Климент ПЕРВУШИН. В ДЕНЬ ВЕЛИКОГО ЛИСТОПАДА. Стихи

 

Климент ПЕРВУШИН

В ДЕНЬ ВЕЛИКОГО ЛИСТОПАДА

 

АЛТАЙ

Друг мой разлил медовуху ковшом,

Глянул на горы и вширь,

Выпил, воскликнул:

– Как жить хорошо,

Матушка наша Сибирь!

 

Вверх поднимался туман из долин,

И, опрокинув стакан,

С тихим восторгом промолвил Галым:

– Ах, айналайн Казахстан!

 

Посмаковав медовуху во рту,

Скушав чернику с куста,

Я подивился на их простоту:

– Это же, братцы, Алтай.

 

Наши вершины видали ещё

Ариев, скифов и чудь.

Вслушайтесь только, как время течёт –

В данном течении суть.

 

Здесь в поднебесье нельзя не прозреть,

Разбередите умы.

И осознайте на этой горе,

Что человечество мы!

 

Так наливай нам, Василий, нектар,

Час наслажденья продлим!

За высоту твоих пиков Алтай

И за цветенье долин!

 

ОТВОРОТНОЕ ЗЕЛЬЕ

Здравствуй, барыня боярка,

Угощенье летнее.

Осчастливь меня подарком –

Ягодой целебною.

 

Утоли мне боль под сердцем

В горький день прощания.

Говорят, ты знаешь средство

От тоски отчаянной.

 

Уезжает на чужбину

Сладкая изменщица.

Видно, вовсе не любила,

А играла женщина.

 

Только мне с того не легче,

От бессилья мучаюсь,

Потому что был повенчан

Со звездой падучею.

 

Ты кудрявишься над яром,

Над речным течением.

Наберу я спелых ягод

Для сердцелечения.

 

И, ворча на мирозданье,

Их смешаю с водкою.

Пусть избавит от страданий

Зелье отворотное.

 

Позабуду в час полночный

Наши встречи нервные.

Уезжай куда захочешь,

Женщина неверная!

 

Ну, а ты всегда боярствуй

Над речною кручею,

Куст природного лекарства

От тоски – разлучницы.

 

Будь надеждой постоянной

И заветным ключиком.

Защищай нас в дни обмана

Ветками колючими.

 

БЫЛИННЫЕ СКИРДЫ

Село весёлое Весёловка,

Невдалеке от Иртыша,

Блестит окошками на солнышке,
И восторгается душа.

 

Когда-то в пору сенокосную

Мы пропадали на лугах,

И скирды высились роскошные,

И инструмент играл в руках.

 

Мелькали в небе вилы острые –

Мы с братом тучные пласты,

Себя не мучая вопросами,

Кидали в сумерках густых.

 

Ушли те годы соловьиные

И не вернутся никогда,

Вот только скирды те былинные

Я вспоминаю иногда.

 

Проходит жизнь, как ей положено,

Лишь не узнать прямой ответ

На крик души моей встревоженной:

 – Так почему же брата нет?

 

Всё в мире нашем предсказуемо,

Но не дано нам понимать

Вопрос похожий на безумие:

 – Зачем же жить – раз умирать?

 

Не я один такой задумчивый

Страдаю в лучшем из миров.

Вот и приходится нам мучиться

И жить в надежде на добро.

 

Прости меня, село Весёловка,

Что так не вовремя взгрустнул,

Скажу по долгу и по совести –

Я искуплю свою вину.

 

Вот этим вот стихотворением

О давнем времени чудес.

И не сердись, ты без сомнения

Одно из самых лучших мест!

 

ВЕРБНОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ

Вход Господень в Иерусалим,

День по-настоящему весенний.

Здесь Христос предчувствием палим,

Начал путь на смерть и Воскресенье.

 

Рядом с ним апостолы его,

Чернь, калеки, жаждущие чуда,

И пока не знает ничего

О своём предательстве Иуда.

 

Лишь седмицу остаётся жить,

Путь Исуса загодя отмерян.

Словно равным ноги будет мыть

Братиям по помыслам и вере.

 

Чтоб потом его ученики

Понесли священные заветы.

Будут их дороги нелегки,

По ещё не верящему свету.

 

Колыханьем пальмовых ветвей

Начинался путь страстной недели

И погас и возродился свет,

На кресте, в распятом Божьем теле.

 

А пока на ближнем берегу

Наломаю вербы я пушистой.

