Кристина АНДРИАНОВА-КНИГА. МОЛЧАТЬ НА РУССКОМ. Стихи

 

Кристина АНДРИАНОВА-КНИГА

МОЛЧАТЬ НА РУССКОМ

 

КРЫЛАТОЕ

Мы приходим – романтики юные –

В журналистику или поэзию,

В мир искусства, где нет бесполезнее

Ничего, чем грустить гамаюнами.

 

Подфартило, а может, почудилось

На минуту (романтикам просто ведь) –

И поем и в печати, и в студиях

О блаженстве земном алконостами.

 

Но проходит пора ослепления,

Намечаются первые финиши –

И уже не царевны мы лебеди,

И не ясные соколы финисты.

 

Так чего быть на публике пьехою,

В репортажах – железным не-феликсом?..

Мы романтику бунта проехали.

Возродиться бы стреляным фениксом.

 

ПРЕДВЕСТИЕ. БЫЛОЕ

Пустая осень на носу.

Я ем в кафе тирамису

И ничего не знаю

О том, что будет за углом,

Что разбомбят наш Авалон

В погоне за Граалем.

 

Бледнеют лица-облака,

Через года, через века

Несущие с ветрами

Законы горькие, чья суть

Есть в том, что вспять не повернуть

Потоки Мураками.

 

Мы будем горевать потом

О тихой речке под мостом

И бурном рубиконе.

А нынче ешь, а нынче пей

Со злою осенью своей

И добрым Аль Капоне.

 

НАШ МАЯК

Я буду ждать тебя на маяке.

Так море ждет заветного рассвета;

Так юный воин ждет клинка в руке –

И рвется в бой, хоругвями воспетый;

Так птица в клетке выправляет стать,

Готовясь к триумфальному полету –

Орлу летать! и голубю летать! –

И не смотреть на ямы и болота;

Так бриг мечты попутных ждет ветров,

Пьянящих беззастенчивой прохладой;

Так звезды ждут земных желаний-слов,

Чтоб после в никуда бездумно падать;

Так время ждет – да, ждет! – того, кто смел

И оседлать в борьбе его способен;

Так жертву страсти ждет ночной расстрел;

Так ждет гостей в уютной норке хоббит;

И, наконец, на счастье ль, на беду

Ждет истина ключа от тайны давней…

Я буду ждать.

Я жду тебя.

Я жду –

На маяке,                               

Где нимфы и кентавры

Во снах живут,

Колдуя на прибой,

У лунных душ за нас прося пощады…

 

Не пощадят.

Я твой маяк,

Ты – мой.

А наш маяк

Есть Троя

«Илиады».

 

* * *

Мы ехали в Стамбуле по мосту,

И ты смотрел, смотрел не отрываясь;

И плыл рассвет, и солнца наготу

Открыла тайна многовековая

Чужого неба. Пали облака

В седой Босфор едва рожденных рисков…

Мы первый луч качали на руках,

И грань была отчаянно-тонка,

Как нежный нож интриг восточноримских.

 

* * *

Ни пути, ни фонаря.

За околицей

Где там Новая Земля,

Что не спорится?                  

 

Кто там с флагом впереди,

С барабанами?

Ты люби да не суди

Бабу странную.

 

Бойко тикают часы,

Навь под деревцем.

Кто мечтой по горло сыт,

А не девицей,

 

Тот и счастлив на веку

Переменчивом…

Здесь тому, кто не ку-ку,

Делать нечего.

 

Из огня да в полымя

Ходим, темные –

Без пути, без фонаря –

Непутевые.

 

ОТЧАЯ ЗЕМЛЯ

О, генетическая память

О солнцеликости земли,

Где роду вышло дом оставить,

Откуда деда увезли

Десятилетним! Но обиды

Нет на былое: се ля ви…

Моя губернская Таврида

И Запорожья Атлантида –

Немецкой четвертью в крови.

И, что бы там ни говорили,

Очередную власть кляня,

По праву русской ностальгии

Все это – отчая земля.

Где разнокровье-разнотравье

Степей казачьих огневых,

Там слито все. Лишь ветер правит               

Да Святослав идет на вы.          

 

* * *

В ночь на Троицу умер дед.

Было третье. Слепил июнь.

