Алексей МАНАЕВ. ПОЛКОВОДЕЦ ИЗ НАРОДА. О книге Николая Карташова «Ватутин»

 

Алексей МАНАЕВ

ПОЛКОВОДЕЦ ИЗ НАРОДА

О книге Николая Карташова «Ватутин»

 

Очередная книга писателя Николая Карташова, увидевшая свет в издательстве «Молодая гвардия» в серии «Жизнь замечательных людей», посвящена талантливому полководцу Ватутину. Выбор не случаен. Генерал армии Николай Федорович Ватутин – фигура в истории Великой Отечественной войны знаковая. Командующий крупнейших войсковых объединений войны – Воронежского, Юго-Западного, 1-го Украинского фронтов. Но дело не столько в высоких должностях и званиях, а в том, что он представляет целую когорту полководцев – выходцев из крестьянских семей. Г.К. Жуков, Ф.И. Толбухин, Л.А. Говоров, К.А. Мерецков, С.К.Тимошенко, И.С. Конев, И.Д. Черняховский, В.Д. Соколовский, П.А. Ротмистров и многие другие маршалы и генералы из этой среды. Некоторые из них столь часто появляются на страницах издания, что едва ли не соперничают с главным действующим лицом.

Их путь к высотам полководческого искусства, как правило, мало чем отличался от пути Николая Федоровича Ватутина, родившегося в 1901 году в многодетной крестьянской семье (четыре брата и четыре сестры) села Чепухино Валуйского уезда Воронежской губернии (теперь Валуйский городской округ Белгородской области): церковно-приходская школа, земское училище. А вот коммерческое училище окончить не удалось: на четвертом курсе, в 1917 году, прекратили выплату стипендий, и Николаю пришлось возвращаться в село. В 1920 году его призвали в ряды рабоче-крестьянской Красной армии, и он верой и правдой служит ей до конца жизни. В то время в почти сплошь неграмотной армии крестьянские дети даже с церковно-приходским образованием, не обделенные, впрочем, умом, выделялись так же, как золотые самородки в горной массе. Их заметили, прилежно и настойчиво учили, их, можно сказать, даже опекали, видя в молодых дарованиях надежных защитников Отечества. По крайней мере, к началу Великой Отечественной войны генерал-лейтенант Ватутин уже был первым заместителем начальника Генерального штаба Красной армии.

Чего-чего, а дерзости, лихости, молодого максимализма им занимать не приходилось. Два взятых из книги эпизода подтверждают это.

…Конец жаркого июля 1941 года. Начальник Генерального штаба генерал армии Жуков докладывает Сталину о ситуации на фронте. Немецкие войска танковыми и мотопехотными клиньями разрезают нашу оборону как нож масло. От некоторых армий остались одни лоскутки, многие соединения и части попали в котлы. Во время обсуждения положения на Юго-Западном направлении, а обстановка там была крайне сложной, Жуков предложил целиком отвести Юго-Западный фронт за Днепр.

 – Киев придется оставить, – сказал Жуков. – На Западном направлении нужно немедля организовать контрудар с целью ликвидации Ельнинского выступа. Этот плацдарм противник может использовать для удара на Москву.

Услышав эти слова, Сталин буквально взорвался:

 – Какие еще там контрудары, что за чепуха? – гневно спросил он. – Как вы могли додуматься сдать врагу Киев?

Человек крепкого закала, Жуков тоже не смог сдержать эмоции. За словом в карман не полез, ответил не менее резко:

– Если вы считаете, что начальник Генерального штаба способен только чепуху молоть, тогда ему делать здесь нечего. Я прошу освободить меня от обязанностей начальника Генерального штаба и послать на фронт…

Строптивость Георгия Константиновича стоила ему должности начальника Генштаба. В тот же день он убыл принимать под свое начало Резервный фронт.

…Начало июля 1942 года. Неудача Красной армии под Харьковом имела серьезные последствия. Фашистское командование рассчитывало окружить и уничтожить войска Брянского фронта, прикрывавшие воронежское направление, а затем поворотом на юг, с дополнительным ударом из района Славянска, уничтожить войска Юго-Западного и Южного фронтов и открыть дорогу к Волге и на Северный Кавказ.

Ставка, заслушав доклад вернувшегося из района боев генерал-полковника А.М. Василевского, приняла решение создать Воронежский фронт, разделив Брянский фронт на два. Кандидатуру командующего Брянским фронтом подобрали быстро: Василевский назвал имя генерал-лейтенанта К.К. Рокоссовского, хорошо зарекомендовавшего себя на посту командующего армией. Сталин тут же дал согласие. А вот ни одна из предложенных кандидатур командующего Воронежским фронтом Верховного не устроила. Неожиданно раздался прерывистый от волнения голос Ватутина:

– Товарищ Сталин! Назначьте меня командующим Воронежским фронтом.

– Вас?

