Дмитрий ЕРМАКОВ. РОДНЫЕ СТРОКИ. О книге стихов Александра Логинова «Возвратите мне Родины свет золотой»

 

Дмитрий ЕРМАКОВ

РОДНЫЕ СТРОКИ

О книге стихов Александра Логинова «Возвратите мне Родины свет золотой»

 

…Я смотрю кадры уже исторической кинохроники – празднование очередного юбилея Фёдора Абрамова в его родной Верколе. Кажется, это 1995-й год. Вот Василий Белов говорит о своём друге и литературном собрате… А вот и Александр Логинов яростно читает своё стихотворение – об уходящей Родине… А Родина тогда, действительно, уходила из-под ног. Она, Родина, конечно, осталась, но в чём-то и бесконечно изменилась за прошедшие годы… И вот я держу в руках новую книгу стихов Александра Логинова – «Возвратите мне Родины свет золотой».

Открывается книга авторским предисловием – «Предвестие любви», которое, конечно, читать надо полностью (это всего лишь две странички), что и сделает читатель этой книги, а я здесь всё-таки приведу несколько строчек.

«Земля умеет любить и тварь бессловесную, и человека. Так было задумано Творцом <….> Сегодняшняя Россия, помнишь ли ты об этом? Откликаешься ли в ответной любви к своей земле, наречённой предками матушкой? Какая сила направляет тебя, заставляя поворачивать реки, затоплять города и веси, расщеплять атом?..». Вот какие вопросы предваряет своим предисловием автор книги. Но не случайно здесь же приводит он и слова Гоголя: «Вы ещё не любите Россию: вы умеете только печалиться да раздражаться слухами обо всём дурном, что в ней ни делается, в вас всё это производит только одну чёрствую досаду да уныние. Нет, это ещё не любовь…». И книга Александра Логинова это не только и не столько печаль и раздражение – это поэзия.

Поэтическое слово – это и есть предвестие любви.

Александр Логинов даёт замечательно определение поэзии: «Поэзия – это когда тьму, нависшую над нами, прорезает молния. И весь первобытный хаос раскалывается, и грохочущие глыбы его приходят в движение. Это ливень, а затем радуга, соединяющая людские сердца через небесное сияние…».

И как напутствие читателю (или даже самому себе – автору) слова, завершающие вступление и открывающие сборник:

«Сотвори сегодняшний день. Наполни его трудом, смыслом и любовью. И завтрашний день станет достойным продолжением твоей жизни. И ты вновь произнесёшь: «Хлеб наш насущный даждь нам днесь».

И я – читатель – вступаю в книгу Александра Логинова, укрепившись его напутствием.

 

В книгу, в основном, включены стихотворения, написанные за последнее десятилетие. Разбита книга на три части. Первая – «Мы люди-корабли». Открывает её (да и всю книгу) стихотворение «Опричники и скоморохи» (2019), уже своим названием дающее характеристику России, в которой «жить не так уж плохо – не каждого сбивают в лёт», в которой «власти пятерня» всё же бессильна над певчими душами, где «песен свитки золотые рождает русская звезда».

А следующие стихотворения отправляют к истоку песен самого Александра Логинова – к детству, вырастающему в жизнь:

Этот маленький Беринг,

Открыватель миров,

Скоро выйдет на берег

Разрывных моих снов…

                        («Он загадан чуть раньше», 2018) 

Помню, в детстве, как только ступлю за порог,

Золото солнышка течёт по вискам.

Засмотрюсь на небо: а где ж там Бог?

Поклонюсь в пояс ромашкам и василькам…

<…>

На вечернем крылечке, по осколкам собрав зарю,

Как младенца её на груди, возле сердца, прячу.

И всю ночь напролёт в суровую даль смотрю,

Перед словом заветным склоняя чело, плачу.

                                                    («Помню в детстве…»)

Кстати, я намеренно указываю год создания стихотворения, там, где он указан автором (и не указываю – где не указан). Ведь это тоже – авторский замысел – отсыл ко времени создания стихотворения, придающий и ещё дополнительные смыслы сказанному.

И далее стихи-биографии и «лирического героя», и автора, и страны, возвращающие:

… в пору сладких речей,

Когда меченный тайным клеймом

Искуситель манил

Всех нас в рай европейского сада…

А затем:

Из всех пушек ударил

По Родине капитализм.

И снегири – символ юности и свободы – «остались лежать на кровавом снегу». Но:

…вот-вот

Промахнут они алым крылом.

И, конечно, на Русь

Полетят заревыми полками,

И реку моей юности

Грозный взорвёт ледоход.

