Геннадий ВЕРЕЩАГИН. МЫ ВЫСТОИМ, В ЭТОМ СОМНЕНИЯ НЕТ… Стихи

 

Геннадий ВЕРЕЩАГИН

МЫ ВЫСТОИМ, В ЭТОМ СОМНЕНИЯ НЕТ…

 

* * *

Это не вирус, это Божья кара.

Люд оскотинился и всё идёт вразнос.

Погибнет мир отживший, подлый, старый,

Но что придёт на смену – вот вопрос!

 

Наш флирт со злом давно вне оправданья.

Отечество расколото в себе.

Жирует «верх», а «низ» на увяданье,

Где души в «поядающем огне».

 

И Аввакум и Никон не сойдутся,

Пока гордыня правит их успех.

Но Русь в слезах, и эти слёзы льются

По Богу нераздельному для всех.

 

Одни себя спасают вне России,

Другие вне себя спасают Русь.

Ждут «доброго» царя или Мессию,

И начинают день с «не отрекусь!».

 

А надо бы отречься от гордыни?

Жизнь это подвиг, а не спортлото.

И лозунг жизни присно и отныне:

Или спасёмся все – или никто!

 

* * *

Всё, успокоились! И быстро по домам!

Из ресторанной пищи – все на кашу!

Коронавирус дал возможность нам

О бренности подумать жизни нашей.

 

Три четверти от века – без войны,

Страна распалась по верхам и тихо.

Всё, чего раньше были лишены, –

То сняли, словно пенку повариха.

 

Наелись демократий и свобод,

И прав наелись, и большой заботы...

Теперь пора, любимый мой народ,

И отдохнуть без денег и работы.

 

Ах, нам не нравится! Мы думали, что мы...

А думать вредно в этом мире бренном.

Кто зарекался от тюрьмы-сумы –

Тот на дому жуёт их постепенно.

 

Но, это всё цветочки, дальше фрукт,

Что в образе грядущих поклонений,

Ведь все мы дружно подрубили сук,

Питавшийся корнями поколений.

 

И уже явно слышен этот треск,

А сук подпилен, он уж на пределе.

И в каждом вдруг проснулся спавший бес

И говорит: я что, я не при деле...

 

* * *

Пьют жадно солнце вешние деревья,

В восторге от сияющих лучей,

И распускают листья, словно перья, –

Ждут не дождутся певчих птиц-гостей.

 

Зашевелилась жизнь по бугорочкам,

Готовит тельце в первый свой полёт,

Тут жук ползёт чернеющим комочком,

Там шмель в тельняшке на басах поёт...

 

Короновирус люди пропивают:

Кому нужна зараза из зараз!

И голубь мира над страной летает,

«Всем – по домам!» разносит свой приказ.

 

А по дворам легко и изумрудно

Взошла трава – весенний амулет,

И выседеть в домах как в тюрьмах трудно:

Все виноваты и виновных нет…

 

* * *

Есть на востоке славный город Наху,

Сосредоточье всех восточных див,

Он по их меркам среднего размаха,

По-своему приветлив и красив.

 

По нашим меркам это мегаполис.

Одних музеев в нём за пятьдесят.

В любую точку скорый ходит поезд,

Ведь на Земле китайский год крысят.

 

Музей искусств есть и музей науки,

Храм Гуйюань, Чаньчунь – даосский храм,

А чтобы вы не умерли от скуки,

Есть сексологии многоэтажный срам.

 

Вот мост двухярусный! Янцзы – река большая,

Холм Мо и башни Журавлиной вид,

А для души, что Русь в себя вмещает,

Храм Александра Невского открыт.

 

Хубу аллея, Парк Донг Ху – красавец,

И резиденция, где Мао почивал,

И вы пешком пройдёте как цзяньханец

В мемориал – там город восставал…

 

В сад ботанический и в зоопарк – пожалте!

А в ресторанах сварят вам уху.

Тут лето круглое, круглей, чем в нашей Ялте,

Ну, кто ещё не верит в град Наху?

 

Вы как хотите ставьте ударенье,

Читая имя задом наперёд,

Но городу сему – моё почтенье,

Не в Наху вас – в Ухань труба зовёт!

 

Китай – наш друг и верю, что надолго,

И как друзья мы вспомним ту войну.

А я зову уханьцев всех на Волгу,

Где мы споём «Амурскую волну»…

 

* * *

Ну, вы даёте! Вам не угодить!

