Александр СЕВАСТЬЯНОВ 
Александр СЕВАСТЬЯНОВ
ЕСЛИ ЗАВТРА ВОЙНА
Подводя итоги 2014 года
Ежегодное подведение итогов на этот раз – особенное. Мы стали свидетелями столь важных событий, что прошедший год заслужил, на мой взгляд, наименование Года Великого Перелома. Русская история в очередной раз круто повернулась, и нам надо быть готовыми к последствиям этих перемен.
Впервые за несколько десятков лет не окружающий мир определял повестку дня для России, а Россия поставила мир перед новой повесткой дня. Впервые мы не реагировали, предсказуемо и бессильно, на чужие инициативы, но и сами действовали, опережая внешние силы, и действовали неожиданно и точно, с давно, казалось бы, забытым тактическим блеском. Так было в марте в Крыму, так было в апреле в Славянске и в августе-сентябре в Донбассе.
Одновременно всем стало ясно, что долгие предшествующие годы не были потрачены впустую, ибо в России всё это время совершалась некая работа, не всегда заметная сторонним наблюдателям, которая, собственно, и позволила нам действовать с молниеносной точностью большого зверя, хозяина в своём лесу. Наша экономика, наши вооруженные силы вышли на определенный уровень – вот мы и позволили себе то, чего долгие годы позволить не могли (первым по времени, но не по значению, индикатором этого стала неожиданно успешная Олимпиада). Удивив весь мир, а больше всех, пожалуй, удивив и обнадежив самих себя.
Больше того, освобождение Крыма обозначило необратимость перемен, необходимость их усугубления. Как в политике, так и в экономике. Русская национальная антилиберальная революция, начало которой я отметил ещё в январе 2012 года, не только не заглохла, но и вышла на новый виток, меняя многие прежние правила игры.
Итак, главное событие года, сдвинувшее с места силы мирового уровня, заметно изменившее положение дел в ближайшем окружении России, а, главное, по-новому настроившее политику в самой наше стране, – это, конечно, восстановление исторической справедливости в отношении Крыма. Восторженная реакция практически всего нашего народа на это событие была подобна радостно и свободно разжавшейся пружине. Нас десятилетиями всё скручивали и скручивали в бараний рог, а мы вдруг раскрутились! Да ещё с таким блеском, быстро и бескровно! Да ещё в самую заветную сторону. Ведь каждый русский человек всем свои нутром всегда понимал, что все международные договоренности о российско-украинской границе – это бессовестный обман нашего народа, и что Россия без Крыма – не Россия!
И вот долгожданное воссоединение состоялось. Этот факт нельзя объяснить ни потребностями экономики (пока что мы только нажили большие сложности), ни амбициями властей, лично Путина. Перед нами феномен из области именно и только этнополитики: разделенный русский народ проявил волю к воссоединению и выразил её в едином порыве, охватившем всех – от русской молодежи в Крыму до президента Путина. Напомнив мысль Бисмарка о том, что русский народ подобен ртути: если раздробить его на тысячу кусочков, эти кусочки будут стремиться друг к другу до тех пор, пока вновь не сольются в единое целое.
Но значение свершившегося не только в этом. Россия перестала быть послушной Вашингтону. Русский медведь сломал-таки решетку и выломился из клетки. И сейчас главный вопрос: удастся ли Западу его туда вновь загнать?
Всех волнует сегодня одно: чем обернется для нас в конечном итоге воссоединение с Крымом? Взлетом или падением?
Заявка России на полный суверенитет прозвучала. Состоится ли она? Пока что ясно только то, что отдаленные последствия сделанного в 2014 шага ожидаются на всю обозримую перспективу. Поговорим об этом.
Vis pacem – para bellum
Каких изменений можно и нужно ждать в нашей макрополитической жизни?
Российские дипломаты и политики много раз предавали русского солдата, продавали купленную его кровью победу, обесценивая её. Так было по окончании Семилетней войны, когда мы за пустые речи о вечной дружбе с Фридрихом Прусским отдали огромные завоевания, добытые беспримерным ратным трудом и подвигом. Так, выкупив своей кровью и обустроив посленаполеоновскую Европу, мы почти ничего не добыли для себя на Венском конгрессе. Так было и в ходе Балканских войн, когда блистательные победы Скобелева оказались бездарно промотаны на Берлинском конгрессе. Так было в Японскую войну, когда дипломатия Витте позволила японцам уйти от неизбежного разгрома в непосильной для островной страны затяжной войне...
Памятен нам и недавний опыт, когда каждое успешное наступление русских солдат в Чечне вдруг останавливалось окриком из Кремля…
Объясняется это, с моей точки зрения, обилием нерусских людей в российских высших политико-дипломатических сферах, в отличие от солдатских масс. Иногда на самом верху. Будь то голштинец Петр Третий, преклонявшийся перед Фридрихом, будь то Нессельроде, интриговавший в Вене, будь то Витте…
Всё это вспоминается сейчас, когда полуармянин Сергей Лавров и получеченец-полуеврей Владислав Сурков формулируют от лица России повестку дня в отношении Украины и Новороссии. На мой взгляд, мы имеем здесь дело либо с затянувшимся и бездарным блефом, либо с вполне откровенным национальным предательством. Впечатление складывается такое, что стараниями этих деятелей Россия пытается договориться с Западом: мол, бог с ней, с Новороссией, оставьте её себе, а нас за это оставьте с Крымом. Жалкий бред провинившегося школьника, а не позиция представителя великой державы.
Вместе с тем, можно быть уверенным твердо: добровольно Крым возвращен Украине уже никогда не будет. Не может быть. Это, помимо всего прочего, диктуется его военно-стратегическим значением. И дело не только в городе русской славы Севастополе, который отдать снова пришлось бы уже полностью и насовсем. Контролируя Крым, мы контролируем всё Черное море и ещё много чего на суше, на воде, в воздухе и в космосе. Понятно, что в здравом уме никакое путинское или послепутинское правительство этим поступиться не сможет. Как не поступилось бы и украинское правительство, если бы держало там хоть какую-то стратегически значимую военную структуру.
Однако чем дальше, тем яснее всем будет становиться то, о чем я написал ещё год назад: Крым без Новороссии – это чемодан без ручки. Пользоваться им трудно, неудобно, проблемно. И время тут работает не за, а против нас, ибо проблемы будут решаться лишь частично, а в целом нарастать и усложняться. Из них главные: снабжение водой, электричеством, энергоресурсами и транспортное сообщение с материковой Россией. Авантюрность идеи моста через Керченский пролив уже стала ясна таким серьезным участникам проекта, как Геннадий Тимченко, отказавшийся от участия (дружба дружбой, а табачок врозь). А без моста или туннеля проблемы Крыма останутся нерешенными навсегда.
