Марина МАСЛОВА. НА ОТЧЕЙ ЗЕМЛЕ. О тайне писателя Михаила Еськова

 

Марина МАСЛОВА

НА ОТЧЕЙ ЗЕМЛЕ

О тайне писателя Михаила Еськова

 

В июле 1980 года будущий редактор «Литературной России», прозаик и публицист Эрнст Сафонов, представляя книгу Михаила Еськова на конкурс им. М.Горького (на лучшую первую книгу автора), в своей пространной рецензии писал:

«Уверен, что не для одного меня знакомство с этим сборником будет радостным читательским открытием. Открытием нового имени в литературе. Ещё одного талантливого, достойно заявляющего о себе первыми произведениями русского писателя, вышедшего «из глубинки» и живущего на отчей для него – курской – земле».

Это был отзыв на книгу «Дорога к дому», вышедшую годом раньше в Воронеже. И это была первая книга молодого прозаика, печатающегося в центральной периодике уже около десяти лет!..

Так неспешен и основателен был путь курского писателя в большую литературу.

 

В декабрьском выпуске журнала «Литературное обозрение» за 1974 год упоминается первая «законченная работа» Михаила Еськова – напечатанный в журнале «Подъём», в том же году, рассказ «Петька вернулся!». В рецензии Ал. Горловского «Три дебюта» слышится откровенный восторг: «рассказ и впрямь потрясает…». Двум другим дебютантам достались и упрёки («этому молодой одарённый автор должен ещё учиться», «в рассказе довольно ещё много остатков «строительного материала»…»), а вот на долю Михаила Еськова, рассматриваемого последним из трёх начинающих авторов, выпали только похвалы: «Что же касается третьего дебютанта «Подъёма», Михаила Еськова, то хотя краткое вступление Евг. Носова и предуведомляет, что перед нами всего лишь первая законченная работа автора, но именно о Мих. Еськове меньше всего хочется говорить как о молодом авторе». И далее треть текста рецензии посвящается четырёхлетнему мальчонке Петьке и его литературному «крёстном отцу», сумевшему запечатлеть, по слову рецензента, «драматическую двуединость мира – его горя и радости…».

Об этом рассказе писали потом много, но эта первая оценка кажется сегодня самой важной, объемлющей главные достоинства произведения, ставшего впоследствии «визитной карточкой» курского прозаика.

«Есть в рассказе нечастая удача – полнокровный и самостоятельный характер мужественного, доброго и неунывающего мальчугана. Но, кроме того, стоит за рассказом нечто большее – целый мир многоплановый, многоликий, со многими и разными людьми, взятыми в разнообразных их отношениях. …Умению видеть, чувствовать слово, умению строить сюжет можно научиться… Способности видеть целостный мир, рассказать о героях так, чтобы за этим виделась большая жизнь, не учатся – это приходит, как сам художественный талант».

Удивительно, как пророчески прозвучали тогда слова рецензента, сказанные, казалось бы, лишь по поводу художественных достоинств текста, но сегодня воспринимаемые нами уже как морально-этический факт писательской судьбы: «Михаил Еськов главные свои задачи решил».

Вот так сразу, как и бывает нередко у больших художников, задана планка судьбы, вынесены на суд людской главные жизненные координаты, нравственные «задачи», которые потом, в продолжение всего творческого пути уже оставались неизменным «знаком качества» писателя, узнаваемым свойством его чуткой к страдающему человеку прозы.

 

Буквально через месяц,  29 января 1975 года, в «Литературной газете» появилась ещё одна обзорная рецензия, где снова говорилось о прозе М.Н. Еськова. Наталья Соколова в статье «За золотым руном. Заметки критика о рассказах начинающих прозаиков в журналах» называет рассказ «Петька вернулся!»  добрым, человечным, и с удовлетворением отмечает, что написан он «без сентиментальности». «Еськов владеет психологическим письмом, он доверяет своему читателю, не стремится поставить все точки над «i», знает цену недосказанному». Называя Еськова «способным новеллистом», Наталья Соколова всё-таки ставит ему в упрёк «явный пережим» в том эпизоде, где речь идёт о кукле, «по блату достатой» (из слов девочки в больнице). Но в целом оценка критика, адресованная всем дебютантам, звучит весьма позитивно:  «Каждый автор обладает своей палитрой красок, своеобразной манерой письма. … Пожелаем им попутного ветра и хорошей воды, как говорили древние греки тем, кого снаряжали в дальний нелёгкий путь. Пускай добывают своё золотое руно. Пускай ищут и находят себя».

Своё золотое руно Михаил Николаевич Еськов нашёл уже через год, когда в журнале «Наш современник» по решению редактора Сергея Викулова был напечатан рассказ «Старая яблоня с осколком», и курский молодой прозаик выступил из круга авторов средней полосы России к многомиллионному читателю СССР.

