Леонид ПАЛЬКО 
Леонид ПАЛЬКО, гендиректор издательства «Вече»
СЛЕДОПЫТЫ
Из новой книги «С охотой по жизни»
Сейчас не вспомню точно, в каком именно томе и за какой год сабанеевского журнала «Природа и охота» я прочел рассказ о псковских следопытах. Суть его в том, что компания дворян-охотников, проболтавшись по угодьям где-то под Псковом безо всякой пользы, решила воспользоваться услугами знаменитых псковских следопытов, которых можно было найти чуть не в каждой деревне. И с их помощью, казалось бы, в пустых угодьях были обнаружены и добыты звери. Вот, оказывается, какими умельцами были некогда псковичи. Меня всегда впечатляло такое умение читать следы. И хочется сказать об этом несколько слов.
Следопыт не может не вызывать уважения у прочих охотников, как не может не вызывать уважения у безграмотных людей грамотей. Умение «пытать» следы — то же самое, что человеку с абсолютным слухом слышать каждый инструмент оркестра, тогда как большинству доступна лишь общая мелодия. Другими словами, следопыт читает лес, как книгу, в которой много интересного и важного для охотника. А те, кто не умеют читать, вынуждены полностью полагаться на чужой опыт и навыки. Думаю, многие помнят, как Арсеньев описывал способности Дерсу Узала, который, согласившись быть проводником отряда, сразу уверенно повел людей нужной дорогой и поразил их умением видеть то, что другие замечать не были обучены.
Если говорить в общем, то на охоте умение читать следы оказывается необычайно востребовано как при поиске и скрадывании зверя, так и при доборе подранка. В России, к сожалению, нет таких школ, где бы обучали подобному умению. Поэтому все приходится постигать постепенно, по крупицам, с годами, и хорошо, если рядом окажется кто-то, кто имеет хотя бы некоторый опыт.
Как правильно идти по следу? Будь то зимой, которая обычно наиболее благоприятна для этого (хотя и зимой далеко не всегда условия оказываются одинаково благоприятными для чтения следов, например, в метель или при рыхлом снеге, когда он осыпается на следе), либо осенью, когда влажная земля и опавшая листва позволяют читать следы. Ни в коем случае нельзя идти по самому следу, который проложил зверь. Нужно идти рядом с ним, не затаптывая. Это первое правило.
Нужно уметь определить вид животного, оставившего след, его возраст — в небольшой статье этого не удастся изложить, как невозможно кратко рассказать об определении свежести следа — этому посвящены книги. Но любого можно легко научить определять по следу направление, в котором двигался зверь. Извлекая ногу из снега или грязи, он делает поволоку, то есть продольную ложбину в снегу. Вот она и указывает на направление движения зверя. Чем быстрее передвигалось животное, тем поволока длиннее, а расстояние между следами больше.
На охоте в Африке я обратил внимание, что обычно по следу работают два-три следопыта. Один смотрит собственно след, запоминает его особенности, другой замечает, где была последняя капля крови, если преследуют подранка, где был последний прочерк копыта.
Африканские тракеры рассказывали мне, что раненое животное идет совершенно не так, как здоровое. Чуть-чуть след оказывается глубже, или, наоборот, где-то обнаруживается поволока и так далее. Вот по этим самым «чуть-чуть» они идут, не сбиваясь на следы других животных, и могут обнаружить след подранка даже среди следов, оставленных стадом.
Меня всегда удивляла их способность по нескольким каплям крови определять степень и место ранения. Вот стреляешь и видишь, что попал, а животное ушло подранком. Но куда попал — вопрос! Насколько сильно ранение — вопрос! А они, осмотрев место стрела, заявляют: животное ранено в правую ногу выше колена, и пуля прошла навылет. Вот как они это определяют?!
Мне известен ряд приемов, позволяющих судить об особенностях ранения по крови, оставленной подранком на земле или растениях. Если в крови есть непереваренные, зеленые фрагменты растений, это значит, что выстрел пришелся по кишечнику. Светлые маленькие капли — скорее всего, было ранено легкое. Если крови много, и она темная и густая, то было попадание в вену, если светлая — в артерию. Если кровь с двух сторон от следа — ранение сквозное. Если крови постепенно становится больше, а животное избегает преодолевать препятствия, то ранение в мышечную ткань.
Тракеры обязательно смотрят, с какой стороны подранок мажет кровью кусты, траву, на какой высоте, и анализ этой информации позволяет им определить место и степень ранения.
Говорят, что африканские тракеры такие умелые потому, что они думают, как животные. Условно говоря, они становятся на место раненого леопарда или буйвола и начинают решать, что делать дальше, куда идти.
Как определить направление, по которому ушел зверь сразу после выстрела? После ранения он оставляет так называемый «след старта» — срывает когтями или копытами землю, ломает ветки кустов и так далее. Мы зимой или осенью при охоте на копытных смотрим стрижку — срезанную пулей щетину.
