Светлана СУПРУНОВА. ЛИТЕРАТУРНЫЕ ПАРОДИИ. Дружеские и не очень

 

Светлана СУПРУНОВА

ЛИТЕРАТУРНЫЕ ПАРОДИИ

Дружеские и не очень

 

МОИ САМУРАИ       

Уличённым топ-менеджментом в баловстве

Об одном только помнить и надо –

Самурай Накасука идёт по Москве,

И кровава его интифада.

Этой сволочи мерзкой, лощёным дрищам

Он покажет фаталэррорсистэм.

Он заявится к тем, кто тебя сокращал,

И разрубит с разбойничьим свистом. 

                                                Сергей Арутюнов

 

У меня самураи, нет лучше друзей,

Завожу их на зависть кому-то.

«Где тут мастер стихов, Арутюнов Сергей?» –

Раздалось во дворе института.

 

Он идёт в кабинет – стеллажи, стеллажи…

Гладит меч, он сегодня в ударе.

«Кто тебя обижает, ты только скажи», –

Говорит самурай Ширехари.

 

Здесь и Пушкин, и Гоголь, и что-то моё,

И журнальчиков пара для смаку.

«Сколько книжек вокруг, неужели твоё?» –

Удивился другой, Толикаку.

 

Образован как будто – и этот, и тот,

Полистал мою старую книгу.

«Неужели и правда читает народ?» –

Удивился уже Комуфигу.

 

Мне б кивнуть, всё равно письмена не по нём,

Только боязно как-то,  не смею,

И стою, как вьетнамский лесничий Пень Пнём,

И смущаюсь, и даже краснею.

 

А сегодня узнал, и доволен вполне:

Что Москва! вы подальше всмотритесь –

Самурай Отхерачу пойдёт по стране,

Ну, теперь, пародисты, держитесь!

 

ПУШКИНУ И НЕ СНИЛОСЬ

Эх, пчёлка златая, тебе невдогад,

Что я здесь с любимой в овраге сижу,
А ты нам мешаешь – жу-жу да жу-жу.

­_________________________

Лишь ты одна среди крапивы,
Как Афродита в пене волн…

                                     Игорь Тюленев

 

Я помню чудное мгновенье:

Тот огород пустой, ничей,

Канава просто загляденье,

Я помню всё до мелочей –

 

И в сердце сладкие приливы,

И очень нежные слова,

Как среди зарослей крапивы

Твоя торчала голова.

 

«Сюда, сюда!» – звала рукою,

Я тихо обходил кусты.

Ты покоряла белизною,

Как гений чистой красоты.

 

Всё думал, кто тебя обидел,

Лишь ты да я тут, все свои.

И сник совсем, когда увидел

Я слёзы крупные твои.

 

И снились кочки мне да ивы,

И рандеву наедине,

И эта веточка крапивы,

Прилипшая к твоей спине.

 

ПРИОБЩЕНИЕ К ИСКУССТВУ

Солнце жарит в настроенье глупом.

Показав смазливое лицо,

Выжигает на скамейке лупой

Школьник нехорошее словцо.

Полдень тонет в мареве, в подбое

Раскаленном, так прими в строку

Грешное, знакомое, любое

Это приобщенье к языку.

                                        Андрей Новиков

 

Этот миг запомнился навеки:

Рыжий школьник, бросив пальтецо,

На скамейке у библиотеки

Выжигал знакомое словцо.

 

Не держал себя уже сутуло,

Я расправил плечи, осмелел.

Ветерком из юности подуло,

На скамейку эту я присел.

 

Взгляд мой становился всё победней,

На дымок поплёвывал я, дул

И на третьей буковке, последней,

Облегчённо всё-таки вздохнул.

 

Дай-то бог терпенья и задора,

Я и сам, не знающий похвал,

Со скамейки, помню, и забора

Приобщенье к музе начинал.

 

Вышел в люди, стать да шевелюра,

Да любимым строчкам несть числа!

Ах ты, память! Эх ты, баба Нюра,

Знала б ты, кого тогда секла!

 

НЕ ЛЕЙ ВОДИЦЫ!

Что пало со вчерашнею грозой,
Сегодня стало утренней росой:
Потянешься за ягодою – льётся.
Исчезни водоводная вода –
Сумеем без особого труда
Омыться из небесного колодца.

                                 Андрей Расторгуев

 

Печалька, не умыться мне росой.

Что стало с грозогрозною грозой?

Палящий зной. Ни ветерка, ни птицы.

Писал, писал, но всё же был не рад,

Казалось, текст как будто суховат,

И я усердно ливанул водицы.

 

Пустое отодвинул я ведро,

Упало на пол мокрое перо.

Читатель мой поглядывал уныло.

Кто виноват – узнаешь без труда:

Всё та же водоводная вода

Стихи мои безжалостно размыла.

 

НА СЕВЕРЕ

Мне снится край болотных слёз
И чахлых низеньких берёз.

Там неумолчные ручьи
О камни бьют тела свои.
Там к спинам грозных валунов
Прижалась беззащитность мхов.
                                Алексей Полубота

 

Я знаю край болот и жаб,

Я в том краю совсем ослаб.

Летит к тебе из нор и мхов

Невиноватость комаров,

Она садится (это шок!)

На беззащитность лба и щёк.