Знай, девчонка: бессмертных нет.

Детство кончилось, мир не юн. 

 

Станет день этот не на год

Не по-летнему хмурым – и

Что с того, что немецкий род

Лютеранство носил в крови?

 

Далеко от родных земель

Смелый предок поставил дом;

Не на Майне варился хмель –

Может быть, за одним столом

 

С казаками братался щур –

Кто же вспомнит о том сейчас…

За одно себя не прощу:

Не бывала там отродясь.

 

Только ярую слышу степь,

Только гордость ветров пою…

Где найти бы дорогу, где б

В Малороссию не мою?

 

Запорожье сокрыто там,

Где в подкорке – чужие сны,

Где по венам, по временам

Разливается мир войны;

 

Где на фото малыш смешной

Доброты провожает дни –

Пахнет летом или весной

И еще не идут бои;

 

И еще не мелькает Русь

Городами в твоей судьбе –

Не штампует Волчанка грусть,

Не приветствует Белебей…

 

Правит южное солнце там.

Перелетное солнце, дед…

Там сияет славянский храм

В алеманнской оправе лет;

 

Там, быть может, одна звезда

В ночь на Троицу родилась…

Все проходит.

Любой майдан.

Хромосом остается вязь.

 

ПОБЕЖДАЕТ ДОБРО

Истерия пройдет. И останется солнце.

И останется ветер – степей аксакал.

Но к началу никто никогда не вернется…

Далеко-далеко Акбузат ускакал –

Улетел в неземные счастливые дали:

Где искать нам волшебных могучих коней,

Чтобы новым батырам, как встарь, помогали

На никем не объявленной странной войне?

Расскажи нам, прости, сбереги нас, Праматерь.

Отведи за бессонные звезды беду…

Знаешь, новый батыр ходит в белом халате.

И разносит лекарства другим и еду.

Знаешь, вновь обретаются высшие смыслы

В час, когда проверяет на стойкость Творец…

Мы из мудрых и пламенных эпосов вышли –

И к себе возвращаемся вновь наконец.

Пусть у вируса-дэва и царское имя –

Этой твари не царствовать здесь никогда…

Побеждает добро. Побеждает Россия.

И батыра Урала живая вода.     

 

СЧАСТЛИВЫЕ ЛЮДИ

Смотри: пока ты где-то ищешь

Визитку в стильном портмоне,

Там, за окном да в холодищу

Творит российский моне;

И где-то меж валютных курсов

И городских рапир тв

Не берегут свои ресурсы

Растрелли местные, бове.

Вон в той лачуге, где покоцан

Фасад (архпамятник, кажись!)

Играет нечто новый Моцарт –

Преображает нашу жизнь…

Узнает мир о них, забудет –

Для них – не суть. Все потому,

Что дышат счастьем эти люди –

И счастью верят одному.

Творцы великие, святые

Идут по времени воде.

Они – вселенская стихия

Счастливых истинно людей.

 

ДЕРЕВЕНСКИЕ КОВЧЕГИ

Впервые хочется в деревню.

Впервые – это так, чтоб там

Не «планы поснимать, наверно»,

А просыпаться по утрам;

Дышать душисто-первозданно,

Знакомясь с истинным трудом

Без философии пространной,

Что любит городской дурдом;

И, путешествуя по лужам

В геройских старых сапогах,

Понять, что времени не нужен

Любого полиса размах,

Что нашей маленькой планете

Претит большая суета…

Мы в карантина влезли сети –

И дома частного мечта

Внезапно многим залетела

В мозги, заплывшие весной…

Теперь сельчанин может смело

Считать, что он немного Ной.

О деревенские ковчеги,

Кому-то близкие места,

Вы городской боитесь неги,

Как грязи – чистые уста!

Да, словно на Святую землю

Ступает блудный полк детей…

Впервые хочется в деревню.

Но нет –

Я родилась не в ней.

Из городка, пусть небольшого,

И это все же – не село…

 

Но тех, кто вырвался из шоу –

Квартир безрадостного шоу –

Прими под отчее крыло.

 

* * *

Я тебе в любой манере напишу –

Но зачем менять куреш мне на ушу?

Форму, технику сто тысяч раз сотри –

Содержание осталось бы внутри.

