Игорь ТЕРЕХОВ. ПОЛКОВНИК И ИНСУРГЕНТЫ. Киноповесть

 

Игорь ТЕРЕХОВ

ПОЛКОВНИК И ИНСУРГЕНТЫ

Киноповесть

 

Большой город на Кавказе. Утро. Первая пора осени. Солнце освещает прямые чистенькие улицы и снежные вершины гор, полукольцом окружающие город. По улицам проплывают троллейбусы, подрезая другие машины, несутся маршрутки, на больших скоростях проезжают дорогие иномарки. Горожане, совершенно не обращая внимания на гудящий транспорт и знаки светофоров, переходят улицы, где им заблагорассудится, и потоки машин на минуту замирают, давая возможность людям беспрепятственно достичь цели.

В Соборную мечеть стекается народ. Мы видим неподалеку от мечети административное здание, над которым развивается наш триколор, и понимаем, что действие происходит на юге России.

 

После возвращения с утренней молитвы из мечети доктор Ислам Бартоков переоделся в спортивную форму и отправился на пробежку.

Он размеренно бежал по аллее городского парка. Мелькали величественные деревья, красиво подстриженные кусты, клумбы с цветами, пустые в это время дня скамейки, слышался разноголосый птичий хор. Все навевало покой и радостное настроение.

 

В семействе Казаковых завтракали. Вернее, готовился завтракать за кухонным столом уже одетый к выходу из дома глава семьи Аслан Казаков, а его молодая супруга Милана в домашних брючках и спортивной майке навыпуск хлопотала возле плиты.

Милана поставила перед Асланом тарелку дымящейся кукурузной каши, чашку чаю и блюдце с нарезанным на дольки копченым сыром.

— А ты? — спросил Аслан, наклоняясь над тарелкой.

— Успею.

— Во вторую что ли?

— Ага.

— За тобой заехать, птичка?

— Не знаю…

— А кто знает?

— Вечером скажу.

— Ладно, созвонимся.

— Ас, нам надо поговорить!

— Дай спокойно поесть!

— А ты кушай и слушай.

— Не могу! «Когда я ем, я глух и нем!». В детсаду научили.

— Но ты уже вырос, Ас! Очнись! Ты не ребенок! У тебя жена, семья, определенные обязательства…

— Что ты хочешь от меня? — спросил Аслан, отодвигая от себя тарелку.

— Ты поговорил с руководством?

— Нет, пока не говорил…

— Почему?

— Потому что не было времени!

— А когда ты выберешь время?

— Сейчас не до этого.

— Как всегда, сложная оперативная обстановка?

— Именно так, птичка!

— Я — не птичка! Я — человек, Ас! И не хочу сидеть на жердочке в съемной квартире!

— Успокойся, пожалуйста!

— Я очень спокойная, Ас! Тебе очень повезло! Это жены других ментов устраивают скандалы из-за маленьких бриллиантов…

— Прошу: не начинай!

— …А я могу ходить в дешевых тряпках, жить в чужих квартирах… Про отдых уже молчу! «Как, вы не едете в этом году в Анталию?» —  «Нет, мы предпочитаем к маме, в село!».

— Замолчи!

— Тебе самому не стыдно ездить на старых «Жигулях»? Посмотри, как настоящие менты живут!

— Пусть на них смотрит собственная безопасность! — Аслан хлопнул кулаком по столу, вскочил, направился к выходу, но все же счел нужным остановиться и сказать жене: — Я не за этим пришел в органы! Не для обогащения! Запомни это, птичка!

За ним захлопнулась входная дверь.

— Опять поговорили! — произнесла вслух Милана, и горько разрыдалась.

 

В особняке министра сельского хозяйства Ваталова готовились к отъезду на работу главы семейства. Супруга министра в холле первого этажа стояла наготове с портфелем из крокодильей кожи в одной руке, и с ноутбуком мужа в другой. Маленькая дочь караулила возле лестницы, ведущей на второй этаж. А старший сын — студент местной сельхозакадемии, выглядывал из дверей своей комнаты, чтобы перехватить отца на площадке второго этажа.

Распахнулась дверь кабинета, из него вышел Ваталов-старший. На ходу он разговаривал по смартофону:

— Мы должны продемонстрировать свою лучшую продукцию. Но не водку, идиоты! Мы же не бутлегеры с Кавказа! Их привлекают экологически чистые продукты: овощи, фрукты, минеральная вода.

Сын набрался храбрости и подошел к нему:

— Папа, мне надо с тобой серьезно поговорить!

— Подожди минуту, — ответил ему Ваталов-старший, а в телефон сказал: — Нет, это я не тебе. А ты подготовь всё для видеопрезентации. Мы комиссионно отсмотрим материал. Почему не успеешь? У тебя будут целые сутки для монтажа! Всё! Привет телевидению!

Ваталов выключил телефон и посмотрел на сына:

— Что у тебя?

— Папа, можно я возьму твою машину?

— А где твоя, сынок?

— Папа, ну ты же знаешь, я ее разбил!

— Теперь хочешь разбить мою?

— Папа, ну зачем ты так говоришь?

— Потому что знаю, чем все у тебя заканчивается!

— Папа, в тот раз реально я не был виноват. Магнитные бури!

— …Поэтому не справился с управлением?

— Мамой клянусь!

— Не смей матерью клясться!

— Жизнью клянусь, папа!

— Хорошо! Из Берлина приеду, разберусь с ментами. Серьезно разберусь!

— Папа, а машину можно взять?

— На такси будешь ездить! Всё! Разговор закончен!

— Папа, ну я обещал товарищам… — промямлил Ваталов-младший.

Но отец его уже не слушал. Он увидел бросившуюся ему навстречу дочурку.

— Папа, папочка! Я знаю! Я знаю! — пританцовывая, кричала девочка.

— Что ты знаешь, мое солнышко?

Ваталов поднял дочку на руки и поцеловал ее.

— Я знаю, что надо привезти из Германии!

— Что, мое солнышко?

— Коврик!

— Какой коврик, радость моя?

— Музыкальный коврик!

— Что это за зверь такой?

— На нем прыгаешь, а он играет песенки.

Девочка запрыгала на месте и запела, подражая телевизионным певичкам:

Все мы бабы — стервы.

Милый, бог с тобой!

Каждый, кто не первый,

Тот у нас — второй!

Ваталов-старший рассмеялся, и погладил дочку по голове.

— Что за коврик? — спросил жену.

— Электронный танцевальный коврик для караоке, — сказала жена.

Ваталов вытащил смартофон и сделал запись для памяти. Спрятав телефон в карман, взял у жены из рук свой портфель и ноутбук.

— Ужинайте без меня! Я буду поздно!

Ваталов открыл дверь и вышел во двор. Домочадцы потянулись за ним.

Служебный «бумер» уже поджидал министра. Охранник раскрыл перед ним дверь автомобиля. Ваталов передал ему портфель и ноутбук, а сам уселся на заднее сидение. Охранник закрыл за ним дверь и сел на переднее пассажирское сидение.

Автомобиль тронулся с места. Домочадцы помахали Ваталову руками, он через окно кивнул им головой.

Автоматически открылись ворота особняка, и автомобиль министра выехал на тихую зеленую улочку, упирающуюся в одну из центральных городских магистралей.

 

Когда закрылись ворота особняка, мать подошла к сыну.

— Не расстраивайся! Можешь взять мою машину, — сказала она сыну.

— Ты чё? Совсем дура? Больная, да? — Ваталов-младший покрутил пальцем возле виска.

— Почему так говоришь?

— Твою желтую канарейку все менты в городе знают! Меня сразу заметут, дура!

— Как ты с матерью разговариваешь?

— Как ты того заслуживаешь!

— Вот я отцу все расскажу!

— А я расскажу, что ты куришь в сортире! И пьешь постоянно! А вчера вообще нажралась!

— Какой ты жестокий! — покачала головой мать.

Она взяла за руки дочку:

— Пойдем, солнышко! Будем готовить баранину!

Они с девочкой ушли в дом.

— Как вы меня все задолбали! — воскликнул Ваталов-младший.

Он обогнул дом и вышел в сад. Сел на антикварную садовую скамейку, вытащил из кармана джинсов сотовый телефон и стал набирать нужный номер.

— Алло, Муха? Салам! Это — я! Отец не дает машину, — сказал Ваталов-младший. — Придется выдвигаться на скутере. Но может быть, это даже лучше. В западных фильмах на акции всегда ездят на мотороллере! Конечно, на машине нас никто не стал бы задерживать! Но на скутере легко оторвемся от преследования! Ладно, чё теперь отступать что ли? Ты только не забудь маски. А стволы я уже приготовил. Встречаемся, где всегда! Давай, братан! Удачи!

 

Подтянутый мужчина средних лет с короткой спортивной стрижкой и уже седеющими усами, которого в дальнейшем будем называть Алексей Седов, собирался к выходу из дома. Он прошел по просторной квартире, уставленной мебелью середины прошлого века, разномастными книжными шкафами и полками, зеркалами. На стенах комнат висели старые портреты, картины с горными пейзажами и жанровыми сценами кавказской жизни XIX века. В комнате, которая, видимо, служила кабинетом хозяину квартиры, он подошел к письменному столу, вынул из его ящика какие-то документы и положил их во внутренний карман пиджака. Затем заглянул в спальню.

На широкой кровати с деревянной спинкой лежал величественный старик. Впрочем, назвать его стариком, значит, просто отдать дань привычке, заставляющей нас всех людей старше семидесяти лет величать стариками. Правильнее было бы сказать, что это был пожилой мужчина, сохранивший остатки былой красоты. Профессор местного университета Иван Николаевич Седов, отец Алексея.

— Сейчас придет медсестра. А я ненадолго отлучусь, — сказал Алексей.

— И куда, юноша, направите свои стопы?

— Денег надо снять. А то мы скоро с тобой будем на нуле.

— Я чувствую себя иждивенцем! Классическим нахлебником! Никогда так не был беспомощен!

— Батя, прекрати!

— Но будь уверен, я всё тебе верну!

— Батя…

— Начну вставать, сразу отправлюсь в банк. За время болезни, знаешь, сколько там накопилось?

— Страшно помыслить!

— Кстати, дай мне тысячу!

— Решил кутнуть?

— Ты же знаешь, я — старый прожигатель жизни!

— Всё девчонку прикармливаешь?

— Попрошу в мои дела…

— Да ради бога, — Алексей вытащил из бумажника банкноту и положил ее на тумбочку возле больного.

— Спасибо. — Старик погладил руку сына. — Знаешь, я одного опасаюсь…

— Чего?

— Как бы у тебя не было неприятностей по службе.

— На предмет?

— Ну, из-за такой старой развалины, как я…

— Неужели архивные разыскания вскрыли неполадки с пятым пунктом?

— Брось, Леха, дурить… Ты же столько времени здесь…

— Не волнуйся, батя! Раз в пятилетку имею право на отпуск!

— А на службе как? Все время же обстановка нестабильная!

— А когда на твоей памяти она была стабильной? Блок НАТО не дремлет… расширяется на Восток…

— А тебя нет на службе!

— Ничего, другие справятся. Есть заместители, помощники…

— А начальство как на это посмотрит?

— В больших кабинетах тоже люди сидят, понимают ситуацию.

— Опять же с Натальей…

— А что с Натальей? У нее всё в порядке — галерея, вернисажи, журналисты, интервью…

— А тебя она приглашает на свои журфиксы?

— Некогда мне, батя, с ними толковать о Малевиче и Клее! Да им и неинтересно мое мнение!

Послышался звонок входной двери.

— Вот и медсестра прибыла! А я отбыл, — Алексей поцеловал отца и прошел открывать дверь.

 

На пороге стояла молодая женщина с темными волосами, убранными на затылке в «конский хвостик». Это была медсестра Милана Казакова.

— Ой, здрасьте, Алексей Иванович!

— Привет, Милана! Ты сегодня припозднилась…

— Домашние проблемы.

— Разрешила?

— В процессе…

— Желаю тебе их успешно закрыть.

— И вам хорошего настроения!

 

Когда за Алексеем захлопнулась дверь, Милана покрутилась перед зеркалом в прихожей, навела красоту и прошла в комнату к больному.

— Доброе утро, дядя Ваня! Как спали?

— Хорошо, красавица.

— Давление мерили?

— Леша мерил, сказал, что в норме.

— Давайте ещё раз измерим.

— Я себя хорошо чувствую.

— Врач что сказал? Следить за давлением! А здесь, — она взяла лежащий на тумбочке листок бумаги, — ничего не отмечено!

Когда Милана разогнула руку больного, чтобы измерить давление, старик попытался погладить ее грудь.

— Больной, видите себя корректно! — с наигранным возмущением воскликнула девушка.

— Я давно уже, к сожалению, политкорректен, — со вздохом произнес старик.

— Не наговаривайте на себя, дядя Ваня, — сказала девушка, надевая ему на руку манжету тонометра.

Пока девушка выполняла свою работу, старик с удовольствием разглядывал ее лицо.

— Вы сегодня — молодец! — сказала Милана, измерив давление.

Она взяла ручку и записала показания в листок наблюдений.

— А теперь давайте сделаем укол. Переворачивайтесь на живот.

— Погоди ты с уколом. Посмотри сюда, — старик приподнял одеяло над своей нижней частью.

— Что? Опять? — деланно ужаснулась Милана.

— Я когда вижу тебя, молодею на тридцать лет…

— И что вы хотите? Чтобы я вообще сюда не приходила? У вас же давление…

— Ты лечишь лучше любых лекарств, — сказал старик, притягивая девушку за руку к себе.

— Давайте договоримся: это в последний раз.

— Как скажешь, дорогая!

Милана присела на краешек кровати, отбросила с лица волосы и запустила руку под одеяло к возродившемуся достоинству пожилого мужчины.

 

Ислам Бартоков выбежал из парка, и в прилегающем к нему сквере перешел на спортивную ходьбу. А уже по городским улицам пошел размеренным шагом, соблюдая нужный дыхательный ритм.

Возле памятника местному партийному деятелю на лавочках сидели старики с газетами в руках. Они все как один были в белых рубашках с галстуками и летних шляпах. Это были бывшие республиканские ответственные работники. Им было о чем вместе поговорить, что вспомнить, что проанализировать, особенно в советском периоде нашей истории.

— Добрый день, дорогие товарищи! — приветствовал их Ислам Бартоков.

— Добрый день! Здравствуйте! Салам! Здоровеньки булы! — послышалось в ответ.

— Прекрасный сегодня денек! — сказал Ислам, ни к кому особо не обращаясь.

— Погода радует! — подтвердил один из стариков.

— В такую погоду хорошо партсобрание в поле проводить! — сказал другой.

— Почему в поле? Лучше на полевом стане!

— До собраний ли сейчас? Уборка кукурузы!

— А помните, как в шестьдесят восьмом году урожай погиб?

— В шестьдесят восьмом мы вошли в Прагу! Я тогда инструктором в райкоме комсомола работал. А урожай побило градом на следующий год…

Поняв, что невольно подарил стрикам новую тему для разговоров, Ислам собрался было продолжить путь, как его окликнул один из них:

— Исламчик, подожди! Поговорить надо!

Старик подошел к нему, они обнялись по местному обычаю, прижавшись на мгновение щекой к щеке другого.

— Что случилось, дорогой Бетал Мухамедович?

— Боли стали мучить в правом боку.

— А что говорит лечащий врач?

— А что он может сказать? У нас же номенклатурная поликлиника. Там все врачи — детки нынешних бонз! Экзамены на медфаке сдавали по звонкам родителей.

— Но он прописал что-нибудь?

— Да, какие-то таблетки…

— Вы их пьете?

— Я же не враг своему организму!

— Запускать болезнь тоже нельзя…

— А ты не мог бы меня посмотреть?

— Конечно, Бетал Мухамедович! Какие могут быть разговоры.

— Когда мне прийти?

— Когда вам будет удобно. Не забудьте свою карточку и все назначения. Сегодня я во вторую смену, значит завтра — в первую. И так в шахматном порядке постоянно.

— Так я на днях загляну?

— В любой день, кроме воскресенья.

— Тогда — до встречи!

— Буду ждать!

На прощание они снова обнялись.

 

Когда Милана собралась уходить, умиротворенный старик смотрел на нее обожающим взглядом.

— Спасибо тебе, девочка! Возьми там, знаешь, где…

Милана подошла к тумбочке возле кровати больного и выдвинула верхний ящик. Там ее ждала крупная купюра.

— Балуете вы меня, дядя Ваня! Спасибо вам! — сказала девушка, пряча деньги в карманчик.

— Ты большего стоишь, красавица!

— Ладно, отдыхайте! До вечера!

— До вечера, милая!

 

В газетном киоске на троллейбусной остановке Алексей Седов купил пачку газет.

Когда он отходил от киоска, к остановке подъехала маршрутка, из которой среди прочих пассажиров вылез одноклассник Седова Петр Сапрыкин.

— Леха! Ты? — закричал одноклассник, расплываясь в улыбке и раскрывая объятия.

— Пека! Привет, старый! — Седов обнялся с ним.

— А ты, смотрю, совсем не изменился! Только виски седые! — сказал Сапрыкин.

— Да и ты молодцом смотришься!

— Держу себя в форме: все-таки народный учитель республики!

— О, поздравляю!

— Да, в прошлом году ко дню учителя присвоили. А ты что, не в форме? — скаламбурил Сапрыкин. — Или уже ушел из армии?

— Нет, служу еще.

— Где сейчас?

— В Арбатском военном округе!

— Не слыхал о таком. Впрочем, у вас там постоянные реформы!

— Как и у вас, в образовании! А округ — замечательный!

— Приехал отдохнуть?

— С отцом было плохо…

— Помню, что-то слышал: ни то инфаркт, ни то инсульт у него был.

— Сейчас уже получше. На этот раз пронесло.

— Рад за вас. А ты всё газеты читаешь? — Сапрыкин кивнул на пачку газет в руке Седова.

— Да, интересуюсь.

— А я, знаешь, давно прессу не читаю! К чему? Все новости есть в интернете!

— В газетах кроме новостей бывает еще много другой полезной информации.

— Гороскопы что ли? Или кроссворды? А может, предложения приятных знакомств? — захохотал Сапрыкин.

— Не скажи! Ситуация в регионе, настроения населения, тенденции… Все можно найти в прессе.

— Я своим ученикам всегда говорю: не надо общих фраз — приведи пример.

— Что ж, возьмем главную республиканскую сплетницу, как говорит отец, — Алексей передал всю пачку Сапрыкину, а сам развернул красиво сверстанную газету большого формата. — Смотрим материалы первой полосы: «Турецкие бизнесмены изучают возможности инвестиций в республику», «Делегация Минсельхоза поедет на ярмарку в Берлин», «Первыми новый национальный танец увидят жители Лондона»…

— И что особенного? Республика развивается!

— Действительно, ничего особенного! Если не считать того, что раньше на первой полосе печатали новости из Москвы. А теперь я не вижу на странице ни одного упоминания столицы России и правительства страны.

— Ты хочешь сказать…

— Я пока ничего не говорю, — Алексей забрал у Сапрыкина свои газеты. — Просто беглый анализ полученной информации свидетельствует, что местная элита меняет ориентиры.

— Ты думаешь, здесь возможно повторение Чечни?

— Ну, такого больше не будет. Это точно!

— Почему?

— Ярких лидеров нет!

— А мусульманский фактор? Многие дети с детства молятся!

— А это уже по вашей части, господа педагоги.

— Что мы должны делать?

— Прививать научное мышление, развивать военно-патриотическое воспитание, гасить сепаратистские настроения… Да, ты лучше меня знаешь об этом.

— Слушай, Леха, давай как-нибудь вечером встретимся, посидим что ли. Серьезно обсудим всё…

— Не возражаю!

— Записывай номер мобильного…

 

Возле нового большого универсама Ислам Бартоков повстречал Милану Казакову

— Салют!

— Приветик!

— Ты что, тоже во вторую смену?

— Ага.

— Дома все нормально?

— Вроде бы.

— Ну, увидимся на работе. Чао!

— Пока.

 

На улице уже совсем неподалеку от его дома к Исламу бросилась хорошо сохранившаяся пикантная дама того интересного возраста, что так ценили романисты XIX века. Она была в розовой кофточке и обтягивающих кремовых брючках.

— Ой, доктор, как хорошо, что я вас встретила! — Дама схватила Ислама за локоть.

— Что случилось ужасного?

— Знаете, доктор, — она наклонилась к его уху и стала что-то говорить по секрету.

— Не может быть! — громко воскликнул Ислам.

— Можете не сомневаться! А потом еще… — Дама снова что-то зашептала ему на ухо.

— Тогда я должен вас осмотреть! Раздевайтесь! — сказал Ислам.

Женщина автоматически расстегнула несколько пуговичек кофточки, так что мелькнул французский бюстгальтер, но тут же спохватилась, застегнула кофточку и закрыла грудь двумя ладонями.

— А вы шутник, доктор!

— Но я же не могу диагностировать заболевание, не осмотрев вас!

— Вы думаете, это действительно серьезно?

— Пока ничего не думаю. Только констатирую, что вы уклонились от осмотра!

— Так я приду к вам в больницу!

— Приходите!

— Так вы ждите!

— Хорошо.

— Так вы не забудьте!

— Не забуду!

Они тепло распрощались.

 

Расставшись с Сапрыкиным, Седов направился в сберкассу. На улице возле него остановилась «Газель».

— Многоуважаемый, мы правильно едем к Зеленому рынку?

— Вы его проехали!