 

***

31 марта 1976 года в редакции журнала «Наш современник» машинистка торопливо, с опечатками, набивала на пишущей машинке письмо в Курск:

«Уважаемый Михаил Николаевич! Рады сообщить Вам, что рассказ «Дорога к дому» принят к публикации, и сердечно поздравляем Вас с этим событием. Рассказ подкупил всех нас своими несомненными достоинствами,  и с точки зрения профессиональной у нас к Вам нет почти никаких претензий. Нам только показалось, что у Вас психологически не подготовлена финальная сцена, когда герой узнаёт, что погиб отец. Мы предлагаем Вам сообщить о смерти отца несколько раньше, на той же странице, где приходит похоронка на одного из братьев. Поскольку рассказ уже засылается в набор, мы на свой страх и риск сделали эту правку сами. Подумайте, пожалуйста, как это лучше сделать, и в том случае, если наш вариант Вас не устроит, Вы в гранках можете сделать так, как Вам покажется более приемлемо. Кроме того, несколько аморфно у Вас сейчас и название рассказа. Мы предлагаем Вам другое: «Старая яблоня с осколком». Если оно Вас не устраивает, подумайте, пожалуйста, как бы Вы хотели рассказ назвать».

Далее следует просьба прислать фото и биографические сведения, необходимые для первой публикации, и завершается письмо более чем оптимистически для автора, только ещё начинающего активно печататься:

«Надеемся, что эта публикация – первая ласточка, и наши творческие контакты будут с успехом продолжаться и в дальнейшем. Ждём Ваших новых произведений».

Письмо подписано заведующим отделом прозы А.Карлиным.

О том, что контакты продолжились «с успехом», красноречиво говорит другое письмо, подписанное главным редактором «Нашего современника» С.В. Викуловым.

21 июля 1976 года на официальном бланке редакции, на плотной гладкой бумаге, машинистка, теперь уже аккуратно, без единой помарки, тщательно настукала:

«Уважаемый Михаил Николаевич!

От всей души поздравляем Вас с первой публикацией в столичном журнале. Нам особенно приятно, что это – наш журнал, что мы, можно сказать, открыли Вас всесоюзному читателю.

Нам хотелось бы, чтобы наши с Вами творческие контакты, так удачно начавшиеся, были и впредь взаимно радостными.

Сейчас мы уточняем планы на следующий год. Может быть, у Вас уже готова или близка к завершению какая-то новая вещь? Сообщите нам, можем ли мы рассчитывать на неё в ближайшее время.

Всего Вам наилучшего. Главный редактор С.Викулов».

Подпись главреда – яркими красными чернилами. Надо заметить, что предыдущее, только устанавливающее «контакты» письмо заверялось чернилами сдержанного – или просто выцветшего от времени? – синего цвета.

Кажется, с этой публикации и начинается настоящее признание писателя.

 

13 мая 1977 года газета «Литературная Россия» печатает в рубрике «Литературное обозрение» рецензию Олега Добровольского «Дебют – это надежда. По страницам журнала “Наш современник”».

Сегодня, беря в руки эту пожелтевшую, истончившуюся от времени и многих перелистываний газету, боишься увидеть в ней что-то безнадёжно далёкое, устаревшее. Однако архаикой от неё не веет. Рецензию О.Добровольского и теперь воспринимаешь как самую актуальную. Потому здесь вполне уместно процитировать её не только в тех эпизодах, где речь идёт конкретно о курском авторе, но с самого начала, с той самой мысли, которая объяснит нам, почему Михаил Еськов сразу и надолго оказался в обойме лучших представителей русской прозы о крестьянстве и судьбах деревни.

Итак, объёмная цитата с упоминанием имён, не устаревших и никогда не могущих устареть в русской литературной традиции:

«Рубрика «Новые имена» давно и прочно утвердилась в «Нашем современнике» и постоянно привлекает внимание читателей.  Журнал часто публикует произведения начинающих авторов.  …Всё это говорит о том, что журнал много, систематически, а не от случая к случаю, работает с молодыми…  Конечно, нужны определённая смелость и, быть может, даже риск, чтобы публиковать вещи совсем неизвестных или малоизвестных авторов рядом с произведениями таких мастеров, как Ю.Бондарев, С.Залыгин, В.Астафьев, В.Распутин, Е.Носов, Ю.Нагибин, Ф.Абрамов, В.Белов, В.Быков, С.Крутилин… Эта смелость, этот риск оправданы лишь при условии, если к творчеству дебютантов подходить с меркой самой высокой требовательности. «Наш современник» такую требовательность проявляет. Каковы же критерии этого отбора? Они, разумеется, определяются идейно-эстетической позицией журнала. Это идейно-художественная добротность вещи, следование традициям реалистического письма, внимание к нравственно-этической проблематике и, естественно, самобытность, нетривиальность автора, свежесть его взгляда на мир, стремление сказать что-то своё – выношенное и выстраданное».

