Тимур ЗУЛЬФИКАРОВ. ПОЭМА О КНЯЗЕ МИХАИЛЕ ЧЕРНИГОВСКОМ

Орфография авторская

Тимур ЗУЛЬФИКАРОВ

ПОЭМА О КНЯЗЕ МИХАИЛЕ ЧЕРНИГОВСКОМ

О, стонати Русской земли, помянувше первую годину и первых князей...
"Слово о полку Игореве"

…О русский грешный вольный неоглядный человече человек!..
Дай в русском поле одиноком постоять...
И кто там в поле бесприютном без креста, без памяти зарыт убит забыт?..
И чья невинно погребенная до времени, до срока кость посмертная нагая кость живая
страждет вопиет болит молит скорбит?..
И столько там – в военном русском поле – безвинных недозрелых нераспустившихся тел и душ лежит
Что там земля горит и травы не родит
И там могилы как солончаки такыры соляные наги наги наги
И им травой забвенной насмерть навека не зарасти!..
Ей, ей! о Русь! Сладки темны твоя пути, твоя судьбы, твоя суды!.. Аминь!..
 

Но!..

Русский человек, гляди через века, как помирали князи твои...
Гляди!..

 

…Вот предок брат твой князь Михаил Черниговский сын русский дальный у шатра у юрты ханской у Батыевой стоит.
Твой брат князь Михаил у шатра Батыя Батыги-хана погромщика губителя язвителя
червя загробного Святой Руси стоит...
 

Дай сыне постоять у тех святых у наших русских вопиющих безвестных безымянных
у могил могил могил!..
 

…Эй русский человече нынешний человек бражник грешник иль забыл?..

Гляди!..

Гляди на брата твоего единоутробного гляди на русского князя пресветлого
Михаила Черниговского!..

Гляди!..

 

…И князь Михаил посол вестник Руси весел от коня сошедши только что с веселого коня сойдя идет весел улыбчив горюч текуч горяч как ноздря дышащая гневно гонно ноздря его коня...
И князь Михаил Черниговский сойдя сбежав спав млад с коня идет хмельной лесной идет неготовый яростный русский улыбчивый отворенный идет к шатру хана Батыя...
 

И там стоят нукеры и темники и шаманы-тадибейи самоедские и чадят костры и нукеры кричат:

– Кху! Кху!.. Берикилля! Берикилля! Урангх!.. Уран!.. Айда!..
Нож о горло точить ласкать ломать укрощать!..

 

...О Господи о Спасе Иисусе охрани меня мя неповинного Твоея!..

 

…А в степи татарской сырой чужой продувной февраль.
А в степи февраль.
А в душе князя февраль.
А в душе князя Русь-улус-ясак-тать тля-оброк-падь-рана-свеща-таль...
 

А в душе князя Русь – малая дщерь его отроковица Василиса в княжеском платье
рытого золотого персидского бархата бежит бежит бежит в талых дальных черниговских родимых холстах холмах простынях льняных снегах снегах снегах...
И ручонками берет и пьет талый снег хрупкий ломкий сквозистый крупитчатый она...
 

…Дщерь, не пей талый снег...

Дщерь, остудишь отроческую юную гортань...
Русь... Дщерь в снегах побереги девичью блаженную гортань...

Дщерь не пей полевую таль!..
 

…А в степи сечень февраль.

А в степи шатер.

А в степи Батый-хан.
А князь идет к шатру а в душе его болит бежит Русь дщерь его откровица непослушная певунья лепетунья лопотунья младшая его Василиса в черниговских талых снегах
и пьет снега и берет снега в уста в девичью хрупкую арбузную алую податливую гортань...

…Ай дщерь возлюбленная лакомая нельзя!..

 

И улыбается Михаил Всеволодович князь отец воспомнив дщерь в талыих полях полях полях...

 

…Ай Русь!
Ай дщерь!..
Ай поля ай талые снега!..
Ай мне уж вас не увидать!..
Но!
 