У матрешки стилизация своя:

Тайна в тайне – многозначность бытия.

Павы вертятся – мол, в образе дыши…

А поэтика – меж складочек души.

Тенор в оперу, Никулин – на манеж…

Путь – он разный.                                             

Есть ушу. И есть – куреш.

            

СЫНУ

Ты – мое вдохновение новое,

Солнцерадость в конце ноября,

Небо чистое, песня церковная,

Где сокрыта надежда моя;

 

Море синее взгляда невинного,

Цвета поля пшеничного чуб…

Пусть шепнет высота лебединая,

Как же ты мне и дорог, и люб,

 

Как пришел ты по роду, по времени

Через мира усталого гул…

Ты сопишь до утра, вдохновение.

Я не сплю. Я тебя берегу.

 

Берегу расчудесной молитвою –

Подобревшей строкой… Не забудь:

Заждались нас края неоткрытые;

Это наш – солнцерадости путь.

 

КНИГА

                                                                Супругу

Это Книга твоя – голоса богатырских лесов;

Это Книга твоя – колокольчики звонкие рек;

Север чистых озер, что не тронул в грехе человек –

Это память семьи – и ее не закрыть на засов.

 

Это Книга твоя – книга рода, в который пришел

Синеглазый малыш – наш с тобою улыбчивый сын…

Это Книга отца твоего. Так читай хорошо –

И потом наизусть нам рассказывай сотни былин.

 

Это Книга твоя – хоровод белорусских берез,

Разнотравье лугов, золотые под солнцем поля…

Коли вместе читаем историю счастья и слез –

Это общая Книга: она и твоя, и моя.

 

* * *

Мы говорим на русском языке,

Как солнце отражается в реке

И сердце разрывается от боли,

Когда за правду принимают ложь,

Когда вдали от родины живешь,

Когда идут на бал не те герои.

Мы говорим на русском о любви,

Терпении – и, что ни говори, –

О лебединой вере, что с авосем

Веками рядом ходит по судьбе

И от рожденья греет колыбель

Большой страны, не изменив, не бросив.

В нас русскость проступает даже в том,

Что говорим на языке ином

С акцентом, узнаваемым повсюду.

А там, где и словами не сказать,

Как хорошо на русском помолчать…

Молчать на русском, воспевая чудо.

 

Реки и солнца воспевая чудо. 

 

* * *

Пела бабушка горькие песни.

Песни – ода народной тоске.

Я не все понимала, но сердце

Надрывалось на каждой строке.

 

Надрывалась по каждому слову –

Все жалела героев: авось

Повезет… Что сюжеты суровы

На Руси – это так повелось.

 

Не везло никому в этих песнях.

И любить их душа не велит…

 

Все равно помню голос чудесный:

В нем – соборный певец и пиит.

 

* * *

Он мне сказал.

 

Я думала, какую

Айгуль, гузель, индиру подавай,

А он: не угадала… Что ж дуркуешь,

Чужой Урал-батыр? Я не Хумай

Тебе, не птица счастья – больше проза –

Жена и мать, и строк своих раба;

И так уж вышло – русская береза –

Моя

Судьба.

 

Да и твоя судьба:

Живем в одной неистовой России,

Как ни крути, под Богом под одним, –

Но, сам того не ведая, прости мне

За правду перед другом дорогим.

Прости, что ты не первый – ох, не первый! –

Из тех, что в тюбетейке золотой

Мне говорили….

Не Хумай.               

Не стерва.       

 

Что ж клинит всех вас            

На такой                                   

Не той?                                  

 

БАБЬЯ ОДИССЕЯ

Жизнь – такая бригантина!

По ухабам – по морям

Биография моя

Скачет с боем, ходит чинно…

 

Да по-разному у нас –

Оборона с абордажем…

Нам не нравится адажио:

Без штормов – как без прикрас.

 

Но и в этих бурях лет

Место есть уюту нежному,

Где поют пираты грешные

О грифонах с андромед.

 

Пляшет ритм на волнах –

Дикой жизни бригантина

Видит мужа, видит сына…

Видит берег, Телемах.

 

* * *

Мы на войне живем словес.

И принципов, и целей.

