Захар ПРИЛЕПИН. ПРОРЕДИЛИ РЯДЫ. Эссе

Захар ПРИЛЕПИН

ПРОРЕДИЛИ РЯДЫ

 

Был приглашён на открытие года литературы в Москве, посетил данное мероприятие, в целом всё понравилось, спасибо. Есть только несколько частностей, и мы дружелюбно расскажем вам про них. Действие проходило в МХТ, представляло собой театральную постановку: на экране возникало лицо классика – и актёры зачитывали ту или иную цитату из него.

И вот по поводу классиков у меня возникли некоторые забавные и щекотные мысли. Сначала, естественно, был представлен весь иконостас: Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Толстой, Достоевский, Чехов, Блок, Гумилёв, Ахматова, Цветаева.

Читали классиков (и отлично): Любшин, Пореченков, Хабенский, Кравченко, Пегова...

Горького, Шолохова, Платонова, Алексея Толстого, Зайцева, Бунина и Шмелёва – не было. Не было. Ну и ладно, у нас настолько богатая литература, что вся не поместится в одно представление. Хотя всё-таки два Нобелевских лауреата...

Маяковского и Есенина тоже не было, но, как позже выяснилось, режиссёром действа была Марина Брусникина – женщине Ахматова и Цветаева могут оказаться ближе. Позже ещё появилась Вера Павлова на экране – наша современница, кстати, – что, наверное, как-то подтверждает наши догадки.

Естественно, нельзя было обойтись без Солженицына, Астафьева, Шаламова (Шаламова голосом лагерной птицы прочёл, практически навзрыд, Константин Богомолов). Помимо очевидного величия этих людей, неизбежно учитывается их, скажем так, жизнь, судьба и взгляды на советизм. (В рыдающем чтении Богомолова это особенно было слышно. Судя по всему, постановщикам дали понять, что в тему ГУЛАГа особенно не стоит загребать – но умные люди возможность найдут, чтоб «дать понять».)

Вместе с тем, в целом литературный иконостас второй половины XX века показался несколько, скажем так, не полным.

Итак, следом за классиками на экране последовательно появлялись следующие.

Пастернак. Левитанский. Самойлов.

Слуцкий. Кирсанов. Трифонов.

Бродский. Володин. Довлатов. Пригов.

Бахыт Кенжеев. И увенчал это всё Феденька Сваровский, тоже наш современник.

Я даже немножко засмеялся, когда Сваровский появился на экране. Не из-за Сваровского, Бог бы с ним, а вообще из-за всего. Ребята, ну нельзя так. Это же год нашей общей литературы, что уж вы. Огромной русской литературы, не только западнической, но и консервативной. Не только антисоветской, но и «левой». Не только русской – но и имперской, разноязычной.

Да, Бродский один из любимейших моих поэтов, гений, в юности я обожал Довлатова, по сей день зачитываюсь стихами Слуцкого и Самойлова; я, наконец, вроде как уже почти добился установления двух мемориальных досок (в Пензе и в Нижнем) Анатолию Мариенгофу (его лика на экране не было, но фамилия пробегала бегущей строкой) – и вот, учитывая всё это, я говорю: так не совсем правильно, ребята.

Перед нами наглядно, несколько даже вызывающе обошлись без классиков иных, входивших в империю народов: Искандер, Рытхэу, Айтматов... В советские времена за такие косяки мозги бы вынесли.

Заодно, сложно было не заметить, ярко и наглядно обошлись и без консервативной русской классики: без Валентина Распутина, Василия Белова, Юрия Бондарева, Василия Шукшина. Без Павла Васильева, Юрия Кузнецова, Николая Рубцова...

Ребята, это не красиво, да.

Почему Кирсанов и Левитанский, а не Борис Корнилов или Владимир Луговской? Да не почему. Как-то так совпало. Совпало, совпало и опять совпало.

Станислав Куняев, к примеру, сидел в зале. А Бахыт Кенжеев, например, находится в Канаде. Вы скажете: это не показатель. Да. Но я всё равно не думаю, что у Станислава Юрьевича меньшего заслуг перед русской литературой, чем у глубоко уважаемого Кенжеева?

Ситуацию несколько скрасило, а то и спасло то, что вышел Олег Павлович Табаков и гениально прочёл «Ты помнишь, Алёша, дороги смоленщины...». За Симонова спасибо. Спасибо хоть за Симонова.