Владимир СПЕКТОР. И ВРУЩИЕ УЙДУТ… Стихи

 

Владимир СПЕКТОР           

И ВРУЩИЕ УЙДУТ…

 

* * *

                             Ну, что с того, что я там был…

                                                       Юрий Левитанский

Ну, что с того, что не был там,

Где часть моей родни осталась.

Я вовсе «не давлю на жалость»…

Что жалость – звёздам и крестам

 

На тех могилах, где война

В обнимку с бывшими живыми,

Где время растворяет имя,

Хоть, кажется, ещё видна

 

Тень правды, что пока жива

(А кто-то думал, что убита),

Но память крови и гранита

Всегда надежней, чем слова.

 

Ну, что с того, что не был там,

Во мне их боль, надежды, даты…

Назло врагам там – сорок пятый!

Забрать хотите? Не отдам.

 

* * *

На кладбище, где жертвы той войны

Спят неспокойно, вновь гуляет эхо,

И в нем сквозь выстрелы и плач слышны

Проклятья «юде», стон, обрывки смеха…

 

Здесь тем, стрелявшим в голых и больных,

С ухмылкой убивая, добивая,

Воздвигли крест, что как удар под дых,

И, значит, правда – тоже не живая?

 

Нет, Божий суд бессмертен, как всегда,

И обернется вещим словом тайна.

А памяти горючая звезда

Над кладбищем не гаснет не случайно…

 

* * *

И музыка играла, и сердце трепетало…

Но выход был всё там же, не далее, чем вход.

Не далее, не ближе. Кто был никем – обижен.

Я помню, как всё было. А не наоборот.

 

Я помню, помню, помню и ягоды, и корни,

И даты, как солдаты, стоят в одном ряду.

А врущим я не верю. Находки и потери

Приходят и уходят. И врущие уйдут.

 

* * *

Во встречных глазах – повседневность и скука,

Безликость улыбок и фраз равнодушных.

Сквозь будни моргает судьба близоруко.

– Прохладно? – Прохладно. Но кажется душно.

 

А, может, в аорте не кровь, а чернила,

В которых погоде равна непогода?

Прислушайся – в памяти время застыло.

Там – будто июнь сорок первого года…

 

* * *

А к вечной жизни нет пути. Закрыто. Красный свет.

Я детству прошептал: «Прости». Чудес на свете нет.

 

Казалось раньше всё – пустяк. Бегут за днями дни,

Как будто кошки от собак, торопятся они.

 

Куда, зачем, сквозь вечный зов ушедших в небеса…

Не знаю. Но уже готов поверить в чудеса.

 

* * *

Дым воспоминаний разъедает глаза.

Память о доме, как воздух, закачана в душу.

Дом пионеров. Салют! Кто против? Кто за?

– Ты ведь не струсишь поднять свою руку? – Не струшу.

 

Трусить – не трусить… Любишь вишневый компот?

Помнишь рубиновый цвет и обманчивость вкуса?

Память с трудом отдаёт. Но зато как поёт...

Дым превращая в дыханье. А минусы – в плюсы…

 

* * *

Лумумба, Дэвис, Корвалан…

Кто помнит звонкость их фамилий.

От «жили-были» до «забыли» –

Тире, как от «пропал» до «пан».

 

А я вот помню. «Миру – мир»

Кричал на митингах со всеми.

Прошло своё-чужое время.

Конспект зачитан аж до дыр.

 

А мира не было и нет.

Похоже, здесь ему не рады.

И эхо новой канонады

Летит, как бабочка на свет.

 

* * *

А я из ушедшей эпохи, 

Где бродят забытые сны,

Где делятся крохи, как вдохи, 

На эхо огромной страны.  

Я помню и не забываю,

Откуда, зачем и куда.

Мечты о несбывшемся рае,   

Сгорая, не гасит звезда.

 

* * *

Здравствуй, дедушка, это ведь я, твой «Курчатов»,

Что не стал академиком, как ты мечтал.

Всё случилось не так, как хотел ты когда-то,

Если б только ты знал, если б ты только знал…

 

Буратино с Незнайкой и с Кариком Валя –

Время добрым казалось, бессмертным слегка.

Мы читали с тобой, дни за днями листали…

И судьбу прошивала дорогой строка.

 

Что успел – подарить мне любовь между строчек,

Что хотел – научить не стесняться себя…

Ты прости, что я был благодарным не очень.

