КРИТИКА / Евгений КОЛОБОВ. ПИСАТЕЛЬ И ВОЙНА. Василий Гроссман на Сталинградском фронте
Евгений КОЛОБОВ

Евгений КОЛОБОВ. ПИСАТЕЛЬ И ВОЙНА. Василий Гроссман на Сталинградском фронте

 

Евгений КОЛОБОВ

ПИСАТЕЛЬ И ВОЙНА

Василий Гроссман на Сталинградском фронте

 

Имя писателя Василия Семеновича Гроссмана в советской литературе тесно связано с военной темой, которой он посвятил почти всю свою жизнь в литературе. Прежде всего – это его дилогия о войне: романы «За правое дело» и «Жизнь и судьба». Они не просто пробивались к советскому читателю, драматичной была и судьба самого автора. Роман «За правое дело» был опубликован в журнале «Новый мир» в 1952 году, однако затем подвергся резкой критике и был опубликован отдельной книгой уже после смерти Сталина. Еще более трагическая судьба ждала вторую часть дилогии о войне – роман «Жизнь и судьба», хотя отдельные главы и публиковались в нескольких газетах с цензурной правкой. Рукопись романа была у писателя изъята во время обыска сотрудниками госбезопасности в феврале 1961 года. Познакомиться с ним советские читатели смогли лишь в эпоху горбачевской перестройки.

Как и большинство писателей, он практически с первых дней войны находился в действующей армии вместе со многими другими литераторами. Романы о войне, им написанные, основывались на личных обстоятельных наблюдениях хода войны, которую он прошел от начала и до самого конца, закончив ее в поверженном Берлине.

Гроссман до этого в своей литературной деятельности не касался военной тематики и был автором повести о жизни шахтеров Донбасса. «Глюкауф» обратил на себя внимание А.М. Горького, который отметил несомненный талант начинающего писателя, бывшего инженера-химика. Позже он приступает к работе над трилогией «Степан Кольчугин», повествующей о революционном движении в России от русской революции 1905 года до Первой мировой войны.

Все изменилось в июне 1941 года, когда немецкие войска вероломно вторглись на советскую территорию и Гроссман был назначен специальным корреспондентов газеты «Красная звезда». Литератор призыву не подлежал по состоянию здоровья. «Крестным отцом» будущего советского классика можно по праву считать тогдашнего главного редактора «Красной звезды» Давида Ортенберга, который добился от руководства Главпура и лично Мехлиса зачисления писателя в штат редакции.

Литератор был рад такому исходу событий, однако, поскольку он был человеком штатским (при назначении ему присвоили воинское звание интенданта второго ранга), несколько недель изучал азы военного дела: стрелковую подготовку, изучение уставов и строевую подготовку. И уже позже отправился на фронт. Правда, по воспоминаниям Ортенберга, он не сразу сумел окунуться в военную тематику и его первые заметки не были напечатаны. Как мы предполагаем, причиной, по которой в «Красной звезде» не публиковались его первые очерки, была та, что он со свойственной ему правдивостью мог писать о бедственном положении на фронте. Задача литератора на любой войне – чисто пропагандистская – поддерживать высокий моральный дух бойцов и командиров Красной Армии. Это особенно актуально было для начального периода войны, вплоть до Сталинградской битвы. Уже позже Гроссман вполне освоился и в «Красной звезде» стали появляться его очерки и репортажи из действующей армии. При этом он всегда стремился быть там, где происходили наиболее ожесточенные бои. В газете тогда печатались многие известные писатели: И.Эренбург, А.Платонов, А.Сурков, К.Паустовский, Н.Тихонов, А.Толстой, Е.Петров, Вс. Вишневский, начинающий поэт и журналист К.Симонов. Можно было бы назвать еще целый ряд фамилий литераторов и деятелей искусства, но они, скорее всего, ничего не скажут современному читателю. Даже среди тех, кого я уже перечислил выше, многие не знакомы молодому поколению россиян, их произведения не изучают в школе, за исключением специализированных школ и гимназий.

Особое место в военной биографии писателя заняли события, связанные с битвой за Сталинград. Еще до начала этой ожесточенной битвы он успел выпустить книгу очерков «Народ бессмертен», пожалуй, первую книгу о событиях войны, которая стала очень популярной. Ее многократно переиздавали московские и областные издательства по всей стране, а общий тираж составил несколько сотен тысяч экземпляров. Маленькие книжечки попадали и на фронт, где зачитывались буквально до дыр бойцами на передовой.

