Анатолий ОБЪЕДКОВ. И ПОНЯЛ Я, ЧТО ЭТО ПОДАН ЗНАК…

Анатолий ОБЪЕДКОВ

И ПОНЯЛ Я, ЧТО ЭТО ПОДАН ЗНАК…

 

* * *

Здесь грамоты несут берестяные

Посланники, глашатаи Софии

И тучи проплывают над рекою,

Где дышит остромировой строкою

Сам воздух. И о буйном Новограде

Звонят колокола. И камни рады,

Что жизнь их протекает как вначале,

Когда на вече голоса звучали

И звали к примиренью или к сече,

И вольностью был город мой отмечен.  

 

* * *

В кровавой бойне весь Юго-Восток,

Бендеровцы идут победным строем,

В глазах их фюрер поселил восторг:

«Мы без кацапов новый мир построим,

Очистим землю мы от мрази сей,

Умоемся днепровскою водою,

И станет жизнь и злей, и веселей

Под яркой, ослепительной звездою.

Мы будем беспощадно, как всегда,

Ломать хребты живучим русским гадам,

Пускать им кровь и жечь их города,

И проходить парадом по майданам…».

 

Мне видится движенье тёмных сил,

Их ненависть смертельная до гроба,

Как будто сатана их воскресил,

К границе нашей подпустив со злобой.

 

В их марше есть трагичная струна,

Мне гибель их мерещится до срока, –

Я вижу: им проклятья шлёт страна,

Боль испытав жестокого урока.

 

* * *

Жизнь моя, касаточка,

                  не в лазури пенится,

Не порхает бабочкой,

                 страстью не кобенится,

Не улётной девою

                 в грех свой устремляется,

Не малиной спелою

                 в роще осыпается,

Не шумит, не стелется

                 пред любой судьбиною,

А спешит как вестница

                 вдаль дорогой длинною.

 

* * *

Ветвь калины, вздох равнины,

Колкий снег и хрупкий лёд,

И напев ветров старинный

Голос времени зовёт.

 

Тени призрачных селений,

Запах пота, храп коней,

Звуки прожитых мгновений

Раздаются всё сильней.

 

Им внимаю неустанно,

В них вся жизнь моя и грусть.

Из морозного тумана

Я к тебе, мой край, вернусь.

 

Унесусь в твои пределы,

Растворюсь в твоей глуши

И укроюсь вьюгой белой,

Чтобы путь свой завершить.

 

* * *

Напиши мне картину в стихах,

Покажи, как звенят купола

В невесомых, цветных облаках

И дорогу, что вдаль позвала,

Или скромный прозрачный этюд,

Где твой ангел мелькает в тиши

И осанну влюблённым поют,

Не стесняйся, его напиши

И слияние родственных душ,

И мерцанье зажжённой свечи.

Я тебя в тёплых красках найду

И твой голос во мне зазвучит.

 

* * *

В точёных ножках стынет мрамор

И чья-то прожитая… драма.

 

К ней прикоснёшься – обожжёт,

А кобра тайну стережёт.

 

Кувшин, наполненный отвагой,

В углу мерцает скудной влагой.

 

В нём ключ от пагубных страстей

И карты козырных мастей.

 

Но жив соблазн, зовёт удачу,

Но отчего же сердце плачет?

 

* * *

Цыганский романс исполняет певец на гитаре,

Душевную кротость я вижу в глазах твоих карих.

Не знаю, что скажет нам ночь за соседним кварталом,

Лишь голос бы струн не звенел холодком и металлом,

И тёмный асфальт не летел бы навстречу в тревоге,

И вместе бы к храму бежали все наши дороги.

 

* * *

Что решила ты сделать с поэтом,

Что за шутки в игривых глазах?

Его душу твой ангел приветил

И понёс как листок в небеса.

 

Потому он задумчив и волен,

С лёгкой грустью в нём небо звучит,

Словно воздух родных колоколен,

Приглушая твой голос в ночи.