Все по домам сидят и тоже плохо.

При этом ноют: дайте же нам жить!

Всё в парадоксах – вот наша эпоха!

 

Нам дали – вновь под ложечкой сосёт.

Нам подавай опять, что сердцу мило,

Тебе не достаёт ремня – и всё! –

Так на каприз мой мама говорила.

 

Пора бы гайки снова затянуть,

А то конструкция во власти ротозея.

Коронавирусы, конечно, это жуть,

Но безалаберность, увы, ещё страшнее.

 

Давай, народ, подтягивай болты!

Не жди, когда притянут вас к Голгофе!

От разгильдяйства шаг лишь до беды,

А от неё – полшага к катастрофе...

 

* * *

Мы выстоим, в этом сомнений нет,

Как выстояли мы в сороковые!

Ми-6 и ЦРУ сошли на нет,

Поэтому они такие злые.

 

И Сноуден для них – удар под дых:

Он обнулил всю «избранную» свору,

И застолбил переворота миг,

С детальною зачиткой приговора.

 

После него, как говорят, процесс пошел,

Теперь вопрос не в сущности, а в сроках.

Трамп в Хельсинки с Россией сел за стол,

А там Россия рядышком, под боком.

 

Всё решено! Детали, как лицо,

Не потерять участникам событий,

И чтоб опять не выстелить свинцом

Путь в будущее, а спокойно выйти.

 

В геополитике тандем Китай и Русь

Морским державам – страшный сон, что в руку.

Они сказать стесняются: сдаюсь!

Но мы поможем – будет им наука!

 

У них есть деградация элит,

У нас задача – сосредоточенье.

Весь заговор их – белой ниткой шит,

Нам остаётся – проявить терпенье

 

Восток (уж скоро!) выставит свой счёт.

И подсудимые – все западные свиньи.

Я слышу: встать! И дальше: суд идёт!

А суд в Москве, другая часть – в Пекине.

 

Какою мерите – такой отмерят вам.

Это закон с опорой на обычай.

Они нам выкопали много ям,

Но сами стали этих ям добычей...

 

* * *

Единство, – возвестил оракул наших дней, –

Быть может спаяно железом лишь и кровью... "

Но мы попробуем спаять его любовью, –

А там увидим, что прочней…

                                                              Ф.И. Тютчев

Вы не заметили – жить стало интересно!

Под возглас братства «Всех объединим!»,

Весь мир летит с обрыва в неизвестность,

А с ним и мы, закрыв глаза, летим.

 

Встречай нас, пропасть – пасть грядущих далей!

Встречай нас тьма – тотемная печать!

Мы столько лет себе и близким лгали,

Как пропасти и тьме нас не встречать…

 

Оставьте пыл гуманитарных бредней,

На дне лишь первобытность и порок.

Сильнеее тот, чьи кулаки победней –

Запомните молитвой сей урок.

 

Ах, душка Тютчев! Ты хотел любовью

Европу и весь мир объединить.

Не получилось... Единенье кровью

Сильнее, чем единство всех любить.

 

Здесь каждый за себя! Земля – изгнанье,

Где каждый сам себе теперь слуга.

Убей врага! – лишь после покаянье,

Оно вторично от «убей врага!».

 

Пока летим... С нас этого довольно!

В одном лишь счастье – долго бы лететь.

В себя приходят – когда очень больно,

Когда не больно – означает смерть.

 

* * *

В карантине вышел в супермаркет,

Опустела стольная Москва!

Только птицы чинно ходят в парке...

Захожу: народу – раз да два...

 

Вот, стоит бабуля возле полки,

Скидки ищет (тут уж не зевай!),

Где рядами в яркой упаковке

Расфасован макаронный рай

 

Я смотрю, а у неё в корзине

Лишь батон и сушек полкило...

Говорю: «Ну, здравствуй, баба Зина!»,

А она: «Я Валя, как назло!».

 

Улыбнулся: «Валя, значит Валя…

Вот моя тележка, набирай!».

А она: «Сынок, мне надо мало,

Мне бы рису, хлебушка и чай.

 

У меня всего-то пара сотен,

Мне бы рису и чайку... Весна...

В том году был Васька, славный котик,

Но он умер... Я теперь одна...».

 

Я и впрямь чуток не прослезился,

Старики, да кто же нас простит!