Ситуация весной, а особенно летом 1942 года значительно ухудшилась на целом ряде стратегических направлений, в частности на юге и юго-западе. Немецкие войска в июле-августе сумели серьезно потеснить войска Южного и Юго-Западного фронтов на кавказском и сталинградском направлениях. Особенно ожесточенные сражения развернулись в большой излучине Дона. Под угрозой захвата оказался Сталинград – город, который являлся одним из крупнейших центров военной промышленности.

Гроссман в эти непростые дни находился под Сталинградом и регулярно отправлял свои очерки в газету. Его задача, как и других журналистов, состояла в том, чтобы вселять своими публикациями уверенность в защитников Сталинграда, которые к тому времени «еще не преодолели своеобразный оборонительный синдром в своем сознании». Пророческими прозвучали напечатанные им строчки о том, как «люди в зеленых, выцветших от дождя и солнца гимнастерках сказали: мы должны выдержать, мы должны победить. Судьба народа в наших руках».

Он постоянно находился на переднем крае и принимал непосредственное участие в боестолкновениях с немцами, о чем кратко, но достаточно выразительно отмечал в своих записных книжках. Они хранятся сейчас в Российском государственном архиве литературы и искусства в личном фонде писателя. Позднее многие детали были им использованы в очерках и дилогии о Великой Отечественной войне: «Я был в командировке в одной из дивизий за Доном. Мы выходили из боя под огнем минометов и пулеметов. Хутор Марковский – сидели в окопе под страшным огнем. Выходили из окружения. Я себя назначил комиссаром группы в 18 человек, лежали в пшенице (Тюлечкин, ст. лейтенант – командир). Подъехали немцы… 9 и командир дали очередь из автоматов, сбили 4 немцев с лошадей. И мы вчетвером, я взял на себя команду, прорывались. Били из автоматов, пулеметов (немцев было человек 25)… Ничего… идем по пшенице, она переспела, шуршит, немцы нас пулеметами – осталось 6 человек. Потом я опять собрал 16 человек, взял на себя командование…». Литературно переработав материал, Гроссман включил этот эпизод в очерк «В степном овраге», напечатанный в «Красной звезде» в сентябре 1942 года. О своем участии в событиях там нет ни слова – он был скромным, даже стеснительным человеком, которому чужды были всякая парадность и показной героизм.

Следует несколько поподробнее рассказать о том, как строилась работа корреспондента газеты Гроссмана. Он знакомился с обстановкой и выяснял, где происходят наиболее важные события (сообразуя это с заданиями редакции и Ортенберга). Отправлялся на передовую для сбора материала и проводил там по нескольку дней и даже недель для того, чтобы лучше узнать происходящее. Главный редактор вспоминал предысторию публикации одного очерка «На сталинградской передовой», позже вошедшего в книгу очерков под названием «Власов». Автор очерка не только лично переправлялся через Волгу с героем очерка паромщиком Власовым, сумевшим в критической ситуации спасти военную технику и людей, но и добился от командования отпустить его на сутки для обстоятельной беседы. Гроссман писал в своих фронтовых дневниках об одном из собеседников – сержанте Дамилове. Тот ему «рассказал так, что и вопросов ему не пришлось задавать». Все дело заключалось в умении литератора выслушать своего собеседника, не важно, были ли это командармы Родимцев и Чуйков, или простой красноармеец. Он просто вел с ними неспешный разговор. «Возможно, также, что интимную обстановку создавало то, что Гроссман почти ничего не записывал во время этих бесед. Делал он это потом, вернувшись в свою корреспондентскую избу; все укладывались спать, а он, усталый, но с вечным горением в глазах, все тщательно записывал в свою записную книжку. Память у него была удивительная!», – вспоминал Ортенберг.

Люди, с которыми писатель встречался на войне стали ему по- настоящему близки. Он с неохотой расставался с ними. В своем письме к отцу в далекий Самарканд Гроссман отмечал: «Уезжаю с таким чувством грусти, словно расстаюсь с близким человеком, так много связано тяжелых и значительных вовек не забудущихся переживаний, мыслей, чувств с этим городом. Город стал для меня человеком».

Трудно переоценить значение личности Василия Гроссмана и его военной прозы, созданной в годы войны и уже позже. Прежде всего – это его дилогия: романы «За правое дело» и «Жизнь и судьба», книги «Треблинский ад», «Сталинградская быль» о снайпере Анатолии Чехове, рассказ «Старый учитель», многочисленные очерки и статьи. В них автор оставил своим современникам и будущим поколениям своеобразное литературное завещание, им выстраданное и прочувствованное. В нем Василий Гроссман призывает своих читателей быть верными своему долгу, любви к родине, сплоченности перед лицом опасности и ненависти к врагам, и вместе с тем оставаться при этом человечными, проявлять доброту и терпение к окружающим людям.

 

Комментарии