Друг друга посылая в лес,

Идеи обесценив,

 

Стреляясь строчками статей,

Постов и анекдотов,

Мы все становимся не те,

Попутно съев кого-то.

 

Как стар отчаянно закон,

Сколь горько непреложен:

Дракона кокнешь – сам дракон…

Так надо ль – меч из ножен?      

 

ВИДЕНИЕ

                                                   С.Янаки

Еще горит, еще горит лампада.

Еще крадется берегом туман.

И где-то меж ветвей седого сада

Глядит златым Тельцом Альдебаран.

И все едино – хаос и законы,

Алхимия нехоженных путей,

Элизиумы и армагеддоны,

Две силы в предрассветной высоте;

И непонятно, рая или ада

В единстве этом больше до зари…

Но ты скажи мне, стойкая лампада,

Почто вестготы вновь идут на Рим?     

 

* * *

Мы не верим в себя –

Оттого погибаем внутри.

Все мы живем на зыбучих песках.

Все мы живем в парадигмы тисках.

Криком рождения выразил бунт –

Глянь: проверять на рефлексы бегут.

 

Все относительно – кто не сказал?

Но – время точное знает вокзал.

Врач знает лучше, учитель… и тот

Грузный сосед, что по вторникам пьет.

 

Каждый советчик. И хан твой, и хам –

Ибо когда-то боялся он сам

Выйти за рамки, заплыть за буйки…

Где они, юности материки?

 

Знаешь, мятеж мятежу не чета.

Тузиком хвост завилял неспроста.

Личная воля – шайка свобод:

Дух выбирает, а мозг – не дает.

 

Все относительно. Ветер и пыль.

Флюгеры ценностей, лозунгов пыл…

Только Добро – абсолютно. Скажи,

Как же нам Зла угадать миражи?

 

Как, если верить себе не с руки?

Жрут изнутри

Золотые пески.

 

ГОРОДСКАЯ МОЛИТВА

Римский профиль Уфой не исправишь.

Себе лукавишь.

1

Для чего я тебе, Уфа?

Для каких неизвестных целей?

Если честность имеет цену,

Значит, правда теперь – не факт.

В сотый раз на войне пиров

«Не от пира сего» мне скажут;

Я какую ищу пропажу,

Потерявши надежды кров?

Клуб закрытый моей души

(Не бойцовский, но и не сельский)

В камышах затерялся бельских:

Нет пароля – так свет туши.

Послевузовских десять лет

Что ругать, что по ним мне плакать?

Шли одни со штыком в атаку –

Шли другие с рублем в буфет.

Не исправишь никак Уфой

Римский профиль мечты разбитой…

Боль плывет городской молитвой

Там, где рубит мечом-строфой

Вдохновение суету,

Лицемерие, трусость, подлость…

Кто не грешен? А кто не помнит –

И прощает того и ту.

 

2

Дай же городу, ангел-страж,

Доброты и любви без края,

Чести-смелости самурая –

Нет, не китчевый макияж.                   

Дай же улицам аромат

Счастья дерзкого, песни чистой:

Пусть вдыхают его туристы,

Как свободой дышал сармат.

Дай нам мудрости и тепла,

Родовые открой истоки:

Знают, как же мы одиноки,

Минареты-колокола.

Крылья тем, что взлететь хотят,

Ты верни, а другим на пробу

Подари: пусть хотя бы смогут

Миновать вечных пробок ад.

Научи принимать легко

День сегодняшний и вчерашний –

Но избави искусства пашню

От нахрапистых сорняков.

Взором любящим град окинь –

Мы удачу свою умножим;

Дай идей нам. И лета – тоже…

 

Все хайповое – ненадежно.

Вечен – Рим.

И Уфа.

Аминь.

 

* * *

Душно в Уфе.

Обаятельно-душно.

Неповоротлива времени туша –

И под себя подминает сюжеты

О невоспетом.

 

Странно уму.

Утомительно-странно.

Свычка залижет дорожные раны;

Будет наивно эклектика зданий

Ждать оправданий.

 

Мелко душе.

Мелководье процесса

Выбросит снова на берег принцессу –

Ох, не русалку, не рыбку златую…

Я протестую.

 

Больно любви.

Право смешано с левым.