— И что теперь делать? Поворачивать назад?

— Не надо. Доезжайте до первого перекрестка и поверните направо. Потом на проспекте снова поверните направо. И поезжайте прямо. А на третьем светофоре сверните налево. Там вы увидите рынок.

— Ох и труден путь к рынку. Правильно в газетах пишут!

— Вы поняли дорогу?

— Конечно: два раза направо, один раз налево. Как школа бальных танцев! Спасибо, многоуважаемый! Да поможет тебе Аллах!

— И вам удачи!

 

Во дворе пятиэтажного дома Ислама поджидал молодой бородатый парень, с которым они неоднократно встречались в мечети. Он сидел на корточках, и при появлении Ислама поднялся ему на встречу.

— Салам алейкум, брат!

— Алейкум ассалам!

— Сейфулла послал за тобой!

— Зачем?

— Я толком не знаю! Он сказал: «Не звони по мобильному, лично скажи».

— Да что случилось-то?

— Я толком не знаю! Сейфулла сказал: «Пусть возьмет медицинский чемодан. Помощь нужна будет».

— Подстрелили кого-нибудь?

— Я толком не знаю, брат! Сейфулла просил поторопиться…

— Подожди меня здесь. Я сейчас соберусь.

 

В сберкассе народу было не очень много, но очереди двигались медленно. Заняв очередь в одно из окошек, Алексей огляделся.

В глаза бросался контраст между бедновато одетыми людьми в очередях и восседавшими за стеклянными перегородками работницами банка в золотых серьгах, толстых золотых цепочках с кулонами на шее и перстнях чуть ли не на каждом пальце.

Алексей стал читать свои газеты.

 

Проводник подвез Ислама, взявшего чемоданчик с медикаментами и набором хирургических инструментов, к зданию средней школы на одной из центральных улиц города.

Когда они вышли из машины, проводник повёл Ислама к утопающему в зелени школьному стадиону, где собирались молодые люди в спортивных костюмах. Не успевший дома переодеться после пробежки Ислам выглядел среди них, как свой среди своих, как равноправный член семьи единоверцев.

Ислам за руку поздоровался с каждым из собравшихся на спортплощадке парней.

— Салам алейкум, Сейфулла! — сказал Ислам, пожимая руку плотному молодому человеку в белой феске.

— Алейкум ассалам, дорогой Ислам! Хорошо, что ты решился пойти с нами! — Сказал Сейфулла, обнимая Ислама.

— А куда вы собрались? — Спросил Ислам.

— Сейчас еще братья подъедут, и я все объясню, — успокоил его Сейфулла, и приказал стоявшему рядом бородачу: — Раздай всем повязки!

Тот вытащил из кармана моток порезанной на куски не очень широкой оранжевой ленты, и стал раздавать ее собравшимся парням, говоря, чтобы они повязали ленточку себе на левую руку. Молодые люди стали завязывать друг другу повязки на рукава.

— Зачем это? — спросил Ислам, когда бородач протянул ему ленточку.

— Чтобы знали, что мы одна семья! Один джамаат! — улыбнулся бородач. — Давай руку!

Он помог Исламу повязать оранжевую ленточку.

 

В сбербанке маленькая старушка, стоявшая в начале очереди, протянула в окошко паспорт и сберкнижку. Работница банка открыла сберкнижку и набрала ее номер в своем компьютере.

— Не было зачислений, — сказала она, посмотрев на монитор.

И бросила старушке документы в оконце.

— А когда же будет пенсия? — спросила старушка.

— А я откуда знаю? — возмутилась девица.

— Сегодня же одиннадцатое сентября! — сказала старушка.

— Ну, одиннадцатое!

— Так пенсия всегда приходит десятого!

— Не было зачислений, я вам сказала.

— Так мне теперь в Пенсионный фонд идти?

— Идите, куда хотите! Следующий!

— Так мне в Пенсионный фонд идти? — спросила бабушка у стоявшей за ней в очереди женщины.

— Не надо никуда ходить! — сказала женщина с ребенком.

— А как же пенсия?

— Через два дня сюда придете, деньги уже, наверняка, будут! — сказала женщина, передавая кассирше свои документы.

— Вы так думаете? Или знаете? — не унималась бабушка.

— Я уверена! — сказала ей женщина.

— Тогда подожду! Спасибо вам, — сказала бабушка.

— Сколько будете брать? — спросила женщину кассирша.

— А сколько там?

— Три с половиной!

— Тогда дайте мне две тысячи!

 

В соседнем окошке, где принимали оплату за коммунальные услуги, разгорелся скандал из-за 40 копеек. Средних лет мужчина в белом костюме и хорошем галстуке требовал у кассирши сдачу в копейках.

— Я передал вам 150 рублей, купюрами по сто и пятьдесят рублей, вы мне сдали сдачу 23 рубля! Две десятки и две монеты, достоинством в 1 и 2 рубля. Вот… — мужчина показал девушке сдачу.

— Ну и что? — спросила девушка.

— А должны были — 23 рубля и 40 копеек!

— Ну и что?

— Это вы меня спрашиваете? Где сорок копеек?

— Я их не брала!

— А куда они исчезли?

— Компьютер округлил до рубля!

— Вот только этого не надо!

— Чего этого?

— Всё валить на технику! В квитанции четко напечатано — 126 рублей 60 копеек! А мне на руки поступило только 23 рубля! Вот они!

— Ну и что?

— Как что? Где мои сорок копеек?

— У меня нет мелочи!

— А, призналась! Сама призналась! Присвоила-таки сорок копеечек! Полюбуйтесь, граждане, на эту юную похитительницу наших денег!

Стоявшие в очереди люди пытались урезонить борца за справедливость:

— Мужчина, не мелочитесь!

— Здесь женщины с детьми стоят, а вы раскричались!

— Мы все спешим! Смотрите, какая очередь образовалась!

Но мужчина парировал все реплики:

— Вот, вы все молчите? А вас дурят на каждом шагу! Они на нас наживаются!

И тут же получил поддержку:

— Братан, не сдавайся! Болельщики «Спартака» с тобой!

— Вкати ей в лобешник!

На шум прибежала заведующая сберкассой.

— Что тут происходит? — спросила она с той стороны стеклянной перегородки.

— Мужчина требует сдачи, а у меня нет мелочи, — чуть ли не всхлипнула девочка-кассир.

— Заметьте: в сбербанке нет мелочи! А если бы я не доплатил несколько копеек? Приняли бы тогда квитанцию? — продолжал приводить свои аргументы мужчина.

Заведующая быстро оценила ситуацию:

— Сколько вам не доплатили?

— Сорок копеек! Если с каждого клиента брать по сорок копеек, то по стране можно сколотить миллионы!

Заведующая полезла в карман за кошельком. Вытащила монетку и протянула ее через оконце мужчине:

— Возьмите, пожалуйста! Сбербанк приносит вам свои извинения!

Мужчина покрутил монетку в руках:

— Полтинничек! Что ж, десять копеек пойдет за моральный ущерб! — Он положил монетку в карман и направился к выходу.

Его провожал хор голосов:

— Бывают же такие склочники!

— Какой он склочник? Простой скупердяй!

— Не скажите! Копейка — рубль бережет!

— Да, повезло кому-то с мужчинкой!

— Братан — ты красавец!

— Чемпион лиги обманутых дольщиков!

 

Начальник Южного РОВД полковник Керистов в своем кабинете устроил выволочку старшему оперуполномоченному Аслану Казакову.

— Нет, я не понимаю: ты совсем ничего не соображаешь? — спрашивал Керистов Казакова.

— Проясните мысль, товарищ полковник, — попросил капитан Казаков, стоя навытяжку перед столом начальника.

— Ты прикидываешься шлангом? Или тебя в детстве мама уронила?

— Прошу, товарищ полковник, не задевать мои родственные чувства!

— Я их не трогаю! А почему вы трогаете его сына?

— Какого сына, извиняюсь?

— Сына министра Ваталова!

— Он тоже неприкасаемый?

— Ты вопросами не отвечай! Отвечай ответами! Как его допрашивали?

— Нормально. С интересом!

— Насилие применялось?

— Пальцем не тронули!

— А синяки откуда?

— Какие синяки? — искренне удивился Казаков.

Эристов пододвинул к себе листок бумаги, надел очки и зачитал:

— На спине имеются кровоподтеки… гематома в области таза…

— Это кто пишет?

— Медицинское заключение, — Керистов отбросил от себя бумажку. — Собираются к прокурору идти.

— Уже страшно!

— Не позируй! Почему его вообще задержали?

— Была оперативная информация…

— Какая информация?

— О связи с членами незаконных вооруженных формирований.

— Она подтвердилась?

— Для того и доставили в отдел…

— Я спрашиваю: подтвердилась?

— В ходе разговора стало понятно, что он что-то знает о схронах…

— Каких схронах?

— С оружием!

— Что вы постоянно нагнетаете? Схроны, НВФ… Мальчики из приличных семейств ходят в мечеть, молятся. Что в этом плохого?

— А что хорошего?

— Они не пьют, не наркоманят, не воруют…

— Да лучше бы пили. Хлопот меньше было бы.

— По отсталому рассуждаешь!

У Казакова зазвонил мобильный телефон. Он посмотрел на экран, звонила Милана. Аслан не стал отвечать, сбросил вызов.

— Извините, товарищ полковник!

— У тебя отец в органах служил, дед. Династия, понимаю. Но времена другие. Демократия! Гражданин невиновен, пока не совершил преступления! Старые методы работы нуждаются в серьезной корректировке. Понял?

— Так точно, товарищ полковник!

— Как у тебя с угонами?

— Работаем, товарищ полковник!

— Результаты есть?

— Определен круг подозреваемых.

— И это все?

— Под наблюдение взяты гаражи-отстойники, где угонщики прячут машины.

— Вот это хорошо. В этом направлении надо больше работать. Люди уже машины боятся оставлять на улицах. Я и сам антиугонную систему сменил.

— На электронику надежды мало.

— Ты полагаешь?

— Они сканируют любую систему! На раз!

— Что же делать?

— Механические запоры ставить, как раньше. Или капканы!

— А капканы на волка или на медведя?

— Лучше на медведя, товарищ полковник!

— На медведя, говоришь?

— На него, на косолапого!

— Ладно, иди. И смотри: больше ни-ни! Не подавай повода! — пригрозил пальцем полковник Керистов.

— Есть! — ответил Казаков и по-военному повернулся кругом.

Оставшись в кабинете один, Керистов задумался.

— Медвежатники значит… — проговорил полковник, и сделал запись в своем ежедневнике.

 

Когда очередь дошла да Седова, он протянул свои документы кассирше.

— Какую операцию будем производить? — дружелюбно спросила девица, увидев у себя на мониторе величину его вклада.

— Я хотел бы снять деньги.

— Сколько?

— Пятьдесят тысяч.

— О, понимаю! Наличка нужна?

— Что-то вроде этого.

— Вам дать крупными? Или мелкими?

— Как вам удобно.

— Нам главное — чтобы вам было удобно!

— Тогда двадцать дайте, пожалуйста, по тысячной банкноте.

Получив деньги, Седов, не считая, положил их во внутренний карман пиджака.

— Спасибо

— Приходите еще! Всегда к вашим услугам! — сказала девица, улыбнувшись на прощание.

 

На улице возле Седова снова остановилась «Газель». Но уже другая, закрытая, без стекол в салоне. Из нее вышли двое мужчин.

— Гражданин, у вас есть документы? — спросил один из них Седова.

— Вы мне хотите дать свои?

— А он шутник, — сказал второй.

— Милиция, — первый показал служебное удостоверение. — Ваши документы?

— Я что-то нарушил? — спросил Седов.

— Еще и хамит! — сказал второй.

— Проверка паспортного режима, — сказал первый милиционер. — Предъявите документы.

— У меня нет паспорта, — ответил Седов.

— Ага, справка об освобождении… — вставил второй милиционер.

— Зачем же? Служебное удостоверение, — Седов вытащил из нагрудного кармана свои корочки.

Раскрыв его удостоверение, первый милиционер прочитал вслух:

— Министерство обороны Российской Федерации… начальник направления…

— Все совпадает, — сказал второй мент.

Первый милиционер положил его удостоверение себе в карман.

— Что вы себе позволяете? Я — старший офицер! — не выдержал Алексей.

— Спокойно! Поедем в отдел, там разберемся, — второй стал наступать на него.

— Никуда я не поеду!

— Неподчинение органам… — сказал первый милиционер.

— Вы что, оба с ума посходили? Я — офицер! Как вы смеете?

— В отделе все узнаете, — второй милиционер подошел совсем близко к Алексею.

— В ваших же интересах проехать с нами, — сказал первый.

— Что вы знаете про мои интересы? — возмутился Алексей.

— Мы много чего знаем! — сказал второй мент, беря его под локоть.

Хорошо отточенным приемом Седов освободил руку и отбросил милиционера от себя. И тут же почувствовал, что ему в поясницу упирается ствол пистолета первого милиционера.

— Не надо сопротивляться, — сказал милиционер. — Лучше посмотрите туда, — он указал рукой на открытую дверь «Газели».

Из салона машины на Седова смотрело дуло автомата Калашникова.

— Ну, вы даете, орёлики! — усмехнулся Алексей.

— Руки за спину! — скомандовал второй милиционер.

И когда Седов завел руки за спину, надел на них наручники.

— Теперь спокойно садимся в машину, — сказал первый, подталкивая пистолетом Алексея в сторону «Газели».

 

К школьной спортплощадке подъехал автомобиль УАЗ, развернулся, посигналил и задом подрулил к стоявшим кучкой людям. Все невольно подтянулись к машине.

Сейфулла вышел вперед:

— Братья, наступил великий момент! Вчера шура приняла решение о свержении полицейско-чиновничьего режима гяуров! Народ возвращается в лоно нашей великой религии! Мы будем жить только по законам шариата! Аллах акбар!

— Аллах акбар! Нет бога кроме Аллаха! Да здравствует шура! Да здравствует Сейфулла! Вся власть джамаатам! — закричали молодые люди, потрясая воздух кулаками.

Сейфулла открыл заднюю дверцу машины. Весь салон автомобиля был заполнен оружием.

— Аллах послал нам оружие! — сказал Сейфулла. — Мы теперь не беззащитны перед гяурами! И никому не позволим унижать нашу веру!

В ответ раздалось:

— Аллах акбар! Нет бога кроме Аллаха! Смерть неверным!

— Братья, разбирайте оружие! И не забывайте про гранаты! Они тоже понадобятся, — сказал Сейфулла.

Он вместе с молодым бородачом, который повязывал оранжевые повязки, принялись раздавать оружие правоверным, которые теперь становились боевиками.

Получив на руки автоматы, пистолеты либо ручные гранатометы, молодые люди осваивали оружие, передергивали затворы, проверяли обоймы, прицеливались на дерево или на пустые спортивные снаряды. Некоторые совершенно не знали, как пользоваться оружием, их тут же обучали более опытные члены джамаата.

Ошарашенный происходящим Ислам обеими руками вцепился в свой чемоданчик.

К нему подошел знакомый нам бородач.

— А ты что, доктор, как целка стоишь в сторонке? Возьми ствол, — он протянул Исламу пистолет системы Стечкина.

— Спасибо. Мне он не нужен!

— Да ты что? Хорошее оружие! Калибр 7.62, как у автомата!

— Мое оружие — у меня в руках! — Ислам показал на чемоданчик.

— Возьми хоть гранату, — бородач засунул в карман курки Ислама гранату Ф-1, известную как «лимонка».

Закончив раздачу оружия, Сейфулла снова обратился к собратьям:

— Шура доверила нашему джамаату один из самых важных объектов! Южный райотдел милиции! Мы уничтожим всех кяфиров, как бешенных собак! Одновременно другие братья прикончат собак в других местах их скопления! На помощь нам уже идут моджахеды из Чечни, Дагестана, Кабардино-Балкарии и Ингушетии! Аллах акбар! Мы победим!

Воодушевленные боевики закричали:

— Аллах акбар! Смерть ментам! Да здравствует шариат! Кирдык всем мусорам!

 

Когда выходили со школьного двора, один из мужчин с оранжевой повязкой на рукаве подошел к Исламу. Зашептал ему на ухо:

— Они с ума посходили!

— Вижу. Но что делать?

— Дёру давать!

— Как?

— Свернем в кипарисовую аллею, они нас не увидят.

— Хорошо!

 

Им действительно удалось незаметно скрыться в кипарисовой аллее.

— Теперь бежим, — сказал Исламу товарищ по несчастью.

— Не могу, — ответил Ислам.

— Почему?

— Будут раненые. Я не могу их бросить!

— Ты понимаешь, доктор, что это уже не братья-мусульмане, а шайка преступников?

— Всё равно не могу бросить!

— Они пошли против своего народа, против родственников. Будут кровники!

— Головой все понимаю. Но не могу бросить их в беде!

— Как знаешь, доктор! Помоги тебе, Аллах!

— И тебя храни Аллах, брат!

Они обнялись, и товарищ Ислама побежал, как вырвавшийся из клетки зверь. На ходу сорвал с рукава оранжевую ленточку.

Ислам огляделся, подошел к дереву, вытащил из кармана «лимонку» и спрятал ее у основания кипариса. Потом прикрыл гранату землей и старой травой. После чего подхватил свой чемоданчик и побежал догонять боевиков.

 

В милиции Седова провели на второй этаж в один из начальственных кабинетов. Посадили за стол, приставленный ребром к большому столу хозяина кабинета. Первый милиционер сел в начальственное кресло, второй остался рядом с Алексеем. По какому-то не услышанному Седовым сигналу появился третий сотрудник — примерно того же возраста, что и Алексей, но совершенно лысый. Он сел за стол напротив Алексея и стал изучающее смотреть на него.

— Ну что, начнем, товарищи? — спросил первый милиционер.

— Можно, — ответил за всех вновь пришедший.

— Сними с него наручники, — сказал первый второму.

— Только без кипеша! — предупредил Алексея милиционер, снимая наручники.

Алексей потер затекшие запястья. Милиционер сел на свободный стул рядом с Алексеем.

— Вы доставлены в Управление по борьбе с организованной преступностью, — сказал Седову тот, что сидел в начальственном кресле.

— Какое преступление я совершил?

— А вы не догадываетесь?

— Знаете, не догадываюсь!

— А вы подумайте! А мы пока оформим протокол задержания, — сказал милиционер, придвигая к себе бумаги

— А понятые? — спросил Алексей.

— Может быть, еще и адвоката позвать? — поинтересовался второй милиционер.

— Пока не испытываю в этом необходимости. Но понятых стоит пригласить, — сказал Алексей.

— Я буду понятым! Артузов Артур Христианович, — представился лысый сотрудник.

— Тогда я — Глеб Иванович Бокий, — усмехнулся Седов.

— Остроумно! — заметил первый милиционер.

— Ну вот, видите, мы говорим на одном языке, — сказал тот, что назвался Артузовым. — Мы поймем друг друга.

— Выложите, пожалуйста, на стол все вещи из карманов, — предложил Алексею хозяин кабинета, заполняя бумаги.

Алексей выложил на стол документы, ключи, мобильный телефон и бумажник. Сидевший рядом с Алексеем сотрудник передавал вещи составлявшему протокол со своими комментариями:

— Удостоверение сотрудника Минобороны. Подлинное. Сберегательная книжка местного отделения Сбербанка России. Брелок с ключами. Ключ от автомобиля отдельно. Бумажник… Ого… Пятьдесят пять тысяч триста восемьдесят пять рублей. Красиво жить не запретишь!

— Вы давно в городе? — спросил Седова так называемый Артузов.

— Почти три недели!

— Причина приезда?

— Болезнь отца.

— Вы владеете врачебной профессией?

— Нет, ухаживаю за больным.

— Больше некому?

— Получается, что некому!

— А как же родственники? — не выдержал сидевший возле Алексея сотрудник.

— Я и есть родственники!

— У вас что, нет жены?

— Есть.

— Почему она не ухаживает?

— У нее работа в Москве, квартира, дача…

— А у вас полегче работа?

— Легче получать больничный, да? — вставил второй мент.

— Слушайте, что вы хотите?

— Мы хотим понять: что вы тут делаете? — сказал хозяин кабинета, отрываясь от бумаг.

— Я же сказал: ухаживаю за больным отцом. Можете проверить!

— Обязательно проверим! — сказал первый.

— Да вы так не волнуйтесь! — успокоил Алексея Артузов

— Я и не волнуюсь!

— Это хорошо, — сказал Артузов. — Вы в Чечне воевали?

— Несколько раз выезжал на территорию республики.

Артузов вытащил из своей папки фотографию и протянул ее Алексею:

— Узнаете себя?

— Да, это я.

— А слева, извиняюсь, кто?

— Вы же видите — Масхадов Аслан Алиевич!

— То есть, вы признаете, что были в составе вооруженных формирований мятежников?

— Я этого не говорил!

— А как же эта фотография?

— Я — не я, и лошадь не моя! — вклинился второй. — В несознанку пошел!

— Снято во время одной из поездок на Кавказ, — сказал Алексей, не обращая на него внимания.

— Что вы делали во время этих, как вы называете, поездок?

— Встречался с военными. В частности, с полковником Масхадовым.

— О чем вы с ним беседовали?

— О выполнении поручений секретаря Совбеза России.

— А конкретно?

— Простите, это закрытая информация!

— И вы не хотите ею с нами поделиться? — спросил Артузов.

— Извините, не могу!

— Ну, как знаете… — Артузов поднялся и вышел из кабинета.