Я взойду на обрыв

И вдохну их морозное пламя,

Снегирей отправляя

В могучий свободный полёт.

                               («Снегири», 2012) 

Читая стихи Александра Логинова, невольно делаешь остановки… Чтобы переждать спазм в горле, успокоить сердце… Это читая. А как же он это писал?..

Издали доносится за раскатом раскат.

На мне серая шинелка, и грудь навыкат!

Это я, простой советский солдат,

Слушаю, как гремят поезда на стыках.

 

Рельсы улетают – все! – в коммунизм,

Он был где-то рядышком, не за горами…

А душа… душа-то – всё ввысь и ввысь!

И туда, туда – к бате и маме.

 

Они выстроили мне страну почти до небес

С горем пополам. И кровью тоже.

Выстрадали грамоту. Прошли ликбез.

Защитили Родину. Помяни их, Боже…

                                                («Северный соловушка»)

И вот – страшным символом, чёрной явью является на Русь «антрацитный паук»: 

…напрасно

Осенял я крестом эти долы и лес.

Бог воздал за бездарное время цветенья.

И теперь ни цветов, ни плодов, а с небес

Опускает паук паутину забвенья…

<…>

Запеклись мои губы. Глаза выжег зной.

И тростинка души в небеса прохрипела:

«Возвратите мне Родины свет золотой,

Отпустите на волю и Слово, и Дело!».

Но пока не остыл луч Христовой звезды

И живёт ещё память в моих хромосомах,

Соловьи, жаворонки, синицы, клесты –

Всё поющее, звонкое – снова и снова

Из корпускул безвременья, пепла тщеты

Восстаёт, разрывая паучьи тенета…

                                   («Антрацитный паук», 2012) 

«Разрывая паучьи тенета» живёт и пишет Александр Логинов. Хотя «тенета» эти крепки – они в стихах: «Наполовину пуст мой стакан», «Слова мертвы», «Разговор с другом», «Ночь накануне ядерной зимы»…

Остановлюсь на стихотворении «Дорога» (2019): 

Какая странная дорога

Ведёт через пустырь в леса…

Полуразваленные дроги,

На дрогах ржавая коса,

А чуть левее на пригорке

Останки крыльев ветряных… 

Дорога «странная», но и характерная для нашего времени. А мне вспомнилась другая поэтическая дорога: 

Всё облака над ней, всё облака…

В пыли веков мгновенны и незримы,

Идут по ней, как прежде, пилигримы,

И машет им прощальная рука…

 

То полусгнивший встретится овин,

То хуторок с позеленевшей крышей,

Где дремлет пыль и обитают мыши

Да нелюдимый филин – властелин…

Да, это «Старая дорога» Николая Рубцова. Явный (по-моему) отсыл к нему я уловил ещё в одном из предыдущих стихотворений:

Белая лошадь

Заржёт во тьме –

Чёрная ей

Ответит.

               («Наполовину пуст мой стакан»)

У Рубцова: «Лошадь белая в поле тёмном…».

И вот – две дороги. Та, на которой: 

Пониже, в русле пересохшем,

Расколотые жернова.

И там, где раньше были пожни, –

Седая мёртвая трава

И кукла с выдавленным глазом… – это Логинов.

  

То полусгнивший встретится овин,

То хуторок с позеленевшей крышей,

Где дремлет пыль и обитают мыши

Да нелюдимый филин – властелин… – это Рубцов.

Вроде бы схожие картины. Но у Рубцова – поэтическая старина, а у Логинова – уже смерть.

А ведь это одна и та же дорога! Та самая, по которой Рубцов нёс в своём чемоданчике куклу для дочки… И вот кукла – с выдавленным глазом на этой же дороге…

Рубцов выдыхает: «Здесь русский дух в веках произошёл», а Логинов, глядя по сторонам этой же дороги вопрошает: «За что был русский мир наказан?».

И всё же есть надежда и в стихотворении Александра Логинова, ибо: «…встал, просвеченный до звона, один как перст поклонный крест»… и «дикорастущий ужас» застыл. И над русской, над старой рубцовской, над вечной нашей дорогой плывут, как прежде, облака…  

И не случайно раздел о людях «с пробоиной в борту» («Мы люди-корабли», 2018), в котором есть такие страшные и страстные стихотворения как «Диктатор», «Русский исход», заканчивается всё-таки стихотворениями «Преображение» и «Музыка Рождества».

До тех пор, пока мы во Христе,

В нас струится кровь Его живая!

Воистину так!

