РЕЦЕНЗИЯ / Юрий МАНАКОВ. ФАНТАСМАГОРИЯ АЛЕКСАНДРА ЛЕОНИДОВА. О романе «Апологет»
Юрий МАНАКОВ

Юрий МАНАКОВ. ФАНТАСМАГОРИЯ АЛЕКСАНДРА ЛЕОНИДОВА. О романе «Апологет»

01.09.2019
1433
1

 

Юрий МАНАКОВ

ФАНТАСМАГОРИЯ АЛЕКСАНДРА ЛЕОНИДОВА

О романе «Апологет»

 

После прочтения романа-фантасмагории «Апологет» Александра Леонидова (Филиппова), вышедшего на сайте «День литературы», я мысленно снял шляпу перед автором. Признаюсь, читал произведение не запойно, не, как говорится, «в один присест», за ночь, а не торопясь, смакуя. Сначала это происходило из-за того, что просто было лето, тайга и горы рядом, а в них я как рыба в воде. А в двух местах одновременно человек быть не способен. Ситуация на первый взгляд — на разрыв… Однако вскоре я понял, что это и хорошо: роман не тот, чтобы одолевать его с наскока! Наслаждаться необходимо, не спеша: прочитал, обдумал, поразмышлял, привёл впечатления в порядок. И ничего, что страда и случаются дни, когда ты не открываешь роман — эта фантасмагория уже в тебе, в твоей голове. И едешь ли ты куда, либо идёшь, или сидишь у ключа на лугу, а мыслями-то продолжаешь проживать те происшествия и события, с которыми ознакомился на страницах этой мистическо-феерической, с элементами сумрачного средневековья, вещи.

Поначалу я думал отписаться восторженным комментарием на сайте, так как было грустно оттого, что отзывов под этим исключительным романом кот наплакал, хотя число прочтений и обнадёживало. Но в короткий комментарий не втиснуть всех тех душевных ассоциаций, что родились при чтении.

Уже сам зачин потрясающий. Легко угадываемый Нахалков, этакий барственный усатый котяра, да и его не менее знаменитые родственники описаны хоть и в проброс, но ярко и узнаваемо. Я уж не говорю про главу о красных карателях, по-иезуитски уничтоживших госпиталь с ранеными только затем, чтобы заманить в силки и пулемётным огнём положить эскадрон белых, привлекая к этому сатанинскому действу и перепуганного насмерть пятилетнего мальчонку. Дальше — больше. Матвей Иванович Безымянных — этот революционный демон во плоти — разворачивается в полный свой инфернальный рост. Казалось бы, на эту нежить должна использоваться одна лишь чёрная краска, но вот он партизан во время Великой Отечественной войны. И хотя методы у него всё те же: вероломно заманивать врага и уничтожать, однако здесь уже упомянутой краске нет места. Её заменяет разливающееся чувство справедливой мести, особенно когда под его руководством подрываются едущие из рейха сравнять с землёй Ленинград так называемые орудия возмездия.

И такой разноплановой многозначности рассыпано по роману немало и в повадках, и в характерах других персонажей. Да в том же бедном армянском мальчишке, выжившем и ставшем медицинским доктором и по совместительству философом, Левоне Артушевиче Глыбяне! Метафоричен и образ главного героя Алика, Совенко Виталия Терентьевича, несчастного плода инцеста, выродка, каким он сам считал себя, и не без основания: «Я родился кривым, словно чрево моей матери бетономешалка…»; «Мысль проворачивается в голове режущим осколком битого стекла…». При деформированной голове и ущербных комплексах Алик обладает блестящим, хоть и циничным умом, и на удивление ловко встраивается в тогдашнюю советскую действительность, ведёт себя аскетично (к примеру, живёт на зарплату, не позволяет себе излишеств в одежде), между тем ворочая миллионами и даже перекраивая в свою угоду целые отрасли народного хозяйства.

Повторюсь, роман мистический, мощный своей неожиданностью, в нём подробно разобрана история власти вообще, и трагедия власти в России за последние сто лет в частности. Читая, ты видишь её неприглядную изнанку, ту дьявольскую кухню, где готовилось варево, которое нам приходится расхлёбывать вот уже более века. «Власть всегда инфернальна, иногда напомажена…» пишет автор, и трудно с этим не согласиться. Правдивые характеристики ничтожности большинства партийных вождей, окружавшей их цветастой номенклатурной челяди, вскрытые тайные взаимодействия с забугорными заклятыми партнёрами, интриги, подковёрная аппаратная борьба не на жизнь, а на смерть, всё это приводит к заключению, что не кто иной, как именно эта верхушка обрекла нашу великую Родину — Советский Союз — на заклание. И нет им прощения за это во веки веков!