Незанятый письменной работой оперативник наклонился к Седову и доверительно произнес:

— Ты нам по-доброму всё расскажи! И тебе сразу полегчает!

Первый же все это время что-то писал, то ли протокол задержания, то ли стенографировал разговор. Хотя Алексей бы уверен, что ведется и аудиозапись.

— В наших кругах к информации относятся несколько иначе, чем у вас, — ответил сидящему рядом с ним милиционеру Алексей.

— Ах ты цаца какая! Мы здесь в говне копаемся, а вы в белых перчатках его кушаете! На блюдечке!

— Я бы попросил вашего сотрудника выбирать слова! — сказал Алексей, обращаясь к хозяину кабинета.

Тот оторвался от бумаг.

— Не перегибай, — сказал он второму.

— Да чё с ним возиться? Давай сделаем ему «слоника» или «звонок другу». Сразу всё расскажет.

 

 Милана шла по городу и случайно стала свидетелем того, как бандиты убили милиционеров.

Патрульный «Форд» ДПС остановился возле табачного киоска. Из него вышел офицер, похожий в форменной одежде на медвежонка, и, переваливаясь из стороны в сторону, направился к киоску, на ходу доставая деньги из бумажника.

Из потока машин вынырнул мотороллер с двумя молодыми парнями и остановился позади патрульной машины.

Милана не успела заметить, как мотоциклисты — один из них был Ваталов-младший — надели на головы шерстяные шапочки-маски с прорезями для глаз и в руках у них появились пистолеты. Один из них бросился к киоску, а второй — к машине.

Покупавший сигареты офицер получил две пули в голову. Его кровь залила витрину табачного киоска. Убийца склонился над гаишником, расстегнул его кобуру, вытащил из нее табельный пистолет Макарова, и засунул себе за пояс джинсов. Потом перевернул тело, и через голову снял автомат, который висел на ремне у офицера за спиной.

Напарник убитого милиционера открыл дверцу автомобиля и успел только выставить наружу дуло своего автомата, как был сражен выстрелами через стекло. Второй убийца распахнул дверцу «Форда» и вытолкнул тело убитого на тротуар. Он также профессионально, как и первый, обчистил погибшего гаишника на предмет оружия. Но не удержался, забрал у него ещё кошелек и документы, и засунул их себе в задний карман джинсов.

А первый убийца передернул затвор автомата и закричал в сторону замерших от страха прохожих:

— Всем стоять на месте! Кто позвонит в милицию, будет убит как враг ислама! Аллах акбар!

Он дал длинную очередь из автомата поверх голов перепуганных людей. И побежал к мотороллеру.

Бандиты запрыгнули на мотороллер и, угрожая автоматами, остановили поток машин. Взревев, мотороллер перестроился во встречном ряду и исчез из вида.

 

Перепуганная Милане очнулась.

— Надо позвонить в милицию! — сказала она.

— Вам же сказали, что они убьют того, кто кинет заяву! — напомнил ей хорошо одетый мужчина с портфелем.

— Что же нам теперь всем молчать, когда рядом убивают людей? — воскликнула женщина интеллигентного вида.

— Они убивают только ментов, — сказал мужчина.

— По-вашему, милиционеры — не люди? — спросила Милана.

— Я этого не говорил! — деланно возмутился мужчина. — Я только отметил, что у них свои разборки. И лучше в них не вмешиваться!

— Вот так всегда мы: отмалчиваемся! Молчаливое большинство! — продолжила гнуть свою линию женщина интеллигентного вида.

— А вы возьмите и позвоните в милицию, — посоветовал ей мужчина с портфелем.

— Я?! Почему именно я?

— Проявите свою гражданскую позицию!

— Ну, знаете ли!..

— Кто-нибудь наконец позвонит в милицию? — закричала Милана, держа в дрожащих руках сотовый телефон.

— Девушка, не волнуйтесь так. Я уже позвонила, — сказала вышедшая из табачного киоска продавщица.

От пережитого стресса у нее поседела прядь волос на голове.

К ним подошла бабушка с двумя маленькими детьми.

— Какие молодые, — покачала головой бабушка, разглядывая убитых гаишников. — У них, наверно, детки были. Теперь сиротами будут расти!

Бабушка погладила по голове своих внуков:

— А вы — не сироты! Вас папа и мама любят! И бабушка любит!

И бабушка повела внуков к любящим родителям.

Милана наконец смогла набрать номер Аслана. Но он сбросил вызов.

— Ас, ответь, пожалуйста! Я никогда больше не буду с тобой ругаться, только ответь! — шептала Милана, снова и снова набирая номер Аслана.

Но тому, видимо, надоело сбрасывать вызов, и он совсем отключил телефон. В трубке раздался голос телефонной барышни: «Вызываемый номер вне зоны доступа».

 

Сотрудник, назвавший себя Артузовым, вернулся в кабинет, где допрашивали Седова.

— Алексей Иванович, вы же — профессионал! Вы должны понимать, что ваша игра проиграна, раз вы здесь. И следовательно, нужно помочь себе и нам достойно выйти из сложившейся ситуации, — сказал Артузов.

— Какая игра? О чем вы здесь говорите?

— А вы не понимаете?

— Совершено вас не понимаю!

— Передай мне ориентировку, — сказал Артузов хозяину кабинета.

Тот протянул ему какую-то бумагу.

Артузов стал читать:

— В ближайшие дни возможны вооруженные провокации… Особое внимание обратить на прибывших в город людей славянской внешности, около сорока лет… При себе могут иметь подлинные документы офицеров российской армии, крупные суммы денежных средств… Продолжать?

— Что это?

— Ориентировка Главного управления по оргпреступности! Читайте сами, — он протянул Седову бумагу.

 

Аслан Казаков спрятал в сейф папку с документами, и только собирался его закрыть, как на пороге его кабинета без стука появилась Милана.

— Ты что здесь делаешь? — спросил Аслан.

— К тебе пришла!

— Я на работе! — Он машинально закрыл сейф и спрятал ключ в карман.

— Знаю!

— Что-нибудь случилось?

— Случилось!

— Что?

— Мы утром поругались!

— Ну и что?

— Я не хочу с тобой больше ругаться!

— Я тоже!

— Значит, мирный договор?

— Кэмп-дэвидское соглашение!

— Что это значит?

— Отшлепаю, если нарушишь мир!

— По попе?

— По попе!

— Сильно?

— Сильно!

— А как?

— Мало не покажется!

— Покажи!

Аслан шутливо шлепнул Милану ниже спины.

— Пойдет?

— Не очень. Лучше… — Милана зашептала что-то на ухо Аслану.

— Здесь? — удивился Аслан.

— А, что, слабо, старший опер? — Хитро прищурила глаз Милана.

— Ты играешь с огнем, птичка!

Аслан подошел к двери, и закрыл кабинетна ключ.

 

Южный РОВД отделял от школы большой, утопающий в зелени сквер, в котором была детская площадка с аттракционами, памятник погибшим в последней мировой войне, несколько кафе, тенистые аллеи и роскошные клумбы с цветущими хризантемами, астрами и другими осенними цветами.

Когда Ислам догнал отряд, Сейфулла разбивал боевиков на пятерки. К ним уже присоединились Ваталов-младший со своим напарником Мухой, Мухамедом по паспорту.

Сидевшие на скамейках люди с интересом наблюдали за происходящим, полагая, видимо, что стали свидетелями учений.

— Что, доктор, живот прихватило? — спросил Сейфулла Ислама.

— Все нормально, — ответил Ислам.

— Во время операции держись возле меня, — приказал Сейфулла.

— И не ссы, доктор! Шахидом станешь! — ободрил рыжебородый весельчак с автоматом в руках.

Сейфулла сделал ему знак замолчать, и отдал последний приказ отряду:

— Огонь открываем по моей команде! Все одновременно! Гражданских не убивать! Вперед, горные орлы! Аллах акбар!

— Аллах акбар! — на разные голоса взревела дружина.

Боевики легко перепрыгивали через каменное ограждение сквера, доходившее до пояса взрослому мужчине, и выскакивали на шумную улицу. Прямо перед ними на другой стороне улицы находилось старое трехэтажное здание Южного райотдела милиции. Перед зданием милиции было припарковано множество служебных автомобилей и частных машин сотрудников.

 

По улице на приличных скоростях проносились иномарки, грузовые фургоны, украшенные рекламой своих фирм, маршрутки, микроавтобусы, кареты «Скорой помощи» и машины различных муниципальных служб. Шла обычная городская жизнь.

И тут одновременно раздались десятки выстрелов, посыпались первые разбитые оконные стекла, завизжали тормоза, бросились врассыпную пешеходы, завыли автомобильные сирены. Началась паника.

Из сквера в разные стороны бежали находившиеся в нем люди, матери тащили за руки своих детей, отцы несли малышей на руках. В городке аттракционов не могли быстро остановить карусель, ожидавшие своих детей женщины визжали, дети громко плакали. Старушка с палочкой попыталась идти быстрее, но не удержала равновесие и упала. Ее подхватили двое молодых ребят, и на руках понесли из сквера.

 

Милиционеры явно не ожидали нападения. Но от молниеносного штурма здание спас поток машин, продолжавших по инерции движение по улице.

Когда автомобильный поток иссяк, из окон здания раздались первые выстрелы из пистолета и автомата. Автоматной очередью подкосило рыжебородого весельчака, и непонятно было, стал он шахидом или нет.

Потом на крыльцо выскочили три милиционера в бронежилетах и касках, и открыли огонь из автоматов. Боевики попрятались за припаркованные автомобили, уличные киоски, деревья, троллейбусные столбы, а часть повернула назад и укрылась за ограждением сквера.

 

Сладостные стоны Миланы совпали со звуками первых выстрелов, донесшихся с улицы. Молодые люди инстинктивно замерли. Канонада усилилась.

— Что это? — очнулась Милана.

— Ничего хорошего, — сказал Аслан, поцеловав Милану.

Он помог ей подняться со стола. А сам бросился к распахнутому на улицу окну. Аслан увидел цепь наступающих боевиков, и среди них сынка министра сельского хозяйства Ваталова, из-за которого его сегодня ругал начальник РОВД. Ваталов-младший держал в руках автомат.

— Вот шакалы… Ну погодите!..

Аслан бросился к Милане и запихнул ее под стол.

— Ничего не бойся. И не поднимай голову! — он поцеловал Милану в лоб.

А сам вытащил из нижнего ящика стола короткоствольный пистолет-пулемет «Кедр» и, на ходу передергивая затвор, подбежал к окну.

Первой же очередью Казаков завалил одного боевика. Это внесло сумятицу в их ряды. Некоторые отступили, попрятались за тумбы, скамейки, деревья и кусты. Оставшиеся принялись беспорядочно палить по зданию милиции.

 

В конце допроса один из ментов зашел сзади, чтобы ударить Седова по голове. Однако Алексей молниеносно среагировал, ускользнув в сторону. А стул, на котором сидел, пнул под ноги потерявшего равновесие мента. Тот рухнул на пол. Его напарник вскочил, хотел вытащить из-под мышки пистолет. Но его опередил Алексей:

— Спокойно, командир! Не будем же мы устраивать стрельбу в служебном кабинете.

И тут с улицы послышалась настоящая пальба и крики «Аллах акбар!».

 

Когда стало ясно, что здание РОВД подверглось нападению, полковник Керистов впал в прострацию. Подошел к большому столу в углу кабинета, на котором ждали его распоряжений оловянные и пластмассовые солдатики разных армий. Помощник начальника РОВД следовал за ним по пятам.

— Что делать? Может быть, обойти с флангов? — спросил себя Керистов, расставляя оловянных советских солдатиков вокруг наступающей немецкой пехоты и танков.

— А если ударить в лоб? — подал голос помощник.

— Тебя? О потерях подумал? Голова садово-огородная!

— Тогда применить военную хитрость.

— Какую?

— Впустить их в здание! И здесь разоружить! Или разгромить!

— А материальный ущерб кто будет возмещать? Я? Или ты?

— У меня зарплата маленькая…

— У тебя все маленькое! А главное — тактической идеи нет! — Керистов бросил оставшихся солдатиков на доску.

Прошелся по кабинету, и плюхнулся в свое кресло. Стал крутить диск одного из множества телефонов, стоявших сбоку от него на отдельном столике.

— Провокаторы! Милицию не уважают!

Телефон не отвечал. Керистов бросил трубку, схватил другой телефон. Тот тоже молчал.

— Министерство молчит! А у меня инструкций нет! — пожаловался он помощнику.

Керистов достал из кармана мобильный телефон, стал вызванивать какой-то номер.

— И сотовая связь не работает! Бардак! — рявкнул полковник и швырнул мобильник на стол.

И тут замигал огонек селекторной связи. Звонил оперативный дежурный РОВД.

— Слушаю тебя, — сказал Эристов, нажимая клавишу связи.

— Товарищ полковник! Какие будут приказания?

— Действовать строго по инструкции!

— У нас нет инструкции на случай вооруженного нападения!

— И у меня нет такой инструкции!

— Так что нам делать?

— А как ты думаешь?

— Я на службе не думаю, а исполняю указания начальства!

— Действуй по обстановке! — полковник отключил связь.

 

После первых выстрелов с улицы начальник отдела по борьбе с экономической преступностью полковник Моралов быстро снял с себя форму и переоделся в гражданский костюм, висевший у него в шкафу. Табельный пистолет он засунул за ремень брюк за спиной, проверил, как прикрывает его пиджак, вроде бы нормально. После чего спокойно вышел в коридор.

В коридоре уже толпились растревоженные сотрудники РОВД.

К Моралову бросились два опера из его отдела.

— Товарищ полковник, что делать будем?

— Поступаете в распоряжение полковника Керистова! К нему все вопросы. Я — на задании! — Он спокойно отстранил их и прошествовал в дальний конец коридора.

Моралова догнал его дружок — начальник отдела лицензионно-разрешительной работы подполковник Самуров.

— Хасет, ты куда?

— А ты сам не понимаешь? Сматываться надо!

— А как же мы…

— По пожарной лестнице — во двор, а там переулком уйдем.

— А как же люди…

— О себе надо думать, о детях! И сними китель. Не светись!

На ходу снимая с себя китель, подполковник Самуров потрусил вслед за полковником Мораловым.

 

Услышав доносившиеся с улицы выстрелы, начальник отдела кадров и воспитательной работы РОВД подполковник Мамсуров выглянул в окно.

— Ёшкин кот! — резюмировал увиденное там подполковник.

Мамсуров аккуратно собрал все бумаги со своего стола, запер их в большом железном сейфе. Затем открыл маленький сейф, вытащил из него пистолет Макарова, проверил обойму, взял еще пачку патронов.

Затем поднял трубку телефона:

— Дежурный! Забаррикадировать входную дверь! Вводится в действие план «Крепость»! Кто приказал? Я приказываю! Да, беру на себя ответственность! Выполняйте!

Отдав распоряжения, подполковник Мамсуров занял удобную позицию на подоконнике и с третьего этажа вступил в бой с превосходящими силами противника.

 

В кабинет начальника РОВД вошли оперативники ОБЭПа.

— Товарищ полковник, прибыли в ваше распоряжение!

— Кто приказал? — спросил Керистов.

— Полковник Моралов!

— А где он сам?

— На задании!

— Обычная история! Никогда его нет на месте!

Полковник повернулся к своему помощнику:

— Всех начальников отделов ко мне на совещание!

И уже оперативникам:

— А вы что стоите? Получите оружие у дежурного! Будем обороняться!

 

В кабинете начальника РОВД затрезвонил телефон правительственной связи. Полковник Керистов взял трубку.

— Полковник Керистов слушает! Так точно, товарищ генерал! Проводим рекогносцировку местности! Уточняем силы противника! Перегруппировываем резервы! Какой седой полковник? У нас в отделе?

Керистов прикрыл ладонью телефонную трубку и сказал помощнику:

— Быстро ко мне начальника ОБОП и полковника там какого-то из Москвы. Седого!

Помощник побежал исполнять приказание.

Керистов продолжил разговор:

— Стараемся, товарищ генерал! Так точно! Согласно аналитическим данным, оружие заранее складировалось в хорошо законспирированных схронах. Не успели, товарищ генерал! Но работа постоянно велась! Не хватает подготовленных кадров… Тем не менее, показатели общеуголовной преступности неуклонно снижаются…

В кабинет Керистова вместе с Седовым вошли допрашивавшие Алексея оперативники.

— Передаю трубку полковнику Седову, — сказал Керистов.

Он протянул телефон Алексею.

— Седов слушает!

— Алексей Иванович? Говорит генерал Усольцев, командир группы оперативного управления.

— Здравия желаю, товарищ генерал…

— По вашей оценке, какова численность духов?

— Работают отдельными группами, товарищ генерал. Скорее всего, пятерками. В составе гранатометчика, двух-трех автоматчиков и корректировщиков с легким вооружением. Судя по огню, на данном направлении действуют около шести групп…

— Они одновременно напали на несколько объектов. Тактика та же. Я смогу направить к вам технику и подкрепление через полтора-два часа. На подходе также десантно-штурмовой полк. Сможете продержаться это время?

— Есть другие варианты?

— Пожалуй, что нет… Помните, Алексей Иванович, — с вами Россия и Бог. Переключите на громкую связь.

Седов щелкнул кнопкой, и уже по громкой связи генерал Усольцев сказал:

— Весь личный состав РОВД поступает в оперативное подчинение к полковнику Седову! Невыполнение его приказов будет расцениваться как измена Родине. Со всеми вытекающими последствиями. Идет война, товарищи! Скоро будет подкрепление! До связи!

 

Моралов и Самуров по пожарной лестнице спустились на землю с торцовой стороны здания райотдела, и чтобы их не заметили с улицы, где разгоралась перестрелка, быстро прошмыгнули во двор соседнего жилого дома. И здесь нос к носу столкнулись с группой боевиков, направлявшихся с этой стороны к зданию РОВД.

— Салам алейкум, братья! Вы куда? — спросил их старший группы боевиков — Муталип.

— Алейкум ассалам! Алейкюм вассалам! — ответили хором Моралов и Самуров.

Моралов подошел к боевикам и пожал руку Муталипу:

— Дорогой, что происходит? Там, говорят, стреляют.

— Началась битва с неверными! В республике будет шариат! — сказал Муталип.

— Смерть кяфирам! Кранты ментам! Аллах акбар! — заученно воскликнули боевики.

— А мы здесь живем! И ничего не знаем! — сказал Моралов.

— Идите домой! Не высовывайтесь, пока не будет победы!

— Удачи вам! Берегите себя! — сказал Моралов и направился к дому.

— Аллах акбар! Смерть ментам! И налоговикам! Аллах акбар! — откликнулась дружина.

— Аллах акбар! — промямлил Самуров, направляясь вслед за Мораловым.

Проводив Самурова взглядом, один из боевиков заметил на нем форменные милицейские брюки.

— Эй, стой! — Боевик передернул затвор автомата. — Ты сотрудник?

— Мы это… То есть то… В общем, как бы… Впрочем, правильнее сказать… — растерялся замерший на месте Самуров.

— Сотрудник, сотрудник, — бросил через плечо Моралов, убыстряя шаг.

— Хасет, ты что? — воскликнул Самуров.

— У меня дети! Извини, друг! — прокричал Моралов, скрываясь в одном из подъездов.

Боевики окружили Самурова.

— Мента поймали! — радостно причмокнул один.

— К стенке мусоровоза! — предложил другой.

— Кто у нас кадий? — Муталип ткнул пальцем в одного из своих. — Ты?

— Ну я, — переступил с ноги на ногу бородатый детина.

— Давай суди по шариату! — сказал старший.

— Аллах акбар! Аллах акбар! — запричитали остальные.

 

Приняв командование над личным составом Южного РОВД, Седов первым делом спросил полковника Керистова:

— Какова численность личного состава?

— По подразделениям?

— Сколько сотрудников сейчас в здании?

— Точный подсчет невозможен, есть отдыхающие после дежурства, больные, кто-то на выезде…

— Понятно!

Алексей повернулся к оперативнику, проявлявшему особое рвение во время его допроса:

— Фамилия?

— Капитан Ахмедов!

— Вам особое задание, капитан Ахмедов. Соберете по этажам всех женщин и гражданских лиц, доставите их в безопасное место.

Алексей снова посмотрел на Керистова:

— Самое безопасное место?

— Подвал, — не задумываясь, ответил тот.

— Места хватит?

— Раньше располагалась тюрьма НКВД. Потом переоборудовали в бомбоубежище. На случай атомной войны…

— Капитан Ахмедов, доставите указанных лиц в подвал. Обеспечите охрану. Лично отвечаете за их безопасность. Вы поняли?

— Так точно!

— Выполняйте!

После того, как капитан Ахмедов бросился выполнять полученный приказ, Седов продолжил разговор с полковником Керистовым:

— Приказываю всем, кто сейчас находится на первом этаже, забаррикадировать окна. Использовать столы, шкафы, сейфы, любой подручный материал. Продублируйте приказ!

— Есть!

— И вот еще что… Пусть те, кто закончит в своих кабинетах, проверят соседние. Чтобы все окна были забаррикадированы!

— Есть!

— Мне нужна снайперская группа.

— Весь личный состав собирается на втором этаже, — доложил помощник начальника РОВД.

— Идемте покажете, — сказал Седов помощнику.

И уже Керистову:

— А вы контролируйте выполнение приказов и держите связь со своим начальством и командованием оперативной группы!