Солнце протухло, здесь нет королевы –

И отродясь не бывало. А было

То, что на мыло.

 

Чацкий нелеп

В современности пестрой…

Но

Душат болезни духовного роста:

Не променять наш Меркурий на климат

Третьего Рима.

 

В воздухе – лени инертные газы;

Правое с левым меняется пазла-

ми…  

Все равно из реки на просторы

Богатырями

Прут

Конкистадоры.

 

* * *

Суровый год.

Суровый род.

Стоит у хаты пулемет.

На красном – кровь,

На белом – блажь:

Грядет имперский демонтаж.

 

Здесь тихий Дон

Пойдет ко дну,

А там – по Зимнему пальнут.

И ждут, не спят,

Когда и кто:

За это будем иль за то?

 

Казачий сын,

Чекиста внук –

Какой свободы чингачгук?

Тебе никто

Ответ не даст –

Ни большевик, ни Радегаст…

 

Сто лет прошло.

Пятьсот пройдет.

Суровый род в суровый год

Опять задаст

Себе вопрос:

Летим до тех иль этих звезд?

 

Вселенских дум

Круговорот

За веру плату не берет.

И поколение бредет

По старым кладбищам

Вперед.

 

* * *

Загрызет болотный фейсбук

И оближет пестрый инстаграм.

Каждый хочет с горем пополам

Стать недужным доктором наук.

 

Каждый хочет выставить процесс,

Словно брачной ночи простыню…

Брось – да вся эпоха в стиле ню.

Уходи-ка, оцеола, в лес.                       

 

* * *

То, что было маргинальным,

Стало клевым и моральным.

Я не сноб, но надо все же

Отличать лицо от рожи.

 

* * *

В обиду я себя не дам,

Хотя довольно терпелива.

Как не писал Омар Хайям,

В таких всегда стреляют мимо.

 

* * *

Какие мелочные тролли!

Но в разнотравье кутерьмы

В деталях идиотских споря,

Мельчаем вместе с ними мы.

 

* * *

Все женщины немного ведьмы.

Та на растущую луну

Цветет мечтами и вину

Себе прощает; этой ветер

 

Приносит новую судьбу,

Любовь по заговорам древним…

А что за заговоры? Вера,

Что мы прорвемся как-нибудь.

 

Вождь! ведающим матерям

Ты поклонись смиренно в ноги –

И обретешь побед дороги,

И вновь найдешь, что потерял.

 

Из первобытных страхов свет

И ныне словно наспех скроен –

Но знает магия героя,

Как знает Женщина ответ.

 

* * *

Как ржавчина, любовь твоя сошла.

Как оборотень-птица, отлетала.

В духовке – утка. В голове – кишлак,

Рой мыслей – о коррозии металла.

Бунт мыслей – о коррозии мечты,

Где так банально крылья гробит трусость…

Был рыжий цвет когда-то золотым,

Надежда – несгораемым индусом

В буддийской бронзе мира и добра…

Но колдовские чувства стали жалки:

Ту дробь другой отлил из серебра.

В духовке – утка. Ржавчина – на свалке.

 

* * *

Перекуем орала на мечи,

Откроем окна марсианских впадин,

Пойдем под пулеметные лучи

Светила, не таясь в мирской засаде;

 

Порвем эскизы заспанных недель,

Не забывая и о вечной мере…

Давай пройдем с тобою по воде,

Ему поверив.

 

* * *

Во многом виноваты сами –

Верни ответственность себе –

И эта правда небесами

Дана во внутренней борьбе.

 

Когда из гнева вызреваем,

Асфальт гордыни бьем ростком,

Приходит истина живая,

Приходит опыта следком.

 

Наш неуемный дознаватель

Растопит сердце через боль…

А в ней – прощения Праматерь

И воздаяний карамболь.                                     

 

КАКОЕ НЕБО НАД СТАМБУЛОМ

Какое небо над Стамбулом!

Любовью дышит – или блажью…

А я тебя не обманула,

Не обманула –

Ни мысли даже.

 

Медовым взглядом звезды грели,

Но было так понятно это –

Что разминутся две кометы,

Мечты-кометы,

Пройдя правее.

 

Какое небо над Казанью!