 

Но он слышен в тиши листопада,

Он доходит сквозь призрачный дым

И, светясь голубою прохладой,

Он сияньем звенит молодым.

 

* * *

Дремлет ночь в глазах прохожих.

Дождик грусть мою тревожит,

Разливаясь вместе с ней

В бликах памяти моей

И смятеньем полня просинь,

Он к тебе меня уносит

В… «мерседесе» голубом,

Капли светят серебром,

Фары солнышком лучатся,

Чтобы мы смогли встречаться

Наяву или во сне

На небесной крутизне.

 

* * *

Миров летящих отголоски

В ночи послышатся тревожной.

Плывущий запах пота конский

Души коснётся осторожно.

 

Заржёт в потёмках кобылица

И тихо явится в тумане,

И сразу степь преобразится,

И тайна звёзд понятней станет.

 

* * *

Купаясь в море-океане,

Где к бухте подошла скала,

Тебя увидел я в тумане:

Ко мне навстречу ты плыла

И, кажется, меня звала

К далёкой солнечной Тамани.

 

* * *

Вставали радуги и зори,

И камни жёлтых плоскогорий

Томились в зное, где платан

Собою прикрывал вулкан,

Давно потухший, потемневший

Среди открытых побережий,

Он как бы истуканом стал,

И час его молитв настал…

 

* * *

Знакомый мячинский маршрут,

Где я опять встречаю вас,

И соловьи вокруг поют,

Их жар любовный не погас.

 

Вдали сияет монастырь,

Былой форпост моей земли,

Где встали радугой мосты,

Чтоб мы расстаться не смогли.

 

* * *

По-над взморьем веет ветер

Самый ласковый на свете…

Шелестит легко листвою,

Вместе с пеною морскою

Камни острые шлифует

И с медузою шуткует:

То волной её накроет,

То подкинет вверх порою

И с гудками пароходов

Улетает в ближний город.

 

О БЕРЁЗАХ

В светлый Троицын день

Заплетали им косы,

Их прохладная сень

Освежала в покосы.

 

Славки флейтой своей

В мир сзывали зелёный,

Дух витал средь ветвей

Чудотворной иконы.

 

Им с любовью народ

Посвящал свои песни,

Их кружил хоровод,

Унося в поднебесье.

 

Целовал их простор,

Гладил ветер весенний,

Горяча синий взор,

Обнимал их Есенин.

 

Но в космический век,

Покоряя природу,

Огрубел человек

И хвалебную оду

 

Сам себе написал,

Позабыв про берёзы,

Вырубая леса

Под кукушкины слёзы…

 

* * *

Когда-нибудь и мы уйдём,

Однажды в слове отгорим

И напоим своим теплом

Всё то, что стало дорогим.

 

Нависший сумрак заревой

Еще всерьёз волнует нас,

Нам жизнь не кажется игрой

И жар любви в нас не угас.

 

Пусть усмехнётся кто-нибудь:

Не так живут, мол, старики,

Трещит по швам  их крестный путь

И нету правды у строки.

 

А я сказал бы так в ответ:

Прольёмся мы кипеньем струй

И будем жить во цвете лет,

Нам жизнь, как женский поцелуй…

 

И вряд ли кто нас упрекнёт,

Что мы старались как могли

И шли уверенно вперёд

На голос неба и земли.

 

* * *

Полустанки. Станции.

Огурцы с картошкой.

Рвёт наотмашь пальцами

Инвалид гармошку.

 

Вспомнил Белоруссию,

Танки, бой, дорогу.

Взрыв, потом – контузия,

Потерял он ногу.

 

Мечут рельсы искрами

Всё сильней под вечер,

Отгремели выстрелы

В сумерках далече…

 

Он поёт, старается

И под звон монеты

Поезд содрогается,

Хоть войны и нету.

 

* * *

                               Памяти отца

Бой за Вислу. Потом – лазарет,

Всё что мог, ты тогда прошёл.

Через сорок забывчивых лет

Орден Славы тебя нашёл.

 

Как светился ты молодо весь,

Как горела твоя седина!

И слетала мальчишечья спесь:

Вместе горькую пили до дна.