А потом (ох, грешен!) разозлился,

И пошёл грести, грести, грести!

 

Набирал, что видят мои очи!

А она: не надо, я одна…

А на сердце: чем ещё помочь бы?

Злая старость – злая и весна.

 

Баба Валя, не горюй, прорвёмся!

Донесу, имею две руки…

Не обижу, ты меня не бойся,

Все мы ваши дети, старики.

 

Всё принёс, чайку попили вместе,

И услышал на вопрос ответ:

Мне в полгода позвонит невестка

С интересом: я жива иль нет...

 

А ведь я работала на космос,

Изучала реактивный газ,

Видела Гагарина, он ростом

Невелик был, а улыбкой ас.

 

Господи, прости нам равнодушье!

Хоть чуток нам совести пошли.

Ночью, дома, мне приснились сушки,

Формою, по совести, нули...

 

* * *

Мы взаперти, мы горький дух запрета.

И только небо слышит этот крик.

Но, кто сказал, что наша песня спета –

Ребёнок или немощный старик?

 

Настанет день и мы с цепи сорвёмся,

И станем жадно эту жизнь глотать,

И в полной мере дико оторвёмся,

Чтобы любить, безумствовать, страдать!

 

На что расчёт ваш, глупые сатрапы!

В бетон закрытому – в реке не утонуть.

Посажены тела на цепь, но лапы

Вам к душам нашим ввек не протянуть.

 

Тогда мы поменяемся местами,

Не вечна ваша власть, не вечен Рим.

И ключ от цепи будет наше знамя,

А стоны наши превратятся в гимн.

 

Мы копим ненависть, как выстрел – жерло пушки.

И цепи рвутся, как от бури флаг.

Умоетесь, сатрапы, красной юшкой...

Привет из прошлого передаёт Рейстаг.

 

* * *

Весне порадуются птицы,

А люд, запёртый по домам,

Подсядет на сухую пиццу

И антивирусных сто грамм.

 

Потом возьмётся за работу

(Вот руки до неё дошли!)

И станет в поисках заботы

Считать оставшиеся дни.

 

Но всё неясно, смутно, липко,

Всё бестолково и всё зря,

Когда неясно, где ошибка,

Тогда ругают все царя.

 

А как же! Он за всё в ответе!

Народ избрал, народ просил!

Он главный на всём белом свете:

С того никто не приходил.

 

В конце второго месячишка,

Когда вся в дырочках сума,

Мужик, капризный как мальчишка,

Тихонечко сойдёт с ума.

 

Жена, терпением покрепче,

Устанет мужа ублажать,

И скажет: «Дорогой, полегче!

А то прибью, едрёна мать!».

 

На третий месяц – цирк в разгаре:

Жить как шутить, шутить как жить!

Теперь уже жена в ударе,

Теперь её не укротить.

 

А птицы как-то утром ранним,

Птенцов поставив на крыло,

Чирикнут людям на прощанье:

Живите просто и светло…

 

* * *

Как паровоз всех тянет за собой

В вагонах, что податливы как спички,

Коронавирус – в мир иной,

Так не похожий на привычный.

 

В вагонах пьют, рожают и едят,

Выходят замуж, женятся, дерутся,

Кроят х/б для будущих солдат,

Горланят песню, где «деревья гнутся».

 

И даже машинист не знает сам

Конечной станции, но нагоняет пара...

Вот город позади – ненужный хлам

Нагромождений храмов и базаров.

 

А вот река в пустынных берегах,

Вот лес притихший, выспевший для ягод,

Вот облака плывут как алый прах,

Похожий на закат китайских пагод.

 

Но нет людей, всех поглотил вагон,

Где за окном – неведомая местность.

Никто не знает этот перегон

От станции «Былое» в неизвестность.

 

Лишь иногда послышатся гудки,

Да кто-то среди общего бедлама

Проводника таскает за грудки,

И спрашивает вне себя: куда мы?!

 

* * *

Мы привыкли к войнам тэт-а-тэт,

Но сегодня войны необычны,

Разгадав их сущность и секрет,

Надо изменить свой образ жизни.

 

Здесь альтернативы просто нет,

Надо жить учиться по-другому,

А иначе вдруг погаснет свет

При впаденье в ступор или кому.

 

Главное – не бойтесь, есть закон,

Что снимает мрачные сомненья:

Коль проблема выползла на кон –

Где-то рядом и ее решенье.