Но улыбается князь отец воспомнив дщерь свою бегущую в талыих черниговских полях...

 

И на князе беличий охабень с откидным четвереугольным воротом-кобеняком соболиным, а на крутых ногах пестрые сафьяновые булгарские сапоги с серебряными подковками, а под охабнем красная рубаха персидского шелка и пояс золотой витой, а под рубахой открытое чистое молодое снежное сметанное тело – такое оно невинное упоенное! так жить дышать хочет хочет жаждет алчет оно!..

 

…Ах, кто убьёт меня, когда я в одеждах таких?..

 

Но!.. Но!..

 

...Кху! Кху!.. Аида!.. Уран!.. Берикилля! Берикилля!.. Аман! Аман! Аман!..
А у шатра хана Батыя два костра чадят горят.
И там растет стоит поминальный адов куст китайского змеиного карагача.
 

И там на повозке стояли стоят идолы из войлока Заягачи-хранитель Судьбы и Эмегелджи – Творитель пастырь монгольских необъятных стад стад стад.
 

И там на повозке стоял стоит Идол Образ Повелителя Вселенной Чингиз-хана из тибетских тьмовых непролазных шкур горных яков зверояков кутасов...
И там стоял Идол Гад Кат Кость Тлен Червь Прах!..
 

...Айда князь коназ Михаил Айда смирись поклонись Идолу Чингизу дремливому могильному татар!.. Айда!..
Иль не нужна не дорога не заветна красавица блаженная чаша потир хмельная русская глава гордыня голова?..
Иль хочешь голову-чашу обронить расплескать?..
Иль не поползет перед Идолом льстивая змеиная покорная она?
Айда князь!

 

И два шамана-тадибея прыскали кумысом свежим в Идолов их и шипели шептали:

– Утт! Отт! Очча!.. Кычча! Кииск!.. Кто минует костры – тому смерть! Кто минует поминальный куст – тому смерть! Кто минует Идолов – тому смерть!..

 

И два адовых батыевых сотника сокровника охранника Кундуй-Казан и Арапша-Сальдур кричат поют велят князю Михаилу Черниговскому послу Руси и соратнику сподвижному его боярину Федору:

– Князь – поклонись огню! Поклонись кусту! Поклонись Золотому Властителю Чингизу
из тибетских горных высших шкур!.. Уйю! Уй!..

 

…Как горят костры!..

Как глядит поминальный Чингизов куст, а из него змеи как от живого Чингиза Хакана смертные конницы кумысные гортанные победные пылящие тюмены тьмы ярые весенние гюрзы змеи рыщут ищут ползут яд спелый несут!..
Как Идол мерцает агатовыми маслянистыми мерклыми ночными бычьими очами из звериных чуждых замогильных шкур шкур шкур!..
 

Уйю!.. Горю... И доселе через семь веков горю!..

И доселе через семь веков я русский обделенный человек горю...

 

Но! но но но но...
…Но улыбается русский великий князь Михаил Всеволодович Черниговский воспомнив дочь дщерь Василису отроковицу непослушную свою берущую пьющую ломкий талый снег в черниговских полях полях полях...

Ай!..
 

...Дщерь не бери ручонками вербными пуховыми первыми талый снег и не клади его в уста...
Дщерь не остуди не повреди побереги девичью ломкую алую заветную завязь побег гортань...
Дщерь...
Василиса...

Русь...
Отроковица.
Слышишь князя?.. Слышишь отца?..

 

...Слышишь Михаил князь коназ?..

Пади у подножья куста... проползи меж двух огней костров!..

Поклонись помолись Яку Чингизу Идолу татар!..

Айда, коназ!..
А потом будем пить хмельную орзу из Батыевых златых златых златых пиал...
Айда!..
Животы да души будем ублажать!

Уран!.. Я люблю тебя князь коназ!..

Айда!.. Айда жить!
Айда пить! Айда гулять!..
 