Для Христа на праздник сберегу,

Он страдал во имя нашей жизни.

 

На божницу выставлю букет

К образу Спасителя Святого.

Что тысячелетьями воспет

И в миру восславлен будет снова.

 

Вход Господень в Иерусалим –

Вербное по-русски воскресенье.

Время благодарственных молитв.

За весну, за жизнь, и за спасенье.

 

ГОРЕЧЬ МАЯ

                                                                     Н.Герасимову

Жарки зацветали в логах Зимовья

Весёлым оранжевым цветом.

Но мимо лежала дорога моя

В угодьях алтайского лета.

 

Правей от деревни печалился крест,

Его называют поклонным.

Поставил его старожил этих мест,

Поэт сединой убелённый.

 

Что толку себя иль кого-то винить –

Нельзя от судьбы уберечься.

Он сына родного в тот день хоронил,

Ссутулив по-старчески плечи.

 

Огромного города траурный смог

Повис над погостом угрюмым.

С трудом представляю, как вынести смог

Мой друг свои горькие думы.

 

Когда-то и я через это прошёл,

Хоть жить не хотелось, но выжил.

И вот потому обнажённой душой

Я боль его страшную слышал.

 

Не дай никому вам такого пути,

Нарушить закон заведённый.

Привычней отцов на погосты нести,

Рыдая под марш похоронный.

 

Роились печальные мысли мои

На фоне цветущих предгорий,

Напрасно когда-то судьбу я молил,

Чтоб мимо проехало горе.

 

Довольно нелепо расписан наш путь,

Иль смысла понять мы не можем,

И жизни прошедшей всю правду и суть

Поймём, только годы итожа.

 

Поклонный печалится крест на горе,

Проносятся мимо машины.

Загадка кому и когда умереть

Нам множит на лицах морщины.

 

ЗЛАТО

Не скупясь на мое крыльцо

Начеканила осень злата.

Хоть и знаю, что это – сон,

А приятно побыть богатым.

 

Приходите, мои друзья!

Да и недруги, подходите.

Если нужно вам денег взять –

Не раздумывая, берите!

 

Безвозвратный даю кредит

В день великого листопада.

Пусть в карманах у вас звенит

Неожиданная награда.

 

Мы сегодня устроим пир

На коврах из опавших листьев.

Утоляя душевный пыл,

Допоздна будет встреча длиться.

 

Наливай нам, судьба, вино,

Жили мы и стареем вместе.

Вот и петь нам сейчас суждено

Наши добрые старые песни.

 

Ведь касаясь плечом плеча

За столом, где вино искрится,

Знаем: если с нуля начать,

То прошедшее повторится.

 

И пускай перевернут мир,

Где мы счастья сполна испили, –

Твердо веруем в этот миг,

Что хорошую жизнь прожили.

 

Просыпаюсь. В душе вина.

Просочилось сквозь пальцы злато.

Что ж, не стоило начинать,

Раз не жил никогда богато.

 

ИЗ БИОГРАФИИ

Я просто жил,

Писал свои стихи,

Да странные

Нездешние картины.

Невольнику

Желаний и стихий

Мне жизнь казалась

Бесконечно длинной.

Текла неспешно

Времени река.

Катились прочь

Отжившие эпохи.

Всевышнего

Всесильная рука

Вела по жизни

Нищих и убогих.

Я в той толпе

Был счастлив и любим,

Делился хлебом,

Водкой и удачей.

Казалось мне,

Что долг перед людьми,

Не знаю кем,

Но был уже оплачен.

Теперь видней

Просчёты юных лет,

И нету исключения

Из правил.

В один конец

Пожизненный билет,

Не выйти,

Не вернуться,

Не исправить.

Грехи Адама,

Дедов и отцов

Взвалили фарисеи

Нам на плечи.
Хоть мы уже

Придавлены свинцом

Своих грехов,

Которые не легче.

Я знаю: есть

Иное бытие,

Заглядывал за занавес

Однажды.

И по земле

Метание своё

Теперь считаю

Не таким уж важным.

Свершится суд,

Надежда на одно,

Что за любовь

Мне многое простится

И что душе уставшей

Суждено

Порхать в эфире

Райской

Белой птицей.

Но почему же

Слёзы на глазах

При мысли

О трагедии разлуки,

И к прошлому,

Зовущему назад,

О, Боже,

Я протягиваю руки?

Как мне постигнуть

Замысел Творца?