 

Первым делом капитан Сергей Ахмедов и два сержанта, которых он взял себе в помощь, заглянули в паспортный стол. Здесь всегда толпился пришлый народ. А теперь народ не толпился, а прижимался к стенкам, а кое-кто сидел на полу, закрыв голову руками.

— Граждане! Эвакуация! Все организовано следуют за мной! — Приказал Ахмедов.

Люди ожили, стали отряхиваться от пыли и штукатурки, приводить себя в порядок, потянулись к выходу.

— И вы тоже эвакуируетесь! Это приказ командования! — сказал Ахмедов сотрудницам паспортно-визовой службы, настороженно выглядывавшим из-за перегородки.

— Простите, господин офицер, а вы не скажете, куда нас эвакуируют? — спросил Ахмедова молодой парень с внешностью студента-отличника, которую усиливали очки с круглыми линзами у него на переносице.

— В безопасное место! — бросил ему Ахмедов.

— А вы не могли бы конкретизировать — куда именно мы будем, как вы выразились, эвакуированы? — не унимался отличник.

Капитан Ахмедов от него отмахнулся. Зато ожившие после стресса люди не могли не высказаться по этому поводу. Со всех сторон послышалось:

— В Сибирь поедешь! Там безопаснее всего!

— Известно куда — на Колыму!

— Ну и шуточки у вас…

— А лучше шутить, чем погибать…

— Погибать, так с музыкой!

— Знаете, а я не люблю умирать!

— Но все же испугались, скажите?

— Когда обстрел начался?

— Нет, когда закончился!

— Страшнее всего неопределенность, я вам скажу!

— Быстрее! Быстрее! — торопили людей милиционеры.

— Проверь все кабинеты, — приказал Ахмедов одному из милиционеров. — В канцелярии забери женщин.

А всем гражданским лицам и сотрудницам приказал:

— Все следуют за мной!

— Ты замыкаешь колонну, — сказал Ахмедов второму милиционеру.

И люди пошли вслед за капитаном Ахмедовым в укрытие.

 

Капитан Ахмедов вместе с сержантом открыл массивную бронированную дверь в подвал, щелкнул выключателем. Зажурчали лампы дневного света, открылось внутреннее убранство бомбоубежища. Это было большое помещение, разделенное на несколько блоков, в одном висела грифельная доска и стояли простые письменные столы со стульями, как в обычном школьном классе, в другом блоке рядами располагались деревянные лежаки, обитые дерматином, в третьем размещался штабной отсек, в четвертом — радиорубка. Везде на побеленных стенах были прикреплены плакаты по гражданской обороне и защите населения от химического оружия.

Зашедшие в бомбоубежище люди рассаживались за столами, несколько женщин плюхнулись на лежаки.

— Очень тяжёлый воздух! — констатировал один из эвакуированных.

— Мы здесь все задохнемся!

— Давно не проветривалось помещение!

— Товарищ офицер, здесь есть вентиляция?

— А я, знаете ли, выпил бы сейчас чего-нибудь!

— В полете вам будут предложены прохладительные напитки и горячие закуски!

— Я, извиняюсь, а туалет имеется в наличии?

— Терпи, чего уж теперь.

— Мы так перенервничали! И еще терпеть! — возмутилась одна из женщин.

— Бог терпел, и нам велел!

— На бога надейся, а сам не плошай!

— Граждане, ведем себя культурно! Всем сейчас затруднительно! — прикрикнул на подшефных капитан Ахмедов. — Вы будете обеспечены всем необходимым! Не надо паники!

Они вместе с сержантом обследовали штабной отсек.

— Где здесь кнопка вентиляции? — спросил сержанта Ахмедов

— Черт его знает! Я по автомобильной части.

В подвал вошла новая группа эвакуированных. Это были в основном сотрудницы милиции, собранные вторым сержантом. Среди них выделялась грузная женщина с погонами майора внутренней службы. Она решительным шагом направилась в штабной отсек.

— Привет, Серега! — сказала она Ахмедову. — Чего возишься?

— Привет, Тамара! Ты знаешь, где здесь включается?

— А чего голову ломать? Система ГО на безголовых рассчитана, — сказала майор Тамара, открывая щиток пульта управления.

Она нажала какие-то клавиши, повернула рычажки, вставила несколько проводов в клеммы. Загудел кондиционер, замигали лампочки на пульте.

— Пошутила насчет безголовых, — сказала она растерянному Ахмедову. — Надо занятия по гражданской обороне посещать, капитан Ахмедов! А не оправдываться проведением оперативно-розыскных мероприятий.

К ним подошел очкарик-студент.

— Простите, вы не подскажете, почему не работает сотовая связь?

Ахмедов автоматически вытащил свой мобильный телефон, нажал вызов и услышал в ответ тишину.

— И у меня не работает

— У вас Мегафон?

— Нет, Билайн!

— Странно!

— Наверно, перегруз на линии, — сказал сержант.

— Или вышку взорвали, — предположила майор Тамара.

 

В коридоре второго этажа толпились вооруженные сотрудники райотдела, кто-то был в милицейской форме, кто-то в гражданской, а некоторые успели даже переодеться в полевую форму.

— Товарищи офицеры! Общее построение! — неожиданно громко рявкнул помощник начальника райотдела.

И офицеры, а также прапорщики, старшины, сержанты и рядовые милиционеры бросились устанавливать строй. Конечно, это был не армейский выверенный порядок, где каждый знает свое место и назначение, но все же после некой сумятицы и разброда это уже была не толпа вооруженных людей, а некая боевая единица. И ей нужно было четко поставить задачи и определить цели.

Седов встал перед строем. Помощник начальника РОВД с неизменной папкой в руках проследовал за ним и остановился в двух шагах за его плечом.

— Я — полковник Седов, позывной «Октябрь»! Мне поручено командование РОВД на период боевых действий. Снайперы два шага вперед!

Из строя вышли два человека, вооруженные винтовками Драгунова.

— Есть спортсмены, охотники, бывшие военнослужащие? Кто хорошо стреляет?

Шагнули вперед еще три человека, вооруженных автоматами, вместе с ними и подполковник Заур Мамсуров, у которого на брючном ремне висела кобура с пистолетом.

Седов подошел к Мамсурову. Тот представился:

— Подполковник Мамсуров. Служил в 201-ой российской базе. Был ранен. Комиссован из Вооруженных сил. В настоящее время замначальника по кадрам!

Седов пожал ему руку:

— Вы мне понадобитесь, товарищ подполковник. Пока встаньте в строй.

Мамсуров вернулся в строй.

— Вы, пять человек, образуете особую снайперскую группу, — сказал Седов, обращаясь к вышедшим из строя. — Кто старший по званию?

Стоявшие перед строем сотрудники переглянулись. Один из тех, что был в полевой форме, сказал:

— Наверно, я. Старший лейтенант внутренней службы Никтовенко.

— Будете, Никтовенко, старшим группы. Ваш позывной «Май» или «Пятый». Займете с группой позицию на крыше здания. Задача снайперов: не подпустить к зданию вооруженные группы численностью более трех человек. Вопросы есть?

— Есть, — ответил один из снайперов, вооруженный винтовкой Драгунова.

— Задавайте!

— Товарищ полковник, куда поражать цель?

— Стрелять на поражение! Если с первого выстрела не удастся ликвидировать духа, постарайтесь попасть в болевую точку. Чтобы он орал, как бешеная собака! Чтобы все слышали! Это подействует на его братьев по разуму! Еще вопросы есть?

— Никак нет!

— Получите по три боекомплекта и выполняйте!

— Налево! Шагом марш! — скомандовал Никтовенко и снайперы направились к выходу.

Седов прошелся вдоль строя:

— Из оставшихся формируем два оперативных отряда.

Седов разбил стоявшую перед ним шеренгу в соотношении примерно два к одному:

— Слева от меня оперативный отряд номер один, справа — оперативный отряд номер два. Командиром первого оперативного отряда назначается… — Седов обвел взглядом строй, — подполковник Мамсуров.

— Я! — Мамсуров вышел из строя.

— Вы когда родились, товарищ подполковник? — спросил, приблизившись к нему, Седов.

— 6 февраля 1966 года в селении Чермен Пригородного района Северо-Осетинской АССР, — отрапортовал Мамсуров.

— Ваш позывной будет «Февраль» или «Второй», — сказал Седов.

— Есть «Февраль» или «Второй», — ответил Мамсуров.

Все это время стоявший в стороне перед строем помощник начальника РОВД отмечал распоряжения Седова у себя в блокноте.

— Задача вашего отряда — не дать противнику захватить первый этаж здания, — сказал Седов Мамсурову.

— Задача понятна! Разрешите выполнять? — отрапортовал Мамсуров.

— Выполняйте!

— Есть! Отряд, слушай мою команду: «Налево! За мной! Шагом марш!» — скомандовал подполковник Мамсуров, и первым двинулся к выходу.

Оглядев оставшихся бойцов, Седов сказал:

— Командиром второго оперативного отряда назначается капитан Казаков!

— Есть! — ответил Аслан Казаков, выходя из строя. — Позывной — «Август» или «Восьмой»!

— Ну, вот, видите, на лету схватывает! Значит, я не ошибся! — сказал Седов.

— Разрешите обратиться, товарищ полковник? — спросил из строя корпулентный милиционер в гражданской одежде.

— Обращайтесь!

— Здесь есть старшие офицеры… Я, например, подполковник… Вот майор Лафанов, полковник Перетежев… А вы командиром назначаете капитана!

— Это хорошо, что в отряде есть старшие офицеры. Значит, вы сможете оказать квалифицированную помощь командиру в выполнении поставленных перед отрядом задач!

— Но когда вводится в действие план «Крепость», регламент подразумевает…

— Я вас услышал, товарищ подполковник, — перебил любителя субординации Седов. — Все ваши регламенты и положения рассчитаны на мирное время. Сейчас действуют законы военного времени. Приказы отдает командир группы оперативного управления генерал-майор Усольцев. Я исполняю его распоряжения. И назначаю командиром вашего оперативного отряда капитана Казакова! Прошу больше не поднимать этот вопрос!

— А ты больше пиши! Я с тобой еще разберусь, — буркнул из строя подполковник в адрес помощника начальника РОВД, который в своем блокноте сделал какие-то пометки во время его спора с Седовым.

— Не надо обижаться на помощника! Он выполняет свою работу, — бросил Седов недовольному подполковнику и, обращаясь к Казакову, сказал: — Задачей вашего отряда будет проведение специальных операций. До особых распоряжений место дислокации — зал заседаний. Исполняйте!

— Слушаюсь! — ответил Казаков, и скомандовал своим временно подчиненным: — Прошу занять места в зале заседаний!

Когда сотрудники стали покидать место построения, Седов остановил начальника ОБОПа, принимавшего участие в его допросе:

— Что-то не видно господина Артузова. Вы не знаете, где он?

— Наверно, у себя.

— Он не из райотдела?

— Нет. Из взаимодействующих структур.

— В смысле?

— Из ФСБ.

— А, понятно. Эти умеют незаметно исчезнуть.

Седов подошел к поджидавшему его помощнику начальника РОВД.

— А вас как зовут? — спросил Седов. — А то в спешке как-то не удосужился…

— Эдик, — расплылся в улыбке помощник.

— Не понял…

— Майор Омаров! — помощник вытянулся по стойке «смирно».

— Рад был познакомиться, Эдик, — Седов пожал ему руку.

 

Ислам Бартоков вместе с Сейфуллой укрылись от огня за породистым серебристым «мерсом».

Рядом стояла зеленая «десятка», за которой спрятался Ваталов-младший, успевший уже разжиться кроме автомата еще и гранатометом. Он подергал дверную ручку машины, она не открылась. Тогда Ваталов-младший вытащил из кармана отмычку и открыл ею дверь.

Забравшись в салон машины, Ваталов-младший приоткрыл окно противоположной двери и выставил в образовавшийся проем ствол гранатомета. Прицелился и выстрелил по милиционерам, державшим оборону на крыльце здания РОВД.

От взрыва гранаты упали двое милиционеров, свалилась на крыльцо вывеска, удостоверявшая, что в этом здании располагается Южный райотдел городской милиции, от взрывной волны распахнулись железные входные двери.

Оставшийся невредимым милиционер яростно поливал из автомата зеленую «десятку», из которой был произведен выстрел. Однако Ваталова там уже не было. Бросив гранатомет, он подбирался к другой машине.

Израсходовав целиком боекомплект, милиционер подхватил одного из раненных товарищей и через распахнутую дверь потащил его в здание райотдела.

Тут же на крыльцо выскочили еще два человека, подняли и понесли в здание второго раненого милиционера.

 

Воспользовавшись паузой, Ислам Бартоков пробрался к лежавшему на дороге рыжебородому боевику, проверил у него пульс. Пульс уже не прослушивался. Ислам закрыл глаза казалось еще улыбавшемуся покойнику. Потом, пригибаясь, вернулся к Сейфулле.

— Ему уже никто не поможет, — сказал Ислам.

— Он погиб, как настоящий мужчина! Аллах позаботится о его душе! — ответил Сейфулла.

— А тело? — поинтересовался Ислам.

— А что тело? Всего лишь бренная оболочка!

— Все равно надо похоронить.

— После победы мы откроем аллею шахидов! Тело Иссы будет лежать рядом с останками других наших братьев!

— Может, стоит отойти, чтобы не было других жертв?

— Все только начинается, доктор! У ментов в отделе находится Абу-Муслим. Он им устроит настоящий чеченский ад!

 

Городская маршрутка попала под перекрестный огонь боевиков и правоохранителей. Когда послышались выстрелы, шофер крикнул пассажирам: «Пригнитесь! Проскочим!», и дал по газам.

Люди, как умели, пригнулись, попрятались за кресла, заслонились поклажей. Только один пассажир — мужчина в белом костюме, которого мы видели в сберкассе, он там еще устроил скандал из-за сорока копеек, — не изменил своего положения.

— Давай, давай, Шумахер! Гаишники потом у тебя права отберут! За превышение скорости! — сказал мужчина, откинувшись на спинку сидения.

Маршрутка с ревом пролетела опасный участок. Но все-таки несколько пуль попали в неё, разлетелись разбитые стекла.

— Все живы? — спросил шофер, когда опасность миновала.

Люди стали подниматься, принимать прежнее положение, оглядываться по сторонам.

— Слава Богу — все! — сказала женщина, сидевшая рядом с мужчиной в белом костюме.

Она посмотрела на соседа. В районе нагрудного кармана его белого пиджака выступило красное пятно. Пятно на глазах увеличивалось. Мужчина не шевелился, откинувшись на спинку сидения, его глаза были закрыты.

— Ой, кажется, не все… — проговорила женщина.

 

Когда Седов с майором Омаровым возвратились в кабинет Керистова, начальник Южного РОВД доложил им:

— Была связь с министерством. По оперативным данным, нападению подверглись более десятка наших объектов, в том числе само МВД.

— Какова сейчас ситуация? — спросил Седов.

— Проводятся мероприятия по нейтрализации бандформирований.

— Успешно?

— Об этом ничего не было сказано. Нам приказано обороняться своими силами и выполнять распоряжения генерала Усольцева.

— Разумное решение!

— Я доложил, что мы установили контакт с группой оперативного управления!

— Все правильно! На следующем сеансе связи доложите, что проводятся мероприятия по локализации противника.

— Есть!

Заработала милицейская рация в руках у Эдика Омарова. Это вышел на связь командир группы снайперов Никтовенко. Омаров протянул рацию Седову:

— «Пятый» на связи, товарищ полковник!

Седов взял рацию:

— Слушаю — «Октябрь»!

— Докладывает «Пятый»: заняли позицию согласно поставленной задаче. Цели просматриваются.

— Определите главарей. И при следующей активизации банды постарайтесь их уничтожить.

— Задание понятно.

— Выполняйте! До связи.

— Есть, отбой!

 Седов протянул рацию Эдику Омарову:

— Вызовите капитана Ахмедова.

— У него нет рации. Связь по мобильному, — сказал Омаров.

Он вытащил свой мобильник и стал набирать номер.

— Нет сотовой связи, товарищ полковник, — растерянно произнес помощник начальника РОВД, обращаясь к Седову.

Но первым отреагировал полковник Керистов:

— Как это нет? Такое быть не имеет права!

Он стал тоже набирать какой-то номер.

— Безобразие фирменное! За что люди деньги платят! — возмутился Керистов, поняв, что и его телефон не работает.

— Все понятно, — сказал Седов.

И приказал Омарову:

— Проверим, как дела у Ахмедова. Приготовьте для него рацию.

А Керистову сказал:

— Мы — в подвал! А вы продолжайте координировать действия!

— Слушаюсь! — ответил Керистов.

Прихватив с собой автоматы, Седов и Омаров вышли из кабинета. Оставшись в одиночестве Керистов бросил вслед ушедшим:

— Тоже мне, командир! Попрыгунчик-стрекоза: то в подвал, то на крышу, то в коридор! Ленин учил: главное — планирование! Координация, по-научному! Что бы ты без меня делал, полковник?

 

Хотя боестолкновение происходило в соседнем квартале, грохот от него стоял такой, что казалось стреляют под окнами школы. Директриса сразу отменила занятия и приказала собрать всех учеников в спортзале, расположенном во внутреннем дворе школы.

К школе окружными путями на собственных машинах, такси, маршрутках или пешком стали пробираться родители и родственники учащихся.

Учитель математики Петр Сапрыкин и преподаватель физкультуры Анзор Беканов сняли со стены большую классную доску и, отгораживая ею детей со стороны сквера и примыкающего к нему здания РОВД, выводили учеников небольшими группами к ожидавшим их у ворот школы родителям. Отцы, матери, старшие братья, тетки и дедушки расхватывали своих детей, целовали их, плакали, обнимали, тащили к машинам, чтобы быстрее увезти в безопасное место. Те, кто был без машин, просто обнимали детей и уводили домой.

Когда всех детей разобрали, перед школьными воротами остался один-единственный младшеклассник с ранцем за плечами. Худенький, с растрепанными черными волосами и крючковатым носом, он был похож на нахохлившуюся на ветру птицу.

— Как твоя фамилия? — спросил мальчика Сапрыкин.

— Георгий Георгадзе! — ответил мальчик.

— Где работает твоя мама?

— В милиции!

— А папа?

— Папу убили ваххабиты. Он тоже был милиционером! Его наградили орденом! Посмертно!

— Понятно, — вздохнул Сапрыкин. — А знаешь что, дорогой Георгий?

— Что?

— Я думаю, нам надо пойти перекусить!

— Куда? В кафе?

— Нет, ко мне домой!

— А мама?

— Когда связь восстановят, мы ей позвоним. И она приедет за тобой! Или мы к ней пойдем!

— А что у вас дома кушают?

— В это время суток обычно борщ и котлеты.

— Я котлеты люблю!

— Ну вот, считай, и договорились! — Сапрыкин приобнял мальчика.

Взяв Гошу за руку, Сапрыкин повел мальчика по улице и стал что-то рассказывать. Но что именно он рассказывал, уже не было слышно из-за новой волны грохота со стороны райотдела милиции.

 

Когда Седов с майором Омаровым открыли дверь в бомбоубежище, их никто не встретил. Они спустились по лестнице в подвал, где спасенные из-под огня женщины и мужчины потихоньку обживали помещение.

Увидев Седова, капитан Ахмедов подошел к ним и доложил:

— Все гражданские доставлены в укрытие.

— Люди должны чувствовать себя в полной безопасности. Почему не выставлено боевое охранение?

— Проводим расконсервацию системы жизнеобеспечения…

— Одно другому не помеха, — сказал Седов.

Он подозвал к себе одного из сержантов:

— Займите пост возле входа. Дверь должна находиться в запертом состоянии. Открывать только по приказу старшего группы. Задача понятна?

— Так точно!

— Выполняйте.

И уже капитану Ахмедову:

— Дневального подменять каждые два часа. Связь со штабом по рации.

Эдик Омаров передал Ахмедову предназначенную ему рацию.

— Ваш позывной «Четвертый», или «Апрель», — сказал Седов.

— Понятно!

Эвакуированная вместе с другими женщинами в бомбоубежище Милана подошла к офицерам:

— Алексей Иванович!

— Привет! Ты что здесь делаешь? — удивился Седов.

— Зашла мужа проведать.

— Хорошее времечко выбрала.

— Не говорите… Это долго продлится?

— Что, уже надоело?

— Если честно, домой хочется. И на работу скоро. А в шесть Ивану Николаевичу укол делать.

— Придется немного скорректировать расписание, — сказал ей Седов, и заметив, что к их разговору прислушиваются другие люди, громко сказал: — Товарищи, вы в полной безопасности! Сейчас проводится работа по нейтрализации бандформирования! Наберитесь немного терпения! Скоро вы все будете дома!

В ответ раздалось:

— В гостях хорошо, а дома лучше!

— Быстрее разбейте их, гадов!

— Откуда их только столько понабежало?

— И все с автоматами! Значит, давно готовились!

— А куда милиция, позвольте спросить, смотрела?

— Известно куда! К нам в карман!

— Можно подумать, что у вас на работе взяток не берут?

— Моя милиция — меня бережет!

— Моя милиция — меня стережет!

— Они себя уберечь не могут! А не то, что народ!

— Давайте без дискуссий! Сейчас непростая ситуация! Всем трудно! Не будем ее усугублять! — прорычал Седов.

И когда толпа стихла, добавил:

— Здесь старший — капитан Ахмедов! Он обеспечит всем необходимым!

А капитану Ахмедову сказал:

— Действуйте по обстановке! Удачи вам! И терпения!