…Но русский князь коназ улыбается и разбегаются в улыбке доброй атласные щеки добрые его как два младых раздольных луговых гулевых коня...
Но...

 

...Нет, Арапша-Сальдур!..

Нет, Кундуй-Казан!..

Нет, хан Батый!..

Нет победная гортанная монгольская рать!..
Не паду я у куста.

Не проползу меж двух костров, прося пощады у огня.

Не поклонюсь не помолюсь Яку Идолу Чингизу усопшему живых татар...

Оле!.. Ей-ей!..
Ибо!.. Понеже!..
Русь идолов в кострах в душах навек изжгла. (Ой ли князь?)

Ибо! Понеже!
И там остался в дальнем христианском приднепровском праведном первокостре Рогволд-Язычник первенец мой старший брат.
Ибо! Понеже!
И пришел на Русь навек Иисус Спас... (Ой ли навек, князь?)

 

...Аз есмь Господь Бог твой.

Да не будут тебе бози инии, разве Мене.

Не сотвори себе кумира, и всякого подобия, елика на небеси горе, и елика на земли низу, и елика в водах под землею.
Да не поклонишеся им, не послужиши им...

 
Да!.. да... хоть скорбят чуят плоть и душа моя... Но. Да.

 

…И улыбается русский христианин князь Святовитязь Михаил Всеволодович Черниговский.
И щеки его расходятся разбегаются как два атласных круглых яблоневых сильного теста замеса коня. Да.
И бежит бежит бежит в душе его последней вольной и бежит в черниговских полях дочь дщерь меньшая его Василиса и ручонками вербными прутьями талыми берет черпает с поля талого изниклый талый снег и кидает его в уста и студит ласкает веселит девичью гортань...
 

Но! уже! пора!..
Но.

Уже.

Пора.

 

...Уран!..
Я поклонюсь тебе Бату-хан.
Я поклонюсь рабу твоему.
Я поклонюсь коню твоему.
Но не мертвому кусту.
Но не мертвому огню.
Но не мертвому Идолу из шкур.
Ибо Русь – обитель Христа а не идолов кумиров! да...
 

И так было десять раз.
И десять раз Батый-хан посылал к князю Михаилу Черниговскому адовых ползучих змеиных нукеров своих…

Берикилля!.. Князь коназ! Аман! Аман! Аман!..

 

...Ай Русь! ай дщерь сирота!
Ай гляди гляди гляди через дремучие забытые века!
Ай гляди на князя своего!..

Ай ай как хочет жить он...
Гляди – он жив жив жив еще!..
Еще не поздно!
Еще горит дышит младое яблоневое тело его!
Еще улыбаются уста!..
 

…Айда! Князь!..

Айда жить! Айда дышать гулять!..

Поклонись Идолу Мертвецу и будем пить в шатре орзу кумыс из золотых пиал!..
Айда!..
Князь Иуда! Князь трупопоклонник айда!..
Но!..
 

…Гляди Русь на Христианина Князя своего!..

Вот Он!..

 

Вот четыре волчьих бычьих налитых нукера-татарина тихо тесно нежно берут обвивают облегают его...
Вот снимают сбирают бережно беличий охабень с тела русского крещеного его...
Вот снимают красную льющуюся рубаху персидского шелка с тела сметанного ярого его...
Вот снимают осторожно золотой витой пояс с тела неповинного его...
Гляди Русь на Князя Святовитязя своего!.. Вот!..
Еще не поздно князь коназ Руси!..

Вот Кундуй-Казан Арапша-Сальдур стоят близ Михаила.

Еще дремливые сонные они.
Еще их очи татарские степные узкие спят они.
Еще им лень очи разъять разлепить отворить открыть. Ийли!.. Ийли!.. Или?.. И?..
 

Еще не поздно князь! Еще текут твои блаженные волны дни...

…Русь! но Ты Ты Ты не затворяй не отводи очей бесслезных немых через века века века ясноокая гляди!