Далее критик отмечает, что для многих молодых авторов публикация в журнале – это литературный дебют. Но, будучи представителями различных профессий, многие ли из них всерьёз посвятят себя писательскому труду? – вопрошает он. И ответ его на этот вопрос тоже представляет для нас интерес:

«Думается, суть не в этом. Главное, что человек сказал то, что хотел и мог сказать, запечатлел в художественной форме своё видение мира. Но бесспорно и то, что для многих первое выступление в столичном журнале – это начало пути в большую литературу».

Вот и нам хочется согласиться с тем, что в «большую литературу» Михаил Еськов вошёл, пожалуй, не воронежским своим дебютом в журнале «Подъём» в 1974 году (рассказ «Петька вернулся!»), а именно вот этой первой публикацией в «Нашем современнике». Не зря же Сергей Викулов выразил своё удовлетворение редактора тем, что именно он «открыл» Еськова всесоюзному читателю.  А сегодня можно добавить, что он, будучи поэтом-фронтовиком и сыном сельского фельдшера, не мог не заметить крестьянской боли и одновременно целительной силы прощения в творчестве молодого курского автора и  уверенно утвердил вступающего на большой литературный путь прозаика «на русском направлении». Может, для нынешних молодых и надо уточнить, что имеется в виду книга прозы поэта с военным названием «На русском направлении» (2002), которую сегодня считают не только «ярчайшей летописью советской и российской истории», но и поиском «корней духовности нашего народа». А о периоде редакторства С.В. Викулова в «Нашем современнике» существует такое мнение: «И именно тогда этот журнал и становится одним из самых ярких источников утоления духовного голода. Причём, Викулов, имея особый нюх на таланты, не только старался привлечь малознакомых, но талантливых поэтов и писателей, но и в какой-то мере помогал им раскрыться, предъявляя очень высокие, порой даже жёсткие требования к владению словом» (Ю.Москаленко, «Почему Сергея Викулова считали «совестью России»?»).

Очень важно для нас это свидетельство, ещё раз подтверждающее безупречность прозы Михаила Еськова, которую не только любящий наставник Евгений Носов признал яркой и впечатляющей, «подкупающей правдой жизни», но и «жёсткий отбор» редактора не принизил её, а, напротив, «помог раскрыться» её лучшим духовным свойствам.

 

Стоит обратить внимание, что, обозревая прозу молодых авторов «Нашего современника», О.Добровольский отмечает преобладание текстов, посвящённых деревне в годы Великой Отечественной войны: «Эта тема – тема мужества и стойкости, нравственной цельности и красоты простых людей – близка и дорога журналу». Потому, предваряя рассмотрение рассказа М.Н. Еськова «Старая яблоня с осколком», он, схарактерными пафосными интонациями, напоминает о долге писателя: «Благородна и почётна задача рассказывать молодому поколению, которое родилось и выросло после войны, о подвиге народном, о тех неисчислимых бедствиях и страданиях, которые пришлось пережить людям, о том, как ковалась победа, какой тяжкой ценой она досталась. Нужно передавать молодым бесценный нравственный опыт старших. Не в этом ли одна из форм духовной связи, преемственности поколений?». И далее, как пример этой преемственности, он называет уже имеющего «значительный жизненный опыт» дебютантаи цитирует его прозу, тот самый эпизод, который и потом, в последующие годы, не оставит без внимания, кажется, ни один пишущий о трагическом военном детстве писателя:

«Не случайно герой рассказа канд. мед. наук из Курска Михаила Еськова “Старая яблоня с осколком” (1976, №7), от чьего лица ведётся повествование, говорит и с горечью, и с чувством хорошо осознанного долга: “Я почти совсем не помню отца. Не помню, как он сидел за столом, как радовался или хмурился, как ласкал или наказывал, как трудился, что умел делать, что любил и чего не любил. Не плотничал с отцом вместе, не копал землю, не стоял плечом к плечу в трудной потной работе… Война вырвала звено извечной житейской цепи… Теперь вот и сам отец…  Положим, что добывать кусок хлеба детей научит жизнь, на то она и жизнь. Всему же остальному научить их должен я, отец. И надеюсь я, что будут жить они без остуды, в полную силу…”».