 

После того, как Седов с Омаровым ушли, к Милане подошел очкарик-студент.

— Кто этот славный мужчина? — спросил очкарик.

— Полковник из Генштаба! Я его отцу капельницы ставлю.

— Надо же, какая удача. А муж у вас, извиняюсь, кто?

— Капитан Казаков!

— Из угрозыска?

— Да! Вы его знаете?

— Как же: наслышан. Вот так знакомство!

 

В кабинет министра сельского хозяйства Ваталова вошел его заместитель.

— Таймураз Мухамедович, люди волнуются за своих близких. Может, мы их отпустим по домам? — спросил зам.

— Сейчас на улицах опаснее, чем в здании, — сказал ему Ваталов. — Я разговаривал с премьером, он сказал, что очаги восстания локализованы. Еще пару часов и все закончится. А нам надо все-таки достойно подготовиться к «Зеленой неделе» в Берлине. Все сражения когда-нибудь заканчиваются, а питаться людям надо постоянно. Поэтому министерство сельского хозяйства должно работать без перебоев. Так и объясни людям.

— Хорошо. А у вас все нормально?

— А что такое?

— По лицу вижу, что переживаете о чем-то.

— Тоже мне, физиономист… Или лицемер? — усмехнулся Ваталов. — За сына волнуюсь! Дома его нет. Мобильный не отвечает.

— Сейчас вообще сотовая связь не работает!

— Как бы он не влез во всю эту дурь! В мозгах ветер еще гуляет!

— У меня зять в ФСБ не последний человек…

— Ну и что?

— Может, через него разузнать?

— Что ж, попробуй. Буду благодарен. — Ваталов уткнулся в бумаги, давая понять, что разговор закончен.

Заместитель вышел из кабинета.

 

Молодой человек, похожий на студента-очкарика, подошел к милиционеру, охранявшему вход в бомбоубежище.

— Извините, вам не кажется, что там что-то происходит? — он указал на дверь.

— Известное дело — постреливают! — ответил милиционер.

— Нет, что-то чрезвычайное…

— Сегодня весь день чрезвычайная ситуация.

— Да, вы только прислушайтесь…

— Ничего не слышу.

— Сейчас, сейчас. Вот! Слышите?

— Нет!

— Ну как же… Внимательнее слушайте!

Милиционер вытянул голову к двери и, казалось, весь обратился в слух. Этого и добивался молодой человек, известный лидерам боевиков под кличкой Шайтан. Он одним ударом ребра ладони по сонной артерии повалил милиционера на ступеньки, а затем, резко повернув в сторону голову сержанта, сломал ему шейный позвонок.

Шайтан разжал пальцы убитого милиционера и забрал его автомат. Пошарил по милицейским карманам, обнаружил две гранаты и запасной рожок к автомату, их тоже забрал себе.

Потом прислонил тело убитого к стене, надел на него свалившуюся фуражку, расправил китель, поправил сбившийся форменный галстук. Со стороны могло показаться, что милиционер просто присел к стене отдохнуть.

Повернув похожий на руль автомобиля засов массивной двери бомбоубежища, вооруженный автоматом Шайтан выскользнул в коридор райотдела.

 

Шайтан прокрался к двери дежурной части РОВД, и стал устанавливать под ней растяжку, используя для этого проволоку, которую достал из кармана, и гранату Ф-1, взятую у убитого милиционера.

Подполковник Мамсуров вышел в коридор, чтобы проверить степень готовности бойцов своего оперативного отряда, которых он расположил в нескольких кабинетах по всей длине здания. И тут он увидел Шайтана.

— Ты что там делаешь? — крикнул Мамсуров.

Шайтан ничего не ответил, завершая приготовление растяжки.

— А ну-ка встал и поднял руки в гору! — громко приказал Мамсуров, направляясь к Шайтану.

Шайтан подхватил лежавший рядом с ним автомат и, не глядя, выпустил очередь в сторону Мамсурова. Мамсуров инстинктивно отпрянул за колонну.

Из укрытия Мамсуров открыл огонь по Шайтану из пистолета Макарова. Тот, перекатившись по полу, спрятался за выступ коридора.

На звуки перестрелки распахнулась дверь дежурной части. И сразу прогремел взрыв гранаты, установленной Шайтаном. Раздались крики раненных милиционеров.

— «Октябрь», «Октябрь»! Докладывает «Февраль»: на первом этаже диверсант. Организовываю его преследование с дальнейшей нейтрализацией, — доложил по рации о случившемся Мамсуров.

 

Получив вооруженный отпор сразу с нескольких сторон, Шайтан предпочел ретироваться в бомбоубежище. Только он зашел за бронированную дверь, как перед ним вырос капитан Ахмедов.

— Ты что там делал?

— Да вот хотел…

— Не твое это дело, пацан! Дай сюда автомат!

— Извините! Возьмите, пожалуйста, — Шайтан протянул автомат стволом вперед к Ахмедову.

А когда капитан потянулся, чтобы забрать автомат у «студента», Шайтан нажал на спусковой крючок. Тело капитана Сергея Ахмедова прошила короткая очередь.

Шайтан ногой отбросил в сторону убитого капитана и быстро закрыл дверь в бомбоубежище.

Запиликала милицейская рация Ахмедова. Шайтан поднял её, и нажал кнопку связи. В рации раздался голос Седова:

— «Четвертый»! «Четвертый»! Говорит «Октябрь». Как слышно? Прием!

— «Четвертый» слушает! Прием! — Ответил Шайтан.

— В здание проник диверсант. Примите дополнительные меры безопасности. Как меня поняли?

— Я тебя услышал, полковник!

— Кто это говорит?

— Мое имя тебе ничего не скажет!

— А где «Четвертый»? Что с ним?

— Наверно, уже на небесах!

— Послушайте…

— Нет, ты меня послушай, полковник! У меня тут почти сорок человек! Если не хочешь лишней крови, будешь делать то, что я скажу. Конец связи!

 

Группа боевиков Муталипа по одному перебиралась через каменный забор, отделявший РОВД от городских дворов. Перебравшись через забор, они оказались перед глухим торцом здания, куда выходила запертая железная дверь.

Муталип подошел к двери и постучал в нее условным стуком — два удара, пауза, два удара, пауза и снова два удара. После этого дверь распахнулась. В проеме стоял лысый Артузов.

— Салам алейкум, брат! — сказал Муталип.

— Здорово, здорово, здорово! — пожимал руки входящим в здание боевикам Артузов.

Когда все вошли, Артузов сказал Муталипу:

— Все руководство в боковом крыле второго этажа! Действуйте!

— Не волнуйтесь! Все будет по плану!

— Надеюсь! Удачи вам!

— С нами Аллах!

— На Бога надейся, а сам не плошай! Вперед!

Ощенившись оружием, боевики из группы Муталипа двинулись по коридору.

Артузов вышел во двор и запер дверь снаружи.

 

Седов положил рацию на стол:

— Поздравляю, товарищи офицеры: у нас захват заложников!

— Кто допустил? — возмутился полковник Керистов.

— Где заложники? — спросил майор Омаров.

— Террорист проник в бомбоубежище, — ответил Седов.

— А что с Серегой Ахмедовым? — спросил Аслан Казаков.

— Вероятно, погиб. На связь вышел террорист, — сказал Седов.

— Что он требует? — спросил Казаков.

— Он один? Или их несколько? — спросил Омаров.

— Пока не выдвигал никаких требований. Сколько их там неизвестно, — стараясь говорить как можно спокойнее, ответил Седов.

— Как такое могло иметь место? Был же введен план «Крепость»! Кто допустил? — недоумевал вслух полковник Керистов.

— Потом, товарищ полковник, устроим разбор полетов. А сейчас давайте думать, как нам занулить ситуацию, — сказал Седов. — Ваши предложения, товарищи офицеры?

— Взять штурмом бомбоубежище, — предложил капитан Казаков.

— Там же люди! — напомнил майор Омаров.

— Знаю. У меня там, кстати, жена! Но другого выхода не вижу! — ответил Казаков.

— В данной ситуации нельзя спешить. Надо выяснить намерение террористов, — сказал Седов.

— Или террориста! Если он один, — уточнил Омаров.

— Или террориста, — автоматически повторил Седов. — Хорошо бы также установить его личность.

— Погодите! — воскликнул полковник Керистов. — У меня же есть связь с бункером!

Он наклонился над одним из пультов управления, расположенных на приставном столике.

— Никогда не пользовался. Где эта кнопка. Ага, вот. Нашел! — Керистов нажал нужную клавишу.

Когда на табло появилась надпись «Готово», полковник проговорил в микрофон:

— Говорит полковник Керистов! Если кто-нибудь из сотрудников слышит меня, ответьте мне! Это полковник Керистов!

В ответ из громкоговорителя послышался тихий женский голос:

— Товарищ полковник, на связи майор Георгадзе. У нас ЧП. Неизвестный захватил нас в заложники! Угрожает расстрелом раненным сотрудникам!

— Попросите, пусть она опишет террориста, — сказал Седов.

— Узнайте, есть ли у него сообщники? — добавил майор Омаров.

— Тамара, не волнуйся! Мы вас вытащим! — сказал в микрофон полковник Керистов.

— Товарищ полковник, говорите тише. Он может услышать …

— Тамара, опиши его внешность. Он один? Или есть сообщники? — почти шепотом произнес Керистов.

— Сообщников не видно. Объекту года двадцать три — двадцать пять, однако выглядит моложе. Кавказец, по-русски говорит правильно, использует обороты интеллигентной речи. Высокий, худощавый, лицо вытянутое, чистое, нос правильной формы, короткие черные волосы, с челочкой на лбу. Носит очки. Производит впечатление студента-отличника.

— Спасибо, Тамара! — все так же шепотом сказал Керистов.

— Пусть выходит на связь, по возможности, каждые двадцать минут, — сказал Седов.

— Постарайся выходить на связь каждые треть часа! — повторил Керистов.

— Товарищ полковник, если со мной что-то случится, позаботьтесь, пожалуйста, о моем сыне!

— Слово офицера! Только не думай о плохом! Мы вас вытащим!

— Спасибо, товарищ полковник!

— Конец связи!

— Конец связи!

 

Попав в здание, группа Муталипа разделилась на две части. Одни во главе с кадием двинулись по коридору первого этажа, а вторые под началом Муталипа стали подниматься по лестнице на второй этаж.

Двигавшиеся по первому этажу боевики открыли один кабинет — никого. Перерыли бумаги в столах — ничего интересного. Тогда один из них разбил прикладом стеклянные дверцы книжного шкафа и побросал на пол хранившиеся там папки с бумагами, а другой посрывал висевшие на стене грамоты в рамках под стеклом и разбил их об стол.

Другой кабинет был заперт. Они долго открывали его с помощью отмычки. А когда открыли, также не нашли ничего интересного. Зато здесь висели портреты Путина и тогдашнего министра внутренних дел Нургалиева. Боевики с удовольствием расстреляли эти портреты. И пошли дальше.

Они остановились перед дверью с надписью «Финансовая часть». Специалист с отмычкой присел на корточки и стал возиться с замком.

— Интересно, сколько там бабок? — выразил вслух общую мысль один из боевиков.

— Немерено, братан! Всем хватит! — похлопал его по плечу другой.

— Я возьму свою долю и поеду в Абхазию! Там, говорят, очень красиво! И море чистое! — сказал третий.

— Все средства пойдут на борьбу с неверными! — успокоил всех кадий.

— А мы что, так и останемся нищими? — спросил любитель морских купаний.

— Аллах наградит каждого! По способностям! — ответил кадий.

— Ну, всё! Недолго девушка ломалась! — сказал медвежатник, поднимаясь на ноги.

Он взялся за ручку двери:

— Прошу в рай!

И тут раздался мощный взрыв. Дверь в финчасть оказалась заминированной. Несколько боевиков, в том числе мечтавший попасть в Абхазию, погибли сразу. Остальных перекрестным огнем добили выскочившие из засады бойцы оперативного подразделения подполковника Мамсурова. В плен никого не брали.

 

Муталип и его бойцы чуть ли не на цыпочках пробирались по коридору второго этажа. Их целью был кабинет начальника РОВД и находящийся рядом штаб. Чтобы как можно тише и незаметнее проскользнуть туда, они двигались гуськом, стараясь наступать след в след.

Также тихо, без малейшего звука, приоткрылась крайняя дверь, и чья-то рука схватила замыкавшего строй боевика, а вторая рука плотно прикрыла ему рот. Словно притянутый магнитом боевик исчез внутри кабинета. За ним бесшумно закрылась дверь.

За дверью следующего кабинета также бесследно исчез второй боевик, еще через какое-то время — третий, потом четвертый.

Когда внизу раздался громкий взрыв, и Муталип повернул голову, чтобы посмотреть что происходит, он вдруг увидел, что оказался в одиночестве. Сбросив с себя оцепенение, Муталип собрался в одиночку продолжить джихад, но перед ним вырос неизвестный ему человек.

— Всё, дядя, приехали! — сказал Аслан Казаков, и громким голосом прорычал: — Оружие на пол! Медленно опускаем!

Спорить с направленным на тебя пистолетом-пулеметом «Кедр» бессмысленно. И Муталип медленно опустил на пол свой автомат.

— Так же медленно, двумя пальцами отстегиваем гранаты и кладем их на пол, — продолжал командовать Казаков.

Муталип выложил на пол одну гранату РГД-5 и две «лимонки».

— Теперь выворачиваем карманы, и все содержимое также кладем на пол, — разоружал противника Казаков.

Муталип присел на корточки, чтобы вывернуть карман куртки, но неожиданно выхватил из ножен в берцах кинжал и, как змея, прыгнул на милиционера.

Аслан Казаков успел увернуться от направленного на него лезвия кинжала. Он мог бы попросту пристрелить боевика, но предпочел подставить ему подножку. Когда Муталип рухнул на пол, Казаков ногой наступил ему на руку, державшую кинжал, и она разжалась.

Изогнувшись, словно гимнаст, Муталип сумел коленом ударить Казакова по ногам, и тот потерял равновесие.

Рыча и вырываясь друг из-под друга, мужчины покатились по полу. В какой-то момент Муталип оказался над Казаковым, и принялся его душить. Уже теряя сознание, Аслан обеими руками одновременно ударил Муталипа по ушам. Боевик обмяк. Казаков сбросил его с себя. Потом встал на колени, перевернул Муталипа лицом на пол и защелкнул у него за спиной наручники.

 

Шайтан заметил, что майор Тамара Георгадзе что-то говорила по внутренней связи. Он подскочил к ней, схватил за волосы.

— Ты что, жирная свинья, стучишь за моей спиной? — Шайтан стащил Тамару с кресла.

— Руки убери, урод! — вырывалась Тамара.

Она попыталась ударить ногой Шайтана ниже пояса. Но он коротким ударом под дых сломил ее сопротивление. И потащил ее к отсеку, в котором собрал всех заложников.

— Уважаемые! Я просил всех сидеть тихо, выполнять мои распоряжения! Большинство из вас это поняли. И я пока к вам претензий не имею. А эта женщина не послушалась. За это она будет наказана!

Шайтан вытащил из кармана большой складной нож, нажал на кнопку в рукоятке — выскочило лезвие.

— Может быть, наказание будет даже слишком суровым, — проговорил Шайтан, обводя взглядом притихших заложников, — но оно послужит хорошим уроком для каждого из вас!

Он держал Тамару левой рукой за волосы, а правой продемонстрировал людям заточенное лезвие ножа.

— Надеюсь, этот урок пойдет всем на пользу. И больше никто не будет нарушать обговоренных правил поведения, — сказал Шайтан.

Молниеносным движением он перерезал горло Тамаре. Из раны хлынула кровь. По толпе заложников пронесся сдавленный крик ужаса и возмущения. Несколько женщин завизжали в истерике. Находившаяся среди заложников Милана замерла, как мраморная статуя, с широко раскрытыми глазами.

После того, как обмякшее тело майора Тамары Георгадзе упало на пол, Шайтан наклонился над ним и ножом отделил голову от туловища. Поднял за волосы и потряс ею перед остальными заложниками. Шайтан взял стул и поставил его в проходе перед толпой.

— Она будет напоминать вам всем о необходимости послушания и прилежания, — сказал Шайтан, и положил голову на стул.

— Эй, мент? Ты где? — спросил Шайтан, вытирая платком кровь с ножа.

— Я здесь, — дрожащим голосом ответил из толпы сотрудник милиции, который входил в группу капитана Ахмедова, но струсил и сдался террористу.

— Иди сюда, дорогой! Да не дрожи ты так. Ты же у нас толерантный. К тебе у меня пока претензий нет, — сказал Шайтан милиционеру. — Значит так: будешь охранять граждан. Возьми стул и сядь рядом, — показал на стул с головой Тамары. — Если заметишь, что кто-то разговаривает с другими, или замышляют недоброе, сразу сообщи мне. Понятно?

— Так точно. Понятно!

— Ну, смотри, я на тебя надеюсь!

— Не волнуйтесь. Я не подведу.

— Очень хочется верить! А я пока пойду думать, что мне с вами со всеми делать!

 

 Когда внутри Южного райотдела милиции началось боестолкновение и послышались звуки взрывов и автоматных очередей, амир Сейфулла подмигнул Исламу Бартокову:

— Теперь пора, доктор! Начинается второе отделение концерта!

Он поднялся во весь рост и скомандовал боевикам:

— Вперед, моджахеды! На вас смотрит весь исламский мир!

Это были последние слова Сейфуллы. Пуля снайпера попала ему в лоб, чуть выше переносицы. Бездыханное тело амира упало на Ислама.

Ислам уложил тело Сейфуллы на асфальт. Натянул ему вязанную шапочку на лицо. Увидел, что еще два человека попадали от пуль снайперов.

Ислам подхватил свой чемоданчик с медикаментами и, стараясь использовать в качестве прикрытия разбитые уже автомобили, стал пробираться к ближайшему раненому.

 

Боевики били по зданию из всех видов имеющегося у них оружия. Некоторые сумели приблизиться достаточно близко к зданию РОВД, спрятавшись за стоявшие перед ним автомобили, уличные столбы, деревья, киоски либо сложенную из камней, с покрытой андулином крышей остановку общественного транспорта, и из этих укрытий бросали в окна здания гранаты.

Их останавливало только огневое заграждение с позиций, занятых на первом этаже здания офицерами оперативной группы подполковника Мамсурова.

 

В кабинете Керистова, пристроившись с ноутбуком в уголке подальше от начальства, майор Омаров с криминалистом составляли фоторобот человека, захватившего заложников.

— Вытянутое! Она сказала: лицо вытянутое, — говорил Омаров криминалисту, перебиравшему в компьютере различные варианты.

— Так? А может, лучше так? — спрашивал криминалист, листая свои таблицы.

— Оставь так. Теперь прическу! Только короткую!

— Пойдет?

— Допустим. Чёлочку не забудь. И переходи к зеркалу души!

— Какому зеркалу? На фотороботе не бывает зеркал!

— Глаза, дуремар, зеркало души! Пушкин говорил!

— А, глаза!.. Я бы для студента сделал так.

— Хорошо. Теперь очки надень ему.

— Какой формы?

— Он в гражданском! Какая форма? Очки, говорю, надень ему на нос!

— Очки какой формы?

— А какую они носят форму?

— Ну, бывает круглая оправа, квадратная, овальной формы…

— Этого мы с тобой не знаем. Поэтому предлагай варианты.

— Вариант раз.

— Сохрани его!

— Вариант нам бы ту.

— И этот неплох. Сохрани!

— Вариант three.

— Давай не будем выражаться! Мне тоже все остохренело! Но я держусь!

К ним подошел капитан Казаков.

— Что получается? — спросил он.

— Покажи второй вариант, — сказал Омаров криминалисту.

На экране компьютера появилось изображение, отдаленно напоминающее портрет Шайтана.

— Распечатай мне десять экземпляров, — попросил Казаков.

 

В кабинетах на втором этаже допрашивали задержанных боевиков Муталипа.

Корпулентный подполковник — тот, который при формировании оперативных отрядов сделал замечание Седову насчет нарушения субординации, — методично бил по голове толстым гроссбухом молодого парня, привязанного к стулу.

— Ну как — освежилась память? — остановившись, поинтересовался подполковник.

— Я же вам сказал: я не знаю его, — отвечал парень.

— Он был в форме или в штатском?

— Я не запомнил!

— Когда он открыл вам дверь, что он говорил?

— Ну, как обычно, «салам» говорил. Руку еще пожимал.

— Тебе одному? Или всем пожимал?

— Мне пожимал, да!

— И ты его раньше не видел?

— Нет. Не видел.

— Твое тупое упрямство может повредить твоему же здоровью, — вздохнул милиционер.

Он снял с полки еще один гроссбух, и уже двумя толстыми учетными книгами принялся бить парня по голове.

Открылась дверь, и в кабинет вошел Аслан Казаков.

— Что вы делаете? — спросил Казаков.

— Мозги вправляю земляку! — буднично ответил подполковник, продолжая экзекуцию.

— Не оставьте его с ЗЧМТ (закрытой черепно-мозговой травмой), — сказал Казаков.

— Он у нас крепенький! — сказал милиционер, положив гроссбухи на стол..

Он погладил парня по голове, поправляя ему прическу:

— Голова как наковальня!

Казаков развернул листок с распечаткой фоторобота, напоминающего Шайтана, и поднес его к лицу задержанного.

— Ты знаешь этого человека?

— Нет. Не знаю.

— Посмотри внимательнее. Он никого тебе не напоминает?