Без присовокупления к Крыму Херсонской (вода, электроэнергия, энергоснабжение), Запорожской, Донецкой, Луганской и Харьковской (железнодорожное и иное сообщение с Россией) областей о нормальной жизнедеятельности Крыма говорить не приходится. Но понятно, что если наша жизненно важнейшая задача в том, чтобы контроль над этими областями перешел к России, то как при этом обойти Днепропетровскую, Николаевскую и Одесскую области? Это всё единый экономический и политический кусок пирога, который так же нелепо пытаться заглотить выборочно, как нелепо и жестоко рубить по звеньям хвост щенку, чей хвост всё равно должен быть обрублен целиком. Тем более, что Николаев – это город, служащий главным судостроительным и судоремонтным заводом для всего Чёрного моря, а Одесса не только крупнейший порт, но и звено, через которое к России примыкает Приднестровье. А оно-то уже давно определилось как часть России и подало соответствующую заявку в российские инстанции.
Вся эта территория, все названные мной области – от Харькова до Тирасполя – в совокупности и есть Новороссия. Альтернативы полному присоединению Новороссии к России у нас, у русских, никакой нет и быть не может. Мы на эту тему исписали горы бумаги, выпустили соответствующую карту и т.д. Поэтому для всех мыслящих по-русски, чувствующих по-русски воссоединение с Крымом – это только первый шаг. Новороссия – второй, хоть и не последний. Возвращение её под юрисдикцию России есть не что иное как естественное развитие темы разделенного русского народа и его права на воссоединение.
Оставить себе Крым – и при этом оставить Новороссию Украине?! Такую постановку вопроса иначе как идиотской или шизофренической назвать никак нельзя. Между тем именно так она звучит из уст министра иностранных дел Сергея Лаврова, именно к этому клонят всё дело Сурков и его эмиссары в Донбассе. Никакие либералы-западники, никакая непримиримая оппозиция типа Немцова-Каспарова-Лимонова с присными не нанесли имиджу Путина такого ущерба как эти две его опорные фигуры: Лавров и Сурков.
Но проблема-то в том, что даже если мы снова и снова публично откажемся от Донбасса и руками сурковских марионеток передушим русских и казачьих полевых командиров, основу донецкого и луганского народного ополчения, то Запад все равно нам мира не подарит. Ибо уже никогда не простит нам Крым – символ русского сопротивления, русского суверенитета.
Само собой, не простит нам его и Украина – самый верный на сегодня пёс Вашингтона, готовый по приказу из Белого Дома воевать с нами до последнего щирого укра. На мой взгляд, война с Украиной (или с Западом через войну с Украиной) совершенно неизбежна. Можно только пожалеть, что мы, сказав «А», не сказали сразу же «Б», и не сделали быстро и малой кровью то, что всё равно придется делать – но теперь куда дольше и куда большей кровью и трудами.
Так что снова вспоминается вечное: хочешь мира – готовь войну. Что Россия, собственно, уже и делает наглядно, ускоренно и усиленно. И это совершенно правильно.
Война и внутриполитический расклад
Стоящая на пороге война определяет настроения в российском обществе.
Противоречие между абсолютной необходимостью отвоевывания Новороссии у Украины (таков, как говорится, категорический императив) и столь же категорическим нежеланием влиятельной части нашей элиты этого делать – вот скрытая пружина главной интриги, что будет определять нашу внутреннюю политику в ближайшее время.
Но ведь джинна национализма, выпущенного русскою весною 2014 года из бутылки, обратно уже не запихнешь. То самое огромное большинство русской нации, которое возвело рейтинг президента Путина до 84 процентов в марте-апреле минувшего года, во все глаза следит за разрешением войны в Донбассе. С тревогой и надеждой патриоты ждут победоносной войны с Киевом и воссоединения с Новороссией, понимая, что как ни труден этот путь, но другого разрешения российско-украинская проблема не имеет. Ибо на самом деле это война за суверенитет России.
И тут встает главный вопрос. С кем ты, президент?
Он висит в воздухе, и каждый зритель ТВ ежедневно задает себе его вновь и вновь, видя страдания донецких мирных жителей и мужество ополченцев. Объяснять народу и оправдывать сдачу Новороссии (эту сдачу, оставление в составе Украины, Лавров уже озвучил публично) придется – хочешь-не-хочешь – самому президенту.
Да, несомненно, в марте 2014 года Путин был заодно с русским народом. А русский народ – заодно с Путиным. Мы это видели, мы это чувствовали. А что теперь?
Волей-неволей, но часть населения вынуждена рассуждать так: если у России нет сил, то незачем было брать Крым, всё равно придется отдавать, да ещё с ущербом и позором. А если силы есть, то почему не взяли Новороссию, пока это можно было сделать заодно по крымскому сценарию? И какого черта не берем её сейчас, как будто мы посторонние и нас эти дела не касаются?
Вызывает массу вопросов и странный режим благоприятствования, который Россия настойчиво предлагает Украине, всячески поддерживая её экономику. Как указывают некоторые аналитики: финансовая система, банковская система, рабочие места, торговый баланс, отопление, энергетика – всё это существует в Украине исключительно по доброй воле Путина.
Путин не понимает, что вскармливает врага? Вместо того чтобы растоптать, уничтожить полудохлую экономику Украины – нашего ближайшего по времени и месту потенциального военного (!) противника – Путин не дает ей сдохнуть до конца, как если бы надеялся снова втянуть её в российскую орбиту и в ЕврАзЭС. Спрашивается: насколько адекватны такие надежды? И где гарантии того, что наши подарки Украине не вернутся в виде бомб и ракет на наши головы?
Складывается впечатление, что Путин, вопреки очевидному обманывая себя и других, продолжает мечтать о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве с Украиной, совершенно не понимая тех процессов, что развернулись там в строгом соответствии с прописными истинами этнополитики. Как гимназистка, полагающая, что нежелательная беременность сама собою рассосется…
* * *
Путин сильно подставляется; иначе определить его позицию не могу. Всё названное сказывается на его рейтинге, который уже съехал с 84 до 70 процентов. Это всё равно очень высокая цифра, народ поддерживает президента. Но если у народа начнут быстро развиваться массовое разочарование и эффект обманутых ожиданий, тогда, как говорится, боже, храни короля. Поэтому уже сегодня наметился новый виток критики президента с обоих флангов российской оппозиции: патриотического и либерального.