«Ты прости» – это нынче шепчу я, любя.

 

Становлюсь на тебя я похожим с годами.

Интересно, узнаешь меня, или нет…

Преломляется время, парившее с нами,

И рождает, как в детстве, мерцающий свет.

 

* * *

Вдоль шерсти, против шерсти – как в гору и с горы,

И, кажется, удача поёт, как Пугачева.

А память – это песня про школьные дворы,

Где если скажешь слово, оно важней второго.

 

Там тени фотовспышек – как мушки в янтаре,

И мы с тобой там, помнишь, – планируем вернуться.

Вдоль шерсти, против шерсти… Пока что мы в игре,

Как сморщенные яблочки  на разбитом блюдце.

 

* * *

На берегу чужой реки

Сижу и жду своей погоды.

Но проплывают только годы,

Как междометья вдоль строки.

 

Уйти? Могу и не могу.

И слышу, как она смеётся,

Собою заслоняя солнце,

Чужая тень на берегу

 

* * *

Прозванивая горизонт, простукивая пустоту,

Жизнь выходит на капремонт. Это значит – невмоготу.

Это значит – забыт пароль. Кто идет? А в ответ молчок.

«До-ре-ми» не зовут «фа-соль». И фасоль не зовёт стручок.

 

Не заметишь – конец игре. Пас, обводка и – угловой…

Чьи-то даты в календаре делят время на «свой-не-свой».

За окном перезвон цикад, С горизонта идёт рассвет.

«Заховался» – не виноват. Вот и всё. Виноватых нет…

 

* * *

Состоящим из неба и звезд

Среди будней легко состояться?

Даже зная, что «мир так не прост»,

Ждать и ждать, и не факт, что дождаться

 

Неизвестно чего и когда,

Ощущая, что небо и звёзды,

Это те же песок и вода,

И что «рано» становится «поздно».

 

* * *

Кажется, никого больше нет,

Кроме облака в вышине.

Но потом проявляется свет,

И облако звучит во мне,

 

Заполняя собой горизонт,

Разговоры, судьбу, дела…

Тень от облака – это дисконт

Или память, что жизнь была.

 

* * *

Маска, маска, кто ты, я не знаю,

Или просто не могу узнать.

Понимаю то, что «хата с краю»,

Помню про «особенную стать».

 

Маски по спирали и по кругу,

Смена масти-власти каждый миг…

Каждый отражается друг в друге,

И при этом каждый многолик.

 

* * *

В той старой квартире, где лица сменились на лики,

Невидим и даже неслышим, гуляет мой смех,

И с ним разговоров забытых витают обрывки,

И быль сновидений, в которых тот смех не для всех.

 

И я там незримо гуляю по памяти детства,

Для нынешних я незаметен, как воздух в окне,

Забытый, но всё ж различимый для цели как средство.

Я вновь возвращаюсь. И ты оживаешь во мне.

 

* * *

Окно планшета – это жизнь взаймы,

В которой я – регулировщик света.

Не только, впрочем, света, но и тьмы,

Всего, что есть, и, к сожаленью, нету.

 

Я – свой-чужой в потоке новостей,

Где только взгляд от правды до обмана.

И только фотографии детей

Сигналят честно – выключать свет рано.

 

* * *

Сначала ввязаться в бой,

А что потом – будет видно.

Со мной или не со мной…

Новое слово – «гибридно».

 

Чуть что – головой в песок.

Бои, как всегда, без правил.

Кто близок, тот вновь далёк,

Как Пётр. А возможно, Павел…

 

* * *

Чувствуешь – осень всего лишь в начале.

Белочка тащит орех в закрома.

Всё разноцветно, и даже в печали

Кажется ярче и красочней тьма.

 

Ярче, просторнее живопись лета,

Щедрый на скупость осенний портрет.

Цветом укрыто мерцание света.

Краски остались. А времени нет.

 

* * *

Небо Аустерлица

     проглядывает сквозь синеву.

Оно прямо здесь, надо мною,

                                 и я его вижу.

Что происходит?

       Сгущается мрак не во сне, наяву.

И гром канонады внезапно,

                             бессовестно ближе.

Князя Андрея зрачки отразились

                                   в чужих небесах.

И вечность читает на русском,

                                  не чувствуя боли.

Там, в облаках, леденеет

                      Ещё не прочитанный страх,

Который остался забытою книжкою в школе.