Нина СТРУЧКОВА. БЕССМЕРТНИК НА ХОЛМЕ. Стихи
Нина СТРУЧКОВА
БЕССМЕРТНИК НА ХОЛМЕ
ВЕРНОСТЬ
Бабке Наталке не снятся счастливые сны.
Бабка Наталка доныне ждёт мужа с войны.
Смейтесь, кому эту женщину вовсе не жалко –
Светлую, добрую, верную бабку Наталку.
Вслух не стенает и слёз горемычных не льёт.
Годы проходят, полвека и долее – ждёт!
Время – работе, заботе, печалям и мукам,
Дому, соседям, но только не детям и внукам.
Вроде на людях, а ночью – одна и одна!
Просит поставить кровать у седого окна:
– Старая стала, не слышу, а может случиться –
Муж мой законный, хозяин, в окно постучится.
Вот он, усталый, измученный, к дому придёт,
Стукнет, а я не услышу, и скажет:
– Не ждёт!
Бабка Наталка, зачем ты так чутко ночуешь,
Если вернётся, так ты его сердцем почуешь!
Бабка Наталка, ты жди и надейся, и верь:
Ветер ворвётся в твою незакрытую дверь,
Явится муж твой – души одинокой опора,
Встретишь, обнимешь, прижмёшься –
теперь уже скоро.
МОЛИТВА
Богородице, прости!
Богородице, помилуй!
Благодатного пути
Дай моей Отчизне милой!
Не позволь устам неметь,
Утоли моя печали,
Чтобы пушкам не греметь,
Чтобы музы не молчали.
* * *
Холмы за деревней неброски –
Колючки, бессмертник седой,
Да краешком поля – берёзки,
Да возле – полынь с лебедой.
С древнейших времён и поныне
Считается – Боже ты мой! –
Что ветка сушёной полыни
Укажет дорогу домой.
Родительский дом и ограда,
И пение звёзд по ночам…
Я знаю, родня будет рада
Моим сладкозвучным речам.
И мне никого нет дороже.
Но всё же – зачем сквозь года,
И душу, и память тревожа,
Я рвусь одиноко туда,
Где осень, наследница лета,
Готовит природу к зиме,
И родины сирой примета –
Бессмертник растёт на холме?!
* * *
Ища спасенья от беды,
Ты снова в детство загляни-ка.
Какие там шумят сады,
Какая зреет земляника!
В лугах у ласковой реки
Стеной разросся дождик спелый.
Траву скосили мужики,
А дождик – так и не успели.
Но, чтобы высохли луга,
Трудолюбивый и летучий,
Он сам тогда сметал в стога
Свои разорванные тучи.
И свежесть каждого цветка
Все объяснит легко и просто.
Какое счастье, что пока
Еще мы небольшого роста!
И, босоногие, в поля
Вбегаем, словно по ступеням.
И красоту свою земля
Нам открывает постепенно.
Душа наполнится сама
Избытком радостного вдоха.
…До земляники – три холма
Да поле сладкого гороха.
МАТЕРИ
Ну в чем твоя тяжелая вина,
За что так жестко жизнь тебя карала?
Суровая, нещадная война
Украла твою молодость, украла!
А после – разве было до красот? –
Стирай, вари и дом держи в порядке,
Дрова руби, выпалывай осот,
Окучивай картофельные грядки.
Молись, чтоб детям Бог удачи дал,
Чтобы мечтали, радовались, пели…
А слезы – их никто и не видал, –
Они в твоих глазах перекипели.
Года бегут как волны по реке,
А сердце как платок по ветру бьется.
Любой непосвященный по руке
Судьбу твою прочтет – не ошибется.
Осенний цвет зима сожгла дотла,
Лишь в печке угли меркнущие тлеют…
Я знаю, как душа твоя светла.
Но волосы – зачем они светлеют?
* * *
Ведя неторопко простую беседу,
Семья за столом собиралась к обеду.
Суров, седовлас и опрятно одет,
Сидит под иконами старенький дед.
А рядышком с ним – хлопотливая бабка,
Она всё хворает, ей знобко и зябко.
По правую руку, заботы итожа,
Сидит работящий их сын и надёжа.
Легка и проворна, тиха и нежна,
По левую руку – сыновья жена.
Доносятся с улицы звонкие звуки –
Вбегают, смеясь, опоздавшие внуки.
Извечная прелесть картины такой –
И людно, и ладно, и мир, и покой.
Но вот, распростившись с невечной наградой,
Семья собралась за могильной оградой.
Суров, седовлас и нарядно одет,
Лежит, упокоившись, старенький дед.