Души и тела

Связь и разделенье.

Закономерность

Смертного конца

И воскрешенье

В новом измеренье?

Я знаю, скажут:

– Ни к чему гадать,

Твои терзанья

Не прибавят века,

Но буду ли

Достоин я тогда

Носить спокойно

Званье Человека?

 

КУРИТСЯ БАТЮШКА БЕЛОК

Курится батюшка белок,

Знать завтра снова непогода.

А уезжал я на три года,

Но очень долгим вышел срок.

Двенадцать раз чернел бадан,

Цвели у снега горечавки.

Я приезжал домой не часто,

И вновь летел на Магадан,

Якутск, Тбилиси, Ленинград –

Был весь Союз моей тропою,

Теперь он стал моей судьбою,

И нет уже пути назад.

А в кедрачах горят костры,

И от рассвета до заката

О вечном думают Три брата,

Неразделимы и мудры.

Вода холодная несёт
Воспоминанья об ушедших,

Чего-то в жизни не нашедших,

А может быть нашедших всё.

Как много я им не успел

Сказать хорошего при встречах,

И за столом, обняв за плечи,

Как мало песен с ними спел.

Здесь в можжевеловой глуши,

Я с ними мысленно общаюсь,

Далёким прошлым очищаюсь,

Снимая ржавчину с души.

А где-то там шумит внизу

С чужим названием мой город

И хлеб его рабочий горек,

И тяжек крест, что здесь несут.

…Плывут, цепляясь, облака,

За обнажённые утёсы,

И остаются все вопросы,

Неразрешимые в веках.

Невозмутим и одинок

Немой истории свидетель

На суету тысячелетий

Взирает батюшка белок.

 

ЛАДОГА

Надо бы, надо бы

Побывать на Ладоге.

Встретиться в Креницах

В доме у сестрицы.

 

Катится, катится

Жизнь, пока не хватимся:

Годы пролетели,

Все мы поседели.

 

К старости, к старости

Копятся усталости,

Но расправив плечи,

Ждём с родными встречи.

 

Плещется, плещется

На просторах вечности

Озеро седое,

Нет ему покоя.

 

Встретимся, встретимся,

На Руси отметимся.

Окунёмся в воду

 При любой погоде.

 

Верую, верую –

В мире мы не первые,

Кто через границы

К Ладоге стремится.

 

Главное, главное –

Будет встреча славная.

Никому не сглазить

Родственные связи!

 

* * *

Луна по косогору укатилась

Огромным, золочёным колесом.

И вместе с ней в рассвете растворилось

Глазастое девчоночье лицо.

 

А где-то петухи кричали лихо

И первый луч посеребрил росу.

Я всё стоял над речкой Журавлихой

В осеннем зачарованном лесу.

 

Давным-давно твоих не слышно песен,

И непогода гонит листья вдаль,

А я живу, бываю хмур и весел,

С надеждою смотрю на поезда.

 

Ты далеко, но сквозь туман и ветер

Я вижу взгляд в ночи и в свете дня,

Как хорошо, что есть глаза на свете,

Которые так смотрят на меня.

 

ЛЫЖНЯ

Всю осень лыжи мастерил

Старик, мечтая об охоте,

И тихо годы костерил,

Что стали тормозом в работе.

 

Пускай болел сустав в плече,

Но дело двигалось к успеху,

И отзывались в пихтаче

Его удары звонким эхом.

 

Он влажный камус натянул

На тополиную основу,

Концы меж кольями загнул,

Чтобы не выпрямились снова.

 

Из сыромятного ремня

Две юксы вырезал удобных.

И ждал назначенного дня,

Когда в тайгу уйдет надолго.

 

Там соболя и колонки

Следов навили на опушках,

Таятся зайцы-беляки,

Насторожив большие уши.

 

С мечтой залез к себе на печь,

На полушубке растянулся…

Но вот какая вышла вещь –

Он утром взял и не проснулся.

 

Метель плакучая мела,

Когда его похоронили,

А лыжи спрятали в чулан,

Где все ненужное хранили.

 

…Бежали годы, вырос внук,

Похожий выправкой на деда.

И вот однажды сердца стук

Повел его зимой по следу.

 

Сказалась кровь сибиряка,

Не для забавы, а чтоб выжить

В давно ушедшие века

Вставали пращуры на лыжи.

 

Его кержацкая душа

Звала на встречу с Беловодьем.