Просьба, похоже, озадачила Верховного. Он удивленно поднял брови и сразу повернулся в сторону Василевского:

– А что по этому поводу думает товарищ Василевский?

Внимательно выслушав Василевского, Сталин немного помолчал, посмотрел на Ватутина и сказал:

– Ладно. Если товарищ Василевский согласен, я не возражаю.

Генералы крестьянской закваски не боялись тяжелой ноши, они боялись ноши облегченной, дарованной в качестве снисхождения. В далеком 17-м веке Московское государство осваивало степные просторы юга России (нынешние Белгородская, Воронежская, Курская, Липецкая, Тамбовская области) с помощью особого рода служилых людей – детей боярских, которых оно постепенно «перековывало» из воинов-пахарей в пахарей-воинов. В годы Великой Отечественной войны пошел обратный процесс – пахари становились не просто воинами, а полководцами. А.М. Василевский впоследствии писал: «…важнейшие задания, которые возлагали на генерала Ватутина ГКО и Верховное Главнокомандование при подготовке и проведении крупнейших военных операций, как правило, выполнялись отлично. Он умел решительно сосредоточивать силы и средства на главном направлении, наращивать усилия и внезапно наносить мощные удары во фланг и в тыл вражеским группировкам, искусно применять крупные массы танков для развития наступления в оперативную глубину, организовывать прочное взаимодействие родов войск и видов вооруженных сил, надежно поддерживать непрерывное и твердое управление войсками». 

Автор биографического повествования ограничен в средствах изображения героя. Фантазировать не приходится. Лихо закрученные по своей воле сюжеты, вымышленные, полные драматизма сцены ему заказаны. Необходимы другие краски и другой инструментарий. С этой точки зрения кажется удачным и вполне оправданным использованный Николаем Карташовым прием столкновения двух персонажей, их противоборства, противостояния.

 Много раз на фронте перед Ватутиным маячил серьезный противник – Эрих фон Манштейн, гитлеровский генерал-фельдмаршал, потомок родовитых аристократов. 16 предков по прямой генеалогической линии Манштейна были генералами прусско-немецкой или русской службы. Это он стал родоначальником нового рода войск – самоходной штурмовой артиллерии. При его непосредственном участии группа армий «Юг» успешно провела кампанию на юге Польши, сокрушив в кратчайшие сроки сопротивление противника. Это благодаря его плану гитлеровская армия, разгромив войска коалиции неожиданным маневром в Арденнах, в считанные дни поставила Францию на колени, заставила ее капитулировать.

Первый раунд их схватки состоялся уже в середине 1941 года, когда генерал-лейтенант Ватутин был направлен Ставкой на Северо-Западный фронт в качестве начальника штаба. Вскоре сменился один командующий фронтом, затем второй. Пока они входили в курс дела, организовывать действия войск приходилось Николаю Федоровичу. Более того, ему пришлось непосредственно командовать оперативной группой войск на правом фланге фронта осенью 1941 года. План стремительного броска Манштейна к Ленинграду был сорван. Общими усилиями пришлось охлаждать пыл Манштейна и под Сталинградом – деблокада 6-й армии Паулюса не состоялась.

Встретились они вновь лоб в лоб на Курской дуге, в самом жарком его месте – на Белгородском направлении. Автор подробно, обстоятельно и вполне оправданно повествует о перипетиях  этой жаркой битвы, потому что она была не только серьезным экзаменом для Ватутина, в ту пору командующего Воронежским фронтом. Немалых трудов стоило ему со товарищи взять верх над опытным генерал-фельдмаршалом. С этой битвы и до самого последнего часа Ватутин вцепился в войска вермахта и гнал их на Запад.

Похвально, что Карташов, симпатизируя полководцу, не стремится представить его в качестве иконы, идола, этакого атланта, лишенного сомнений и неудач. Он не на стороне слащавых беллетристических опытов. Он на стороне истины. А истина состояла в том, что, решая одну масштабную задачу за другой (форсирование Днепра, освобождение Киева, Житомирско-Бердичевская, Корсунь-Шевченковская операции), Ватутин не избежал серьезных просчетов в их планировании, подготовке и проведении.

 Писатель не оправдывает полководца, не стремится найти «смягчающие обстоятельства» или вынести обвинительный вердикт. Он раскрывает факты, предоставляя возможность подумать над ними. Это доверие к нам, читателям, тоже немаловажное достоинство книги. Вникая в каждую страницу, «переваривая» один факт за другим, мы из сторонних «соглядатаев» событий становимся их участниками, их активными действующими лицами. Вместе с автором мы ищем ответ на вопрос, что произошло с Ватутиным? Может, психологически надломил груз небывалой ответственности, который лежал на нем столь долгое время? Может, виновата Ставка, и, следовательно, Верховный Главнокомандующий, которые гнали полководца вперед и вперед, не предоставляя достаточного времени на то, чтобы как следует подготовиться к очередной операции и подтянуть тылы? Возможно, то и дело подставлял ножку Манштейн?