Гляди!..
 

Вот Кундуй-Казан и Арапша-Сальдур сонно а сочно глухо мясисто телесно бьют тычут хлещут ногами князя в грудь.

А ноги их обуты упрятаны в сыромятные монгольские гутулы-сапоги без каблуков.
Вот они бьют князя в живот в грудь в ребро в кость. Долго бьют.
И у Кундуй-Казана сапог рвется и как луковица глядит из сапога рваного желтая монгольская кочевая пятка.

И она жилистая хлесткая.

И она врезается прорывается в живот князя.

И долго так.

 

А князь Михаил Черниговский стоит. И улыбается Он.

И стоит…

 

…Эй Русь! гляди!..

Гляди на Князя Святовитязя своего!..
Ибо будет проклят забывший о могилах святых родных...
Гляди!

Сквозь тлен сон одурь ложь пагубу вековую смертную чрез пелену смертную чрез гроб чрез могилу чрез траву забвенную могильную плесень паутину твою гляди гляди гляди...
Аминь!..

Гляди – и на губах Князя играет течет пузырится вспыхивает искрится рубиновое алое пламя от легочной крови яблоко облако малиновое кровавое.
А Князь улыбается...

 

…Ах, кто убьёт меня в одеждах моих?..

 

А Князь облако глотает а оно не дается не глотается а оно не тает а гуляет на устах его блуждает гуляет...
 

И князь хотел восстать на убийц своих но вспомнил кротость Спасителя пред мучителями своими и смирил силу свою…

 

…Князь ты помираешь?..
Ты падаешь уже валишься?..

И одежда княжеская разрушена Твоя?..
Твое тело нагое беззащитное белое как лебединое яйцо с которого согнали птицу наседку матерь пернатую?..
И вот вороны напали на него и клюют опустошают его вороватые тайные адовы враны?..
 

Князь Руси Михаил Святый Ты помираешь исходишь кончаешься а Идолу не молишься не поклоняешься?..
Князь Ты помираешь?..

Русь ты помираешь?..
 

...Да помираю. Да ухожу…

Да Идолу не молюсь не поганюсь не склоняюсь.

Да улыбаюсь. Да облако малиновое последнее на уста нашедшее исшедшее из чрева моего избитого глотаю...
Но!..

 

…Но там в полях черниговских Русь... дщерь младшая моя Василиса берет изниклый талый снег вербными дымчатыми ручонками прутиками ивовыми и кладет снег в гортань малую...
Дщерь не надо...
Слышишь дщерь моя младшая заблудшая в полях талых?..
Слышишь дщерь Русь сирота уже моя уже сирота малая?..
 

…И будут на Руси сироты без отцов.
И будут на Руси жены без мужей.
И будут на Руси матери без сынов...
И будет Русь вдов...
 

…Но ты слышишь меня мя дщерь дочь младшая моя?..

Не бери снег полевой в гортань в уста!..

 

...Тятя... тятенька я слышу последний глас твой...

Слышу, тятенька, тятя отец князь.

 

И тут что-то Василиса останавливается выпрямляется вырастает в поле... что-то слышит, чует она... что-то снег из уст из рук из гортани непослушно неповинно льется на поля...
Что-то снег текуч плакуч льется из ранних талых русских лазоревых синь васильковых очей ея...
Что-то льется снег талый в черниговские талые талые изниклые поля...
 

...Дщерь... Не плачь...

 

И ни весточки, и ни косточки…

И мертвый Святовитязь Князь Михаил Черниговский Христианин пал у Батыева Шатра...
 

Русь...

Дщерь в талом поле...

Сирота моя...

Прощай!..

...О русский грешный человече человек…
Дай в русском одиноком святом поле постоять...

 

...Осенний кроткий ветер тишайшую жемчужную кочующую сеть скиталицу плен’ицу полевую паутину нанес набросил на блаженного меня...