И он, забыв про все, бежал

Среди охотничьих угодий.

 

А лыжи дедовы несли

Сквозь расстояние и время,

И где-то там, в седой дали

Светился храм среди деревни.

 

Как хорошо, когда мечта

Ведет нас в горние высоты,

Где ясный свет и чистота,

И бездна места для полета.

 

Там, где схождение времен –

Пересеченье сна и яви,

И в душу нам со всех сторон

Свет очищающий сияет.

 

Наверно очень уж важна

Тысячелетняя наука,

Раз в небо тянется лыжня,

Где будет встреча деда с внуком.

 

Минуют тысячи годов,

Но все останется, как прежде.

И по следам своих дедов

Спешат потомки за надеждой.

 

ЛЮБОВЬ И ПАМЯТЬ

 Двадцать лет черёмухе

Над могилой батиной.

На погосте ширится

Круг его друзей.

И лежит он рядышком

 С боевыми братьями

Под землёй пуховою

Родины своей.

 

 Заметают зимами

Аж до красных звёздочек

Обелиски скромные

Белые снега,

Слышится мелодия

На студёном воздухе

Про землянку тесную

В шаге от врага.

 

Как мне часто грезится

Песня та окопная –

Самовластью времени

Связи не прервать,

Там отцы поющие

Чокаются стопками…

Мы мужали в юности

Под её слова.

 

Отшумят апрельские

Снегопады с ливнями

И наступит всё-таки

В городе весна.
Ослепит черёмуха

Локонами дивными

День, когда Победою

Кончилась война.

 

Мы придём на кладбище

В годовщину славную

К тем, кого давно уже

Рядом с нами нет,

И на тризну Светлую

Приведём им правнуков,

Осознав, что празднику

Семь десятков лет.

 

Что ж, пускай не каждому

Поровну отмеряно

Орденов и почестей,

Благодарных слов.

Все потом сравняются

Перед ликом времени,

Остаются в вечности

Память да любовь.

 

 НАВАЖДЕНИЕ

Известно обманчиво счастье,

Но наша ли в этом вина?

Что делать, судьба нам встречаться

В пришедших из прошлого снах.

Я глажу атласное тело,

Целую медовую грудь,

Не чуя, что все пролетело,

Что краток оставшийся путь.

Войдите в мое положенье,

Я грезами нынче живу.

Вы дарите мне наслажденье,

Что нам не познать наяву.

От ласк неземных просыпаясь,

Глаза открываю на миг,

Но в сладкий туман возвращаюсь,

Взглянув на нерадостный мир.

И вновь умираю в блаженстве,

Вкушая нектар ваших губ,

Никто из встречавшихся женщин

Мне не был так близок и люб.

Мы с вами взлетим в поднебесье,

К мерцающим звездным огням.

Со стоном, похожим на песню,

Вы бросите в небе меня.

Печально прощанье со сказкой,

Когда наступает рассвет.

На простыни белой напрасно

Ласкаю исчезнувший след.

Кончаются сны пробужденьем,

Холодной вокруг пустотой,

Но в сердце не гаснет виденье

О встрече с заветной мечтой.

За то, что открылся, простите,

Ведь этот мой сон невесом.

Молю вас, опять приходите,

Наполните счастьем мой сон.

 

ДАЛЬ

От Ульбы и до Волхова

Яро цвёл Иван-чай.

 Эх, дороженька долгая,

 Стоит только начать.

 

 Перелески да ельники,

 Пихтачи, березняк.

 Не одни понедельники,

Есть в судьбе у меня.

 

Я смотрел на бегущие,

 В синеве облака,

 О, Земля Всемогущая,

 Как же ты велика!

 

 Всюду реки с озёрами,

 И вода в них тиха,

 Ярко-алыми зорями

 Горизонт полыхал.

 

 От вагонной идиллии

 На душе благодать.

 Эх, сторонка родимая,

 Ты мила мне всегда.

 

 А состав всё накручивал

 Километры пути.

 За Уральскими кручами

 Вновь равнинам цвести.

 

Матерь-Волга широкая

 Проплыла под мостом,

 Мчались утки забоками

 Средь таловых кустов.

 

 На приволжскую низменность

 Я, волнуясь, глядел,

 И открылась мне мизерность,

 Суеты наших дел.

 

 Перед далью великою

 Бесконечной страны,

 Пред её многоликостью,

 На просторах родных.