 

Полистайте книгу всех времен:

Нечто уже было, не сдавались.

Превращался в муху страшный слон,

Ну а с мухой мы всегда справлялись.

 

Главное – спокойствие и быт,

Совесть обнажить как меч из ножен.

Ты одет, обут и зело сыт,

Так что будь здоров и... осторожен.

 

* * *

Может вы ни в чем не виноваты,

Может вы как ангел на земле,

И не знали горечи утраты,

И никто ваш час не пожалел?

 

Может быть вы первый, кто нарушил

Правду, что безгрешных в мире нет,

И что ненавидя свою душу

Человек на все найдёт ответ?

 

И хотя я в это не поверю,

Я не стану плакать и роптать.

Нет страшнее на земле потери,

Чем в себе ребёнка потерять.

 

Вы ведь его помните, не правда ль?

Или его вспомнить – тяжкий труд?

Каждый сам в себе всегда оправдан,

Кроме тех, кто верит в страшный суд.

 

Нас от Бога отвратила гонка,

Чтоб рулем ненужным повязать.

Быть собою – значит стать ребёнком,

Искренним как детские глаза.

 

В них весь мир есть продолженье сказок,

Где живые камень и вода,

Где есть чудо звуков, песен, красок,

Счастье – фантик, а пчела – беда.

 

Подскажите, где же тот ребенок,

Жив ли он или давно почил?

Мостик в детство – он широк иль тонок?

Вы крылаты или вы без крыл?

 

Может вам вопросы неприятны?

Может не копаться вам в золе?

Может вы ни в чем не виноваты,

Может вы как ангел на земле?..

 

* * *

Конечно, хаять – не мешки таскать.

Но, времена так круто изменились,

Что свои рты пора позакрывать,

Пока от голодухи не закрылись.

 

И вспомните, как предан был Союз,

Как все хотели прав, свобод и денег.

В кармане фига, как козырный туз,

На всякий случай – оберег и берег.

 

Теперь «на дядю» пашем, пенсион

Враз отодвинут мискою собачей,

А губернатор (он теперь барон!)

Всё о дотациях радеет, горько плача…

 

И всё гордится власть сама собой,

Но с боязнью, что у народа – вилы.

А в декабре под красною стеной –

Гора цветов у Сталинской могилы...

 

* * *

Любить Россию надо прямо,

Не сбоку, и не свысока,

Тем более не с днища ямы

Или совсем издалека!

 

Любить Россию надо честно

И в славный и в тяжёлый миг.

Любить – кто соль земли и пресный,

Кто знаменит и тех, кто тих.

 

Любить Россию вне торговли,

Где суть: ты мне, а я тебе.

И ей перед кончиной молвить:

Спасибо, что была в судьбе.

 

Любить Россию, как Господь наш

Любил и грешных и святых.

Любить всем сердцем, не нарочно,

Как любим мы родных своих.

 

А без неё мы как сироты,

Не знающие мать свою.

Мы у Руси в бессмертных ротах

Навек прописаны в строю...

 

* * *

Не набивайте животы,

Не забивайте головы.

Так в мире много красоты,

Достойной мудрой похвалы,

А вы – так молоды!

 

Всего не выпьешь и не съешь,

А время капает.

Растет живот и только плешь

Показывает людям блеск,

Прикрытый шляпою.

 

Поэтому – долой ножи

И вилки с ложками!

Как на ладони мир лежит

И все цветы земли свежи...

Работай ножками!

 

Ведь даже Бог ходил босой,

Ему так нравилось.

С Ним за смертельной полосой

Старуха с острою косой

И та не справилась.

 

Бери пример от голубей,

Когда прощаешься.

А мудростью будь, словно змей,

И в сердце доброту имей.

Так оправдаешься…

 

Не набивайте животы.

Не забивайте головы.

Так в мире много красоты

И неподдельной чистоты,

А вы – так молоды!

 

* * *

Мы, как деревья, умираем стоя,

В родную землю корни утопив,

Не зная на семи ветрах покоя,

И мудрости у солнца испросив.

 

Мы – русские! В рассеянье великом

От полюса до самых южных гор

Спасаем всех, чей рот зажат от крика,

Подпавших под неправый приговор!

 

И с нами Бог, всё остальное – бредни

До отвращенья пошлых журналюг.

Нам не нужни ни пажити соседей,

Ни населённый до предела юг.