А рядышком с ним – хлопотливая бабка.
Она всё хворала, жилось ей несладко.
По правую руку, судьбу подытожа,
Лежит постаревший их сын и надёжа.
По левую руку – сыновья жена,
Была она очень добра и нежна.
В тиши раздаются негромкие звуки –
Приходят на кладбище взрослые внуки.
Поплачут, помянут, поправят кресты,
И будут слова их печально просты.
Простятся почтительно, по одному,
И вновь за столом соберутся в дому,
Где ждут-дожидаются малые дети…
Хочу, чтобы так продолжалось на свете.
* * *
Я верю простому печному огню,
Печальную музу из дома гоню,
Довольно печали на свете!
Но светлая муза не явится мне,
И радости искорки тают в огне,
Да радость ли – искорки эти?
Не стоят и строчки вражда и война.
Душа нестареющей болью полна,
Белеют пустые страницы,
И их покрывает вечерняя мгла,
А мне, чтобы я унывать не могла,
Весёлая мама приснится.
Я маму не помню весёлой такой.
Утешит, погладит прохладной рукой,
Заставит меня улыбнуться.
Тогда я поверю в спасительный свет,
Где места печалям и горестям нет,
Где вечные строки поются.
И матери наши смеются.
РУССКАЯ БАБА
Мужик опять в загуле,
А было – гладь да тишь.
Но как грозу в июле
Загул не отвратишь.
Терзают детки-бедки,
А ты им песни пой!
…Ночуешь у соседки –
У мужика запой.
И будешь бестолково
Побитое латать,
Любя его такого
Каким он мог бы стать.
Его же песня – спета!
Он будет пить и злеть.
А ты его за это –
Жалеть, жалеть, жалеть…
* * *
Светла просторная изба –
Моё надёжное наследье,
И троеперстие у лба,
И колыбель, и кров последний.
Пусть этот кров не будет пуст,
Пусть поколенья собирает,
Как тот библейский древний куст,
Что и горит – и не сгорает.
Хоть не отмолена вина,
Что жизнь порой носила мимо,
Избы святая купина
В душе моей – неопалима.
* * *
Ты, пожалуйста, долго живи!
Но о чувствах своих не божись.
Испытательный срок у любви –
Это целая жизнь.
А когда мы исчезнем с земли,
Пусть увидят в стихах между строк,
Как мы выдержать вместе смогли
Испытательный срок.
* * *
Во время обид и взаимных проклятий
Обычай вайнахов припомнит знаток –
Для мира и лада, для братских объятий
Бросать меж дерущихся женский платок.
А ныне враждуют славянские братья,
А люди чужие – на главных ролях.
Доносятся взрывы и сходятся рати,
Смертельны объятья на бранных полях.
Мне больно! Мне снятся кровавые маски
И чёрные маки, и окна в огне! –
Я бросила светлый платок без опаски,
Но кто его видит на этой войне?
И я подымаюсь над пламенем выше,
Лечу я на запад, лечу на восток,
Но рвутся снаряды, взметаются крыши,
А я всё бросаю, бросаю платок…
ЖЕНА ПОЭТА
Счастливей доли этой нет –
В твою судьбу вошел поэт
(Как будто ветер дунул)…
Его покрепче обними
И все, что он сказал, пойми,
Пойми, что он подумал.
На первый зов его спеши,
Когда он пишет – не дыши,
Не говори ни слова.
Не потревожь и не задень…
А завтра будет новый день –
Все повторится снова.
Вот привели его стопы
На суд восторженной толпы.
Уйди! Не засти света!
От слов его земля дрожит!
И не тебе принадлежит
Теперь душа поэта.
Оставь его для всех сейчас,
Но жди, что твой наступит час.
Когда поэт печален,
Омыв его нетрезвый лик,
Скажи ему, как он велик,
Любим и гениален!
Но вот он умер. Ты – вдова.
Так повторяй его слова,
Стихи и ощущения.
И все равно ты не права,
Что умер он, а ты жива.
И нет тебе прощения!
* * *
Вот фотографии военные.
На них, ещё не убиенные,
На фоне дыма и огня
Заснята вся моя родня.
Они, кто ныне упокоены,
Все были пахари – не воины.
Хранит их память много лет.
А мирных фотографий нет.
Простые жизненные строки, без подмалёвок, а трогают душу до озноба, потому, что всё узнаваемо, всё родное, а не надуманное. Спасибо, Нина, за твои пронзительные строки и широкую душу, вмещающую всю Россию с её сплошными испытаниями и невзгодами! С грядущим Днём Победы! С дружеским чувством, Валерий Латынин.