Примером критики из патриотического лагеря служит Максим Калашников: «…вам нужны иные доказательства того, что Новороссию свертывают? В дураках остались те, кто отважно за неё сражался и поверил намекам Путина в марте 2014-го на присоединение Донбасса к РФ. Москва решила, что хватит с неё "политтехнологической" войны в Донбассе. Санкции Запада полностью достигли цели: в Кремле наложили в штаны и теперь ищут возможность с наименьшей оглаской демонтировать Новороссию. Заодно обезвредив опасных для себя добровольцев. Получается, что героическая оборона Новороссии, все кровопролитные бои за Саур-могилу, все жертвы мирного населения, все нынешний голод и нищета – всё впустую».
И Калашников с привычной решительностью резюмирует: «Верить Кремлю нельзя никогда и ни в чём. За что бы он ни взялся – всё кончается смердящими кучами». Во как!
Либеральная оппозиция, меж тем, эта пятая колонна Запада, напротив, несколько прикусила язычок. Очень точно обрисовал её положение косоглазый вития Леонид Гозман: «Больше всего меня волнует раскол в наших рядах… Линия фронта проходит через наши семьи и наши дома. Оно понятно. Раньше мы были против достаточно узкой и непопулярной группы бюрократов. И если уж народ и не был за нас – иллюзий относительно собственной популярности у нас давно нет, – то, по крайней мере, мы не были против него, и у нас с ним был общий враг – та самая группа бюрократов. Сейчас же власть впервые за много лет сделала то, что одобряет, пусть и сугубо ситуативно, ненадолго, большинство населения. И те, кто против этого, оказываются уже не против Кремля – против народа. А это сложно, да и страшно».
Страшно, да. Суд народа – для либералов смерти подобен. Поэтому несмотря на безоговорочную и мощную поддержку Запада, которому они столь же безоговорочно и беззаветно служат, либералы заметно сменили тон по отношению к Путину. Ни следа от той лающей наглости, которой они захлебывались, когда им казалось, что президент вот-вот упадет с трона. Вместо прямой, подчас полупристойной, ругани в ход идут «тонкие» научные аргументы, смысл которых, однако, всё тот же: замаскированная русофобия. Основной ход: противопоставить национальным русским интересам – экономические интересы населения вообще. По принципу: «что хорошо для русских – плохо для России». Попутно, конечно, пропагандируется позиция Запада под видом общественного мнения «цивилизованного сообщества». Ну и, конечно, торгово-ростовщическая порода людей, щедро представленная в либеральном контингенте, неустанно муссирует близкий ей вопрос цены: чем-де придется заплатить за Крым, не слишком ли дорого платим? Не понимая, что за Крым, как за Победу в 1945 году, можно платить любую цену, ибо оно того стоит…
Но смирение нашей пятой колонны напускное, показное. Либералы, конечно, тоже ждут войны. Но вовсе не ради победы России. А чтобы всей силой ударить нам в спину, воззвав, по примеру большевиков, к «поражению своего правительства в империалистической войне». И вновь попытаться захватить власть в стране, аккумулировав для этого силы как Запада, так и отечественных пацифистов. Нет никаких сомнений, что так будет.
Путин делает роковую ошибку, упорно не отдавая либералов на суд народа. Он делает это, опасаясь остаться с патриотами лицом к лицу наедине, опасаясь сдвинуться из центра и стать крайним в политическом спектре России.
Он рискует, как рисковал царь Николай, не посмевший в своё время протянуть руку Союзу русского народа и додавить революционную заразу, следуя путём Столыпина. Царь тоже боялся стать крайним, не хотел портить имидж. Чем кончил Николай – известно. В такие времена, как наше, полумеры опасны, а недобитый враг – враг вдвойне.
Внешняя политика накануне войны
Резкие изменения, произошедшие в российской внешней политике ничего, кроме одобрения, у меня не вызывают. Они соответствуют, в общем и целом, изначальным требованиям русских националистов, сформулированным ещё при Ельцине или в первые годы правления Путина. Я сошлюсь на такие документы, как «Наказ президенту России. Что необходимо сделать в первую очередь» (2000), «Объединительная платформа нового русского движения» (ратифицирована в 2001 году большинством русских организаций), где говорилось, в частности:
«Россия должна перестать следовать в фарватере политики США, Запада и Израиля; наша внешнеполитическая ориентация – Китай, Корея (Северная либо объединенная), Индия, Иран, арабский мир, Латинская и Центральная Америка». В иных обращениях акцент делался также на сближении вообще с миром ислама…
Сегодня, спустя полтора десятилетия, мы видим, как данный поворот осуществляется неуклонно, шаг за шагом, но совершенно буквально! Недавние встречи президента Путина на высшем уровне в Китае и Турции, Иране и Индии, его многообещающий тур по Латинской Америке, его встречи в ходе саммита АТЭС, его последний визит в Узбекистан, визит министра обороны Шойгу в Пакистан подтверждают именно те изменения в нашей внешней политике, которых ждали, которых требовали, на которые надеялись патриотические силы России в течение многих лет.
Пусть этот разворот, к которому мы столько времени призывали, совершается Путиным в значительной степени вынужденно, против его закоренелых прозападных симпатий – какое нам дело? Снова и снова скажем: желающего судьба ведет, а нежелающего тащит. Слава Богу, Путин достаточно умен, чтобы слышать голос необходимости, и достаточно адекватен, чтобы следовать ему, а не своим эмоциям.
«Свет не сошелся клином на Западе», – с удовлетворением может отметить сегодня русский наблюдатель, ставя галочку в блокноте.
В той же «Объединительной платформе» наказывалось:
« – необходимо либо признать Приднестровскую республику, Абхазию и Южную Осетию как независимые государства, либо принять их в состав Российской Федерации на правах республик в составе РФ;
– Севастополь как база Черноморского флота должен целиком принадлежать России; соответствующие соглашения с Украиной должны быть пересмотрены».
Тут ставим еще одну галочку (лишь с Приднестровьем пока задержка, но этот вопрос намертво увязан с судьбой Новороссии, и решаться должен совокупно).
Итак, в главном мы, русские националисты, обязаны, если не кривить душой, полностью поддержать внешнюю политику президента – политику России.