Крылатый змей свернулся в тучу…

А мы о чем-то не сказали,

Не досказали,

Прошляпив случай.

 

Вечерний кремль бросил в ноги

Давно забытую пропажу…

Но вышли латаные сроки,

И прочь упреки –

Ни мысли даже.

 

Какое небо над Самарой:

Плывет по Волге зазеркалье…

На что тебе гордыни слава,

Измены мара –

Сизифов камень?

 

Слепыми сумерками вою,

Пытаясь в никуда вглядеться…      

Какое небо над Уфой, но –

Его сегодня                                         

Не видит сердце.

 

…Его упорно

Не видит сердце.

 

ПОЛУСКАЗОЧНОЕ

Жизнь проходит в трудах неустанных,

Пролетает кометой какой –

Вот и наше бистро у фонтана

Зарастает мохнатой тоской;

 

Вот и песни стареют Земфиры,

ДДТ и кого там еще –

И усталые телеэфиры

Остаются под веком-плащом

 

В эпицентре дождя-ностальгии,

В сердцевине бессонных дорог…

Знай: здесь гении спят и богини,

Тонет в зелени единорог.

 

ЗАПОРОЖСКАЯ ИСТОРИЯ

Она была вдовою пана,

Он – казаком лихим.

Им враждовать бы, им упрямо

Друг другу шить грехи –

 

Но вот увиделись, столкнулись,

Когда сидел в плену…

Она водою напоила.

Ответил: долг верну.

 

Бежал, конечно – был он мастер

На всякий поворот…

Спас на поместья пепелище

Ее он через год.

 

И отпустил к родимым ляхам…

А ей – и там невмочь:

Один все сватается дурень –

Гнала уж сколько прочь.

 

Она была вдовою пана,

Он – вольным казаком.

Самонадеянны, упрямы,

Чтил каждый свой закон, –

 

Но стоит думать, песни этой

Не удивит конец:

Смельчак – не Андрий Бульба – полька

Сбежала под венец.

 

Сменился Папа патриархом,

Ей стала Сечь своей…

Так новый род пошел казачий

От шляхетских кровей.

 

К чему же эту эпопею

У гор уральских знать?

Поите мужиков, жалея –

И встретитесь опять.

 

О ВЕЧНОМ

Бороться. А зачем? –

Порою мысли… Честно.

Борьба людей и стран,

Позиций – на века;

И каждому свое,

И правда всем нелестна –

Поэтому она

Столика, как река,

Виляет тут и там…

А компромиссы – лживы.

И только до поры

Оттягивают взрыв…

 

И все-таки в борьбе,

В борьбе блистает Шива:

И хаос, и закон –

Один вселенский миф.

 

* * *

Исторический март. Обнулилась эпоха.

И не в смысле одном – миллионах других.

И, с одной стороны, все отчаянно-плохо,

А с другой… это нового мира прилив.

Мира этого воет больная стихия,

Горизонт запотел в хрупких окнах зари;

Бездна ходит по краешку суши, как схимник,

И «молись» говорит, «и прощай, и люби» –

Без красивых речей понимай, принимая,

Поднимаясь над рынками, нефтью, борьбой…

Деньги – ноль. Слава – ноль. Всюду цифра пустая…

К нам вернулись права

Быть самими собой.

Что забылось когда, где потерлось, заелось –

Глядь – опять на круги, как и сказано Там…

Новый мир приливает с волной очумелой,

Словно новый потоп, разомкнувший уста.

 

Веруй, чтобы он был

Не напрасно,

Чтоб спаслись и светило не гасло;

Позже пусть, не сейчас, не сейчас, но –

Знаешь, мир еще будет счастлив.

 

Счастлив в целом, большом.

Не в частном.

 

* * *

Прыгучи вирусы, как блохи,

Летучи, злыдни, как духи…

Коронавирусной эпохи

Ночами пишутся стихи.                        

Строка где проще, где труднее,

Но у любой итог один:

Страх тайны и микроба-змея

Мы победим.

 

А тайна в чем? – а тайн много.

Скелеты – в мировом шкафу.

Клубок событий и подлогов –

Не в теме разве что бигфут.

Ты, обыватель, ешь картошку

Да хлебным квасом запивай…

Нет, это все не понарошку –

И мутен май.