— Нет. Нет. Не напоминает.

— Если ты мне скажешь его имя или кличку, я отпущу тебя домой. Прямо сейчас! Ну?!

Парень очень старательно разглядывал показанный ему рисунок.

— Никогда не видел! — вздохнув, сказал он.

— Жаль, — сказал Казаков, сворачивая фоторобот.

Он направился к выходу.

— Земляк, ты упустил свой шанс, — сказал задержанному подполковник, и потянулся к полке за третьим гроссбухом.

 

Капитан Казаков зашел в следующий кабинет. Здесь двое сотрудников из отдела по борьбе с экономической преступностью допрашивали Муталипа.

Со следами побоев на лице, Муталип сидел на старом металлическом стуле. Вернее, он был прикован к стулу наручниками, пропущенными под сиденьем.

— Я буду говорить только со старшим командиром! Говорить буду только со старшим командиром! — как заведенный повторял Муталип.

— Вот старший командир, — кивнул один из милиционеров на Казакова. — Поговори с ним!

— Это не старший командир. Буду говорить только со старшим, — сказал Муталип, узнав человека, который его задержал.

— Посмотри на портрет, — Казаков развернул фоторобот. — Кто это? Имя? Фамилия? Кличка? Что ты о нем знаешь?

— Буду разговаривать только со старшим!

— Повторяю: что тебе известно об этом человеке?

— Позовите старшего! Только с ним буду говорить!

— Тьфу, заладил, как испорченная пластинка, — Казаков свернул рисунок с изображением Шайтана.

— Давай вызовем ему старшего начальника, — сказал один из милиционеров другому, когда Казаков вышел из кабинета.

Он достал из тумбочки полевой телефон с оголенными концами провода. Прикрепил их к телу Муталипа. Затем взял в одну руку трубку полевого телефона, а второй рукой стал крутить его рукоятку.

— Внимание! Внимание! По просьбе нашего гостя вызываем старшего по званию! Алло! Алло! Старший! Ты где? Ответь младшему! — дурачился оперативник, раскручивая ручку телефона.

Муталип молча корчился от пробегавших по телу разрядов электричества.

 

В третьем кабинете сотрудник милиции — а это был начальник ОБОП, что участвовал в задержании Седова, — тихо ходил по комнате, а задержанный боевик с фингалом под глазом, склонившись над столом, строчил на бумаге свои показания.

Когда Казаков зашел в кабинет, офицер приложил палец к губам. Казаков вопросительно кивнул в сторону задержанного.

— Оформляем явку с повинной, — тихо сказал офицер.

— Хорошо. Я на минуту.

Казаков подошел к задержанному и протянул ему фоторобот Шайтана.

— Вы знаете этого человека? — спросил Казаков.

— Он приезжал к нам в Панкисское ущелье. Только тогда он был без очков.

— Под каким именем он вам известен?

— Все его звали Абу-Муслим. А за глаза называли Шайтаном.

— Почему Шайтаном?

— Он беспредельщик, начальник!

 

Седов разговаривал по рации:

— Понял. Спасибо «Восьмой»! Хорошая работа! Конец связи.

Седов положил рацию на стол, и сказал, обращаясь к криминалисту:

— Проверьте по своей базе. Кличка «Шайтан», мусульманское имя Абу-Муслим.

Криминалист открыл ноутбук, стал набирать нужную информацию.

— Есть такой! — воскликнул криминалист. — Вот, пожалуйста. Артур Владимирович Мутов, 1985 года рождения, уроженец соседнего райцентра... Находится в международном и федеральном розыске по целому букету статей: участие в незаконном вооруженном формировании, посягательство на жизнь сотрудников правоохранительных органов, убийства, грабежи, незаконный оборот оружия и взрывчатых веществ.

— Разносторонняя личность! — отметил майор Омаров.

— Да, звереныш молод, но уже имеет опыт подпольной борьбы и крайне опасен, — проговорил Седов, читая с экрана ноутбука досье на Шайтана.

— Я знаю его отца, — вдруг сказал полковник Керистов.

Все повернули головы в сторону начальника Южного РОВД.

Полковник Керистов продолжил:

— Владимир Хасанович Мутов — директор лучшей школы в республике, заслуженный работник образования Российской Федерации. Сын с первого раза поступил в МГИМО. В Москве земляки приобщили к мечети. Парнишка стал рьяным верующим. Вскоре оказался в лагере «Кавказ» полевого командира Хаттаба. А дальше по раскатанной дорожке…

— А говорят, боевиками становятся дети из неблагополучных семей, — сказал майор Омаров.

— Посмотри их установочные данные! Почти все из обеспеченных или очень богатых семей! — сказал криминалист.

— Мы потеряли целое поколение, — заметил полковник Керистов.

— Без мерехлюндий, товарищи офицеры! Работаем! — остудил соратников Седов.

 

В кабинет министра сельского хозяйства Ваталова быстрым шагом вошел его заместитель.

— Таймураз Мухамедович! Он возле Южного РОВД!

— Кто?

— Ваш Хасанби. Зять только что отзвонился!

— Вот шакал! — Ваталов ударил кулаком по столу.

— Мой зять? — испугался зам.

— Мой сын, — сказал Ваталов. — Так и знал, что он угодит в эту историю!

Ваталов нажал кнопку селекторной связи.

— Слушаю вас, Таймураз Мухамедович, — раздался голос секретарши.

— Скажите водителю и охране, что мы выезжаем к Южному РОВД, — распорядился Ваталов.

— Хорошо, Таймураз Мухамедович! — ответила секретарь.

— Может, не стоит? Вы сами говорили, что сейчас на улицах опаснее, чем в здании, — вставил слово заместитель.

— А что я скажу жене? Как людям в глаза посмотрю, если с этим засранцем что-нибудь случится? — спросил его Ваталов.

Он поднялся с кресла, осмотрел свой стол, положил в карман смартофон, еще что-то, и решительным шагом направился к двери. Заместитель засеменил следом за ним.

 

Внезапно огонь со стороны райотдела прекратился, и звуки моджахедской пальбы перекрыл усиленный громкоговорителем голос генерала Усольцева — командира группы оперативного управления:

— Внимание всем членам джамаата «Центральный»! Вы окружены! Сопротивление бессмысленно! Я — генерал-майор Усольцев — приказываю вам…

— Пошел ты нахер, грязная свинья! — заорал один из боевиков и хотел выпустить очередь в сторону доносившегося металлического голоса.

Но выстрел снайпера пригвоздил его намертво к земле. И пока он падал, автомат в руках боевика продолжал стрелять, а пули рикошетом разлетались в разные стороны.

Межу тем голос из громкоговорителя продолжал:

— Повторяю: вы окружены! Сопротивление бессмысленно! Приказываю всем встать на колени и положить перед собой имеющееся у него оружие! После чего поднять руки вверх! Кто не выполнит данный приказ, будет уничтожен!

Наступила та пауза, которую в старых романах называли гробовой тишиной.

 

Когда наступила тишина, Ислам поднял голову, и увидел на перекрестке бронетранспортеры. Бронетехника была выкрашена не в обычный армейский зеленый цвет, а имела песочную раскраску с темными, болотными разводами.

Квартал вокруг здания Южного РОВД заблокировали прибывшие в город подразделения десантно-штурмовой бригады ВДВ. А со стороны сквера к зданию РОВД цепью двигались бойцы нескольких СОБРов и ОМОНов.

Ислам склонился над раненым Ваталовым-младшим. Он был тяжел, но не безнадежен. Ислам разрезал ему куртку, остановил кровь и стал перевязывать грудь.

 

Оставшиеся в живых чуть более десятка боевиков стояли на коленях с поднятыми руками в различных частях площади перед зданием РОВД. Там же валялись раненые и убитые моджахеды.

Омоновцы и собровцы в масках с автоматами в руках группами по три-четыре человека подходили к сдающимся боевикам. Двое заламывали руки бедолаге, надевали на него наручники, брали под локти и бросали в медленно двигавшийся за ними по улице бронированный милицейский грузовик-фургон. Туда же закидывали и раненых. Если какой-нибудь инсургент проявлял с точки зрения милиционеров строптивость, то его охлаждали несколькими ударами приклада автомата по различным частям тела.

Убитых оставляли на тех же местах, предварительно удостоверившись, что они, действительно, отдали Богу душу, а не косили под жмурика.

Собранное у боевиков оружие и боеприпасы сотрудники относили в милицейский «уазик», с ними потом будут работать баллистики и криминалисты.

 

Когда собровцы в масках подошли к Исламу Бартокову, кто-то из стоявших на коленях боевиков крикнул:

— Это доктор! Он не стрелял!

— Не может такого быть! — спокойно сказал рослый боец, и ударил прикладом Ислама по правому плечу, чтобы у него образовался синяк, который потом следователи смогут идентифицировать как «след на теле, полученный от стрельбы из автоматического огнестрельного оружия».

— А с этим чё делать будем? — спросил его напарник, указывая на лежащего перебинтованным Ваталова-младшего.

— Проверь, он еще кислород поглощает? — ответил старший третьему из их группы.

Плотный боец пошевелил огромным ботинком Ваталова- младшего. Тот застонал и открыл глаза.

Увидев возвышающихся над собой милиционеров с оружием, Ваталов-младший собрал все силы и пополз от них в сторону.

— Суки проклятые! — прошептал он.

Плотный боец разрядил в него короткую очередь из короткого автомата. Изо рта Ваталова пошла кровь с пеной.

— Ты чё наделал? — воскликнул собровец.

— А чё такого? Пристрелил при попытке к бегству! — пожал плечами плотный боец.

— Да хрен с ним! Нам еще три объекта зачищать! Пошевеливайтесь! — сказал старший группы.

— Он был ранен. Какое бегство? Я все видел! — возмутился Ислам.

— Скажи, пожалуйста, какой зрячий! — сказал плотный собровец, и ударил Ислама прикладом по глазам.

От удара Ислам потерял сознание. Его обмякшее тело собровцы бросили, как мешок, в подъехавший фургон. А его медицинский чемоданчик полетел в «уазик» к остальным вещдокам.

 

Командир группы оперативного управления генерал Усольцев со свитой и охраной вошел в здание Южного РОВД. Среди сопровождавших Усольцева военных был и лысый офицер, известный нам под фамилией Артузов.

Командира ГОУ встречали Седов, полковник Керистов, майор Омаров, капитан Казаков и раненые, но не сломленные сотрудники дежурной части РОВД. Бойцы оперативного отряда Мамсурова несли боевое охранение у входа в бомбоубежище.

— Товарищ генерал, личный состав районного ОВД выполнил поставленную задачу, — отрапортовал Седов.

— Спасибо за службу, Алексей Иванович! — Усольцев пожал Седову руку.

— Служу Отечеству! — ответил Седов.

— Спасибо за службу, — Усольцев пожал руку Керистову.

— Служу России! — ответил Керистов, становясь по стойке «смирно».

Усольцев пожал руки всем стоявшим в строю офицерам и прапорщикам.

— Каковы потери? — спросил Усольцев Седова.

— Двухсотых четверо, шесть человек трехсотых и о судьбе двух сотрудников пока ничего не известно. Уничтожено порядка двух десятков боевиков, — доложил Седов.

— В заложниках находятся сотрудницы милиции и представители гражданского населения, — добавил Керистов.

— Вот об этом давайте поговорим, — сказал Усольцев. — Где можем провести совещание?

— Прошу сюда, — показал рукой Керистов.

— Времени у нас мало. Еще на трех объектах продолжаются боестолкновения, — сказал на ходу генерал Усольцев.

Все двинулись вслед за Усольцевым и Керистовым.

 

Служебный автомобиль министра Ваталова выехал на улицу, ведущую к Южному РОВД. На перекрестке в качестве временного блокпоста стоял БТР воздушно-десантных войск, за броней которого скрывался военный патруль. Солдат в каске и бронежилете помахал красным флажком, предлагая автомобилю остановиться.

— Что будем делать? — спросил шофер Ваталова.

— Проезжай! Кто они такие, чтобы здесь командовать? — сказал Ваталов.

— Они могут открыть огонь! — предупредил охранник.

— Не посмеют! Они же видят правительственные номера! — уверенно сказал Ваталов.

Водитель нажал на газ. Машина проскочила блокпост.

 

Когда машина, не остановившись, пролетела блокпост, солдаты с недоумением посмотрели на своего командира.

— Чего варежки раскрыли, воины? Огонь по нарушителю! — Скомандовал старлей.

По машине министра стреляли из нескольких автоматов, ручного пулемета и крупнокалиберного пулемета с БТР. Сидевший на заднем сидении Ваталов сразу же получил несколько пуль в голову и скончался на месте. Водитель чудом успел остановить потерявшую управление машину.

Охранник с пистолетом в руке выскочил из машины, и получил пулю в висок. Водитель оказался умнее всех. Он вышел из машины с поднятыми руками. Его скрутили, и после передали омоновцам.

 

 Совещание проходило в кабинете начальника РОВД.

— Повторяю еще раз: никакой самодеятельности, — генерал Усольцев посмотрел на «командирские» часы у себя на руке. — Через полтора часа здесь будет краснодарская «Альфа». У них есть профессиональные переговорщики.

— Разрешите, Николай Николаевич? — попросил слова Седов.

— Говорите, Алексей Иванович!

— Предлагаю привлечь для переговоров родителей террориста. Его отец — известный педагог, пользуется авторитетом у окружающих. А мать всегда найдет нужные слова для сына, — сказал Седов.

— Не возражаю. А что скажет ФСБ? — Усольцев посмотрел в сторону Артузова.

— Мы всегда в таких случаях приветствуем привлечение родственников, — ответил Артузов.

— Лады, — сказал Усольцев. — Где проживают родители?

— В соседнем райцентре…

— Дайте вертолет, — приказал Усольцев одному из военных.

— Слушаюсь, товарищ генерал.

— Кто полетит за ними? — спросил Усольцев.

— Капитан Казаков, — сказал Седов.

Аслан Казаков поднялся со своего места. Усольцев внимательно посмотрел на него.

— Выполняйте, капитан, — кивнул головой Усольцев.

Капитан Казаков и командир авиационного подразделения вышли из кабинета.

— Полковник Керистов! — обратился Усольцев к начальнику РОВД.

— Я! — Керистов встал по стойке «смирно».

— Ваша задача: до подхода «Альфы» вести переговоры с террористом. Ни в коем случае его не нервировать, тянуть время, выполнять все его разумные требования.

— Есть! — ответил Керистов.

— А если он, товарищ генерал, потребует что-нибудь совсем уж несусветное? — спросил один из офицеров, прибывших вместе с Усольцевым.

— Все равно тянуть время, объяснять задержку необходимостью согласования с инстанциями. Ссылаться на бюрократические рогатки, отсутствие связи, нашу расхлябанность, да на что угодно, только тянуть время!

— А если он какой-нибудь внеплановый закидон выкинет? — не унимался вновь прибывший полковник.

— Силовая фаза только в случае полного выхода ситуации из-под контроля. Это приказ! — сказал Усольцев, обращаясь к Седову.

— Слушаюсь, товарищ генерал! — ответил Седов.

— После прибытия спецов передадите командование командиру «Альфы», — приказал Усольцев Седову.

— Слушаюсь!

— Ну все, товарищи, по коням! — Усольцев поднялся с кресла. —Следующий объект у нас — УФСИН!

Участники совещания поднялись с мест, застучали стулья. Все потянулись к выходу.

— Надеюсь, вы на меня не держите зла? — спросил Артузов, подходя к Седову.

— Нет.

— Мы же делаем одно общее дело, — Артузов протянул руку Седову.

— Разумеется. Только кто-то заваривает кашу, а кому-то приходится ее расхлебывать, — сказал Седов, сделав вид, что не заметил протянутой ему руки.

 

В кабинете начальника РОВД кроме полковника Керистова находился сотрудник экспертно-криминалистического центра, который сосредоточенно работал с базами данных на боевиков, выискивая открывшиеся ему закономерности.

— Ну, что у тебя там, Карданов? — спросил Керистов.

— Интересная тема выстраивается, товарищ полковник! — ответил криминалист.

— Говори быстро. У меня времени мало.

— Почти все известные нам члены НВФ некоторое время жили в Москве.

— Чем занимались?

— Кто-то учился, большинство работали на стройках или на рынках, некоторые занимались бизнесом…

— Ну, и что?

— Все они посещали московские мечети.

— И что? Их там завербовали?

— Это пока неизвестно.

— А что конкретно известно?

— Что они проживали с такого-то по такой-то период в Москве!

— Я тоже проживал в Москве. Когда учился в Академии.

— Так вы же в мечеть не ходили!

— Ты мне, Карданов, религией голову не забивай! Мне сейчас с МВД серьезный разговор разговаривать! Иди к себе! Вызовем, когда понадобишься!

Криминалист закрыл свой ноутбук, и, взяв его под мышку, вышел из кабинета

Оставшись один, Керистов склонился над пультом связи с бомбоубежищем и нажал клавишу вызова.

— Да, — ответил мужской голос.

— Артурчик? Это я — дядя Толя!

— Кто?

— Не дури! У тебя много дядей, болван? Тем более, в милиции?

— Извините, дядя Толя!

— Слушай внимательно. Скоро здесь будет «Альфа». Твоя личность им уже известна. Послали вертолет за родителями. Я не хочу, чтобы Володя прошел через эти унижения. У него сердце не выдержит!

— Что же делать?

— Уходить тебе надо!

— Как я отсюда уйду?

— Я скажу как.

— Слушаю, дядя Толя.

— На тебе много крови?

— Нет, немного. Совсем мало!

— Там есть женщина, полная такая, майор Георгадзе…

— Да, была.

— Смотри, чтобы с ней ничего не случилось. Я ей слово офицера дал!

— Хорошо, дядя Толя!

— Поклянись!

— Клянусь, дядя Толя!

— Нормально поклянись!

— Хлебом клянусь!

— Хорошо. Теперь посмотри по сторонам.

— Посмотрел.

— Картину «Ленин выступает на третьем съезде комсомола» видишь?

— Выступающего Ленина вижу. А на каком он съезде выступает, не скажу.

— Картину отодвинешь, за ней дверь есть. Эта дверь ведет в подземный ход.

— Дядя Толя, а куда он выходит?

— На свободу, Артурчик! На свободу, дорогой! Только не наделай глупостей!

 

Шайтан подошел к висевшей на стене в командном отсеке картине, на которой был изображен выступающий перед молодежью Ленин. Попробовал сдвинуть ее в сторону, но рама была плотно прикреплена болтами к стене. Он ножом вырезал картину и бросил холст на пол. Перед ним предстала маленькая железная дверь в стене.

Шайтан подергал дверь за ручку, она оказалась запертой на внутренний замок. Ключа у него не было. Тогда он вытащил из гранаты запал и вставил его в замочную скважину.

Шайтан отошел на безопасное расстояние и выстрелил из пистолета в запал. Вместе с хлопком послышался скрежет разрушаемого металла. Теперь дверь легко открылась.

Шайтан заглянул вовнутрь и увидел черную бездну. Он щелкнул зажигалкой, но огонь высветил лишь небольшой участок серой стены. Нужен был фонарь.

Старый керосиновый фонарь Шайтан нашел на одном из стендов с наглядным материалом по гражданской обороне. Он двумя руками потряс корпус фонаря, и убедился, что в нем сохранился керосин. Запалил фитиль зажигалкой. И уже с фонарем снова заглянул за дверь в стене. Перед ним открылся подземный ход, высотой в рост среднего человека и такой шириной, что позволяла двум людям плечом к плечу передвигаться по нему.

Шайтан поставил фонарь у входа в подземелье, и направился к заложникам.

 

Охранявший заложников милиционер привстал при появлении Шайтана.

— Сиди, сиди, служивый, — похлопал его по плечу Шайтан.

Он снял с себя очки и нацепил их на нос милиционеру. Пояснил:

— Чтобы лучше видел! Они тебе очень идут!

— Спасибо. Я в них, действительно, лучше вижу! — сказал милиционер.

— Вот, вот! Внимательно следи за порядком!

— Да уж будьте уверены! У меня муха не пролетит!

— Молодец! Я на тебя надеюсь!

— Можете не сомневаться!

— А я пока с дамой побеседую. Тет-а-тет, как говорится. Понимаешь, о чем я?

— Чего ж не понять — дело молодое!

— Да где же она? — проговорил Шайтан, разглядывая заложников.

Наконец он увидел Милану.

— Ах, мадам, вот вы где! Пойдемте! Что вы замерли, как статуя? Идите сюда! — позвал Милану Шайтан.

Люди расступились, давая проход Милане. Но она не сдвинулась с места, погруженная в собственные переживания. Ее отрешенный взгляд был направлен куда-то в пол.

— Мадам, вы слышите ли меня? Проснитесь, милочка! — сказал Милане Шайтан.

Но Милана по-прежнему пребывала в прострации.

— А ну канай сюда, подстилка мусорская! Пошевеливайся, лярва! — на блатной манер процедил Шайтан.

Милана молча прошла мимо других заложников и встала рядом с Шайтаном.

— Давай, живее ноги переставляй! Нет времени цацкаться с тобой! — подтолкнул ее в спину Шайтан.

Он повел Милану к штабному отсеку.

Когда они ушли, люди сомкнули образовавшийся было коридор. Послышались голоса:

— Не повело красотке!

— Попала в лапы извращенцу!

— Знаете, иногда лучше пилотку запачкать, чем секир-башка получить!

— Не скажите! А как же — «береги честь смолоду»?