* * *
Наконец, есть ещё один важнейший момент, пусть он пока не обозначен в официальной повестке дня, но шахматная доска постсоветского пространства самой расстановкой фигур уже продиктовала свой императив: сознательный и окончательный отказ от имперской парадигмы и разворот к Русскому национальному государству. Как бы ни хотелось иного Путину – неоимперцу и «собирателю земель».
Победа украинской национальной революции в Киеве, окончившаяся свержением относительно пророссийского правительства Януковича, подвела черту под имперской историей России и не оставила другого выбора уже до конца времен. На всю обозримую перспективу мы получили на своих юго-западных границах радикально и онтологически русофобское государство, которое может измениться в размерах и потенциале, военном и экономическом, но не может изменить свою антирусскую суть.
Изменения, вызванные трансформацией Украины, будут нарастать во всём ближнем зарубежье, будут прорастать и в самой России. Нам никогда уже не стать прежними, наш статус «старшего брата», боюсь, не примут уже ни Белоруссия, ни Казахстан, отношения с которыми нам придётся выстраивать заново.
Впрочем, тут всё не очень просто и однозначно. С одной стороны, к нам льнут и тянутся среднеазиатские республики, политический класс которых вовсе не жаждет стать частью нового халифата (недавний визит Путина в наименее пророссийский Узбекистан это подтвердил). Но присоединять эти земли, лишаясь естественного буфера со странами воинствующего ислама, для нас смерти подобно.
С другой стороны, нашими разборками с Украиной весьма серьезно напуган Назарбаев, который не хочет поглощения своего Казахстана Россией, но прекрасно понимает, чьё мясо съела казахская кошка. Историческая справедливость требует раздела Казахстана точно так же, как и Украины. И Назарбаев, человек весьма умный, предпочитает политически безоговорочно лечь под Путина в рамках ЕврАзЭС, чтобы избежать украинского варианта и сохранить целостность страны (шесть миллионов казахов, если что, не долго продержатся в своих степях). Но на слияние вряд ли пойдёт, дорожа суверенитетом и боясь выращенных им же самим оголтелых казахских националистов.
С третьей стороны – Белоруссия, занявшая в лице батьки Лукашенко позицию хитроумную и прагматичную. На словах выражая поддержку независимой Украине (сигнализируя этим России: мол, не дождетесь), он, как и Назарбаев, привержен ЕврАзЭС, умело извлекая из нашей потребности в союзниках немалые дивиденды. Думаю, однако, что ни на каких условиях батька не пожертвует белорусским суверенитетом, который он готовит в наследство родному сыну. Сегодня можно только локти кусать, вспоминая упущенную ещё при Ельцине возможность реально объединить наши страны. Но и ждать в спину удара от Белоруссии в случае войны не приходится, поскольку Лукашенко не настолько наивен, чтобы надеяться на искреннюю дружбу с Западом. Если Запад «смирит» Россию, батьке первому не сдобровать.
Расписывать здесь враждебные чувства и намерения стран Балтии, Молдавии и Грузии я считаю излишним, тут нет ничего нового. И как обычно, завершить внешнеполитический обзор я считаю нужным, призвав к максимально близким, союзническим отношениям с ключевой страной на нашем Юге – Азербайджаном, если понадобится даже ценой союза с Арменией.
Таким образом, оставаясь по факту империей, то есть включая в себя разные этнические регионы, Россия вынуждена навсегда расстаться с мечтой о каком-либо своем тождестве с Российской империей династии Романовых или Советской империей. Восстановить ни одну из них уже не удастся.
Перед Россией сегодня стоит другая задача: как, сохранив большинство сегодняшних национальных республик, но воссоединившись при этом с большинством отрезанных от неё исконно русских земель, преобразовать квази-имперскую Российскую Федерацию в унитарное Русское национальное государство. Мы, русские националисты, обязаны способствовать этому по мере наших сил, ведь это наша кровная сверхзадача.
История подвела Россию к этому выбору со всей неотвратимостью.
Как говорят в таких случаях французы, бокал полон – следует его выпить.
Экономика накануне войны
Я не питаю особых иллюзий по поводу всё определяющего значения экономики в обществе. Мы много раз убеждались в том, что человечество не настолько разумно (или не настолько бесчеловечно), чтобы всегда руководствоваться соображениями пользы и выгоды. Тем не менее, кое-какие изменения в российской экономике последовали и ещё последуют вслед за теми решительными шагами, с анализа которых я начал статью.
Не случайно радикальные критики Путина, как либеральные, так и патриотические, типа Максима Калашникова, критикуют его, в основном, по линии экономики. «Желающего судьба ведет, а нежелающего тащит», – эта древняя латинская поговорка как нельзя тут кстати. Под давлением внешне- и внутриполитических обстоятельств Путину приходится сегодня предпринимать шаги, которых, он, может, и не желал бы, да приходится совершать. Они обнимаются одним словом: мобилизация.
В целом, по моим понятиям, это все шаги, идущие на пользу России. Я их перечислю.
Милитаризация экономики. Всегда и везде выступала локомотивом научно-технического развития. В разумных пределах, разумеется, пока не пришло время для лозунга «Пушки вместо масла», но этого нам пока не предлагают (военный бюджет на отметке 4,5 процента от бюджета страны, это вовсе немного).
Деофшоризация экономики, серьезная (это признают как либералы, так и коммунисты) борьба с коррупцией. Комментариев не требуется, необходимость очевидна. Если результата нельзя добиться в обход амнистии, значит вывод один: пусть будет амнистия.
Встречные санкции – давно чаемый путь к оздоровлению экономики.
Импортозамещение в самых широких пределах. Можно только приветствовать! Особенно в области продовольствия, но и не только. Россия – одна из немногих самодостаточных стран в мире и хорошо, что об этом, наконец, вспомнили.
Поощрение к активности малого и среднего бизнеса.
Переориентация во внешнеэкономических связях с Запада на Юг и Восток, на Латинскую Америку.
Расширение Таможенного союза и ЕврАзЭс.
Всё это хорошо. Не впадая в мелочный анализ, я заметил бы, что из важных пунктов не хватает, пожалуй, лишь одного: декриминализации общества и бизнеса. Страна, в которой преступных авторитетов публично хоронят как уважаемых членов общества, – это ненормальная страна, это бандократия. Преступник должен быть и чувствовать себя изгоем, подонком. Тот, кто живет по нормам воровского «закона», должен быть поставлен вне закона гражданского: за его жизнь, здоровье, имущество, права и свободы никто не должен отвечать.