 

Нам нужен лишь покой, и если снова

Нас потревожат, не нажав на «стоп»,

Мы их согнём в бараний рог подковой,

И вывесем на пограничный столб.

 

Живём мы просто, честно, без подвоха,

А хвалимся лишь летом и зимой.

Сторонний скажет: вы живёте плохо!

Мы отвечаем: скатертью – домой!

 

Русь – древо жизни, где на всех листочках

Написаны героев имена,

Вечнозелёное, и с новой жизнью в почках,

Что раскрываются как в битвах знамена.

 

Мы, русские, особого покроя,

Как наши сказки – самоцветы див.

Мы, как деревья, умираем стоя,

В родную землю корни уронив...

 

* * *

И вроде бы никто не виноват.

Случайно, мол, он выскочил из правил.

И хочется сказать: едрёна мать!

Очнитесь, люди! Вас же просто травят!

 

Назначен крайним Великан-Китай,

Мне это сразу показалось странным…

Но почему-то (люд родной, вникай!)

К нему пристёгнуты Италия с Ираном!

 

Чуть подождите – обвинят и нас,

Придумают, что мы им дали штаммы,

На голубой как говорится глаз...

Мы лишь в начале всей криптопрограммы.

 

Но складывая пазлы этих дней,

Картина предстаёт совсем иная:

Упала био-бомба на людей,

Всё на своём пути уничтожая.

 

Эбола, Спид, чума и грипп свиной –

Всё – Пентагон, а говорится НЕКТО!

На Украине, от себя чумной,

Пятнадцать засекреченных объектов!

 

Хочу надеятся, что европейский мир,

Особо тот – домов аристократов

И сохранивший верность Богу клир –

Воспримут эту новость как солдаты.

 

Китай, Россия, Новый Ватикан

И плюс Ислам, не сдавшийся по вере,

Поставят щит, по существу экран,

Англосаксонским козням по их мере.

 

А мера та – иль ты или тебя…

Война не тётка и не дядька тоже.

Вот, нас бомбят, а мы ушли в себя

И молимся, что кто-то нам поможет.

 

Но, кроме нас самих уже никто

Нас не спасёт. И это – аксиома.

Объединяйтесь! Три, пятнадцать, сто!

Иначе смерть нам, но вначале – кома…

 

Бог с нами, в нас и Он всегда за нас,

За всех кто Господа и знает и достоин.

И к нам пришёл Огонь – делящий нас

На тех, кто сдался, и на тех, кто воин!

 

* * *

Их осталось очень мало –

Видевших войну людей!

И почти совсем не стало,

Тех, кто воевал на ней.

 

Думаю – закономерно

То, что Меченый шакал

Подлым вышел и неверным –

На войне не воевал.

 

Говорят, что в ЦРУ-шных

Закромах расписка есть...

Потому он был послушным,

Не знавал присягу-честь.

 

Перестройщик говорливый,

Недостойный человек!

Лучше бы он сдох сопливым,

А теперь – позор навек!

 

Когда вижу его фото

(Жаба рядом с ним – модель!),

Почему-то мне охота

Поместить её в бордель.

 

Там ему почёт и слава...

И забудем про него.

Та война была кровава,

Не щадила никого.

 

Посетите ветерана,

Подарите ему час!

И налейте те сто граммов,

Что спасли его и нас!

 

Их осталось очень мало

И страна уже не та.

Вижу время: их не стало,

Вся страна – как сирота...

 

* * *

Опять Россию – прямо в пекло!

Опять спасать! Опять собой!

Чтобы потом сказал ей некто:

Твой подвиг так себе, пустой…

 

Но, не спасать мы их не можем.

Мы живы памятью своей.

Мы той войной себя итожим,

Которой не было страшней.

 

И потому мы там, где страшно,

Где боль, где кровь, где смерть-обман,

Мы с бесом в схватке рукопашной,

Но с нами Бог, а с ним – туман.

 

Мы просто русские и знаем,

Что в мире нет чужой беды,

Последнее с себя снимаем,

Приимя Божии суды.

 

И выстояв в неравной схватке,

Не лезем в душу, как нам жить,

А лишь с разбитой вдрызг сопаткой

Попросим: дай-ка закурить!..

 

* * *

В бутылке ненависти выведен был джин,

И принял имя странное – Калеча.

И в той бутылке был он не один,

Спросите сколько? Легион – отвечу!