 

 От Ульбы и до Волхова

 Всюду цвёл Иван-чай,

 Поезд, алыми волнами

 Провожал и встречал.

 

Наконец в древнем городе

Я покинул вагон.

Здравствуй, Русь, непокорная

С самых давних времён.

 

Струги пращуров ладные

Плыли в этих краях.

Поклонюсь в Старой Ладоге,

Древней крепости я.

 

Помолюсь по традиции

Монастырским крестам

И святою водицею

Напитаю уста.

 

У шиповника колкого

Цвет девичьих румян.

Прошагаю от Волхова

На Олегов курган.

 

И с холма старорусского

На восток посмотрю,

Благодарными чувствами

Весь мой путь одарю.

 

Там Алтай – моя родина,

Где вершины в снегу.

Сотни верст мною пройдены

На родном берегу.

 

Скоро, горы туманные,

Вам бродягу встречать,

И кержацкою манною

На лугу привечать.

 

Утром вновь заколышется

Иван-чай за окном,

Над вагонными крышами

Вдруг пригрезится дом.

 

Манят пики священные,

Как в тумане маяк,

Мило нам возвращение

В дорогие края.

 

Эх, вы кедры кудрявые,

Где кедровки кричат.

Всюду запахи пряные

И цветёт Иван-чай.

 

ПОБЕГ

Все время нас смущает бес,

Будь ты бродяга иль отшельник.

Цепной кобель умчался в лес,

Сняв через голову ошейник.

Он счастлив был как никогда,

Вкушая прелести свободы.

И ощущал себя тогда

Владыкой мира и природы.

Пихтач весенний шиковал

Разнообразием расцветок,

А пес напористо бежал

Сквозь снег черемуховых веток.

Все было внове для него

Деревья, запахи и краски,

Лазурь небес над головой

И путь куда-то без указки.

А эйфория все несла

Собаку в сказочные дали,

Где жизнь прекрасна и светла,

Но где ее совсем не ждали.

Там нет посудины с едой

И будки теплой и уютной,

Не будет дедушка седой

Кормить дворнягу каждым утром.

Вот так кончаются мечты

И наступает отрезвленье.

Средь маеты и суеты

Прекрасны в жизни лишь мгновенья…

К чему хозяину тужить,

Он преспокойно улыбнется:

– Кто на цепи привычен жить,

Тот обязательно вернется!

В цель попадут его слова,

Когда с надеждой на прощенье

Собачья буйна голова

Покорно ляжет на ошейник.

И будет снова цепь греметь,

И лаем полниться округа.

Нам очень выгодно иметь

На цепь посаженного друга.

О, неприступная стена,

Надежд, привычек и пристрастий.

И неизбывная вина,

И вера в призрачное счастье.

 

СЛАДОСТЬ СОЛНЦА

Кружат пчёлы, чертят знаки

Утром, вылетев на свет,

Вьют восьмёрки и зигзаги

Над поставом в синеве.

И спешат трудяги яро,

Им минута дорога,

За пыльцою и нектаром

На цветущие луга.

Лето красно кормит зиму,

Ясно каждому из нас,

Потому необходимо

Поработать на запас.

Для семьи, для пчеловода,

Не жалеючи труда,

Заготовить много мёда,

Чтобы встретить холода.

В тёплом улье, да с хлебиной

Им морозы не страшны,

Можно жить зимою длинной,

Не горюя до весны.

 

А в избе тепло и чисто,

Скатерть новая бела,

Бородатый и плечистый

Встанет дед из-за стола.

Новый туес распечатав,

Под весёлые слова

Будет пасечник внучатам

Солнце в чаши разливать:

– Каждый хочет быть здоровым,

Ешьте вволю, ребятня,

Вспоминайте добрым словом

Звонких пчёлок и меня.

Слава «апис мелифере»,*

По латыни говоря,

Всё, что живо в атмосфере,

Богом создано не зря.

Мы не можем друг без друга,

По земле верша свой путь,

Существующего круга

Никому не разомкнуть.

Происходит не напрасно

Годовой круговорот,

Потому и жизнь прекрасна,

Оттого и сладок мёд!

 

И опять закружат пчёлы,

Лишь сойдут с травы снега,

Растревожит гул весёлый

Отдохнувшие луга.

От истоков и доныне

Продолжают свой полёт

Неустанные связные

Между небом и землёй.