* * *
Теперь о главном. Хотел бы остановиться на двух тезисах, которые в разных формулировках, разными словами, но выражаются с самых высоких трибун нашей страны. Прозвучали они и в ежегодном послании президента.
Это, во-первых, тезис «наша страна – осажденная крепость».
А во-вторых, тезис «опора на собственные силы».
Их сегодня предпочитают так вот прямо не формулировать, чтобы избежать нежелательных коннотаций то ли с Германией 1930-х, то ли с СССР, то ли с Северной Кореей. Но разве суть в коннотациях? Нет, она в том, что эти тезисы, во-первых, абсолютно адекватно отражают реальность, а во-вторых, они твердо и однозначно обозначают во все времена одно и то же: разворот политики и экономики в сторону создания национальноого государства. Не важно, немецкого, корейского или какого иного. Тезис «опоры на собственные силы» – это лакмусовая бумажка для опытного обществоведа, которая безошибочно показывает, что создание национального государства (в нашем случае русского) не за горами. Пусть с двадцатилетним опозданием, но Россия вступает на тот же путь, которым после распада Советского Союза пошли все другие бывшие братские республики.
Сказанного достаточно, чтобы сделать вывод: предвоенная ситуация заставляет Кремль форсированно принимать в экономике контрмеры, давным-давно назревшие и необходимые сами по себе. Без них нам не одолеть тот поворот, на который подвиглась Россия в масштабах мировой политики. От того, насколько эти меры будут решительны и эффективны, зависит исход войны за Новороссию и Крым, за полный суверенитет России.
Но есть и другой, не менее важный фактор, от которого зависит, будем мы победителями или побеждёнными в грядущих войнах. Это фактор нашего национального русского единства. В том числе единства народа и правящей элиты.
Путин и русские. Разминовение
Об отношении населения в целом к Путину говорят рейтинги.
Но рейтинги не отражают национальную составляющую опросов и не выражают того, что думает о Путине авангардная часть русского народа, представленная Русским движением. Пусть оное отчасти деградировало за последние три года, тем не менее его голос всё ещё различим и значим в хоре российского общественного мнения.
В целом взаимное положение президента Путина и Русского движения характеризуется одним словом: разминулись.
Тому есть ряд причин.
Во-первых, Путину как преемнику в наследство остались ненависть и презрение, которыми вполне заслуженно пользовался Ельцин, мгновенно превративший Советскую Россию в откровенно и резко антирусскую Российскую Федерацию. Поскольку никуда не исчезли такие характерные приметы этого ельцинского монстра, как:
– превалирование в СМИ и в политической элите нерусского элемента, следствием чего является игнорирование русских этнических проблем или принятие решений, идущих вразрез с правами и интересами русского народа;
– непрекращающаяся политика замещающей иммиграции, ведущая к разбавлению русского народа, падению его удельного веса в стране;
– фактическое неравноправие русского народа и других этносов, как коренных, так и пришлых, не в пользу русских, разумеется;
– откровенная русофобия господствующей в обществе либеральной прессы;
– жестокие и несправедливые преследования русских национал-патриотов, направленное во многом специально против них законодательство;
и т.д. (перечислять можно ещё и ещё).
Проведя фронтальную ревизию ельцинской внешней и внутренней политики, Путин практически не тронул сферу национальных отношений, оставил её такой, какой она сформировалась при Ельцине, Гайдаре, Тишкове и Паине, что, конечно же, категорически не устраивает мыслящую часть русского народа.
Во-вторых, Путину приходится нести ответственность за откровенно русофобскую внутреннюю политику уже постельцинской России, вдохновителем которой многие годы был Владислав Сурков, недавно вновь вернувшийся на российский Олимп, с которого было слетел в 2012 году. На счету этого деятеля, открыто провозгласившего русский национализм главным врагом Кремля:
– ожесточенное противодействие любым попыткам русских людей обрести правовую субъектность;
– всемерное ужесточение законодательства, направленного на подавление Русского движения, свыше двух тысяч русских активистов томится по тюрьмам и лагерям;
– кадровая политика, несовместимая с интересами русского народа;
– фактический запрет на регистрацию организаций, полномочно представляющих русский народ: национально-культурных автономий, партий;
– интриги и разводки, направленные на раздробление, дискредитацию и уничтожение Русского движения
и т.д., и т.п. (перечислять можно ещё и ещё).
Особенно русофобский характер российское законодательство и правоприменительная практика приняли при президенте Медведеве, но и с Путина сложить за это ответственность нельзя. Медведев уже давно не президент, Сурков вылетел с Олимпа, но потом вернулся, а государственная русофобия как была, так и осталась, никуда не делась, доходя до маразма и абсурда в конкретных судилищах (см. мою статью «Новая инквизиция» и мн. др.). И не замечать этого нельзя.
В-третьих, расправа Путина с наиболее одиозными еврейскими олигархами, захватившими власть при Ельцине и методично ведшими дело к полному разграблению и уничтожению России (эту расправу русские, разумеется, приветствуют), была осуществлена им за счёт сговора с ещё более могущественными силами еврейского капитала, группирующимися вокруг клана Ротшильдов (см. об этом обстоятельную статью Константина Душенова «Еврейская ОПГ и одинокий Путин»). Ставленником этих сил в России («смотрящим») является главраввин хасид Берл Лазар, не скрывающий близких отношений с Путиным и пользующийся явной благосклонностью российского президента. Этот факт вызывает яростную реакцию русских радикалов, желающих, как всегда, всего и сразу. Концепция «выбор меньшего зла» недоступна их уму. Правду сказать, определить, где находится пресловутое меньшее зло, всегда непросто, когда речь идет о евреях. Но данный союз, насколько мы можем судить, позволил Путину, по крайней мере, избавиться от режима «семибанкирщины» и взять курс на построение сильной единой России. Взятие Крыма – непосредственный результат его выбора, так что если мы признаем этот результат, то следует признать и выбор…
У этого выбора, однако, есть такие издержки, которые особенно раздражают интеллигентного русского человека. К примеру, насквозь лживый, но обязательный школьный курс т.н. «холокоста». Или открытие «Музея толерантности». И мн. др.
По мере того, как фигуры Березовского, Гусинского, Смоленского, Ходорковского, Невзлина и других уходят из сводок новостей в область воспоминаний, память об угрозе их всевластия гаснет, а раздражающая русский взор группа бородатых и пейсатых евреев в хасидских шляпах выходит из тени кулис на авансцену, заставляя клаку и галерку браться за тухлые яйца и гнилые помидоры. Часть этих продуктов неизбежно предназначена Путину, что поделать…
В-четвертых, есть обширный список всевозможных социальных неурядиц и требований, касающихся всего населения в целом, никак не относящихся к национальному вопросу. Тем не менее русские радикальные националисты, как правило, обращаются к этому списку, жупелируя им направо и налево, доказывая губительность режима для русского народа. Крайним выставляется при этом президент страны, понятное дело.