— Да не болтайте вы глупости!

— Бедная девочка!

— А мы все здесь разве не бедные?

— Разговорчики в строю! — рявкнул охраняющий заложников милиционер.

И все стихли.

 

Шайтан подвел Милану к двери в подземный ход.

Заметив лежавшую на полу картину, Милана осторожно прошла по ней так, чтобы, не дай бог, не наступать ногой на лицо какому-либо персонажу. Шайтан не обращал внимания на такие мелочи. Его каблук пришелся аккурат на лысину вождя мирового пролетариата.

— Да не трясись ты так! Не собираюсь тебя убивать! Пока! Просто прогуляемся на свежий воздух! — сказал Шайтан, распахивая перед Миланой дверь.

Он поднял с пола фонарь и подал его Милане:

— Посвети мне!

 

Шайтан закрыл за собой дверь, и, присев на корточки, при свете фонаря стал устанавливать растяжку. Граната должна была взорваться, когда снаружи откроют дверь.

Милана стояла над ним с керосиновым фонарем в поднятой руке. Голова Шайтана была в каком-то метре от неё. Фонарь в руках девушки неожиданно задрожал.

Шайтан повернулся лицо в световой круг, так, чтобы его увидела Милана, и сказал:

— И даже думать об этом не мечтай! Если хочешь остаться в живых, будешь делать все, что скажу!

Он продолжил работу.

— А пока будешь моим Вергилием! Кстати, какая из частей поэмы Данте тебе больше нравится? Наверно, «Рай»? Я угадал?

Милана ничего не отвечала,

Установив растяжку, Шайтан поднялся на ноги.

— А мне больше по душе «Ад»! Я имею в виду «Божественную комедию», — проговорил Шайтан, увлекая Милану вглубь подземелья.

 

Оперативники ОБЭП продолжали «допрашивать» Муталипа. Один в промокшей на спине от пота рубашке курил за столом. Второй крутил ручку полевого телефона, концы провода которого были прикреплены к телу боевика.

Открылась дверь, и в кабинет вошел начальник ОБЭП полковник Моралов. При появлении начальства оба милиционера встали.

— Товарищ полковник, проводим допрос задержанного, — сказал тот, что работал с телефоном.

Моралов уставился на Муталипа.

— Буду говорить только со старшим начальником! — еле проговорил измученный Муталип.

Моралов вытащил из-за пояса пистолет и выстрелил Муталипу в сердце.

— Товарищ полковник… — только и смог проговорить оперативник в мокрой рубашке.

— Ты знаешь, кто это был? — спросил его Моралов.

— Командир бандгруппы…

— Это был убийца подполковника Самурова! Он лично отдал приказ его расстрелять! А у Самурова остались сиротами дети! Мальчик и девочка! Они мне как родные!

— Что же теперь делать будем? — спросил второй оперативник.

— Очищать нашу землю от подобной нечисти, — сказал полковник Моралов.

— А с этим? — спросил милиционер в рубашке.

— Сними с него все наручники, — приказал ему Моралов. — А ты, — обратился он ко второму, — открой окно!

Оперативник в рубашке стал на одно колено и расстегнул под сиденьем стула наручники, сковывавшие руки Муталипа.

— Теперь ты возьми его за руки, а ты за ноги, — скомандовал своим подчиненным Моралов. — И выбрасывайте его в окно!

— Товарищ полковник… — не то возмутился, не то опешил милиционер в промокшей на спине рубашке.

— Парни, это война! Она всё спишет! Не стоит переживать из-за какого-то духа. Давайте, действуйте! — подтолкнул милиционеров Моралов.

А когда они понесли тело Муталипа к окну, Моралов то ли приказал, то ли посоветовал:

— Подальше отбросьте его от окна!

 

К зданию Южного РОВД подъехал автобус «Икарус» с опущенными шторами на окнах. Когда автобус остановился, из него в здание потянулись рослые бойцы в пуленепробиваемых костюмах и круглых шлемах, делавшими их похожими на космонавтов. Это прибыла из Краснодара группа «Альфа».

 

Военный вертолет сел на школьном дворе в райцентре. Его окружила толпа мальчишек. Из вертолета вышел капитан Казаков. Он что-то спросил у пацанов. Они стали показывать руками на школу. Казаков пошел к двухэтажному зданию городской школы. По дороге он что-то говорил по рации.

 

Капитан Казаков вместе с директором школы Мутовым вышли на спортивную площадку и направились в сторону ожидавшего их вертолета. Тут же к спортплощадке подъехал милицейский автомобиль, из которого в сопровождении сотрудников вышла опрятно одетая женщина зрелых лет. Это была жена директора школы Мутова. Она бросилась к мужу, который приобнял ее за плечи, и стал успокаивать.

Капитан Казаков за руки распрощался с местными оперативниками, доставившими по его просьбе мать Шайтана. Вместе с родителями террориста он поднялся на борт вертолета.

Вертолет поднялся в воздух, развернулся и взял курс на город, подвергшийся нападению боевиков.

 

Шайтан и Милана брели по подземелью. Дрожащий свет керосинового фонаря слабо освещал каменные стены и земляной пол. Внезапно что-то проскочило рядом с ними, подняв клубы пыли. Милане показалось, что это проскакали всадники.

 

Группа всадников в русской военной форме первой половины XIX века проскакала по горной дороге и, перейдя вброд мелкую в это время года речку, въехала в селение. При появлении солдат жители села попрятались по саклям, замолчали даже собаки.

В полной тишине всадники подъехали к дому местного князя. Командовавший солдатами русский офицер восточного происхождения, в котором без труда можно было узнать предка капитана Аслана Казакова, спешился и передал поводья своей лошади унтер-офицеру. Тут же распахнулись ворота, и из них выскочил, кланяясь на ходу солдатам, слуга князя в старом бешмете.

— Салям алейкум, уважаемые! Князь всегда радуется добрым гостям! — говорил слуга, приближаясь к всадникам.

— И тебе добра, служивый! — ответил ему офицер. — А что, князь не хворает ли?

— Слава Всевышнему, здоров!

— А отчего же не встречает гостей?

— Отдыхает после дневного намаза!

— Его благочестие нам хорошо известно, — сказал офицер, направляясь к дому.

Слуга поспешил за ним. Солдаты остались на месте.

Офицер поднялся по ступенькам и, пройдя по галерее, подошел к хорошо известным ему покоям князя. Слуга распахнул перед ним дверь кунацкой комнаты, приглашая войти.

— Капитан, какая радость! — сказал князь, поднимаясь с ковра навстречу офицеру.

По мере приближения князя становится заметно его разительное сходство с полковником Керистовым.

— Здравствуй, князь! Мир дому твоему, — ответил офицер, пожимая протянутую ему руку.

— Как давно ты не услаждал нас своим посещением! — воскликнул князь, положив руку на плечо гостя и приглашая его вглубь кунацкой.

— Не знаю, насколько радостна будет наша встреча.

— Отчего ты с порога расстраиваешь меня, любезный капитан?

— Оттого, князь, что ты скрываешь преступника! И знаешь об этом!

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, дорогой капитан!

— Я говорю о нем! — капитан указал на развалившегося на подушках в боевой панцирной одежде Абу-Муслима.

— Он мой дорогой гость! — сказал князь.

— Он во главе шайки абреков напал на русский конвой! И убил солдат моего и твоего, князь, великого царя!

— Я не знаю, насколько верно то, что ты говоришь, капитан! Но знаю, что сейчас он мой гость! А для нас каждый гость неприкосновенен, как святыня!

— Хороший же ты союзник, князь! Зовешься другом русских, и принимаешь их врага! Именем главнокомандующего требую: выдай его!

— Капитан, ты знаешь наши обычаи! Выдача гостя навлекла бы грех на мою душу, позор на весь мой род! Прошу тебя, уважай наши обычаи!

— А ты вспомни русские законы, свой долг! Ты присягал русскому государю! Присяга велит не жалеть даже родственника, если он преступник!

— Скорее брата выдам, чем гостя, господин капитан! Не ваше дело судить о том, кому я присягал и что обещал! Мне высший суд — Аллах! Пускай в чистом поле бережет его судьба! Но под моим кровом я обязан быть ему защитником! И буду им!

— И будешь в ответе за этого изменника!

Все это время Абу-Муслим — Шайтан тех далеких времен — улыбаясь и прихлебывая чай, слушал перепалку князя с капитаном. Но когда капитан назвал его «изменником», кровь прильнула к его лицу. Он вскочил на ноги.

— Я никогда не хотел быть изменником! — вскричал он.

— Русский царь пожаловал тебя чином поручика! — сказал капитан.

— Да, русский царь дал мне чин, ласкал меня. И я ему был верен! Пока от меня не потребовали невозможного!

— Что же такого унизительного от тебя потребовали?

— Впустить войска в мое ущелье, построить там русскую крепость!

— А как иначе можно обезопасить границу?

— Даже если бы я согласился на это, неужели я бы смог что-нибудь исполнить? Тысячи пуль моих соплеменников вонзились бы в сердце предателя! Сами скалы рухнули бы на голову отступника от обычаев предков!

— И потому ты решил изменить русскому царю?

— Я отказался от дружбы с русскими, но еще не был их врагом! Я написал письмо главнокомандующему!

— И что же он тебе ответил?

— Он меня кровно оскорбил! И я смыл это оскорбление кровью его солдат!

— Кровь русских солдат требует мести! И ты не уйдешь от нее, разбойник, — сказал капитан, направляясь к Абу-Муслиму.

— А ты от меня, кяфир, — сказал Абу-Муслим, обнажая из ножен кинжал.

Не успел капитан выхватить пистолет, как Абу-Муслим вонзил ему в живот кинжал.

Тяжело раненый капитан упал на ковер, держась рукой за рану. Пятно крови на его мундире на глазах увеличивалось.

— Что ты наделал? Ты погубил меня! — вскричал князь, обращаясь к Абу-Муслиму. — Он — русский офицер! И он мой гость…

— Есть обиды, которых не останавливает дружественный кров! — спокойно ответил Абу-Муслим.

— Что же мне делать? — непонятно, к кому обращаясь, воскликнул князь.

— Русские солдаты стоят у ворот, — напомнил слуга.

— Собирай своих людей, и ударим по ним! — подсказал князю Абу-Муслим.

— У меня люди на сенокосе в горах! И дома нет достаточного количества пуль и пороха, — ответил князь.

— Если это так, то бежим со мной в Чечню. Что будет с нами, знает только Аллах! Но и там, среди братьев, мы не пропадем! — сказал Абу-Муслим.

— Едем! — сказал князь.

И приказал слуге:

— Коня мне сейчас! А потом пошлешь за мной шесть узденей!

— И я поеду с тобой, князь! — сказал слуга.

— Нет, мой добрый Сафар. Ты останешься на хозяйстве за старшего. Чтобы свои и чужие не растащили весь дом. А жене от меня передай привет и препроводи ее к тестю!

Князь с Абу-Муслимом и слугой направились к выходу из покоев во внутренний двор.

 

Когда русские солдаты под командованием унтер-офицера ворвались в одни ворота, из других ворот княжеского дома выехали два всадника. Они иноходью проехали по единственной улице селения, и перешли на аллюр «три креста» за околицей, когда приблизились к опушке хвойного леса, уходящего языком на склон горы.

 

В бурках и в мохнатых шапках на горячих жеребцах неслись два всадника по горной кремнистой дороге, не поднимая даже пыли. Их очертания мелькали лиловыми пятнами на фоне сверкающих снежными алмазами никогда не тающих вершин Главного Кавказского хребта.

 

Милана первой очнулась от видения.

— Что это было? — спросила она.

— Наверно, ночные птицы! Совы или филины,— ответил Шайтан.

Они снова пошли по подземелью. Милана по-прежнему держала перед собой керосиновый фонарь.

— Посвети-ка здесь! — приказал Милане Шайтан.

Она осветила каменистую площадку.

— По-моему, чисто! А ты как думаешь?

— Не знаю! — ответила Милана.

— Поставь фонарь на землю. А сама иди ко мне!

Милана опустила фонарь на землю. И неожиданно бросилась бежать. В несколько прыжков Шайтан догнал её. Залепил хорошую пощечину. Намотал ее волосы на правый кулак.

— Ты вынуждаешь меня делать тебе больно! А я надеялся на взаимопонимание!

— Отпусти, урод! Мой муж тебя убьёт!

— Меня многие хотели убить! Но у них ничего не получилось!

— А у него получится! Ты не знаешь Аслана!

Шайтан левой рукой вытащил из-за пояса пистолет и стал водить дулом по телу Миланы

— А как он меня убьет? Так? Или так? А может быть, так?

 Шайтан спустил предохранитель и провел пистолетом по шее Миланы, потом по груди. От страха Милана задрожала. Он расстегнул пистолетом ее кофточку, залез дулом под бюстгальтер.

— Ты чувствуешь, какой он твердый? Как он хочет разрядиться?

— Пожалуйста, не трогай меня! Я тебя очень прошу! Будь человеком!

— А я давно уже не человек! Я — посланник Всевышнего! И сейчас стою на пороге небесного рая! На колени перед посланником всевеликого Аль-Ахира!

Шайтан силой заставил Милану опуститься на колени перед собой. Потом спрятал пистолет в карман пиджака, и принялся расстегивать свои брюки.

 

Полковник Керистов обвел взглядом присутствовавших в его кабинете, и приказал майору Омарову:

— Всех начальников отделов и замов ко мне на совещание!

— Слушаюсь, товарищ полковник! — ответил Омаров.

— А посторонних попрошу покинуть помещение, — добавил Керистов.

Седов огляделся по сторонам. Он был единственным здесь человеком, не имеющим никакого отношения к милиции.

— Это вы меня имеете в виду? — спросил он.

— Совершенно верно! Операция завершена, надо подвести итоги! Это внутреннее дело органов внутренних дел!

— Ну что ж… Счастливо оставаться! — поднялся с места Седов.

— Мною будет составлен подробный отчет о сегодняшних событиях, — сказал Керистов.

— Надеюсь, это будет объективный рапорт, — сказал Седов.

— В объективности милиции сомневаются только правонарушители, — сказал Керистов, перебирая бумаги у себя на столе.

— И еще желтая пресса и правозащитники, товарищ полковник, — вставил слово Омаров.

— Об этой публике в данный момент говорить неуместно, — фыркнул Керистов.

— Честь имею! — кивнул ему Седов.

— Всех благ, — ответил Керистов, углубляясь в бумаги.

— Давайте я вас провожу, Алексей Иванович! — предложил майор Омаров.

Они вдвоем вышли из кабинета.

Уже на лестнице Седов сказал Омарову:

— Сообщи, пожалуйста, капитану Казакову, что Шайтан захватил его жену!

— Сейчас сделаю! Был рад, товарищ полковник, служить под вашим командованием!

— Спасибо, Эдик! И за службу спасибо!

Они пожали друг другу руки.

 

Когда Седов вышел из здания и направился по пустынной улице в сторону своего дома, его остановил чей-то громкий крик:

— Алексей Иванович! Алексей Иванович!

Седов обернулся. К нему бежал начальник ОБОП, который во время его допроса вел протокол.

— Извините, Алексей Иванович, надо протокол подписать, — запыхавшись, проговорил милиционер.

— Какой протокол?

— Протокол задержания,— начальник ОБОП протянул Седову папку с листами распечатки протокола.

— Вы что, опять намерены меня задержать? — спросил Седов.

— Нет, что вы! Но надо соблюсти все формальности. У нас же строго по бумажной части!

— Давайте, — Седов взял в руки протянутые ему бумаги. — Где расписаться?

— На каждой странице, пожалуйста, внизу. «С моих слов записано верно» и роспись.

— Правильно говорить «подпись», — сказал Седов, подписывая бумаги.

— Пусть — «подпись». Только не надо обижаться, пожалуйста! Служба такая!

 

Людей на улице не было, машин тоже. Иногда лишь проезжали с сиренами милицейские машины или кареты «Скорой помощи». Но вот показалась «Тойота» со знаком такси на крыше.

Седов помахал рукой. Такси притормозило возле него.

— Куда ехать, братишка? — спросил усатый таксист.

— На Советскую, к «Дому ученых», — сказал Седов.

Таксист на секунду задумался, словно прикидывая в уме маршрут.

— Штуку будет стоить! Потянешь?

— А что так дорого? Обычно за сотню довозят, еще и благодарят.

— Так то в обычные дни. А сегодня война в городе. Поэтому и тариф военный! Так ты едешь?

— Да, да! Еду, — Седов открыл дверь, и уселся рядом с водителем.

Такси тронулось с места.

— Видишь: машин совсем нет. Попрятались таксисты! Боятся! А сегодня счастливый день для нашего брата! Всем срочно ехать надо! Кому детей забрать из школы или детсада! Кому стариков к себе перевезти! Кому в морг ехать за убитым! Сегодня можно заработать столько, сколько за месяц не всегда получится! Очень удачный день! — рассуждал вслух таксист.

— А не страшно?

— Сейчас уже нет! А когда начали со всех сторон стрелять, правду сказать, неуютно было! Но как подумаешь о заработке, тут же забываешь плохое. Бизнес всегда с риском связан. Как говорится: «Ничего личного, бизнес есть бизнес», — говорил таксист.

Они проезжали мимо обгорелого здания старого КГБ, ныне республиканского УФСБ. Возле него стояли военные патрули, усиленные БТРом.

— Досталось сегодня чекистам, — констатировал Седов.

— Раньше эти здания за квартал обходили, а теперь на них нападают с оружием в руках. Это только чеченцы на такое способны! — заметил таксист.

— Почему чеченцы?

— Так они же всё это затеяли! Сначала в Дагестан полезли, там им дали по рогам, теперь к нам приползли! Так и до Москвы доберутся!

— А вы знаете, среди этих боевиков чеченцев не было! — сказал Седов.

— Ну да! Рассказывай!

— Точно вам говорю.

— А кто же тогда они такие?

— Местные жители. Представители, как теперь говорят, титульных народов!

— Нет, не может такого быть! — Таксист остановил машину посреди дороги. — Чтобы наши ребята в своих же отцов и братьев стреляли? Никогда не поверю! Такого не может быть! Потому что такого не может быть никогда! — Таксист нажал на газ, и машина резко рванула с места.

— Тем не менее, это так! — тихо произнес Седов.

 

Бойцы спецподразделения «Альфа» выводили из здания Южного РОВД освобожденных заложников. Их встречали машины «Скорой помощи». После погрузки больных машины включали сирены и с воем отъезжали от РОВД.

Два бойца вывели к подъезду с заломленными за спину руками того милиционера, что прислуживал Шайтану. Их поджидала служебная «Газель» с надписью по бокам «Следственный изолятор». В нее и загрузили милиционера-предателя.

 

Подземный ход заканчивался в пойме реки. Из замаскированного крупными валунами и разросшимся кустарником выхода из подземелья сначала выбрался Шайтан. Он огляделся по сторонам. Кругом было пустынно, одни деревья, кустарник да камни. Рядом бурлила и шумела горная река.

— Вот здесь их и расстреливали, — оглядевшись, сказал Шайтан.

Выбравшаяся из подземелья Милана расслышала только последнее слово, и тут же невольно повернула назад.

— Куда? — остановил ее окрик Шайтана.

— Не надо меня расстреливать! Пожалуйста! Не делайте этого, миленький! — Милана молитвенно сложила руки.

— Не трясись! Не строй из себя жертву сталинских репрессий!

— Почему репрессий?

— Потому что здесь энкавэдешники расстреливали своих жертв!

— Откуда вы знаете?

— А для чего, ты думаешь, подземный ход к реке прорыли? Чтобы чуждый элемент в расход пускать! Река ревет, никто выстрелов не услышит.

Шайтан нехорошо улыбнулся, и, сняв с плеча автомат, выстрелил над головой Миланы.

Девушка автоматически присела.

— Боишься? — спросил Шайтан.

— Боюсь, — чуть слышно ответила Милана.

— Значит — уважаешь! Будешь выполнять всё, что я скажу?

— Буду!

— Умница! Стой на этом месте. Я сейчас приду, — сказал Шайтан, и скрылся за валунами.

Милана поднялась в полный рост. Посмотрела в направлении, куда скрылся Шайтан. Но сдвинуться с места не решилась.

А тем временем Шайтан сместил небольшой валун, сделал под ним углубление, и положил в него автомат и запасные магазины к нему. Потом закидал автомат мхом, и возвратил валун на место. Подошел к соседнему камню, и на обросшем глыбу покрове мха нарисовал ножом знак тамги своего рода.

— Теперь пойдем, проведаем старика, — подойдя к Милане, сказал Шайтан.

— Какого старика?

— За которым ухаживаешь! Отца генштабиста.

— Но у меня нет ключа. Как мы попадем в их квартиру?

— Это не твоя забота!

 

В парке тоже не было людей. Милана и Шайтан, словно влюбленная пара, прошли по начавшей желтеть липовой аллее, миновали ограду и вышли к автомобильной трассе.

Машин было мало, и все они двигались как-то очень тихо, не медленно, но бесшумно, не газуя, не сигналя, не скрипя шинами на поворотах, без обычной музыки и громких разговоров в салонах, словно водители старались, не привлекая к себе внимания, побыстрее добраться до конечного пункта поездки. Машины не реагировали на вытянутую руку Шайтана.

Наконец показалось такси — «Тойота», и машина остановилась возле них.

— Куда поедем, молодые? — спросил усатый таксист.

— Здесь совсем неподалеку, — ответил Шайтан, открывая дверцу машины.