-----------------------------------

*апис мелифера – пчела медоносная

 

ПЕСНЯ

Синий дым троецветок над альпийской поляной

И маральего корня литые шары…

Я вернулся сюда, словно гость долгожданный,

Из далёкой, как юность, незабвенной поры.

 

Как и прежде встречают те же кедры и скалы.

Вон черничник примял мой товарищ медведь.

Не подскажет никто, сколько жить мне осталось,

Но хотелось бы здесь свою песню допеть.

 

На суровой вершине, обойдя камнепады,

Восхожденье наверх, наконец, завершу.

Только здесь я пойму, как немного мне надо.

И, склонившись, прощенья у всех попрошу.

 

Синий дым троецветок над алтайским распадком,

Мир, как в детстве далёком, для счастья открыт.

Всё идёт по давно заведённым порядкам,

Продолжается круг самой древней на свете игры.

 

ПИХТАЧ

Кто-то грезит о дубравах,

Кто-то любит березняк.

И они, конечно правы,

Очень просто их понять.

 

Ну, а мне милей смолёный,

Словно выросший для мачт,

Остро в небо устремлённый

Малахитовый пихтач.

 

Ткнусь я в ласковые лапы,

Не счастливчик, не изгой,

На судьбу свою поплакать,

Чтоб вернуть себе покой.

 

Солнце тонкими лучами

Вдруг пробьётся сквозь хвою,

И исчезнут все печали,

Грудь терзавшие мою.

 

Загрохочет гулко дятел,

Юркнет в корни горностай,

То, что мило, то и свято,

И другим не может стать.

 

Возвышают косогоры,

Пихты прямо до небес,

Поднимите наши взоры –

Это наш алтайский лес.

 

И никто не будет спорить:

Из него людским трудом

Можно парусник построить

И срубить крестовый дом.

 

А ещё могу прибавить,

Безусловно, годен он,

Как целебный веник в баню

И венок для похорон.

 

От рожденья и до тризны,

В дни побед и неудач,

Как священный символ жизни,

Вечно зелен мой пихтач.

 

ТУМАН

Над Вологодчиной туман

Лежит тончайшим кружевом.

Идёт мужик, в руках баян,

Сыграть чего-то тужится.

 

Мне из вагонного окна

Видать вокруг до малости.

Здесь если стопка, то до дна,

Работа, до усталости.

 

Вон на перроне средь толпы

Внучат бабёнка встретила

И плача, матом нескупым

Приезд гостей отметила:

 

– Да растуды-т твою, туды! –

Неслись слова народные,

А после голосом грудным:

– Кровинки, мои родные!

 

Не закрывая старых уст

По северному окала

И от невыраженных чувств

Себя по ляжкам хлопала.

 

И боль, и счастье, что сказать,

Но всё родное, кровное...

Печатным пряником вокзал

В окне неспешно тронулся.

 

Опять за поездом плывут

Тумана клочья бледные,

Ложась на волглую траву,

На дали многоцветные.

 

Под синью русских этих мест

Легко и вольно дышится.

А из-под ситцевых небес,

Гармонь Рубцова слышится.

 

Покой и радость на душе,

И песня лебединая.

С тобою рай и в шалаше,

Страна моя любимая!

 

* * *

 Фасонил май цветами и листвой,

Порхали птахи, справив новоселье.

Был полон воздух страстью и весельем

И Божий мир сиял над головой.

Кричал кукуш, а юноша считал,

Довольный привалившим долголетьем,

О радости, что ждёт его на свете,

Он, птицей одураченный, мечтал.

До слёз слепили шапки снежников,

Буянили весенние потки…

Не знаем мы, как жизнь порой жестока,

Пока не превратимся в стариков.

 

* * *

Черемухи белые капли

Забрызгали хром пихтача.

Ну, как мне сейчас не поплакать

Над чистой купелью ключа?

О жизни промчавшейся быстро,

О близких, что рано ушли,

Но сквозь невеселые мысли,

Мелькнет мне Надежда вдали.

В весеннем лазоревом платье

Поманит вослед за собой.

И снова в шальные объятья

Я брошусь на встречу с судьбой.

Казалось бы, все уже в прошлом,

И не о чем больше мечтать.

Однако покажется просто

Все заново взять и начать.

Пускай это майские грезы,

Черемухи сладкий дурман

И, если подумать серьезно,

Конечно же, самообман.

Но снова я душу тревожу,

Мешая февральскому сну…

Неважно ведь, сколько ты прожил

Важнее, что веришь в весну.