Вот, вкратце, причины, по которым в Русском движении антипутинские настроения имеют большую популярность. Особенно в его руководящей части, где практически все основные участники так или иначе побывали под репрессиями: Демушкин, Крылов, Белов, Боровиков, отец и сын Мироновы, Иванов-Сухаревский, Корчагин, Аратов и мн. др., а значит, имеют личные мотивы озлобления и мести. Единственный, кто побывав в МЛС из-за ст. 282 УК РФ, сохранил способность объективно судить о Путине – это Константин Душенов (респект ему), тут же сподобившийся в родной среде ярлыка «запутинца», продавшегося режиму.
Азарт антипутинской борьбы настолько захватил головку Русского движения, что привел её к непростительной стратегической ошибке, к союзу с системными либералами, лишенными Путиным власти и жаждущими реванша. Результат – краткосрочный и бесплодный расцвет в России «национал-оранжизма» (Белковский), а затем полный крах т.н. «снежной революции» 2011-2012 гг. – и тотальная дискредитация Русского движения в глазах как масс, так и истеблишмента.
Начатая тогда же Путиным антилиберальная национальная контрреволюция, кульминацией которой стала «русская весна» 2014 года, попросту задвинула Русское движение на обочину истории, превратила его в маргинальное явление. Потому что Кремль неожиданно выполнил целый ряд пунктов той программы, которую намечали в своих мечтах, но были не в силах выполнить мы. Вместо того, чтобы всемерно содействуя путинской контрреволюции, получить своё место в высоком политическом активе страны и свою долю в победе и добыче, ослепленное личными соображениями руководство Русского движения вздумало противодействовать Путину. Демонстративно встало не на ту сторону баррикад, поставило не на ту лошадь. В итоге оставив за собой лишь право на арию «О, жалкий жребий мой!..».
Понадобится большая работа над ошибками вплоть до публичной епитимии, чтобы нам, русским националистам, снова из маргиналов превратиться в мейнстрим, каким мы уже были в течение всех 2000-х годов.
Главная трудность в том, что заявку на эту роль уже подала сама власть.
Русский национализм – государственный бренд?
Еще в сентябре 2012 года я выступил с небольшим текстом «Путин и русские». Отмечая, что война между президентом и сислибами идет не на жизнь, а на смерть, я делал умозаключение:
«На кого он может опереться в этой открытой войне с либералами? На КПРФ? Они гнилая опора – это все понимают. На «нашенскую» молодежь? Смешно и говорить. За карьерные успехи не умирают. На смерть идут за идеалы, за идеи, – вот за что убивают, вот за что умирают.
Таких идей по большому счёту только две – социальная и национальная. Время социальной идеи прошло – коммунизм не вернуть. Время национальной идеи подходит, а это значит, что другой опоры, кроме националистов, у Путина нет и не будет.
Если Путин сегодня не начнет поддерживать разумных и конструктивных русских националистов, то завтра будет поздно. Я уверен в том, что подвижки в русскую сторону у Путина непременно будут, и они уже идут.
Не потому что он такой хороший или плохой, любит он нас или не любит, а потому что так диктует политическая ситуация».
В своей книге «Путин в русском поле» (М., Алгоритм, 2013) я писал коротко и ясно: «Если Путин спасет русских, то русские спасут Путина». Я отмечал сдвиги Путина в русскую сторону, выполнение им ряда существенных требований русской националистической платформы, начиная с уничтожения чеченских боевиков и еврейских олигархов. И тоже делился мечтами о неизбежном переходе Кремля под знамена русского национализма и о том, что мы, наконец, будем востребованы на государственном уровне.
Мои мечты не сбылись, увы, по вине обеих сторон. Но в чем-то действительность даже превзошла мои ожидания.
Русские националисты повели себя глупее некуда, встав на сторону сислибов против Путина и упустив исторический шанс сыграть по-взрослому в Большую Политику. А Путин и не подумал протянуть нам хотя бы мизинчик, не прислал в наш лагерь ни одного своего эмиссара, чтобы как-то договориться. Он выкинул неожиданный кульбит.
Да, как я и предполагал, он сделал единственно верную ставку: на русский национализм, но… без русских националистов. Он обратился с русской националистической программой непосредственно к русскому народу, через нашу голову, и получил (на первых порах) отличный результат.
Сделал он это неумело, топорно, с вопиющими идейными и стратегическими ошибками, но много ли в этом понимает простой народ, если грубые ошибки допускают и вполне почтенные ветераны Русского движения? Народ уловил главный импульс: Путин-де за нас, за русских. И встал за своего президента, а «болотные» пошли, куда их народ и послал. Равно либералы и националисты.
И что мы видим теперь? Мы видим, что знамя русского национализма рвут из рук друг у друга самые видные обитатели нашего политического Олимпа: Президент, Патриарх, министр культуры, чей политический вес заметно вырос.
Национализм становится государственным брендом, можно сказать без преувеличения.
Вот, отвечая на вопросы на Валдайском форуме 24 октября 2014 г., президент Путин вдруг заявил: «Самый большой националист в России – это я».
Shoking! На какое-то время СМИ онемели в оторопи. Однако слово – не воробей, вылетело – не поймаешь. Стало ясно, что с самой вершины властной пирамиды дан вполне определенный сигнал. Теперь в русском национализме начнут соревноваться губернаторы и мэры, министры и редакторы СМИ, за ними прочие чины…
Не успели мы оправиться от шока, как 11 ноября состоялся XVIII Всемирный Русский Народный Собор, на котором весьма многое из того, что в течение двадцати лет буквально с боями продвигали в общественное сознание русские националисты, произносилось вслух высшими иерархами и звучало в официальных документах Собора.
Патриарх Кирилл, являющийся, по некоторым опросам, второй по авторитетности фигурой в России после президента, – надо отдать ему должное – давно лично продвигал русскую тему. Особенно активно с 2012 года. Не за страх, а за совесть озабоченный задачей сплочения народа вокруг власти, он лучше многих понял ключевое значение русского вопроса. И зачастую смотрит здесь в самый корень.