Там ползанье гадюк в кустах,

Корявость на сухих ветвях.

На них, сто раз перекрестясь,

Сердитость края разлеглась.

Там спелость не перетекла

В брусники круглые тела.

От обязательности слёз

Два шага с рифмой до берёз.

Увы, нелепей края нет,

Когда туда забрёл поэт.

 

КУЛЬТУРНЫЙ ПОЭТ

Я среди вас не встречу многих,
Которых времени вода
Слизнула, как траву сухую.
Читатель рифму ждет плохую,
Но я культурно в мир гляжу,
От рифм подобных ухожу.

                                  Михаил Сипер

 

Под звон бокалов, стук сердец

Поймаешь рифму неплохую,

Но, спохватившись, дашь другую,

Не то поэзии конец.

 

Ведь рифмой можно и под дых,

И то больнее, что первично,

Но надо выглядеть прилично

На фоне классиков родных.

 

Зарифмовал с тоской в груди,

Читатель понимать не хочет

И что-то нервное бормочет –

Наверное: «Иди-иди…».

 

ПРОЗРЕНИЕ

Моя провинция глухая!
Землица мокрая – не грязь.
Здесь вовсе нет или плохая 
Любая сотовая связь.

Здесь среди серых ветхих домиков
Остановили бег  века...
Представь себе, здесь даже «гомиков»
И лесбиянок нет пока.

                                    Николай Зиновьев

 

Здесь не в чести худые слухи

И не до пошлостей иных,

Всё старики да всё старухи,

Ни розовых, ни голубых.

 

Ну, как сквозь землю содомиты,

Не то что где-то в городах,

А старики не знамениты,

Но сколько мудрости в словах!

 

Здесь не поют плохих куплетов,

И каждый день мотив простой –

Всё потому, что нет поэтов

В моей провинции глухой.

 

О НЕРУКОТВОРНОМ

Вперив свой взор нерукотворный

Не прямо в лоб, не между глаз,

Вдали помоек и уборной

Я благоденствую сейчас.

                                     Сергей Остров

 

Я памятник себе воздвиг нерукотворный.

                                                    А.С. Пушкин

 

Зря ляпнул Пушкин фразу эту,

Теперь поэту не уснуть,

Всё рукотворное поэту

Мешает в жизни, просто жуть!

 

Он городской не сносит доли.

В селе, вдали от суеты,

Нерукотворней воздух, что ли,

Нерукотворнее цветы.

 

В уборную бежит проворно

(А слов-то сколько на стене!),

Пускай она и рукотворна,

Зато внутри, на самом дне!..

 

Ну, наконец-то: взгляд задорный,

Застёгнут наглухо жакет,

Обмяк живот нерукотворный –

И благоденствует поэт!

 

РОЖДЁННЫЙ В СССР 
А жили мы тогда в добре и зле, 
Бывало так – на паперти блевали, 
Но ангелы ходили по земле 
И нашу речь почти не понимали. 
Так вот оно, какое Рождество, 
О чём нам классики кричали и пророки. 
Я с небесами чувствовал родство, 
Словно роженица, когда подходят сроки. 
Но свет звезды не спрятать от людей, 
Волхвы и пастухи понабежали… 
Вот этот Праздник взрослых и детей, 
Который в СССР так долго ждали. 
                                             Игорь Тюленев

Не в ЦПШ – ходил я в ЦДЛ, 
А там буфет – считай похлеще рая, 
И ангел, мой хранитель, так скорбел, 
Когда я брёл в ночи, столбы сбивая. 

И было как-то не до Рождества, 
Ну, что тут скажешь, каждому по вере. 
Я с ангелом не чувствовал родства, 
Рождённый, так сказать, в СССРе. 

Оно, конечно, лучше бы во МХАТ, 
Но там молчишь и нет к тебе вниманья, 
И не тебя, увы, боготворят 
До слёз правдивых, до рукоплесканья. 

Вот так и брёл, не видя ничего, 
Свои стихи держал рукою слабой –
И на тебе! – какое-то родство 
Почувствовал с беременною бабой. 

Совсем не знал, что я таких кровей, 
Что к бабьему страданью очень чуток, 
Два пальца в рот – чтоб только побыстрей, 
И под крестом опорожнил желудок. 

...Всё снились коньячок и канапе. 
Я о себе напомнил, о поэте, 
А мент сказал: «Ты просто член СП. 
Так, дорогой, написано в билете». 

 

НЕ К МЕСТУ

Господи! Я сыр твой козий,

Прелых пастбищ гастролёр.

Слышишь, Боже? Это осень,

Это осень настаёт.

                        Сергей Арутюнов

 

Я – трава, овёс, люцерна,

Я всегда с любой козой,

В козий сыр закономерно    

Превращусь через удой.

 

Посмотрю на продавщицу,

Бледный-бледный, не согрет.

Так, завёрнутый в тряпицу,

За стеклом лежит поэт.

 

Но никто о том не знает,

Ценник всё-таки страшит.

В Алапаевске светает,

А у Резника бронхит.

 

На тарелке кулебяка,

Юлька в Сашку влюблена,

Дядька в Киеве, однако,

В огороде бузина.

 

Нет крючка у рыболова,

Возле койки табурет,

И не к месту Супрунова, –

Снова думает поэт.