Эту цитату критик подытоживает словами, которые, без всякого сомнения, отнесём в первую очередь к прозе Михаила Еськова, хотя тут подразумеваются и другие дебютанты: «Произведения о деревенской жизни, о детстве в трудные и голодные военные годы написаны сильно, они самобытны по художественным образам, языку. Это нередко та многокрасочная поэтическая проза, которая всегда украшала и украшает страницы журнала. В рассказах есть почти всегда главная идея, ради которой произведение написано, и авторам, как правило, удаётся раскрыть эту идею читателям».

Последнее замечание кажется несколько избыточным и, из-за выражения «почти всегда», даже немного странным. Неужели в журнале такого уровня в эпоху «реалистического письма» могли печататься произведения без «главной идеи» и её «раскрытия»? Даже трудно себе это представить…

 

Спустя некоторое время, в 1978 году, в девятом номере журнала «Север» в разделе критики выступает Нина Подзорова со статьёй «Не замутить родника (Деревня – вчера, сегодня, завтра – в прозе молодых)». В достойной компании оказался здесь Михаил Еськов. Среди молодых авторов упомянуты Владимир Личутин, Виталий Маслов, Иван Евсеенко, Пётр Краснов и другие.

Кстати, и в предыдущей рецензии Еськов оказался рядом с Виталием Масловым, у которого рассмотрен рассказ «Восьминка», в чём-то перекликающийся со «Старой яблоней…» (безотцовщина, война). При этом удивительно, что Маслову «досталось» от рецензента за диалектную лексику северных поморов, а южно-русские диалектизмы героев Еськова он оставил без комментария.

Рецензия Н.Подзоровой объёмна, курскому «молодому прозаику» в ней уделено несколько пространных абзацев.

«…Есть поистине что-тот символическое в том, что в разных концах России два молодых литератора подумали, почувствовали и написали одновременно об одном, – горестном и дорогом… «На мою долю выпало как раз то звено, где случился разрыв обычной житейской цепи – неспешной передачи опыта и тяжести из рук в руки, от отца к сыну… я стою у края оборванной цепи, когда приходится начинать сначала. Одна надежда на детей. Может быть, они соединят этот разрыв, будут жить без остуды, в полную силу». Так пишет курянин Михаил Еськов в прекрасном своём рассказе «Старая яблоня с осколком». Та же мысль, что и у Виталия Маслова, и тот же образ трагически оборванной цепи поколений».

А буквально абзацем ранее критик писала о подобной же таинственной связи между книгами Маслова и Личутина: «Творчество Виталия Маслова обнадёживает основательным знанием быта и проблем северной деревни, оптимистической перспективой гражданственных и нравственных поисков его героев. И в его работе, как и в работе Владимира Личутина, радует художественно яркое обогащение темы патриотической ответственности героев за процветание Родины».

Так обнаруживается цепь идейно-тематической преемственности у авторов одного поколения, тревожно размышляющих о вынужденном, порождённом войной, разрыве в цепи поколений отцов и детей. По прошествии стольких лет, мы сегодня вновь размышляем о конфликте «отцов» и «детей», но уже внутри самого литературного процесса. У писателей послевоенного поколения «отцово звено из цепи выпало» (В.Маслов), а сегодня, как можно судить, распадаются звенья культурной цепи, и «отцовы» традиции больше не кажутся ценными для молодого поколения.

Отмеченные Н.Подзоровой качества личности Михаила Еськова – «глубина чувства и сдержанность, рвущаяся наружу любовь и скромность…» – сегодня мало кого из молодых могут увлечь, заинтересовать, а скорее покажутся слишком пресными, «некреативными» для поколения, возросшего в период распада всех и всяческих связей между людьми. А тогда, в конце семидесятых, ещё крепко ощущалось культурное и духовное родство: «Ваше письмо – словно слово любящего сына…» – откликалась Нина Подзорова, обращаясь к уже зрелому «молодому» (кавычки здесь её) прозаику.

«Хорошо знающий законы народной жизни, – писала она в рецензии, – М.Еськов показывает рядом сгорестным, как и есть оно в жизни, даже в те годы и в тех условиях неистребимый оптимизм, творческое начало, сметку народную. Брат сплёл восьмилетнему Мишке лапти – «какие это были лапти! Головки расписаны лыком, каждый прямоугольник по-разному переливался на свету, аж рябило в глазах. …Крученые оборки, ровнюсенькие, без единого шушлячка… заканчивались завязкой с распушённой кисточкой…». …Зрелый, ёмкий рассказ М.Н. Еськова заставляет пожалеть о том, что редко писатель выходит со своими произведениями к читателю. Но в этой «медлительности», требовательности к себе – залог надёжного созревания его таланта» («Север», №9, 1978).