 

Им было тесно в замкнутых стенах,

Хотелось поразмяться на просторе

И навести на мир и мрак и страх

С концом всех деклараций и историй.

 

Они всё рыли в пробочке окно,

А пробочка с годами всё слабела

И наконец они пробили дно,

Ступив в наш мир нахраписто и смело.

 

Калеча первым осознал себя:

«Все по местам! Всем людям по конфетке!

Теперь равны все: и герой, и хлам,

И каждому – довольствий по пипетке!

 

Лишь раз живут! Пусть после нас потоп,

Бери от жизни, что приятно глазу.

А ближний твой – по сути это клоп,

Дави его как пришлую заразу.

 

Вот вам подарки: гаждет и айфон,

Свобода, братья, все Наполеоны!

Вот сети вам, где каждый фон барон,

И плюйте на страдания и стоны!».

 

Народ подсел... Живём же только раз...

А Бог – бог с ним, и сами разберёмся.

Жизнь это холодильник, унитаз,

И электронный рай. Что ж, оторвёмся!

 

Калеча подготовил этот мир

Для выхода собрата, звать Корона:

«Ну, что, друзья, продолжим этот пир!

Брысь по квартирам и гробам, пижоны!».

 

И вот они в миру уже вдвоём,

А там и третий, пятый и десятый...

Теперь все хором по домам поём:

«Разрушим мир до основанья клятый!».

 

ПОСТЗАПОЙНЫЙ БРЕД

Мобилизация! Коронавирус – повод!

Всё управление – режим войны!

Дороги в напряжении как провод

И все границы вновь защищены.

 

Больницы приготовлены к приёму

Заразных, раненых... В отмене отпуска...

Нам эта ситуация знакома.

А вам знакома, ну хотя б слегка?

 

Военный космос, флот и ЗКПэшки

В режиме «товсь!» и вновь сверяют курс.

Гражданские уже, увы, не пешки,

А просто дополнительный ресурс.

 

Под выдуманным поводом наследник

Давно запрятан в свой уютный схрон,

И королева старая последней

Покинула туманный Альбион.

 

На биржах крах, потери – триллионы!

Все деньги тихо сводятся на нет,

Отменены обычные законы,

Теперь контроль, режим и Госсовет.

 

Глаза и уши армий на пределе,

«Закрыты» умно негодяй и псих,

И РДГ, что раньше были в деле,

Уже давно на всех передовых.

 

Идёт развёртывание и сосредоточенье:

Учения – лишь фиговый листок

Реального к войне приготовленья,

Которой утверждён начальный срок...

 

Эк, я загнул! Мой домысел лукавый

Сочти, мой друг, за постзапойный бред,

А если всё же окажусь я правым,

Зачтётся в небесах: ты прав был, дед!

 

* * *

Россия многих от беды спасла,

Но кто из них остался благодарен?

И вижу я ухмылочку посла

В спесивом от надменности угаре.

 

И хочется ему порой сказать:

Да где б вы были под пятою немцев!

Они бы поимели вашу мать,

И высосали кровь из ваших тельцев!

 

О, неразумные, заложники элит

Где не промолвишь, что ума – палата,

И стёрших имя с тех могильных плит,

Где пыль на мраморе и та дороже злата.

 

Слепой слепого в яму приведёт

Под бредни вожака: имею право!

А ложью оболваненный народ

Как сорную траву сожгут в канаве.

 

И проклят – кто в колодец наш плюёт!

Щедра Россия, и она сегодня

От сердца воду жизни раздаёт,

А плюнувшим в колодец – суд Господний.

 

Пора на ключик кладезь тот закрыть,

Время халявы, очевидно, вышло.

А кто захочет силой отворить,

Тем ключиком – как по хребтине дышлом!

 

Пришла пора очистки наших вод

И наших душ оплёванных, в придачу.

По сути русский – избранный народ,

У нас колодец, а не стенка плача...

 

* * *

Всё к славе Божьей! – даже это,

Что бес нас вирусом связал,

А впереди маячит лето

Пустое, как ночной спортзал.

 

А может быть ещё страшнее,

Как та Болонья, где в церквах

Кресты на сёстрах кровенеют

Среди больных, чьи взоры – страх...

 

Мир прежний умер, а в Брюсселе

Жиды пакуют саквояж

И думают: мы всё ж успели,

А кто остался – тот не наш.

 

Россия как всегда спасает,

Китай замкнулся, англосакс

Убытки в закромах считает,

На золото меняя бакс...

