ПУБЛИЦИСТИКА / Александр БОБРОВ. ПАМЯТНИК НАСТАВНИКУ ПУШКИНА. О талантах русской провинции
Александр БОБРОВ

Александр БОБРОВ. ПАМЯТНИК НАСТАВНИКУ ПУШКИНА. О талантах русской провинции

 

Александр БОБРОВ

ПАМЯТНИК НАСТАВНИКУ ПУШКИНА

О талантах русской провинции

 

В курортном древнем городке Кашине, где я недавно снова бродил над обмелевшей Кашинкой, делающей причудливую петлю в форме сердца, всегда думаю: надо  бы поставить памятник не только святой Анне Кашинской, но и… черновику. Это, конечно, образное выражение, некий каламбур, но ведь именно в черновой редакции стихотворения «19 октября» (1825) мы читаем со школы знакомые возвышенные строки:

...Куницыну дань сердца и вина!

Он создал нас, он воспитал наш пламень,

Поставлен им краеугольный камень,

Им чистая лампада возжена...

Наставникам, хранившим юность нашу,

Всем честию — и мертвым и живым,

К устам подъяв признательную чашу,

Не помня зла, за благо воздадим.

 

То есть здесь, в провинциальном городке Тверской области, где взрастал и учился в духовном училище будущий блистательный адъюнкт-профессор нравственных наук (вот какое ответственное званье!), можно поставить памятник не только Александру Петровичу, который всего на  шестнадцать лет был старше Пушкина, но Русскому патриоту-наставнику, истинному гражданину. Сын сельского дьячка из соседнего села Кой – Куницын после духовного образования закончил Педагогический институт, был слушателем Геттингенского университета (отсюда, наверное,  адрес учёбы Ленского), то есть был по-европейски образован. Этот молодой человек, спокойный, прямой, как струна, с бледным лицом и звучным голосом, был блестящим педагогом. За Куницыным в Лицее закрепилась слава вольнодумца. На торжественном открытии Лицея 19 октября 1811 года, где присутствовал император, Куницын выступал с речью. Адъюнкт-профессор говорил о «существе гражданских обязанностей», о «благе целого общества», о «причинах благоденствия и упадка государств». Оратор выступал с большим пафосом. После его речи император сказал министру: «Представьте к отличию». Но власть благоволение к таким вольнодумцам в России недолго проявляет.

Уже в 1821 году Куницын был смещен с занимаемых им должностей в лицее и исключен со службы по Министерству народного просвещения за книгу «Право естественное», в которой, по мнению правительства, содержались «весьма вредные, противоречащие истинам христианства», мысли и утверждения. Запрещение этой книги гневно осудил Пушкин, но в году Декабрьского восстания из чистовика знаменитого стихотворения всё-таки убрал. Хотя отношения своего никогда не переменил. Впоследствии лицеист Пётр Александрович Плетнев писал, что о лекциях Куницына Пушкин «вспоминал всегда с восхищением и лично к нему до смерти сохранил неизменное уважение». Как знак любви и памяти поэта – дарственная надпись на книге «История Пугачевского бунта», подаренной Пушкиным своему учителю: «Александру Петровичу Куницыну от автора в знак глубокого уважения и благодарности 11 января 1835 года». Последняя должность Куницына, в которой он состоял до конца жизни, – директор департамента духовных дел иностранного вероисповедания. Умер Александр Петрович 1 августа 1840 года и похоронен в Петербурге на Георгиевском кладбище (Большая Охта), ненадолго пережив гениального ученика. 

Его родное село Кой – умирающее село, Дмитровский монастырь Кашина напротив торгового центра городка – давно упразднён, остался только мощный куб собора, а здание Кашинского техникума принадлежит к более поздним постройкам мужского монастыря. Но я, когда попадаю в достославный, но, увы, умирающий Кашин (курорт на 340 мест – действует и лечит, а вот главный завод электрооборудования уже работает три дня в неделю, работать молодёжи почти негде), всегда думаю о том, каких же талантов на любом поприще – хоть литературном, хоть государственно-педагогическом – может рождать русская провинция. Ей Богу – поставить бы хоть скромный памятник Куницыну…

 

ПРИКРЕПЛЕННЫЕ ИЗОБРАЖЕНИЯ (3)

Комментарии