 

Следующий раздел книги – «Ночное гадание». Открывается он стихотворением «А в детстве был я книгочей…». И многие, многие воскликнут: «И я тоже! И я «слова бессвязные шептал в обнимку с книжкой», бредил снегами Килиманджаро, мечтал поймать большую рыбу, а за окном была «во все края – Страна Советов…»».

И вот уже не хемингуэевская романтика, а небесный ледоход уносит баркас судьбы от отчих берегов («Небесный ледоход»). И вот уже становится судьбой Север: «Вот я, вот Север, вдаль и вширь – Отчизна» («Север», 2000 г.).

А вот и любовь, и позднее признание:

Я руку нежную твою

Сожму своей ладонью жёсткой.

Довольно слов, пустых и плоских

Молчи!

Я для тебя пою…

И здесь же просьба-мольба:

Имя моё в ночи

Выдохни, дорогая…

                    («Позднее признание в любви») 

И конечно, судьба поэта – слово. Слово, превращённое в мишень для острословов, опошленное, униженное… Живое. Единственное спасение – слово… («Слово»).

Так и живёт поэт, спасаясь словом (и Словом):

Всё учусь букву с буковкой

Не спеша сопрягать,

В тишине и без сутолоки

Смысл стиха постигать…

                      («Я живу в тихом городе»). 

И ещё:

Музыка. Лёгкий рой пчёл.

В сотах мёд. Солнце осеннее…

Помню, я запоем прочёл

«Жизнь Арсеньева»…

                      («Музыка. Лёгкий рой пчёл») 

Помню и я, как в двадцать с чем-то лет читал «Жизнь Арсеньева» и просил (кого?), чтобы это чтение, это счастье подольше не кончалось… Да, мы братья и по той литературе, которая стала нашим воздухом и словом…

 

Последний раздел книги – «Вид из осеннего окна»…

Неизбежная, но светлая грусть – осень природы, осень жизни…

Большое стихотворение «Осенний путь» вновь заставляет вспомнить Рубцова – все его осенние стихи, все его пути-дороги… Нет, не только рубцовские – русские, наши, логиновские пути-дороги:

Осенний путь – унылый, как морока.

Брезентового неба полотно.

И колея по вымершей дороге

Раскручивает дней веретено…

Всё знакомо. Всё в судьбе и в душе всякого, наверное, прожившего жизнь в России…

 

В небе звёздочка поздняя тлеет.

Вот очнулся я… Родина, где я?

Ночь глубокая… Родина спит.

Но, вот в стихотворении «Северный ноктюрн»:

…И Тот, кем этот мир основан,

Послал в ответ горящий луч,

И Богоявленное Слово

Прожгло свинцовый панцирь туч…

В этой части книги много посвящений: художнику Геннадию Кулишову, музыканту Борису Бершадскому, писателям: Владимиру Личутину, Александру Роскову, Инэль Яшиной, Ольге Корзовой… Все они, ушедшие и живые, рядом и слышат живое слово… И с этим словом поэта соглашаюсь и я – читатель:

Нет у нас, к счастью,

Других Отчизн.

Правда, Инэль Петровна?

                        («Год к закату. Калёный. Страшный», 2011.)

Нет смысла пересказывать книгу. Тем более – книгу стихов. И многие (большинство) стихотворений этого сборника остались за пределами моего отзыва. Скажу лишь ещё, что стихи Александра Логинова стали для меня близкими и родными. И думаю, что не только для меня.

А закончить свой отзыв я хочу стихотворением, которое мне просто очень понравилось:

Подходит осень, ждёт за копнами.

Скучна, сонлива стынь реки.

Но истово всю ночь под окнами

Горят мои черновики.

 

И, заколоченная досками,

Изба крестьянская молчит.

Пред ней рябины августовские –

И больше, в сущности, ничьи.

 

О, силы крестные, Господние!

Бессмысленные жернова –

Бумажки с бахромою огненной,

Скукожившиеся слова…

 

Нет, этот миг в строку не впишется,

А если впишется – сожжёт

Стихи и тех, кто в слове пыжится,

Перед самим собою лжёт.

 

Я только гость на этом пиршестве

Бурьяна, взявшего в полон

Усталый Русский Север нищенский,

Вцепившийся в полярный склон.

 

И потому уже не надобно

Над рукописями трястись,

Из вязких слов, подобно снадобью,

Выдавливать по капле жизнь.

 

Одно бесценно – мысль свободная!

Сижу, вжимая ночь в виски…

И до утра во мгле под окнами

Горят мои черновики…

И пусть подольше горят черновики Александра Логинова, чтобы появлялись его новые стихи и книги…