— Все так говорят! А потом шуруют в пригород!

— Нет, нам в центр!

— Тогда… — Таксист на несколько секунд задумался. — Две тысячи потянет поездка!

— А не слишком дорого?

— Военный тариф! Слышали, наверно, что в городе делается?

— Нет! А что происходит? — Шайтан усадил Милану на заднее сидение.

— Чеченцы напали на милицию. По всему городу ментов гоняли! Наверно, обозлились, что прописку им ограничивали! — сказал таксист.

Усадив Милану, Шайтан закрыл за ней дверцу, и пошел усаживаться на переднее сидение.

А таксист тем временем продолжал:

— Но армия вовремя подоспела! Дали чеченцам просраться! А то они решили, что самые крутые на Кавказе!

— А кто, по вашему мнению, самые крутые на Кавказе? — поинтересовался Шайтан, садясь в машину.

— Мы, конечно! Кто черкеску придумал?! Кто танцы так умеет танцевать?!

— Надо же! А я как-то об этом не подумал! — сказал Шайтан, и резким движением ударил ребром левой ладони таксиста по шее.

Таксист мгновенно обмяк, его голова опустилась на грудь.

Шайтан вышел из машины, обошел ее, открыл водительскую дверцу и, взяв таксиста под мышки, вытащил его из машины. Он оттащил таксиста к придорожному самшитовому кустарнику и перебросил через него.

— Теперь у нас есть средство передвижения, — сказал Милане Шайтан, сев за руль.

Он повернул ключ зажигания, заработал мотор. Автомобиль рванулся с места.

 

Седов тихо открыл дверь и, стараясь не шуметь, прошел в прихожую. Но отец не спал, и, видимо, ожидал его появление.

— Леха, это ты? — раздался из комнаты голос Седова-старшего.

— Сейчас, батя! Только в клошмерль заскочу! — громко сказал Алексей.

Он заглянул к себе в комнату, взял спортивный костюм и прошел в ванную.

В ванной Седов снял с себя всю верхнюю одежду и бросил ее в корзину с грязным бельем. После чего тщательно умылся, побрызгался одеколоном «Фаренгейт» и переоделся в спортивный костюм.

— Ну, как ты тут, старый пират? Кушать не хочешь? — спросил Алексей, входя в комнату к отцу.

— Ничего, сынок! Как местные говорят: терпеливо!

— Ты лекарства принимал?

Алексей взял облатки, лежавшие на тумбочке у постели больного, пересчитал таблетки.

— Ну, конечно, профилонил! — Алексей выдавил на ладонь две таблетки, и протянул их отцу. — Давай, глотай! Вот вода! Сейчас кушать приготовлю.

Иван Николаевич покорно выпил лекарство.

— Там, действительно, серьезно было? — спросил он сына, возвращая ему стакан с недопитой водой.

— Где?

— В городе!

— В каком городе?

— Ты, меня, Леха, идиотом-то не считай! Я — старый, беспомощный сейчас, но всё-таки не идиот! Грохот такой стоял, что мертвецы на кладбище и те, наверно, пробудились!

— А, вот ты о чём! Это учения были! Перестарались немного ребята!

— Какие к черту учения! Уже по телевизору об этом говорят! — Седов-старший щелкнул телевизионным пультом.

По каналу НТВ шел выпуск новостей. Дикторша говорила:

— К этому времени мятеж в городе в основном подавлен! Остаются еще несколько очагов сопротивления боевиков. Сейчас в прямом эфире с Северного Кавказа наш специальный корреспондент Александр Хабаров…

Алексей подошел к телевизору и вытащил из розетки вилку питания. Телевизионный экран погас.

— Ты же знаешь, журналисты всегда привирают! — сказал он отцу. — Им главное рейтинг! Разве это мятеж? Несколько плохо организованных групп боевиков попытались захватить силовые структуры. И получили отпор!

— Но ведь это же страшно!

— Да, «война совсем не фейерверк, а просто грязная работа, когда черна она от пота…».

— Я не об этом!

— А о чём?

— Ты посмотри: сначала Чечня, потом Дагестан, Кабардино-Балкария, Ингушетия… Сейчас у нас бойня. Такое впечатление, что кто-то хочет оттяпать Кавказ у России. Грузия, Азербайджан и Армения уже ушли навсегда. Теперь взялись за бывшие автономии.

— Наши глобальные союзники ищут слабые звенья в существующей системе обороны. А нувориши им помогают, считая войну таким же выгодным бизнесом, как и торговлю нефтью.

— Но ведь гибнут люди. Наши люди! Дети остаются сиротами! Происходит страшное обнищание населения региона!

— Естественно! Если кто-то стремительно богатеет, то остальные столь же стремительно беднеют. Чтобы не вызвать экономического коллапса, денежная масса должна оставаться более-менее постоянной! Основной закон капитализма!

— И что же, с этим ничего нельзя поделать?

— Можно! Но для этого надо сначала очистить власть от криминала, — сказал Алексей, и услышал звонок в дверь. — Кого это нелегкая к нам принесла?

— Наверно, это Милана пришла!

— Не думаю. Она сегодня, наверно, задержится. Пойду посмотрю, кто там.

 

Алексей машинально посмотрел в «глазок», и к своему изумлению увидел за дверью Милану. Он широко распахнул дверь. И тут же ствол пистолета уперся ему в грудь. Ствол второго пистолета был направлен в висок Миланы.

— Надеюсь, вы понимаете, что от вашего дальнейшего поведения зависит не только ваша жизнь, но и жизнь этой женщины, — сказал Шайтан.

— Не устраивайте мелодраматических сцен. Что вам нужно? — спросил Алексей.

— Я вижу: вы готовы к диалогу. Нам предстоит обсудить несколько тем. А пока медленно повернитесь ко мне спиной и заведите руки назад, — сказал Шайтан.

Алексей выполнил его команду.

— Возьми у меня в кармане пиджака наручники, и надень на него, — приказал Милане Шайтан.

Милана вытащила наручники и защелкнула их на запястьях Алексея.

— А сейчас закрой дверь, — сказал Шайтан Милане.

Она послушно закрыла дверь.

— Вот теперь мы можем проследовать в комнату для переговоров. Показывайте апартаменты, — Шайтан подтолкнул Алексея пистолетом в спину.

Алексей с Миланой и вслед за ними Шайтан направились в гостиную.

— Леха, кто пришел? — громко спросил из своей комнаты Седов-старший.

— Это водопроводчик, батя! — отозвался Алексей.

— Трубы менять будем! — громко произнес Шайтан.

 

Таксист с расцарапанным кустарником лицом давал показания в милиции. Дознаватель записывал его показания.

— Такой, понимаешь, приличный молодой человек! А ведет себя, как шакал! — говорил таксист.

— Почему, как шакал? — спросил дознаватель.

— Чеченец, наверно! И девушка с ним!

— Как она выглядела? — спросил капитан Казаков.

— Девушка, как девушка! Симпатичная такая! Молчала все время!

— Была подавленная? — уточнил Казаков.

— А он что говорил? — вклинился в разговор находившийся в комнате майор Омаров.

— Молчала все время. Слова не сказала! А он говорил, в центр ехать надо, — отвечал таксист.

— А вы запишите, что машина совсем новая. Техосмотр недавно прошла, — сказал таксист дознавателю.

— Они спорили? — переспросил Казаков.

— Нет. Она же молчала! Какой спорили!

— Что еще он говорил? — спросил Омаров.

— Ничего не говорил!

— Совсем ничего?

— Вспомнил: про наши обычаи и традиции говорил!

— Что говорил?

— Спрашивал, правда ли, что наши обычаи самые крутые? Я сказал «да». А он — чеченец, им это не нравится. Вот и машину забрал! А она — меня кормит! Тойота! Заводская сборка!

— Куда сегодня ездили? — спросил дознаватель.

— Много куда — в университет, больницу, в Вольный Аул, «Дом ученых», автостанцию…

— «Дом ученых», говоришь? А что? Это, вполне, вероятно, — сказал, особо ни к кому не обращаясь, Казаков.

Он подошел к стоящему на столе телефону, и стал набирать номер.

 

Они сидели за большим круглым столом в гостиной — Алексей Седов, напротив него Шайтан, положивший пистолет прямо перед собой на скатерть, и Милана рядом с Шайтаном. За спиной Алексея на стене висела старинная картина в золоченой раме. На полотне три линейных казака на конях преследовали абрека, несущегося на кабардинском скакуне вдоль берега буйного Терека.

— Вертолет с родителями садится перед домом. Мы все вместе выходим к нему. Если не будет провокаций, я сажусь в вертолет и отпускаю вас, — говорил Шайтан.

— Вы же разумный человек, Артур. Подумайте, куда вы сможете улететь на вертушке? — спросил Седов.

— На Кавказе еще много мест, где не ступала нога русских!

— Даже если вы уйдете за перевал, то грузины выдадут вас. Им сейчас не нужно новое обострение отношений с Россией.

— Знаете, полковник, в чем ваша ошибка?

— Сделайте милость, скажите.

— Вы все — русские и наши коллаборационисты — полагаете, что Россия все еще сверхдержава. А ее историческое время закончилось вместе с кончиной СССР.

— И что же теперь, по-вашему, Россия?

— Типичная банановая республика. Сырьевой придаток Запада! Только вместо бананов из нее вывозят нефть и газ. И даже тот же полковник во главе хунты. Все как в Латинской Америке полвека назад!

— Но, согласитесь, все же американский посол пока не командует в Кремле!

— Это вопрос времени! Ваш народ уже ни на что не способен. Остатки массовой образованности и культуры вы добиваете своим телевидением! Народ превращается в стадо! А хунта стрижет золотое руно!

— Очень уж вы пессимистичны, Артур! По-моему, вы чрезмерно зациклились на так называемой хунте. И при этом совершенно упускаете из виду, что качество жизни народа в последние годы реально улучшилось.

— Все правильно: супермаркеты вам заменили университеты и заводы. Ваш народ, променявший свою душу на доступ к потреблению излишков западного мира, не способен противостоять восходящему свету ислама!

— По-моему, мы это уже проходили в Чечне! И помните, чем закончилось?

— Чем? Самая большая мечеть построена в Грозном! Народ во главе с руководством совершает намаз!

— Действительно, против ислама никто не борется! Но Чеченская республика все-таки в составе Российской Федерации…

В это время в комнате раздался телефонный звонок. Все замолчали и посмотрели на телефон, стоявший на тумбочке возле книжного шкафа. Телефон продолжал трезвонить.

— Возьми трубку, — кивнул Милане Шайтан.— И не болтай лишнего!

— Если спросят, где хозяева, что ответить? — спросила Милана, подходя к телефону.

— Скажешь, больного перекладывают! — сказал Шайтан.

 

Услышав в трубке голос Миланы, Аслан невольно вздохнул.

— Птичка, это — я! Говори спокойно, как будто разговариваешь с посторонним! — сказал Казаков.

— Это — медсестра! Я вас слушаю!

— У тебя всё нормально?

— Спасибо, всё хорошо!

— Душман там?

— Конечно, здесь.

— Он один?

— Хозяева не могут сейчас подойти. Они перекладывают больного!

— Полковник тоже там?

— Я же вам говорю: у него руки заняты!

— Понятно! Мы скоро будем!

— Хорошо!

— Я тебя люблю, птичка! Все будет штатно! Не волнуйся.

— И вам всего доброго!

Аслан положил телефон.

— Клиент у Седова в квартире, — сказал он майору Омарову.

— Полковник жив?

— Он его связал. Ты едешь со мной?

— Нет, пешком постою! Мы своих в беде не бросаем!

— У меня машину во время боя разбили в хлам. На чем поедем?

— У Мамсурова возьмем. Он не откажет, — сказал Омаров.

 

Возле здания Южного РОВД работали следователи и криминалисты прокуратуры. Они фотографировали поврежденное здание и автомобили, замеряли расстояния, собирали вещественные доказательства боестолкновения, писали протоколы осмотра места происшествия. Стоянка милицейских автомобилей была огорожена желтой лентой.

Подполковник Мамсуров, майор Омаров и капитан Казаков прошествовали сквозь ограждение к черному шестисотому «Мерседесу» Мамсурова. У машины были выбиты боковые стекла и повреждены пулями двери.

— Да, досталось «мерину», — сказал Омаров.

— Раны только красят боевого коня, — сказал Мамсуров, открывая переднюю дверцу. — Садитесь. Движок работает нормально.

— Правильно говорят, что машина должна быть немецкой, — сказал, усаживаясь на сидении, Казаков.

— …Коньяк — французским, а не прохладненским, — добавил Мамсуров, вставляя ключ.

— А девушка — исключительно дагестанкой! — улыбнулся Омаров, и, посмотрев на друзей, добавил: — Ну, в крайнем случае, черкешенкой или осетинкой!

К машине подбежал молоденький прокурорский работник.

— Товарищ подполковник, вы куда? Мы еще не составили протокол…

— Оперативная необходимость, лейтенант, — ответил Мамсуров.

— Но вы не сможете получить компенсацию за ущерб, если сейчас уедите!

— Мы уже получили больше, чем компенсацию, лейтенант! — сказал Мамсуров.

— Как это? — не понял юрист.

— Господь оставил нас в живых! — пояснил Мамсуров.

Он включил двигатель и добавил:

— Ты лучше, сынок, ленточку свою приподними! Чтобы ее случайно не задели.

— Ну и шутники в этом РОВД, — пробормотал лейтенант юстиции, и пошел к ограждению.

Он приподнял ленточку. И «Мерседес» тронулся со стоянки.

Проезжая мимо лейтенанта, Мамсуров несколько раз дружественно просигналил ему. В ответ сотрудник прокуратуры взял под козырек.

 

В гостиной квартиры Седова продолжался этот странный то ли разговор, то ли спор.

— Согласитесь, Артур, что ваше выступление не было должным образом подготовлено, — говорил Алексей Иванович Седов.

— Возможно! Нам катастрофически не хватало оружия. Не было достаточно подготовленных бойцов!

— Так зачем же было отправлять людей под пули?

— Мы предполагали, что восстание может быть подавлено. Но оно станет еще одним шагом к независимости Кавказа! На смену одному погибшему герою придут десятки его братьев по вере! Гнев народа будет страшен, и он сметет прогнивший режим кяфиров!

— Но разве народ поддерживает сепаратистов?

— Вы все-таки плохо знаете Кавказ, полковник! Здесь люди говорят одно, а думают совсем иначе!

— А вы сейчас говорите то, что думаете? Или то, что могло бы хоть как-то оправдать гибель невинных людей?

— Зачем мне перед вами оправдываться! — усмехнулся Шайтан.

Он взял в руки лежавший перед ним на столе пистолет, передернул затвор и направил оружие на Седова.

— Ну что, полковник, скажете последнее слово?

— Последнее слово предоставляют обвиняемым. А мне никто не предъявлял никакого обвинения!

— Тогда я вам предъявлю обвинение!

Шайтан встал и направил дуло пистолета прямо в голову Алексея.

— В чем же вы меня обвиняете? — спросил Седов.

— В гибели членов джамаата «Центральный»!

— Смерть в бою не может быть статьей обвинения!

— Браво, полковник!

Шайтан бросил пистолет на стол.

— За них не стоит переживать. Им можно только позавидовать! Они стали шахидами! — сказал Шайтан.

Он опустился на свой стул, посмотрел в глаза Седову.

— Вам было сейчас страшно? — спросил Шайтан.

— Было.

— Вот! А мы здесь живем в страхе годами, десятилетиями!

— В каком страхе?

— В страхе от того, что еще вытворит с нами спьяну или сдури русский медведь!

 

Дверь квартиры Седовых бесшумно отворилась, и на пороге возникли вооруженные капитан Казаков и подполковник Мамсуров. Майор Омаров остался на лестничной площадке прикрывать товарищей с тыла.

Казаков и Мамсуров на мгновение замерли, прислушиваясь к доносившимся из гостиной звукам. Потом Казаков жестом показал Мамсурову, чтобы тот проверил другие помещения, а сам, выставив вперед пистолет, двинулся на звук голосов.

— Поймите же, наконец, Кавказ — не является зоной интересов России! — говорил Шайтану Седов-младший. — Он является неотъемлемой частью ее истории и сегодняшнего дня! Кавказ — это Россия! Такая же, как Сибирь или Поволжье!

— Вы оружием завоевали нас! Мы никогда не покоримся оккупантам! Кавказ будет независимым! — парировал Шайтан.

В этот момент в дверях возник Аслан Казаков. Он обеими руками держал свой пистолет Макарова, который был направлен в сторону Шайтана.

— Руки вверх! — не своим голосом заорал Казаков.

Шайтан мгновенно схватил за волосы Милану, и закрылся ею как живым щитом. В следующее мгновение пистолет Шайтана прижался к виску Миланы.

— Ты же не хочешь, чтобы твоя птичка улетела на небо? Положи на пол пистолет! — скомандовал Шайтан.

— Не делай глупостей! Я кладу оружие! — сказал Казаков, и стал медленно нагибаться к полу, держа пистолет на отлете.

Казаков положил пистолет на пол.

— А теперь встань лицом к стене, — приказал Шайтан Казакову.

Распрямляясь, Аслан встретился глазами с Седовым, и они поняли друг друга с полувзгляда.

Шайтан отвел пистолет от виска Миланы, и пистолетом указал Казакову:

— К этой стене встань!

С зафиксированными наручниками за спиной руками Седов бросился на Шайтана, и выбил из его рук Милану. Милана упала на пол. Седов накрыл ее своим телом.

Шайтан на какое-то мгновение потерял контроль за ситуацией. И тут из темного коридора раздался выстрел. Пуля подполковника Мамсурова попала прямо в лоб Шайтану.

Террорист рухнул на пол. Мамсуров бросился к нему, все еще держа оружие наготове. А Казаков бросился к жене и Седову.

Мамсуров ногой высвободил пистолет из все еще сжимавшей его кисти Шайтана, потом ногой же тронул голову террориста. Она безжизненно повернулась на бок.

— Готов! Теперь будет бороться с чертями в аду, — сказал Мамсуров.

— Спасибо, Заур Магометович! Вы очень вовремя подоспели! — сказал, поднимаясь на ноги, Седов.

— Не за что, Алексей Иванович! Проезжали мимо. Решили посмотреть, как вы здесь, — скромно ответил Мамсуров, пряча пистолет в кобуру на брючном ремне.

А Казаков, сидя на коленях, гладил по волосам и лицу Милану, которая после всего пережитого горько разрыдалась.

— Ну всё, всё, птичка! Успокойся, милая! Теперь всё будет хорошо! — говорил Казаков.

— Он… Он… Он… псих ненормальный, — бормотала Милана, размазывая слезы по лицу.

— Алексей Иванович, давайте я вам помогу, — сказал Мамсуров Седову.

Седов подставил ему руки, и Мамсуров снял с него наручники.

В гостиную, держась рукой за стенку, медленно вошел Иван Николаевич Седов.

— Что, Леха, опять учения проводил? — спросил он, оглядывая комнату.

— Батя, ты зачем встал? Всё лечение может пойти насмарку! — сказал Седов-младший.

— Хотел удостовериться, что ты жив, дурак! — ответил профессор.

— Удостоверился?

— Удостоверился!

— Тогда пойдем обратно в постель!

Алексей подошел к отцу, и взял его за локоть.

— Надоело мне лежать, Леха! Пора и честь знать!

— Дядя Ваня! Давайте я вам помогу! — встала на ноги Милана. — Сейчас укольчик сделаем!

— Не суетитесь! Жизнь закончилась. Начинается житие. Леха… — проговорил Иван Николаевич, и навсегда закрыл глаза.

— Батя! Батя! Батя! — прикусил губу, чтобы не разрыдаться в голос, полковник Седов.

— Я вызвал следственно-оперативную бригаду. Они уже едут! — сказал, входя в комнату, майор Омаров.

И, заметив на руках Седова поникшее тело отца, добавил:

— Сейчас и «Скорую» организуем!

— Оставить! Ему уже даже священник не нужен, — сказал Седов.

 

Ивана Николаевича Седова похоронили на старом русском кладбище рядом с могилами жены и родителей. В тот день было много похорон на православных и на мусульманских кладбищах города. Хоронили погибших во время нападения боевиков на силовые структуры. И многие горожане переходили из одного двора в другой, отдавая дань памяти без срока ушедшим.

Оставшуюся ему после смерти отца квартиру Алексей Иванович Седов подарил Казаковым. С собой в Москву забрал только отцовскую библиотеку, картины и семейный архив.

Через год у Казаковых родился мальчик. Сына они назвали Алексеем. В прошлом году он поступил в президентский кадетский корпус. Хочет стать профессиональным военным.

Доктор Ислам Бартоков вместе с другими участниками мятежа попал на скамью подсудимых. Показательный процесс над ними продолжался более восьми лет.

Ислам Бартоков был приговорен к трем годам лишения свободы за незаконный оборот оружия и боеприпасов. Его вместе с небольшой группой других заключенных освободили из-под стражи прямо в зале суда.

Получив материальную компенсацию за лишние годы, проведенные за решеткой, Бартоков вместе с семьей эмигрировал в Турцию.

Несмотря на все усилия следствия, так и не были установлены истинные организаторы мятежа. И тогда в средства массовой информации была организована утечка якобы имеющихся у Генпрокуратуры данных о том, что его финансировал бывший региональный министр сельского хозяйства Таймураз Ваталов. Говорилось, что его политические амбиции простирались до поста президента этой южной республики. Благо, что мертвые сраму не имут.

г. Нальчик