 

С небес не свалятся ответы,

И аналитика – в труху…

В коронавирусное лето

Землянам выдали билеты –

Узнаем после ху из ху.

 

* * *

В марте молилось труднее –

С ливнями слез-бессонниц,

С первым лучом надежды

На проясненье сути

Наших путей. Мир дней не

Видел сенсационней, –

То есть, конечно, видел,

Но не в одном редуте

С киборгом и смартфоном,

Гейтсом или Маском…

Тысячу раз мелькали

Войны, потопы, оспы, –

Все оказались словно

В чьей-то зловещей сказке:

Что ж мы, модерна Каин,

Не улетели в космос?

 

«Бинго!» – сказала мама.

То бишь, Земля.

И храма

Вдруг оказалось мало.

Много взялось харама.

Бинго: свалились в кучу

Рынки, вакцины, тролли,

Ведьмы Средневековья,

Рыцари фейсбучные

Да инстаграма феи…

В марте молилось труднее.

Значит, молилось лучше – и

С сердца как будто камень…

Вот что поможет, Авель.

Верить, прощать и помнить.

И выходить

Из комнат.

 

* * *

Намедни – Пасха. Нынче – Рамадан…

За что нам этот год в осаде дан,

Скажи, пятиконечная звезда

Больших религий?

Слова что реки плещутся, бегут,

Дела затмив; на правды берегу

Желаешь солнца другу и врагу,

Простив интриги.

 

Распято небо. Прошлого дыра

Твердит не «аллилуйя», но «харам» –

И будущего мутная пора

Горчит тревогой.

И пост один сменяется другим

В стране, где прячут в юморе трагизм

И выставляют совесть на торги –

Торгуя Богом, –

 

Но ростовщик не выкупит небес…

Был вознесен Акыб. Христос воскрес.

И знаешь, лихо, в этом что-то есть!

О тьма немая,

Исчезни, дрогнув: род людской назад

Не повернет – есть вера и азарт…             

 

Была нам Пасха – 

Будет Ураза

Воскресным маем.

 

НЕДОСМЕШНОЕ

…А жизни твоей – какая цена?

Здесь слева война и справа – война

Замятина с Макиавелли.

Кто верит в любовь,

Кто верит в шашлык,

Кто верит в безумство масонских интриг –

И каждому, значит, по вере.

 

Символики час –

Антихристов гад:

В год Мыши мышей летучих отряд

Пробрался шпионской тропою…

А юмор чернее

Крови земли,

Что век аравийские пьют короли –

До нашего ли до сельпо им?

 

Где правда, где ложь –

Ответит ли грош:

Его не проймешь, безгласный гаврош –

В бюджета укатится дырку.

Событий аншлаг,

Несчастий аншлюс –

Ты видела все, усталая Русь –

И вряд ли нужна нашатырка.

 

Так вышло – никто

О жизни простой

Заботиться здесь

Не будет, но есть

Когда и надежды, и цели, –

То бункер ты свой

Построишь, герой, –

И будешь читать там победной порой

Замятина с Макиавелли.

 

КОРОНАРУССКАЯ РУЛЕТКА

Поет о счастье птица в клетке,

Забыв о крыльях за спиной…

Коронарусская рулетка,

Нам говорят, всему виной.

 

Самим себе найдя засовы,

Замки, шлагбаумы, ключи,

Надеждой грезим невесомой

И перед бурею молчим.

 

Мы как по шахматным по клеткам

Теперь расставлены – ведь нам

Коронарусская рулетка

Иначе врежет по зубам:

 

Попасть на вирус на работе,

В пути эпическом домой

Любая нынче может тетя

(И дядя, в общем-то, любой).

 

Случись оно – и здесь туманно…

Кто победит: иммунитет –

Везунчик – или гость незваный,

Перепугавший целый свет?

 

Есть риск от детки и до дедки:

Никто не знает, где рванет

Коронарусская рулетка –

Не ОРВИшный пулемет.

 

Она коварна и грозится

Испортить летнюю жару…

Перевернула заграница

Такую русскую игру.

 

На воле лучше или в клетке

В незолотые времена?

Зазря не спрашивай разведку.

В коронарусскую рулетку

Играет целая страна.