 

Как можно судить по цитированным выше отзывам, Нина Подзорова была не единственным критиком, ценящим нравственную силу и чистоту прозы Михаила Еськова, верящим в зрелость его таланта. От него многое ожидалось, и он не обманул доверие  читателей.

Надо сказать, что ожидание нового слова писателя временами было даже нетерпеливым. О том свидетельствует одна из записок, полученная прозаиком из журнала «Наш современник» в январе 1978 года. Напечатано письмо на официальном бланке журнала со всеми реквизитами, однако содержание его вряд ли умещается в рамки сухой официально-деловой переписки.

Дорогой Миша! Что-то Вы совсем забыли про наш журнал. Что, медицина замотала? Может быть, написалось что-то новенькое? Были бы чрезвычайно рады получить новую вещь или хотя бы весточку. Всех Вам благ!

Напомним, что после письма С.Викулова от 21 июля 1976 года, где редактор выражает надежду на «взаимно радостные» «творческие контакты» с курским прозаиком, прошло не более полутора лет. И если учесть ту основательность натуры писателя, которую Н.Подзорова  назвала «медлительностью» и «надёжным созреванием» замыслов, то можно догадаться, что молчание не означало забывчивость. Это был момент неспешной подготовки к изданию первой книги…

Была, правда, публикация в журнале «Подъём» (№2, 1979) рассказа «Аритмия», которому Е.И. Носов, будучи, видимо, первым рецензентом этого произведения, потом придумал название «Коряжное: где это?». Но долгой самостоятельной жизни оно получить не успело (хотя и было отмечено критикой), потому что позднее переросло в большую и прекрасную повесть «Серебряный день».

Надо ещё сказать, что в течение следующего 1979 года Михаила Еськова буквально атаковали письма из редакций столичных журналов («Октябрь», «Знамя», «Человек и закон»). А из редакции «Литературной учёбы» даже однажды ночью, напугав родных писателя, принесли срочную телеграмму: «…ПРОСИМ СРОЧНО СООБЩИТЬ ОПУБЛИКОВАН ЛИ РАССКАЗ  ПЕТЬКА ВЕРНУЛСЯ…». 

Это сегодня Михаил Николаевич улыбается, показывая телеграмму, а тогда сильно огорчился: «Петька» уже был напечатан...

Возможно, огорчаться так приходилось не раз. Вот письмо из редакции журнала «Октябрь» от 6 апреля 1979 г., которое тоже, судя по всему, осталось без ответа: «Уважаемый Михаил Николаевич! Недавно на заседании редколлегии журнала А.А. Ананьев, рассказывая о работе своего семинара молодых писателей, с большим теплом говорил о Вас, о Вашем ярком, незаурядном пере прозаика. Нам известно, что Вы сейчас работаете над повестью, и потому просим Вас показать её нам. И вообще – будем рады получить от Вас всё, что у Вас есть написанного».

Любопытно сегодня читать и письмо из редакции журнала «Человек и закон», который, казалось бы, совсем несозвучен по характеру своей идейной направленности прозе Михаила Еськова. Однако там нашли убедительную мотивацию.

«Уважаемый Михаил Николаевич! Мы были бы рады, если бы Вы выступили на страницах нашего журнала. Поскольку нравственно-правовая проблематика, а именно её пытается осветить «Человек и закон», охватывает буквально все сферы жизни, то жанры, формы, темы материалов могут быть самыми разнообразными. От публицистических «Заметок писателя» до прозаических произведений. Кстати, судя по Вашему выступлению в «Литературной газете», Вы наверняка смогли бы сделать тёплый и душевный материал о Носове. Это могла бы быть беседа или публицистический очерк на тему «Нравственные уроки Носова». Естественно, скрупулёзный разбор его произведений с точки зрения формы – это скорее тема для критического журнала, нас же больше интересует его гражданский облик, его активное отношение к жизни, его нравственные уроки. Во всяком случае, если Вас наше предложение заинтересует, пожалуйста, позвоните или, будучи в Москве, зайдите в редакцию.

С уважением и с надеждой на то, что Вы быстро откликнетесь, зав. отделом литературыТ. Кривцова».

 

«Тёплый и душевный материал» был написан гораздо позднее. Сегодня он составляет книгу воспоминаний М.Н. Еськова «Храм Евгения Носова».

 

***

В сентябре 1979 года рассказ «Старая яблоня с осколком» был включён в сборник «Истоки», о чём и сообщала записка на имя «уважаемого товарища Еськова» из издательства «Молодая гвардия», вложенная в бандероль с издательской вёрсткой, которую автору надлежало срочно прочитать и выслать обратно заказной почтой. При этом просили «иметь в виду, что правка может быть минимальной». Ещё бы, ведь рассказ этот уже не раз подвергался правке, когда впервые готовился к публикации в журнале «Наш современник», и текст его уже знаком широкому советскому читателю.

