Геннадий ВЕРЕЩАГИН 
Геннадий ВЕРЕЩАГИН
В МОСКВЕ МЕТЕЛЬ, А ЗДЕСЬ ИДУТ ДОЖДИ…
С праздником, матери, жёны и сёстры,
Дочки родные, ну как же без них!
Пусть в вашем доме сбираются гости,
Выпьют вина и прочтут этот стих.
Низкий поклон вам за женскую ласку
И за терпенье промчавшихся дней,
Я так хочу, чтоб вернулись вы в сказку,
Детскую сказку о Принце и Ней.
Кто мы без вас, только синие тени
На приосевшем весеннем снегу,
Только б хватило для вас песнопений,
Тех, что я в сердце своём берегу.
Милые, с праздником! Став на колени
В каждой из вас вижу Божию Мать,
Женщина вся велика без сомнений,
Что мужикам предстоит доказать...
* * *
Красивую женщину выпить до дна!
Другого мне зелья не надо!
Нет в мире прекрасней такого вина
Из выжимок райского сада.
Здесь сам виноградарь мне чашу подаст,
Здесь будет светло и удобно!
Средь Богом придуманных высших из яств
Сравнится ли что-то с подобным?!
И пьёшь – не напьёшься, и жаждешь опять,
И вновь виноградарю машешь,
И хочется плакать, смеяться и ждать
Наполненной негою чаши...
* * *
На широкую дверь в Азию
Меняю «окно в Европу»!
Не Европа, а Унитазия
С видом на голую ж...
Азия любит традицию,
Европа – разнообразие,
Там дошла до кондиции
Культура от безобразия.
Всё, что пониже пояса,
Ценят там выше разума,
Европа в фекалиях роется,
Ищет должно быть Азию.
Как мухами – комиссарами –
Засижено место отчее,
Мужики по Парижу парами –
Под ручку, друг друга потчуют.
Папа в образе, но всё пыжится
Узнать, кто стоит за погодами,
Да в банках евреи рыжие
Работают счетоводами.
И стыдно России северной,
Что хотела в Европу с оказией...
Окно, Петрово изделие,
Меняю на дверь в Азию!
* * *
Конечно, миром правят деньги,
Но в русле общей всем реки,
Где от царей земли до Стеньки
Пред Богом все мы дураки.
Уставший тонет, а иные
Хотят свой берег обрести,
Но, от потопа и доныне,
Прописано одно – грести!
Кто выбирал своё рожденье?
Кто знает, что за гранью тьмы?
Что наша жизнь – одно движенье,
Где время временно как мы.
* * *
Желай, что надо, не наоборот,
Порой блажен, кто опоздал на рейс свой,
Полезно иногда дать задний ход,
Пока твой паровоз ещё на рельсах.
Смотри под ноги – кто ведом звездой,
О нереальном не мечтай подарке,
И женщину, когда она с тобой,
Не пропускай вперёд в тень зоопарка.
И отвечай с достоинством царю,
Приказывай с достоинством прислуге,
И слушай сердцем – что я говорю:
Ум эфемерен, сердце – центр во круге.
Учёный бред прими за суету,
А Божье Слово – за подарок свыше,
Женись лишь раз, избрав по сердцу ту,
Кто слушает, но и при этом слышит...
* * *
Превратив Славу Родины в шутки,
Ей готовят бесславный конец,
И царят в головах прибаутки,
Прикрывая пустоты сердец.
И народ предстаёт сиротою:
Без царя, без ветрил, без руля,
И смеётся над всем, что святое,
Вечный праздник: «Гулять – так гулять!».
Предо мной образа и лампада:
Лики грустные, в дрожи свеча.
«Русь богата, но нет в ней наряда!»,
Рубит прошлое снова с плеча!
Ей бы вновь перед Богом смириться,
Подняв к небу зрачки своих глаз...
Там кричит одинокая птица,
Словно плачет надрывно о нас.
* * *
Что было это? – Девяностые,
Где тройные записи!
Отдыхает Коза ностра!
И Чикаго – в зависти!
Правил нет, где дерзость – правило,
Где не приняты сомнения,
Только то, что Русью правило –
Вышло вдруг из подчинения.
Тот, с заплаткою на разуме,
Соскочил на почву юмора,
А премьер, кутила газовый,
Всем сказал, что так задумано.
У врага бумажки клянчили,
Продавая за них Родину,
А гламурненькие мальчики
Пели нам, что, мол, уродина.
Хороводила беспалая
Пьянь с утра, косноязычная,
И страна сдалась, усталая,
Междометиям язычников.
А попы делили здания
И угодья монастырские,
Да народ пополнил знания
И обычаи бутырские.
Но, в когорте разрушителей
Русь хранила свои новости,
Богородица Спасителя
Одарила русских совестью.
Красный с белым стали братьями,
Враг один – процент жидовина,
И опять Россия, мать моя,
Миру внешнему – диковина...