 

* * *

Моя любовь к тебе одной летит
И чувства в ней сверкают половодьем,

Она древней гробниц и пирамид,

Из мира грёз в реальный мир уводит.

 

Она дыханьем сгинувших веков

Повеет вдруг, – и мне понятно станет,

Что нет границ и нет в ней берегов,

И как маяк она видна в тумане.

 

* * *

Земное и небесное слились

В тебе одной на долгие года,

И распахнулась облачная высь,

Где лик твой вспыхнул ярко, как звезда.

 

И понял я, что это подан знак

Из отшумевших и забытых дней.

И осветился дальний полумрак,

И растворился в нежности твоей.

     

* * *

Ты вошла в мою жизнь из легенд и преданий,

Пыль сметая с… гробниц в белоснежном тумане

Там, где солнце встаёт в золотистой короне

И приветливый луч на тебя вдруг уронит.

И сойдутся пути по кострам, уголёчкам,

И в светлице польются все наши денёчки.

Крестик твой на груди отгоняет всю нечисть

И ложится покорно под ноги нам вечность.

 

* * *

Возможно, сможешь ты любить

Меня любого,

Из недр вселенной вечность пить

И помнить Бога.

 

Я благодарен, что и нас

Он не обходит,

Что жар сердец наш не угас,

Идёт сквозь годы.

 

Я вижу искорку твою,

Она всё ярче,

С ней тайну жизни познаю,

Я с нею – зрячий.

 

* * *

Если не спишь, то: «Здравствуй!»,

Ты приходи ко мне,

Снами моими властвуй,

Зорькой светись в окне.

 

Речкой струись под кручей

В вихре летящих дней,

Твой говорок певучий

Льётся в душе моей.

 

В снах, наяву ль, но скоро

Встретимся мы с тобой,

Ждёт нас небесный город

С утреннею звездой.

 

* * *

Разлука белой вьюгой на коне

Летит, пылит дорогами ко мне,

Затмить пытаясь твой сарматский лик,

Что в Херсонесе на торгах возник

И скрылся вдруг под скрипы колеса.

Через века явили небеса

Его мне в звонах утренних церквей,

И жизнь пошла гораздо веселей.

 

* * *

Он ночью станцию бомбил,

С путей был сброшен эшелон.

И на дыбы вставал настил,

И рельсы издавали стон.

 

В ушах стоял свистящий вой,

Взметнулось зарево окрест.

Почти над каждой головой

Мелькал смердящий чёрный крест.

 

Воронежский катился фронт…

Все горячей свистел свинец.

И, вглубь страны закрыв проход,

Громил врага и мой отец.

 

* * *

Покрыта мохом капищ береста,

Поляны скрыты грозными лесами.

Целуя лик незримого Христа,

Они ведут беседу с небесами.

 

Они ещё порой волнуют нас,

В них предков дух витает в тёмных чащах.

Языческий огонь давно погас,

И живы мы лишь верой настоящей.

 

* * *

Вас Петербург позвал,

Вы – явно не ко мне, –

Московский ждёт вокзал

И свет другой в окне.

 

Я вас не утомлю

Гореньем синих глаз,

Я просто мир люблю,

Но скучен он без вас.

 

Смогу ли вас вернуть

С приходом сентябрин?

Прощайте! Как-нибудь

Я проживу один.

 

* * *

Огонечки, позвоночки,

Колокольчик: «Дин-дин-дин».

Годы вскачь меж тёмных кочек

Побежали средь равнин.

 

Не догнать – они далече,

В снежной замети полей.

Под копыта вьюжный вечер

Рухнул тяжестью своей.

 

Не видать вдали селений,

В темноту уходит путь.

После стольких потрясений

Хочется легко вздохнуть,

 

Вспомнить тех, кто был со мною,

И кого на свете нет,

Словно там, за целиною,

Загорелся яркий свет…

 

Но кому я крикну: «Трогай,

Песню нашу запевай!».

Терновской, своей дорогой

Мы в родной помчимся край.