Между тем, первая книга молодого писателя уже готова была к выходу в свет. Видимо, уже в самом конце 1979 года Воронежское Центрально-чернозёмное книжное издательство одарило её автора ещё тёпленьким, пахнущим типографской краской новогодним подарком.

 

Наступил год 1980-й. В начале января в газете «Литературная Россия» появляется статья Николая Буханцова «Судьбы земные» с подзаголовком «Сельский человек в журнальной прозе». Это, разумеется, пока ещё реакция критики на издания ушедшего, 1979-го года. Сегодня, в век электронных коммуникаций, нам покажутся запоздалыми отзывы на журналы, вышедшие год назад. А тогда это было естественно и единственно возможно.

«В поле зрения современных прозаиков, – пишет автор статьи, – постоянно находится и наша сельская интеллигенция: учителя, медики, культработники, специалисты сельского хозяйства. Например, в рассказе Михаила Еськова «Аритмия» («Подъём», №2, 1979) – история первых самостоятельных шагов молодого врача Ирины Петровны, городского человека, приехавшего работать в сельскую больницу. М.Еськову удалось показать её сомнения, боязнь села, отдалённого от городской культуры. Близко столкнувшись с заботами и надеждами колхозников, Ирина Петровна начинает постепенно понимать истинное значение слов начальника облздравотдела: «Это наш с вами передний край, самое трудное место…» Автор не показывает окончательного решения Ирины Петровны остаться в селе, но та тревога, которую она испытывает, тот нравственный долг перед людьми, которые доверились ей, – всё это ярко свидетельствует о том, что Ирина Петровна отныне не оставит этот передний край, ибо только теперь она начала осознавать, может быть, впервые, самое главное – свою нужность людям…».

Вот в таком небольшом абзаце автор почтил вниманием не самый выдающийся на тот момент, но впоследствии вызревший до шедевра,  рассказ Михаила Еськова. Повторимся, что это были только подступы к большой работе, только эпизоды будущей трудной и в чём-то даже героической судьбы сельского врача Ирины Петровны. Статья завершается оптимистическим выводом, что «в лучших достижениях» российской молодой литературы  «продолжаются добрые традиции русской прозы».

 

Книга, вышедшая в воронежском издательстве в конце 1979 года, пока ещё шла к своему читателю. Изданная тиражом в тридцать тысяч экземпляров, она постепенно расходилась по городам и весям, благодаря положительным оценкам критики становилась заметным явлением литературной жизни.

«У Михаила Еськова – в его авторском голосе, в его интонации – та жизненная спокойная простота, которая может быть лишь у человека, отлично сознающего, с чем он выходит к людям, «на мир», что должен сказать другим, и ему совсем ни к чему «заманивать» собеседника игрой затейливых слов: слишком на серьёзный разговор вызывает он – и тут не до игры, не до красивых и лёгких развлекательных бесед… И прежде всего, конечно, его  услышит тот, кто сам о чём-то думает, чем-то мучается, что-то выстрадал и постарался понять в этой жизни».

Это слова тогда ещё тоже молодого автора, младшего (всего-то на три года) современника Михаила Еськова, писателя из Рязани Эрнста Сафонова. Со второй половины 60-х годов он преподавал в Литературном институте, вёл семинар прозы. Так что его мнение имело вес. Тем более что оно ничуть не расходилось с оценкой первого рецензента – Е.И. Носова, который, узрев в героях Еськова одну чуткую, с неистребимой тягой к свету детскую душу, прямо назвал книгу «глубоко автобиографичной»: «И эта душа, пробившись сквозь все тяготы живучим морозостойким побегом, возмужав и окрепнув, уже никогда не очерствеет, а будет сама излучать свет и тепло, разумное и доброе, – руками ли служителя медицины или кистью художника».

 Была ещё рецензия Валентина Свининникова.  В августовском номере журнала «Наш современник» за 1980 год в статье «Дорога к людям» он писал: «первая книга курянина Михаила Еськова примечательна. Автор активно побуждает своего читателя к сопереживанию, к отклику на чужую боль. …пишет он о том, что волнует буквально каждого человека, – о здоровье, о жизни и смерти. Но мы имеем дело, конечно, не с заметками врача-специалиста. Его тема – нравственное здоровье человека».