Он, злой демон Ватутина, умел расставить силки. Именно Манштейн предложил фюреру оригинальный план начала летней кампании 1943 года. Фашистские армии с боями отходят, пропуская войска Красной армии на Донбасс до линии Мелитополь – Днепропетровск. Одновременно крупные силы немцев сосредотачиваются в тылу северного фланга. Они наносят стремительный удар на юго-восток или на юг в глубокий фланг Красной армии, и мышеловка захлопывается. Даже перед началом Курской битвы Манштейн специально затягивал наступательную операцию, побуждая Ватутина самого ринуться в наступление. Ватутин клюнул было на эту удочку, но своевременное вмешательство Ставки предотвратило возможную трагедию. Перейдя в августе в наступление и добившись успехов, Ватутин начал преследовать, как ему казалось, деморализованного врага. И снова Манштейн организовал два чувствительных и неприятных контрудара под Ахтыркой и Богодуховым.

Тяжелые бои западнее Харькова вызвали гнев Сталина. «События последних дней показали, – подчеркивалось в направленной Ватутину директиве за подписью Верховного Главнокомандующего, – что Вы не учли опыта прошлого и продолжаете повторять старые ошибки. Стремление к наступлению всюду и к овладению возможно большей территорией без закрепления успеха и прочного обеспечения флангов ударных группировок является наступлением огульного характера. Такое наступление приводит к распылению сил и средств и дает возможность противнику наносить удары с флангов группировкам и бить их по частям… В результате этих действий противника наши войска понесли значительные и ничем не оправданные потери… Я еще раз вынужден указать Вам на недопустимые ошибки, неоднократно повторяемые Вами при проведении операций…».

А может быть все проще: уверовав в свою звезду, Ватутин недооценивал мнение представителей Ставки, испортил с ними отношения и поплатился за это? В частности, Николай Федорович планировал начать наступательную операцию на Киев с самого большого по территории Букринского плацдарма. Жуков с этой точкой зрения не согласился, указав, что рельеф местности хорошо приспособлен к обороне и будет сдерживать наши войска, лучше использовать возможности Лютежского плацдарма. Ватутин не внял совету. Наступление захлебнулось. Потребовались огромные усилия, чтобы скрытно, под носом у противника, передислоцировать большое количество войск на Лютежский плацдарм и с него вести боевые действия. 6 ноября 1943 год, как и настаивала Ставка, Киев был взят.

Затягивался своеобразный и во многом непонятный узел. Фронт свои задачи решал. Войска Манштейна были отброшены далеко на запад, самого генерал-фельдмаршала Гитлер отстранил от дел, Ватутина немцы начали величать гроссмейстером наступательных операций, а его положение как командующего фронтом день ото дня становилось незавиднее. Некоторые коллеги Ватутина, младше его чином, уже примерили маршальские погоны, а он так и остался генералом армии. Да и звания Героя Советского Союза был удостоен посмертно только в 1965 году. Мы можем лишь гадать, чем бы закончилась эта драма, если бы не нападение бандеровцев на кортеж под городом Ровно и не шальная пуля, не оставившая полководцу шансов на жизнь. Как ни цинично это звучит, но при другом исходе драма не могла в те времена превратиться в комедию или фарс. Она могла превратиться в трагедию с куда более печальными долгосрочными последствиями.

Наконец, еще одно, как мне кажется, крайне необходимое замечание. Книга «Ватутин» увидела свет в преддверии празднования 75-летия Великой Победы. Знаменательное событие не могло не повысить интерес соотечественников к тем далеким героическим дням. С другой стороны, развязана кампания по дискредитации нашей страны как страны-победителя, по минимизации ее роли в разгроме фашистов. Печально, но факт: к этому бесстыжему политическому вою и воплю вопреки историческим фактам присоединились и сторонники прозападной ориентации Украины.

Книга о Ватутине достойно разоблачает наших «друзей» и помогает сверить позиции с нашими почитателями. Она, казалось бы, посвящена деятельности одного полководца. Но его портрет дается на широком фоне социально-экономических, политических, международных событий тридцатых годов и военного времени. И эти события выступают не в роли декораций, а, так сказать, в роли «действующих лиц», свидетелей, которые определяли всю жизнь тех лет. Анализируя их, видишь, в частности, насколько несостоятельны утверждения многих наших недругов по поводу определяющей роли пакта Молотова-Риббентропа в начале Второй мировой войны, насколько смешны разглагольствования о «всенародном» сопротивлении Красной армии в Прибалтике и Польше. Мы отчетливее понимаем, какие поистине титанические усилия пришлось приложить отцам, дедам и прадедам, чтобы одолеть врага, поставившего на колени всю Европу. А еще вспоминаешь народную мудрость: дорого яичко к Христову дню. Книга «Ватутин», увидевшая свет в преддверии воистину нашего Христова дня – юбилея Великой Победы, эту непреходящую истину подтверждает.