Однажды в Африке «пиэйч» сказал с особой гордостью, что на него работают тракеры племени моруа. У людей этого племени, кстати, «паспорт» — на лице. Это специально нанесенные шрамы, определяющие их родовую принадлежность. Факт любопытный, но я не о том. Тракеров такого уровня я больше не видел никогда и нигде! Мне даже стало казаться, что они могут обнаружить след птицы в воздухе.
Мы тогда охотились на гигантского иланда Дерби, которого мне и так очень хотелось добыть, а к тому же охоту на него, судя по всему, скоро закроют, так как этих антилоп становится все меньше и меньше. Шел уже седьмой день охоты, а мы все никак не могли выйти на крупного иланда. И вдруг наткнулись на следы. Мне показалось, что они недельной давности, но тракеры сказали, что эти следы оставлены вчера. И мы пошли по следу. Шли семь часов! И в конце концов вышли на этого иланда, и я взял его.
Вот как они смогли идти по следу, который на сухой земле попросту не виден (по крайней мере мне так казалось)?! Откуда у них такое умение? Анатолий Можаров в Зимбабве разговаривал подробно на эту тему с «пиэйчем» Брином Джолифом (позже в журнале «Сафари» это интервью было опубликовано, и на него, кстати, ссылается в самом начале своей книги «Охота с Сергеем Ястржембским» ее автор — Сергей Ястржембский). И Брин рассказал, что африканские дети сызмальства приучены находить в буше и загонять на ночь в корал коров и коз, которые пасутся весь день самостоятельно. Те, что постарше, учат самых маленьких по следам отличать своих животных от чужих. Так что к юношескому возрасту эти дети буша становятся многоопытными следопытами, для которых почва буша, покрытая лесным мусором, является на самом деле весьма информативной энциклопедией.
Только что это я все про африканских тракеров? Вот охотился я в Вологодской области на медведя, и он ушел подранком. Мы преследовали его километра два — до ручья. Там через него лежала сушина, и зверь по ней перебрался на другую сторону. Егеря сразу сказали, что преследовать бессмысленно — если он перешел, то ранение далеко не смертельное, он уже не идет напролом, куда глаза глядят, а принимает решения, движется туда, где ему удастся отлежаться. Рана у него скоро затянется, и обнаружить его уже не представляется возможным — дальше преследовать бессмысленно. Честно сказать, удивило такое знание повадок раненого зверя.
В Новгородской области охотились на медведя с товарищем, Алексеем Дмитриевичем. И он сделал подранка. Шли по следу и обнаружили погрыз на дереве. Товарищ сразу сказал, что ранение серьезное, задет позвоночник и нужно просто подождать, когда медведь дойдет. На следующее утро мы его и впрямь нашли уже дошедшего, и ранение было в заднюю часть позвоночника.
В другой раз охотились с ним же, я стрелял, и тоже медведь ушел. Довольно быстро обнаружили с собаками лежку, товарищ потрогал ее ладонью и сказал, что лежка теплая, то есть свежая. А это значит, что поскольку медведь сразу лег, он не жилец. Действительно, утром подъехали к месту охоты и метров через двести от вчерашней лежки нашли дошедшего медведя.
В другой раз мы с Алексеем Дмитриевичем ранили кабана и пошли по следу, но скоро потеряли, поскольку крови не было, а земля была засыпана листвой, и следы в мягкой почве не отпечатывались. То есть потерял-то след я и был уверен в том, что и мой товарищ тоже его потерял, но делает вид, что ведет меня по следу. Я решил проявить такт и молча шел за ним. В конце концов мы добрались до речушки.
И тут Алексей Дмитриевич показал мне и след на береговой влажной земле, и кровь. Я был поражен — полтора километра он шел по каким-то неведомым мне следам! По каким? Оказалось, что он смотрел на перевернутые и потревоженные копытами кабана листья. Он все видел, а я не видел ничего! Я понимаю, что его выручает и знание местности — ему известно, куда пойдет кабан, где тут какие переходы и так далее. Но все равно досадно!
Я всегда смотрю, кто из людей встает на след и ведет остальных за собой. Эти следопыты не могут не вызывать восхищения, они сразу становятся в безвыходной для многих ситуации лидерами.
И мне очень жаль, что у нас в России нет такой школы, которая учила бы людей читать следы. Если кто-то что-то и умеет, то узнает это с опытом, со временем. А начинающим охотникам было бы полезно с самого начала освоить хотя бы азы этого дела. Иначе случаются даже такие казусы — на одной из загонных охот начинающий охотник совершенно серьезно принял следы зайца за следы лося и чуть не сорвал загон.
Своим посильным вкладом в дело следопытства я считаю издание нашим издательством «Вече» объемного справочника-определителя прекрасного художника-иллюстратора и натуралиста Вадима Гудкова «Следы зверей и птиц».