Далее рецензент подробно рассматривает рассказы «Петька вернулся!», «Старая яблоня с осколком», повесть «Торф», и каждое рассмотрение подытоживает какой-нибудь обобщающей мыслью: «Не в одной лишь старой яблоне навеки засели осколки снарядов. Память о минувшей войне глубоко вошла в сознание нынешнего поколения сорокалетних, детьми переживших великую народную беду»; «Тема отцов и детей волнует писателя и в других своих аспектах. Какими они вырастут, наши дети? Поймут ли, как, для чего и зачем прожили жизнь их  родители?»; «Жизненная ситуация, положенная в её (повести «Торф». – М.М.) основу, может, и не очень типична: далеко не везде в деревнях заготавливают торф на зиму. Но замените торф, к примеру, заготовкой сена для скота – и те же проблемы узнаются в жизни тысяч деревень».

И, наконец, резюме, звучащее в унисон с мнением многих других критиков, верящих в зрелость таланта курского прозаика: «Нередко случается так: исчерпает автор первой книги свой запас жизненных впечатлений – колодец-то и пуст. Нечем ни удивить, ни порадовать в следующих книгах. В творческую судьбу Михаила Еськова верится прочно. Он не торопился с первой книгой, выстроил её основательно. И не случайно его очень добро напутствовал чуткий к судьбе молодых коллег писатель Евгений Носов».

Тут хочется вспомнить, что сам писатель по поводу своего ученичества признавался: «Е.И. Носов отбивал охоту, что называется, высасывать из пальца, и я благодарен ему, что не погнался за сочинительством, а писал о жизни моего поколения, тем самым, в меру дарования, воссоздавал историческую правду».

 

Через год в том же воронежском издательстве вышла вторая книга писателя «Серебряный день», а ещё через два года в издательстве «Современник» вышла книга, название которой дал тот самый рассказ, с которого и началась всесоюзная известность Михаила Еськова – «Старая яблоня с осколком». Потом книги выходили с периодичностью примерно раз в пять лет, вплоть до середины 2010-х, и лишь в последнее пятилетие его книги выходят чуть чаще, но теперь уже мизерным тиражом.

Повесть «Серебряный день», выпущенная отдельной книгой, имела, по слову одного из рецензентов, «серьёзное общественное значение» и была «свидетельством роста мастерства писателя, новой широты его художественного кругозора» (И.З. Баскевич). В рецензиях на эту книгу нередко угадывается отсылка к известному роману Юрия Германа «Дело, которому ты служишь» (1958), поскольку герои повести Еськова тоже врачи. «Человек в жизни должен сделать свой выбор, то есть найти дело, которому будет служить» (И.Тарханов); «В самом деле, вопросы о месте в жизни, об отношении к людям, к делу, которому служишь, обращены ко всем читателям, независимо от профессии» (И.Баскевич).

Так что вторая книга писателя закрепила его позиции в «большой литературе», позволила встать рядом с уже признанными величинами советской литературной эпохи.

По поводу активного интереса к творчеству Михаила Еськова в 70-80 годы прошлого века хочется привести ещё один любопытный эпизод, подтверждающий, что некоторые столичные издания весьма настойчиво желали заполучить его произведения для публикации на своих страницах.

В январе 1979 года уже ставший известным писатель получил на официальном бланке журнала «Знамя» такое письмо: «Здравствуйте, Михаил Николаевич! В комитете по подготовке к 7 Всесоюзному совещанию мы познакомились с Вашей прозой. Очень хотелось бы посмотреть внимательнее вещь, названную «Коряжное: где это?». Пожалуйста, пришлите нам её». Далее следует адрес редакции и подпись заведующей отделом прозы Н.Ивановой.  Почти через два года,  в декабре 1980-го, Еськов снова получает запрос из «Знамени: «Мы по-прежнему интересуемся Вашей работой. Если есть у Вас что-то новое, пожалуйста, пришлите. Ждём». Ни на одно из этих писем Михаил Николаевич не ответил. Уже тогда, ещё будучи «молодым» прозаиком, конечно же, заинтересованным в столичных публикациях, он мог выбирать, и, видимо, предпочитал только те издания, которые были родственны по духу и убеждениям. В ту пору практически все литературно-художественные журналы были одновременно и общественно-политическими, так что всякий публикующийся в них писатель невольно становился рупором идейной позиции издания. Видимо, уже тогда рупором «Знамени» курский прозаик стать не захотел.

А интерес к рассказу «Коряжное: где это?», из которого и выросла повесть «Серебряный день», был обусловлен, быть может, и качеством прозы Михаила Еськова, и актуальностью темы его произведения, его «серьёзным общественным значением».

 

29 июля 1983 г. газета «Литературная Россия» публикует рецензию Игоря Тарханова на третью книгу М.Н. Еськова «Старая яблоня с осколком», выпущенную издательством «Современник». «О родных и близких» – так называется эта рецензия. В ней подчёркнуто, что писатель «остаётся верен избранной теме», создавая героев, поступки которых «отличаются бескомпромиссностью, высокой нравственностью». «Личность – это же человеческое!..» – слова героя повести «Серебряный день» Ивана Павловича Пожарова автор рецензии делает акцентом своего отзыва, объединяя под этим девизом главных действующих лиц книги, «одаренных» художником слова «лучшими человеческими качествами».

