Юрий ХАРЛАШКИН. ПРОБУЖДЕНИЕ НЕСПЯЩИХ. Мысли, возникшие после прочтения романа Андрея Тимофеева «Пробуждение»

 

Юрий ХАРЛАШКИН

ПРОБУЖДЕНИЕ НЕСПЯЩИХ

Мысли, возникшие после прочтения романа Андрея Тимофеева «Пробуждение»

 

Восстань, что спишь, Господи!

Пробудись, не отринь навсегда.

 Пс 43:24

 

…А собственно кто в романе пробудился? И пробудился ли вообще? О какого рода пробуждении идёт речь? На первый взгляд, кажется, что ответы лежат на поверхности. Конечно, роман касается «русской весны», присоединения Крыма, войны на Донбассе. Конечно, в центре повествования находятся молодые люди, живущие в Москве, каждый из которых имеет своё совершенно искреннее представление о том, что происходит и что нужно делать. Но всё ли так просто?

Кто из героев прав? Чья точка зрения ближе автору? Почему автор сочетает политические споры с любовными историями? Что в романе главное: политика или любовь? О чём роман? О пассионарно настроенной молодёжи? Или о той каше в головах, которая возникала у каждого, кто смотрел новости в пресловутом 2014 году?.. Или о чём-то более тонком?

Конечно, можно подумать, что пробуждаются в романе молодые герои, которым небезразлична судьба России и русского мира, однако в перипетиях политических споров и любовных коллизий просвечивает нечто совершенно иное. Это вовсе не роман о неспящих, противопоставленных «спящим» либералам Юрия Быкова. Но давайте по порядку…

Андрей Тимофеев – не из тех авторов, которые вкладывают в уста персонажей свою точку зрения. А учитывая, что повествование ведётся от первого лица, то авторская позиция должна располагаться в принципе вне текста, то есть проистекать из него и домысливаться уже самим читателем в меру своих духовных сил. Например, в первой половине романа главный герой не то чтобы не говорит, он и сам не осознаёт своей влюблённости в Катю (хоть и думает, что чувство в прошлом), а читатель, таким образом, наблюдает за событиями со стороны и видит не историю взаимоотношений Кати и Андрея, но любовный треугольник Володя – Катя – Андрей…

Роман состоит из четырёх частей, однако деление на две части, как роман и опубликован в журнале «Наш современник», кажется более соответствующим авторскому замыслу. Перед нами словно роман из двух рассказывающихся последовательно любовных историй. В первой части – уже упомянутый любовный треугольник, во второй – отношения Володи и Варвары. Вообще, тема отношений занимает в романе не меньше страниц, нежели политические споры, описания митингов и собраний «ячейки» и краткие исторические экскурсы.

Кстати, именно эти экскурсы и обозначения конкретных дат и дают повод к формальному разделению на две части, потому что они обрамляют эти отдельные любовные истории, зачинают и завершают их.

При этом во время чтения возникает явный диссонанс: о чём произведение – о политике или отношениях? Роман словно имеет две тематические линии, совершенно друг от друга независящие, и при чтении думаешь, как же эти линии в финале пересекутся, свяжутся в единое? Не формально, как например отказ Володи ехать на сборы и последующий разрыв, в данном случае – это мелочь, частность, ведь читателю ясно, что разрыв рано или поздно произойдёт, не по этому, так по другому поводу. Нужна связка в идейном содержании произведения. А она оказывается вне пределов текста, но постараемся нащупать и её!

Итак, в основе сюжетопостроения романа лежит именно любовная тематическая линия. Она и оказывается превалирующей над политической. Героев можно представить участниками не политического движения («Суть»), а, например, экологического, и все конфликты при этом сохранятся, но заменить любовную линию на что-либо другое уже не получится, даже если героев просто расселить в разные квартиры в начале романа, то конфликты станут менее острыми, а некоторые и вовсе станут неактуальными (как в случае с любовным треугольником).

Что же это значит? Политическая линия в романе оказывается необязательной? Не совсем. Для авторского замысла – политика наиболее удобная и благодарная для раскрытия тема.

Итак, автор выбрал субъективную форму повествования, при которой рассказчик и персонаж функционально объединены. Такая манера придаёт тексту определённые характеристики и возможности. Например, исповедальный тон, интимное смешение личного опыта с придуманной фабулой, наделение героя неподдельной искренностью, взгляд рассказчика-героя на события из некоего настоящего в описываемое прошлое, а значит и его моральное право судить…  не других, но себя – прошлого.

Володя Молчанов – постоянно рефлексирующий герой. Он не просто живёт в социуме, но всегда с социумом. Это герой крайне деликатный, чувствующий других людей, пытающийся их понять, успешно или нет – вопрос другой, в разных ситуациях по-разному. Его взгляд всегда направлен на окружающих, по-хорошему аналитичен, его порывы благородны… И тем не менее, довольно часто гложет червячок сомнения: а так ли идеален Володя? То, что он абсолютно положительный герой – верно, однако верен ли его самоанализ, саморефлексия? Уже одно то, что Володя не осознаёт в первой части своей влюблённости в Катю, говорит о том, что – нет, герой не обладает истинным знанием о себе самом, а его понимание других людей – верно лишь наполовину. Однако постепенно герой меняется: в самом конце романа в кратком эпизоде, когда Володя, недолго поколебавшись, подарил продавщице купленный у неё же букет цветов. Пусть после этого его обуяла тоска, и цветы не решат проблем, с которыми, как думает герой, наверняка сталкивается продавщица, но именно в этом «пошлом» поступке чувствуется правильность, к которой Володя стал приближаться. Герой оказался на пороге истинного понимания других, а значит, и себя.