Так, еще 06.11.2014 в Свято-Даниловом монастыре на заседании Бюро Президиума и Экспертного центра ВРНС Святейший обратился к собравшимся со вступительным словом:
«Год назад на XVII Всемирном русском народном соборе мы говорили о роли русского народа в становлении и развитии российской государственности… Эти темы были продолжены на Тюменском форуме ВРНС 21 июня 2014 года, где я имел возможность обозначить три тезиса:
единство русского народа;
единство между русским народом и Российским государством;
единство и взаимопонимание между русским народом и другими этносами и народностями нашей страны».
Положим, третий тезис, до сих пор в нашем официозе подменявший собой весь русский вопрос в целом, нам порядком намозолил глаза, но первые два нельзя не отнести к приоритетным.
И вот уже на самом Соборе прозвучало новое выступление Патриарха, который впервые так ясно и определенно высказался по русскому вопросу, что оно стало Центральным моментом Собора:
«Говоря о духовных скрепах нашего единства, мы не имеем права забывать, что главным творцом отечественной культуры является русский народ. При всей открытости нашей культуры, при всей разумной готовности принять в наши ряды человека любого происхождения, нам следует всегда помнить, что без существования русского народа и без Православия наша отечественная культура не могла появиться на свет и не имеет перспектив в будущем. На осознании этого факта должна строиться культурная политика государства, стремящегося к сохранению своего единства.
…Судьба русского народа, его благополучия, его целостность, зрелость его самосознания должны быть признаны ключевыми факторами в сохранении духовного и политического единства России. Пренебрегать этим сегодня – значит разрушать государство, закладывать под него мину замедленного действия.
Между тем, именно это происходило в сфере национальной политики в 1990-е годы, когда группой ученых и политиков постулировалось искусственное противопоставление “русского” и “российского”. В то время чиновники получали неафишируемые указания не использовать в публичных выступлениях и официальных документах слово “русский”, как якобы ослабляющее единство нации.
И сегодня, к сожалению, можно слышать заявления о том, что русский народ неоднороден, что его единство является фикцией, а также о существовании новых, не известных ранее наций, таких, к примеру, как “поморская”, “казачья” или “сибирская”.
За попытками исключить употребление слова “русский” просматриваются идеи, которые уже давно показали свою безжизненность на Западе, где все сильнее звучат голоса, призывающие отказаться от мультикультурализма и теории “плавильного котла”. Напротив, необходимо утверждать право народов и религиозных общин на свою идентичность. Таким правом, безусловно, обладает и русский народ, вокруг которого формируется российская нация, российская цивилизационная общность».
Разумеется, перед нами не программное выступление профессионального, записного русского националиста, который далеко не ограничился бы сказанным. Но прекрасно уже и то, что хотя бы некоторые наши заветные тезисы отчетливо и адекватно прозвучали из уст авторитетного политика, к голосу которого, безусловно, прислушивается мир, страна и наш президент.
Теперь можно надеяться, что ненавистная нам концепция «россиянства» не сегодня-завтра будет окончательно выброшена на свалку истории вместе с концепцией «мультикультурализма» и «политкорректности». А это уже немало!
Между тем, Собор не ограничился сказанным и принял важный документ: «Соборное слово XVIII Всемирного Русского Народного Собора», где критика идей мультикультурализма оказалась закреплена:
«Отсутствие возможностей для полноценного этнокультурного развития русских, табуирование самого слова “русский” в официальной риторике и государственном документообороте, неуместное противопоставление русской национальной и российской общегражданской идентичности привели к негативным последствиям.
Всемирный Русский Народный Собор призывает преодолеть допущенные ошибки и созидать российскую общегражданскую общность с учетом центральной, объединяющей роли русского народа, дать надлежащую оценку антинаучным попыткам поставить под сомнение его единство и целостность.
…Мы полагаем, что вопросы национального самочувствия русского народа имеют фундаментальное значение не только для исторически государствообразующего народа, но и для всех братских народов нашей многонациональной страны. Считаем полезным нормативное закрепление статуса русского народа как государствообразующего, памятуя, что вокруг него сформировалась вся семья народов России.
…Собор призывает всех, кто принадлежит к кругу лиц, ответственных за принятие важных государственных решений, согласиться с тем, что русский народ является важнейшим субъектом национальных отношений в России, и закрепить это понимание в законах и федеральных целевых программах».
Не скрою, я читаю эти строки со смешанным чувством, ведь церковники, что тут таить, ничтоже сумняшеся сняли их у нас с языка. Но для пользы дела – какие тут счеты?! Требование официально признать русских государствообразующим народом я считаю настолько фундаментальным, важным, что ради его воплощения готов на любое самоуничижение.
Но ещё до манифестации «самого большого националиста» и до русских тезисов Патриарха я имел удовольствие прочитать «Основы государственной культурной политики», представленные от Министерства культуры в Администрацию президента.
Документ поразил меня практически полным совпадением с моей собственной позицией – как в расстановке приоритетов, так и концептуально в целом. Кажется, впервые в жизни я оказался до такой степени солидарен с правительственной точкой зрения – обычно дистанцируясь от неё и находясь скорее в оппозиции. Скажу честно: я был окрылен.
Авторы документа открыто прокламируют отказ от «либерально-западнического» направления в обществознании, которое «рассматривает западный путь развития как идеальный, а все иные – как отклонения от единственно правильного пути». Они считают, что Россия должна рассматриваться как уникальная и самобытная цивилизация, не сводимая ни к Западу (Европе), ни к Востоку. Краткой формулировкой данной позиции является тезис: «Россия не Европа».
Это совершенно справедливо! Всей своей многолетней практикой как филолог, искусствовед и коллекционер я готов свидетельствовать в пользу сказанного, голову готов за то отдать на отсечение. Да, Россия не Европа. Но всё же хочется ещё конкретнее: на чем будем сращивать наше единство, на чем воспитывать поколения?
Авторы и на это дают верный ответ: «Место и авторитет российского государства в мире определяется не только его политическим весом и экономическими ресурсами, но и великой русской культурой, её духовным, интеллектуальным и инновационным потенциалом».
Ну вот, собственно, всё самое главное и сказано.
На этом месте позволю себе напомнить читателям, что в январе 2004 года на учредительной конференции Русского национально-освободительного движения (РНОД) был принят документ под названием «Программа-максимум и Программа-минимум РНОД». Пункт 6 Программы-минимум гласил: «Сохранение и укрепление этнического единства русского народа и всех исторических и культурно-языковых факторов, способствующих этому».
Можно констатировать: проект Министерства культуры исходит из совершенно верного понимания проблемы, предлагает соответствующие решения.