 

Европа в шоке, а вернее

Она в том месте, где темно,

Всеевропейская затея

В мгновенье ока вся – дерьмо!

 

Пришла весна и видит диво:

Не слышен гомон детворы

И женщин говорок игривый –

Пустые улицы-дворы.

 

Лишь кое-где спешит прохожий

Скорее сесть в своё авто...

Всё стало медленней и строже,

Как в чуть замедленном кино.

 

Тревога по домам расселась,

Приют ища то здесь, то там,

И песня как-то не запелась,

А расплескалась по сетям...

 

* * *

Расплата постучала в двери,

Должок великий торопя.

И понял я что люди – звери

И каждый только за себя.

 

Она ехидно улыбнулась:

К тебе пришла я на постой…

И вдруг в старуху обернулась,

Ту, что с наточенной косой.

 

А я ей заявляю с ходу:

Тебя, старуха не боюсь!

Смотри: вокруг полно народу

С удобствами разряда «люкс».

 

А что с меня возьмёшь? Лишь тельце,

И то оно с дырой в боку.

Давай-ка провернём мы дельце:

Ты мне – косу, а я – строку.

 

Она немного растерялась:

Я на минутку, посижу...

Ты прав, поэт! Зашла я, каюсь,

Не в ту хибару, ухожу...

 

Пройдусь дворцами нуворишей,

Зайду в заветные края.

А ты, поэт, ещё попишешь.

Косу не дам – она моя.

 

* * *

Хотели так, а вышло эдак.

При «демократиях» всегда

Беда слагается из бедок,

Теперь пришла король-беда!

 

И вот, в пылу согласований

И нахождений зла и вин,

Открыты нормы пресеканий

Для выросших вне дисциплин.

 

«Нельзя!» – уж повод для истерик,

Всё было можно до сих пор!

Народ в «открытии Америк»

На заключенья очень скор.

 

Но под «ключом» теперь планета,

С девизом: рот не разевай!

А выводы «что было это?»

Чуть позже: тут рулит Китай.

 

Теперь он светоч, дока, знамя.

Организацией храним,

Всем говорит: иди за нами!

Не справишься – мы подсобим!

 

Есть право жить! Права иные

Линяют, как весной песец.

Вы крест, что носите на вые,

Переместите в глубь сердец...

 

* * *

                                    Dura lex, sed lex!

Закон суров, где слабый погибает,

А сильный обретёт иммунитет.

Здесь исключений просто не бывает,

Сводя все исключения на нет.

 

Теряются в хозяйстве триллионы,

Что значит жизни миллиардов – в прах!

История открыла все кингстоны:

Корабль ко дну идёт на всех парах.

 

Где капитан? Где шлюпки? Где команда?

Лишь стадо оболваненных людей!

На палубе я вижу музыкантов

И слышу «Реквием»... Великий Амадей!

 

Кто выплывет? Пожалуй, кто сильнее.

Здесь молодость уже приоритет.

Я за бортом и кровь всё холоднее,

И где-то в памяти, далече, прежний свет...

 

* * *

Гадай – не гадай, только завтрашний день

Наступит, каков бы он ни был.

Ты встретишь его как песок иль кремень?

Как лев или хилая рыба?

 

Характер – событий земных демиург.

Жизнь с многих характер спросила.

Каков на тебе замыкается круг

Друзей и врагов – в этом сила.

 

И если в тебе по России печаль

(Она постоянно над бездной!),

Твоя на событиях будет печать,

Хотя бы они как железо.

 

Сегодня все в семьях спасают своих

(А можно ль спастись, сидя дома?!).

Но тяжести Бог не даёт на двоих,

А всякому – в меру подъёма.

 

И как же спасти нам притихшую Русь,

Чтоб ей и себе не соврали?

Есть в поле безлюдном какая-то грусть,

Солдатская грусть на привале.

 

То может быть боя минувшего тень,

Где друга нашла его гибель...

Гадай – не гадай, только завтрашний день

Наступит, каков бы он ни был.

 

НЕ ВЕРЬТЕ ПОЭТАМ

Не верьте поэтам – они вам солгут,

Что вёсны в наряде – невесты,

Что ангелы вам за спиною поют,

Когда вы с любимыми вместе.

 

Они вам расскажут, что розовый конь

Вас ждёт за привычной оградой,

Что травы жемчужны, а солнце – огонь

В алмазах январского сада.

