графоман пошёл какой-то деловитый, целенаправленный, утративший наивность, уповающий не на высокую миссию поэзии, а на личный успех. Уже и конкуры среди себе подобных проводят, и «национальные премии» вручают. Об этом тоже писал гневные заметки – не остановить!

 

* * *

Пока ещё раз хочу подчеркнуть для начала, что я пытаюсь в одиночку написать учебное пособие «Поэзия», хотя такие попытки были. В издательстве ОГИ вышел в 2016 году учебник «Поэзия». Над дорогой книгой под тысячу страниц работали семь составителей, среди которых – ведущий сотрудник Института языкознания РАН, литературоведы и переводчики, лингвисты и практикующие поэты. Вот что говорит в интервью один из его авторов – поэт, критик, кандидат филологических наук Кирилл Корчагин: «Учебник «Поэзия» – обширный 886-страничный труд, который формально состоит из двух блоков, следующих друг за другом (порядок чтения блоков – на выбор читателя). Первая часть – теоретическая, вторая – рекомендуемые стихотворения и переводы поэтов XVIII-XXI веков под заголовком «Читаем и размышляем». Такой диапазон авторов/текстов очерчивает хронологические границы русской поэзии. Благодаря тематическому принципу мы можем встретить стоящие рядом стихи Александра Пушкина и Геннадия Гора, баллады Иосифа Бродского и современного московского поэта Андрея Родионова».

Лично мне такое свободное соседство и некое уравнивание – не по душе, хотя и в знаменитом «Поэтическом словаре» Александра Квятковского приводятся примеры версификаторского мастерства самых разных авторов, но всё-таки неведомых мне, тоже кандидату филологических наук и опытному редактору, авторов (условного Гора) – в нём не встретишь. Авторы учебника предупреждают, что читателю стоит настроиться на информационно-критическую волну, «перед ним – море обсуждаемой информации, разделенной по темам. Уже после прочтения содержания с разделами – например, «Какой может быть поэзия» или «Поэтическая идентичность» – становится ясно, что авторы учебника хотят интегрировать поэзию в максимальное количество культурных полей».

Да, на это обречён любой учебник по поэзии, потому что она пронизывает отечественную литературоцентричную культуру, все виды и рода искусства, является бродильными дрожжами любого творческого процесса. Вот и в этом пособии я следовал той методике, которая сложилась во время преподавания курса «Поэзия». Он, упрощённо говоря, состоит из трёх направлений, трёх ипостасей, подобно тому, как сливаются реки в одно русло, но и тут не всё просто, как в природе: Например, за Бийском, где идущая с гор Катунь сталкивается с более равнинной и мутной Бией, в общей реке Оби – алтайская Катунь долго идёт особой светлой и мощной струёй. Вроде бы уже одно, а есть своё течение. Так и в реке Поэзии нельзя обойтись без трёх условных потоков: 1 – История поэзии как воплощение общественной, этической мысли и поэтического отражения развивающегося национального образа мира (раздел «Движение во времени»; 2 – Мастерство в поэзии, вечная диалектика формы и содержания (раздел «В силу формы»); 3 – Творческое поведение самого поэта-творца, который создаёт не только портрет времени, но и свой автопортрет и стихами, и всем образом жизни (раздел «Творческое поведение»). А ещё надо всем витает, не даёт сухо анализировать и поверять алгеброй гармонию вечная тайна Поэзии, её чудо, которое пока невозможно разрушить ни временем, ни техническим прогрессом, ни царящими нравами. Пока… Вот именно с этого, не строго филологического раздела – «Палец к губам» я и хочу начать свою книгу, а пока хочу сразу дать объяснение её необычному, не мною придуманному названию – «Покров для Венеры Милосской».

Замечательный лирик – мой учитель не в аудитории и редакции, а в поэзии и жизни – Владимир Соколов, отвечая на вопрос интервью, «Что такое поэзия?», вспомнил статью Иннокентия Анненского «Что такое поэзия?», которая являлась наброском вступления к первой книге стихов, но была опубликована лишь посмертно в альманахе «Аполлон» в 1911 году: «Этого я не знаю. Но если бы я и знал, что такое поэзия (ты простишь мне, неясная тень, этот плагиат!), то не сумел бы выразить своего знания или, наконец, даже подобрав и сложив подходящие слова, все равно никем бы не был понят. Вообще есть реальности, которые, по-видимому, лучше вовсе не определять. Разве есть покрой одежды, достойный Милосской богини?»…

Вот отсюда и родилось не академическое название для пособия по поэзии: «Покров для Венеры Милосской». Оно не совсем точное, но покрой одежды длиннее и прозаичнее. Напишется ли эта книга, нужна ли она – пока не знаю. Но ведь курс такой читаю, а привык всё доводить до конца и оставлять подсказки для наставников.