Андрей Тимофеев – тонкий психолог, и наделение главного героя своим знанием о людях, как бы говорит, никто не идеален, даже автор, но и этот посыл остаётся за пределами текста, что придаёт деликатность уже не манере поведения героя, но – автора. И дело здесь не в осуждении одних персонажей и поддержке других, чего в принципе в романе нет. Главное, что деликатность автора находится уже в иной плоскости повествования, выходящей за рамки текста. Эта плоскость, скажем, «совестливость» текста, оказывается третьей тематической линией, словно спрятанной автором за произведением. Но на самом деле эта тема пунктиром обозначена на протяжении всего романа, просто на ней не акцентируется внимание. Чем же материально выражена «совестливость»? Во-первых, немногочисленными разговорами о вере, всплывающими в романе словно невзначай и не имеющими отношения к событийной канве романа. Во-вторых, вставочными эпизодами, повествующими о детстве-юношестве некоторых героев, об их жизни до описываемых событий, объясняющими их поведение, моральные установки, политические взгляды, уважительно и деликатно подводящими к мысли о невозможности для этих персонажей быть другими.

Именно в третьей линии и сходятся политическая и любовная темы. Хотя, собственно любви в романе и нет, перед нами разворачиваются именно истории отношений, притирок друг к другу. Персонажи только учатся любить, совершают ошибки, ссорятся, мирятся. Потому в романе и оказываются так важны сексуальные сцены, грех и разум идут рука об руку, и подобные сцены иллюстрируют попытки Володи понять себя и других (в данном случае противоречивую Варю). Именно любовная тема перекидывает мостик к главной теме произведения: любви во Христе. Кстати, Варя единственная в романе кто говорит об этой любви, однако она не видит противоречия с установками «Сути» и сама испытывает ненависть к врагам и даже поддерживает осуждение Володи за его отсутствие в зале суда.

Однако в итоге сам Володя, будучи верующим с первых страниц романа, неосознанно открывает для себя христианскую любовь. Но может её и не нужно осознавать, а главное – чувствовать? Ведь в конце романа Володя не снисходит до каких-то объяснений своего желания ехать в Луганск, просто он – так чувствует, и здесь как раз и проявляется истинная любовь: не отношения со второй половинкой, не следование догматам политического течения или страх, прячущийся за равнодушием (например, точка зрения уехавшего в Тайланд уроженца Украины Ромы).

Как видим, мало верить в Бога, нужно верить и в человека, в то хорошее, что в нём есть. И тогда продавщица улыбнётся букету («насмешливо взяла»), и тогда можно ехать в Луганск, не потому что надо и так полагается, а по внутреннему желанию. И только оно, это внутреннее желание, эта любовь во Христе, способно изменить мир в лучшую сторону, а не идеологические споры, митинги, сборы в лагерях. Заметьте, как интонационно отличаются две схожие сцены: погрузка гуманитарной помощи у библиотеки и финальная посадка Володи в автобус, едущий в Луганск. Первая – с бессмысленными разговорами, сплетнями, осуждениями «предателей», пренебрежительным отношением ополченца Чёрного, выпивкой – всё это порождает фоновый шум, бессмысленную суету, в этой помощи нет блага. А вторая – наполнена прочувствованной тишиной (молчаливое движение садящихся, шёпот радио), обретающая смысл – озарение блаженного поступка, и даже «неправильные слова» вызывают, похоже, не страх, как думает сам герой, а катарсис.

И всё же, кто пробуждается? На ответ намекает сам автор фразой: «Но русский Бог молчал».

Мотив спящего Бога встречается в Библии: так, к Богу обращаются с просьбой пробудиться и ответить на мольбы.  Однако подобные просьбы трактуются, как несправедливый и досадный призыв. Несправедливый, потому что Бог не спит, и все беды люди навлекают на себя сами. «Не даст Он поколебаться ноге твоей, не воздремлет хранящий тебя; не дремлет и не спит хранящий Израиля» (Пс.120:3-4).

А потому пробуждение в романе – не желание героев изменить мир, «пробудившись», а их желание «пробудить» трансцендентные силы, способные навести порядок или хотя бы подбодрить, указать верный путь. И такими силами оказываются учение Кургузова, не столько коммунистическое, сколько национал-социалистическое, и «русский Бог». И если учение Кургузова требует активных и одновременно бесполезных действий, зомбирования молодёжи, того, что можно с натяжкой назвать пробуждением толпы, то «русский Бог» сам по себе не требует «пробуждения», он не может одобрить или осудить никакой поступок, так как поступки измеряются совестью – главной константой романа, цементирующей все три тематические линии произведения.

Так что роман, как раз и ставит под сомнение само «пробуждение», но скользя по «совестливой» линии, свои мысли автор деликатно выносит за текст, а точнее – в мир.

г. Иркутск