Прочитал живописно-страшноватое описание того, как на фуршете в Австрии, в пресловутом Римском клубе, в зал вкатывается немалая тележка, на которой лежит мёртвая обнажённая девушка, прикрытая в известных местах виноградными листьями. Обморок Татьяны, усмешки «владетелей мирового порядка», непроницаемость чёрного мага, главного героя Алика. К вящему удовольствию убиенная девица оказалась всего лишь искусно вылепленным тортом…

И невольно вспомнился мне трагический декабрь 1991 года, развал СССР. Как-то вечером включаю телевизор, а там бесенята из поганенького и нагловатого «Взгляда». Помню Эрнста, Политковского, Листьева и других, этаких развесёлых мачо, как они у огромного стола чрезмерно оживлённо суетились. А когда разошлись чуть по сторонам, то увидел я гигантский, во весь стол, торт в образе Советского Союза, как на географической карте. Только вот был он выпуклым, аппетитным, причём каждая республика окрашена в свой яркий свет. И что вы думаете, сделали эти жизнерадостные жеребцы? Они дружно воткнули свои ножи и вилки в это беззащитное кулинарное произведение и раздербанили каждый себе по приличному куску. Под всеобщий пошловатый хохоток. Эти переполненные гормонами весельчаки, наверное, не ведали еще, что им уготована роль мавров, за исключением, может быть, одного того, который после убийства Листьева взобрался на далеко не матодорский пьедестал и вот уже почти три десятилетия отравляет мозги «дорогих россиян» до оскомины приевшимися КВНами и прочими крикливыми шоу.

Сказать, что язык повествования у Александра Леонидова особенный — это не сказать ничего. Каждая буква и запятая у него, как говаривала моя мама: «у места», то есть уже не заменить, не переставить. Леонидовский словарный запас — это россыпи нашего великого и могучего. И это я без всякой иронии. Потому что каждое слово у автора выверено, ему знаком и высокий стиль, и обыкновенная, но чрезвычайно глубокая по содержанию и смыслу простая русская речь. Не теперешняя, изрядно потрёпанная телевизионными недоучками с их англицизмами, а та, прежняя, воистину золотая, от которой приходили в восторг Иван Тургенев и Владимир Даль. «Любимый, мшелый и лапистый ельник, глухой, завалеженный, куда солнце, как в храм — только через звонницы вершин заглядывает невесомыми столпами…». Почувствуйте вкус и зримость этой фразы и ощутите шорох палой иглы под ногами! А как великолепно вписаны в ткань повествования наши поговорки и присказки: «кот из дому — мыши в пляс», «лучше быть петухом в маленьком курятнике, чем курицей в большом». Помните набившее всем оскомину: патриотизм – последнее прибежище негодяев… Александр Леонидов пошёл дальше и с сарказмом устами одного из деятелей Римского клуба изящно обыграл эту фразу: ум — последнее прибежище неудачников!..

В романе, на мой взгляд, нет ни одной вымученной или притянутой за уши фразы, и если он немалый и ёмкий построчно, то что говорить о его многоплановости и парадоксальных смыслах — их просто художественная бездна! Однако при знакомстве с ней, в отличие от той, хрестоматийной, она если и заглянет в тебя, то лишь для того, чтобы обогатить и насытить твои духовные потребности.

«Апологет» назван автором романом-фантасмагорией. Я бы добавил сюда с полным основанием — роман-предупреждение. Описывая события сорокалетней и более давности, автор мастерски вылепливает омерзительные фигуры Яковлевича, Перламутрова, академика Арбата. В образе Яковлевича легко проглядывается зловещая, деформированная не менее чем у Алика, внешность главного «прораба перестройки» Александра Яковлева, того самого, для которого слово «русский» было едва ли не ругательным, хотя, к сожалению, сам этот деятель кровно принадлежал к нашему народу. Некромант, да и только! А каков «академик» Арбат со своими русофобскими чаяниями о том, что пройдёт всего с десяток лет: «и слова никто не вякнет. Мы сверху, быдло снизу, и так — навсегда…».

Помнится, в советское время о масонах у нас в стране либо вообще не упоминали, либо власть предержащие лишь отмахивались: сказки, мол, всё это. Дожили — сказки оказались былью, да такой, что волос встанет дыбом! В романе есть такая фраза: «маги, некроманты составляют таинственную «мировую закулису»». И я почему-то верю, что это так. Как верю и тому, что «подменив прошлое, можно изменить события в будущем…». Кстати, познания автора не только истории Земли и человечества, но и нынешней эпохи глубоки и универсальны, это видно не по одному роману, но и по другим произведениям Александра Леонидова (Филиппова), однако его творчеству отнюдь не присуща академическая тяжеловесность и чрезмерная заумь. Слог изящный, словесная вязь образна и зрима, всегда лыком в строку лёгкая ирония, добрый юмор, но к месту и испепеляющий сарказм; не избегает автор и уничижительной издёвки, если того заслуживает какое-либо не лезущее ни в какие ворота явление или зарвавшийся персонаж.

Завершая свои записки скажу, что роман-фантасмагория «Апологет» — это без преувеличения событие в литературной жизни России, и если человек, как параличом еще не разбит клиповым восприятием окружающего мира, он обязательно отыщет это замечательное произведение и погрузится в упоительное чтение. Оно безусловно того стоит.

       

 

Комментарии

Комментарий #20024 01.09.2019 в 08:29

Огромное спасибо за добрые и очень проницательные слова, нет для нас выше похвалы, чем такое слово от уважаемого коллеги по перу, Тронут, признателен, и проникаюсь убеждением, что живу и работаю не зря! От всего сердца - благодарю. А.Леонидов /Филиппов/, Уфа