 

Они и спасут вас в опаснейший миг

Строкою сильнее гранаты,

Они вас излечат – всё может их стих! –

Когда ваши силы отняты.

 

Они всё расставят по полкам в дому,

Они и в работе все с вами,

И что не могли вы сказать никому –

Вы скажете их голосами.

 

В поэтов стреляют, но их не убьют!

Поэт – русский флаг над Рейстагом!

Всё ж, верьте поэтам – они вам солгут

Единственной ложью «во благо»...

 

* * *

Говорите простым языком,

Как на плахе иль первом свиданье.

Наш язык – это общий наш дом,

Он красив как само мирозданье.

 

Приберите его, как себя

Прибираете к встрече святыни.

Грязным словом его не губя,

Очищая, как дерево – ливни.

 

Полон смыслов наш русский язык,

Глубже нет его, нету и шире.

То он как ручеёк зажурчит,

А то бурей поднимется в мире.

 

В нём оттенков – как звёзд в вышине,

Быть спасителем – вот его доля,

И сокрыта она в тишине

Предрассветного русского поля.

 

И сокрыта она на холмах,

Напитавшихся русскою кровью,

В рощах и в заповедных лесах,

Тех, что дышат народной любовью.

 

Он как жито, дающее жизнь.

Он – вода родниковая в чаще.

Он как хлеб-голова, что лежит

В день Победы на совести нашей.

 

Без него нам пребыть сиротой

У людишек давно нам знакомых,

А язык наш вовеки бронёй

Был и будет для нашего дома.

 

«Наших бьют!» – этот клич из глубин,

Старше Рюриков и Гостомыслов,

От начала до самых седин

Он и меч, он и щит, он и смыслы.

 

И сегодня язык наш в беде

От пришельцев совсем не из рая,

И нельзя допустить нам в судьбе:

Плачем лишь по тому, что теряем...

 

* * *

Страну втянула жизнь разгульная,

Бьёт в лоб, и в пах, и бьёт под дых.

А психология куркульная

Просто убила молодых.

 

И если вдруг исчезнут гаджеты

В денёк какой-то невзначай,

Все скажут государству: гад же ты!

Забрал игрушку – получай!

 

Народ завидное спокойствие

Являет к тем, кто всяк герой.

А кто у нас сейчас геройствует?

Коронавирус? Путин? Цой?

 

Зато как юбилеи празднуем

Через своё телеокно!

Нас убедили, что мы разные,

Не убедив – в чём заодно.

 

У каждого – интерпретация,

И каждый – только о своём.

А в общем, это ампутация

Того, что совестью зовём.

 

Где совесть? Совесть-сиротинушка

Замёрзла средь пустых полей.

Моя страна, моя кровинушка,

Иди ко мне! Вдвоём теплей...

 

* * *

Правда – это всегда больно!

Всё сквозь слёзы, даже смех.

Правда – это всегда сольно,

Только Истина для всех.

 

Зрим своё и слышим тоже,

Хоть событие одно.

Видим-слышим – что дороже,

Будь то небо или дно.

 

Правда мне, а остальное –

Тем, кто рангом выше нас.

Правда лжёт, как всё родное,

Всё что здесь и что сейчас...

 

Как сказал философ: «Правда –

Это жизнь, а ложь как смерть.

Стоит жить того лишь ради,

За что можно умереть»...

 

* * *

Печальтесь, пока есть о чём.

Пока сей белый свет пребудет.

Пока горит душа свечой –

Любовью к людям.

 

Печальтесь, слёзы не сдержав,

Оставив думы.

Печальтесь, просто губы сжав

О всех, кто умер.

 

Печальтесь о родных и тех,

Кто был попутчик,

Кто на себя взвалил ваш грех,

Он был вас лучше

 

Печальтесь также о былом,

О всём, что свято.

О всех, кто не вернулся в дом

С войны проклятой.

 

Печальтесь о друзьях своих,

И тех, кто сдался,

Кто своей планки не достиг,

Но попытался.

 

Простив, печальтесь о врагах,

Живых и падших.

Печальтесь обо всём, что прах,

Что преходяще.

 

Печальтесь! На Руси всегда

Печали вдоволь.

Печаль... Она же не беда,

А жизни обод.

 

В её кругу порой светло,

Порою темень,

Печальтесь, время подошло,

Печали время.