 

***

Уже в 2000 году, в юбилейном «еськовском» выпуске курского альманаха «Толока» прозаик Татьяна Горбулина  напишет о героическом пути Михаила Еськова в литературу, вспомнив шутку, что «мединституты выпускают не  только писателей, а иногда и врачей». «Суть обеих профессий, – размышляет Горбулина, –  в познании и лечении человека. В хорошей литературе всегда присутствует терапия… Человек – страдалец, вряд ли кто-то знает об этом лучше, чем врачи. И человек – герой, врачам об этом тоже больше всех известно…». Потому и «героичен» путь самого писателя: «от лаптей» до «вершин… профессионального мастерства». Причём вершины тут две: врачебная и писательская.

Долгий наш рассказ о пути писателя в русскую литературу можно обобщить двумя фразами, сказанными той же Татьяной Горбулиной со знанием дела, как очевидцем: «Уже первые его рассказы прогремели на всю страну и были «залпом» напечатаны во всех престижных литературных изданиях – на Всесоюзном Совещании молодых писателей его назвали лучшим!.. Успех был просто оглушительным». Татьяна Дмитриевна была участницей следующего, VIII Совещания молодых писателей в Москве в 1984 году, когда имя Еськова было у всех на слуху.

 

Курские периодические издания тоже печатали Михаила Еськова охотно и часто. Газеты «Курская правда», «Городские известия», «Молодая гвардия», «Хорошие новости», «Районные известия» (газета Пристенского района Курской области), «Аргументы и факты» (Курск)  и др.

Если развернуть выпуски «Курской правды» или «Городских известий», датированные 21 ноября какого-нибудь, завершающего очередную пятилетку, года, то обязательно встретишь там статью, посвящённую юбилею писателя.

Вот, к примеру, пожелтевший уже выпуск «КП» 1985 года, и вот искомый заголовок: «Писателю Михаилу Еськову – 50 лет», и под этой «рубрикой» – статья А.Е. Кедровского, тогда ещё доцента Курского пединститута (впоследствии профессора), «Дорога начинается от дома».

Удивительно здесь это «противоречие», видимо, сознательно заострённое автором юбилейной статьи: у писателя уже две книги вышли с названиями «Дорога к дому» (1979) и «Дорога к дому, дорога светлая» (1985), а тут – «дорога от дома». Почему? А секрет в том, что А.Е. Кедровский «лирическую основу всего творчества М.Еськова» видит в детских впечатлениях: «повести и рассказы писателя часто выглядят как воспоминания о самом добром и лучшем, что случилось в жизни». При этом «отчий дом», который для героя-повествователя и автора гораздо «больше, чем только крестьянская изба», и есть то место, откуда начинается человеческая личность. Поэтому «дорога начинается от дома», но она же и должна привести «к дому», тому дому, который, по слову автора статьи, «должен построить каждый». Тут целая философия жизни. Но она проста, если под «домом» разуметь самое ценное, чем живёт человек – душу и совесть.

Теперь развернём, к примеру, выпуск «КП» от 21 ноября 1995 года – и снова ожидаемый заголовок: «Сегодня писателю Михаилу Еськову – 60 лет». И статья собрата по перу, писателя Бориса Агеева – «Жизнь без боли невозможна…». О творчестве, о проблематике произведений, о характере их создателя, о художественной палитре его, о материнской любви и  мужской дружбе. И завершается она необычайно символичными и столь понятными для нас теперь словами: «Знай, что я люблю твой дом». Кто знаком с прозой Еськова, может смело повторить эти слова. Потому что он знает тайну этого дома.

Младший современник Михаила Николаевича, москвич с курскими корнями Николай Дорошенко, называя Еськова одним из самых таинственных русских писателей, озадачился его тайной: «Может быть, тайна писателя Михаила Еськова состоит в том, что его проза и сама его писательская судьба сотворялись не только за письменным столом, а и самою жизнью многих и многих наших земляков, наших курян. Никакое писательское воображение не вместит в себя столько, сколько впитала в себя такая, как у Михаила Николаевича, простая, но созвучная самой народной жизни судьба».

 

Думал ли писатель, называя первую свою книгу «Дорога к дому», что по этой дороге мы все, его современники и читатели, будем приходить и обживаться в его доме, согреваться и утешаться, спасаться от непогоды, лютующей за окном, и ощущать неизъяснимую радость сопричастности к его страдающей за всех и любящей всех душе?..

Курск