* * *
В Москве метель, а здесь идут дожди,
Прибалтика в погоде тоже фронда!
Её американские вожди
Перед Обамой выстроились фронтом.
Они смешны, им не подать руки,
Их пресмыкательство угодливо-гадливо,
Им кличку выдумали моряки:
Индейцы европейского разлива.
Но тех индейцев жаль, а этих – нет,
У этих недоразвитость – род спеси,
Ещё в церквях горит последний свет
До времени: они себя повесят.
Иуды семя – под своим судом,
Годны для суицида даже банты,
И, как корабль, покидает дом
Крысиный выводок самоубийц-прибалтов.
Они сожгли мосты и корабли,
Их дух – прислуга в мантии от судей.
«Чего изволите-с!» – они себя нашли,
В Москве метель, спасения не будет...
* * *
Они на всё пойдут, на всё,
Чтоб удержать во лжи Украйну,
Она в себе распад несёт
И долговременную тайну.
И этот узел развязать
Уже нельзя: рубить – и только!
Ведь городов всех русских мать
В безумии танцует «польку».
Из рук врага берёт пирог,
И всё ей в кайф, и всё ей мало!
Украйна вышла за порог
Родного дома и... упала.
О, как молила её Русь
Быть верной раннему крещенью!
Она в ответ: «Не повернусь!
Не нужно мне твоё прощенье!
Да кто ты мне! Ты – лютый враг,
Причина моего позора!
И мой жовто-блакитный стяг
Покруче будет триколора!».
А Русь всё молится о ней,
Отдавшейся за бусы янки.
Что это? – Прежний бунт степей
Или безумие беглянки?
И коль вернулся блудный сын,
То и сестра домой вернётся!
Скажи мне, кто твой господин,
И дом твой также назовётся.
– Ты хочешь быть сама собой? –
Спросила Русь, ей глядя в очи. –
Я отпускаю, Бог с тобой!
Но помни: больше нет отсрочек...
* * *
Презрение и ненависть к деньгам –
Вот белые и красные знамёна.
Я те знамёна в жизни не отдам,
Я знаю знаменосцев поимённо.
А кто же враг? Им враг один – жиды:
Ростовщики, менялы, спекулянты.
Для белых с красными они одной воды:
Барышники, пройдохи, маркитанты.
«И красный вождь, и белый офицер, –
Говаривал поэт Руси Волошин, –
Поборники непримиримых вер...»,
Он был неправ: они – одних горошин!
Давно пора им встать в одном ряду
И раздавить заразу обольщенья,
И отвести от Родины беду:
Подсесть на наркоту обогащенья.
Россия – Рим, державный окоём,
Ковчег традиций и источник чести,
Поэтому мы всех врагов порвём
Поодиночке, а придётся – вместе.
Притихла чуть болотная чума
И ногти обгрызают олигархи,
Ведь Русь сказала смерти: – Эй, кума!
Ищи себе на Западе епархий!
Я – комиссар, и я же офицер,
Но я русак по духу и по крови,
Другим народам я живой пример
Любви к Отчизне – высшей из любовей!
* * *
Приняв терпение за слабость
И проявляя свою гнусь
Истэблишмент ошибся малость
В оценке – что такое Русь.
Всё думали, что их лекала
Верны как долларов клише,
А Русь всё начала сначала,
Любовью шаркнув по душе.
А для любви что невозможно?!
Любовь как пряник и как плеть!
И русский мир всегда таёжный,
В тайге хозяин кто? – Медведь!
Святая Русь есть стержень Рима,
Преемника тех первых двух,
И потому она гонима
Потомками своих же слуг.
Все покаяния дороги
Должны начаться от Кремля,
От президента до острога
Блаженна русская земля!
Державность зиждется на вере,
Тогда и меч, и щит при ней!
И нет страшнее, чем потеря
Людьми своих богатырей.
И пусть весь мир пойдёт за бесом,
Но для меня лишь Русь свята!
Богата Русь не ширью – весом
Своих святых – солдат Христа.
Она вовек непобедима!
Ей ли бояться вражьих стрел!
И Богородицей хранима,
И Богу отдана в удел.
* * *
Нам в мире чувства все даны
(Творец заботился о твари!) –
От чувства собственной страны
До чувства справедливой яри.
И здесь нюансов – до небес:
От мрака ада и до рая,
А нам всегда (попутал бес!)
Ещё чего-то не хватает.
И мы вздыхаем по ночам,
Не зная отчего вздыхаем,
Музеи ставим палачам,
А праведников забываем.
И кто-то молится о нас,
А кто-то искренне ругает,
Мы делу посвящаем час,
Потехе – время: чёрт играет!
А рядом – верою живут,
Смиряются и Бога знают,
Мосты, как встарь, упрямцы жгут,
Другие – свечи зажигают.
Но мы в инерции живём
Как в продолженье детских сказок,
И безнадёжно себе врём,
Что Образ только для показа...