Но авторы пролили ещё и дополнительный бальзам на душу русских националистов: «Представляется целесообразным включить в разрабатываемый документ тезис об отказе от принципов мультикультурализма и толерантности. Сохранение единого культурного кода требует отказа от государственной поддержки культурных проектов, навязывающих чуждые обществу ценностные нормы». Браво! И даже добавить нечего.
Как видим, авторы «Основ» создали документ, целиком и полностью соответствующий одной из главных задач Русского движения.
Минкульт, Патриарх, Президент…
Какими словами подведем итог их таких дружных выступлений на русскую тему?
«Русская весна» – это не только Крым и Донбасс, верхушка айсберга. Это новая эпоха, которую мы выстрадали за долгие десятилетия поражений и отчаяния. Она пришла. Эта эпоха зрела исподволь, подготавливаемая незаметными усилиями миллионов людей, и она вызрела как «равнодействующая воль» народа. Сегодня она поднялась, как вода в половодье, охватила все слои русского общества снизу доверху и широко распахнула шлюзы русского национализма. Обратного хода не будет, он просто невозможен. Мы обязаны этим воспользоваться.
Новый националист и старые грабли
Политика – это игра вдолгую.
Понятно, что Путин не просто так молчал-молчал, а потом вдруг объявил себя националистом номер один. Он вообще, на мой взгляд, ничего не делает необдуманно, он хитроумен и любит всё рассчитать на много ходов вперед.
Пример? Пожалуйста: в своём ежегодном обращении к Федеральному Собранию в конце 2012 года Путин произнес слова, на которые я недавно наткнулся и был поражен их дальновидностью. Было сказано так: «За первые 12 лет нового века сделано немало. Огромный по важности этап восстановления и укрепления страны пройден. Сейчас наша задача – создать богатую и благополучную Россию. При этом хочу, чтобы все мы отчетливо понимали: ближайшие годы будут решающими и, может быть, даже переломными, и не только для нас, а практически для всего мира, который вступает в эпоху кардинальных перемен, а, может быть, даже и потрясений». Сегодня в этих пророческих словах легко распознать и предуготовление «русской весны», и предвиденье, предчувствие грядущей войны…
Легкие намеки насчет своей приверженности русскому делались Путиным и раньше, и отдача всегда была высока, так что сам по себе данный ход – проверенный. Вновь прибегнуть к нему пришлось по ряду причин, из которых главная – понимание неизбежности войны с Западом. Войны за независимость России, за её исконные права, в том числе на людей и территории, отрезанные несправедливыми границами.
Неизбежность войны всегда ставит ребром один вопрос: как сплотить население вокруг ведущей войну элиты?
Именно так этот вопрос встал в своё время и в начале 1930-х годов, когда Политбюро ЦК КПСС уверилось в неизбежности войны с Германией. Сталину и его окружению – людям очень неглупым, отнюдь не склонным к самообольщению – было ясно, что ни за мировую революцию и грядущий коммунизм, ни за «родную советскую власть» и колхозный социализм основная масса населения воевать и умирать не пойдет. И тогда, начиная с 1934 года, Сталин, Жданов, а за ними и все руководство страны резко сменили идеологию. Огульная, заушательская критика всего досоветского прошлого России была прекращена, а основная ставка, основной акцент легли, напротив, на славное прошлое и настоящее русского народа. Русскому национализму (под видом, официально, русского патриотизма) был дана зеленая улица. И война была выиграна.
То, чему мы только-только начали становиться свидетелями в путинской России, точь-в-точь напоминает мне ту далекую пору. В Кремле четко осознали: коль скоро придется воевать, то надо же понимать, что население России – а восемьдесят процентов (больше, чем в СССР) это русские – не пойдут на смерть ни за общечеловеческие или либерально-демократические ценности, ни за капиталистический строй и «родных» олигархов, ни за «дружбу народов» и «дорогих россиян». А пойдут за права и интересы русского народа, за его свободу и независимость, за его блага и святыни.
Вот и пошел теперь с самых высоких трибун соответствующий разговор.
Поворот в русскую сторону, на мой лично взгляд, Путин начал ещё на рубеже 2011-2012 гг., когда: 1) убрал со своих постов Сердюкова, Нургалиева, Суркова и Джохан Поллыеву; 2) поставил на космос и оборонку вице-премьером Дмитрия Рогозина, а главою Администрации президента – Сергея Иванова; 3) начал негласно очередной тур переговоров с Лукашенко о слиянии наших стран.
Дальше – больше: Путин утвердил лично телепередачу «Русский вопрос», русская тема широко прописалась в СМИ… ну, а кончилось всё «русской весной», воссоединением с Крымом, поддержкой Донбасса и национализацией элит.
При этом Путину, понятное дело, не хотелось, чтобы его не только путали, но даже просто соотносили с наличными русскими националистами. Которые: а) не только никогда ни в чем его не поддержали, но и ругательски ругали всё время и даже пытались скинуть в союзе с мерзкими либералами; б) пользуются дурной репутацией, особенно на Западе, благодаря многочисленным кампаниям, проводимым против них отечественными спецслужбами в союзе с теми же мерзкими либералами.
Нет, не для того Путин назвался националистом номер один, чтобы обниматься с Демушкиным или Севастьяновым. Хрен-то!
Путин остроумно избавился от этой проблемы. Он решил идти в русский национализм не «вместе с нами», а «вместо нас». Мол, нам грубьянов не надо, мы сами грубьяны, как говаривал Остап Бендер. По сути, власть затеяла создание альтернативного русского национализма а-ля Кремль.
Это большая ошибка. Не по плечу себе Путин дерево рубит. Ибо очень-очень скоро выяснится, и даже не в теоретических дискуссиях, а на практике, что никакого истинного русского национализма за душой у Путина и его кремлевских советников нет, не заготовлено, и взять его он может исключительно только у нас, его многолетних разработчиков и практикантов.
До сих пор публичные подходы Путина к национальной проблематике, будь то принципиальная предвыборная статья 23 января 2012 года по национальному вопросу, будь то утвержденная им 12 декабря 2012 года Стратегия государственной национальной политики (с критикой которой выступил даже Всемирный русский собор) и т.д. и т.п. – это никуда не годные документы, преисполненные грубейших этнополитических ошибок. Здесь не место их подробно разбирать, мне приходилось это делать своевременно (статья «Разминулись», передача о «Стратегии» по программе «Русский вопрос» и др.). Пока это всё сходило Путину с рук, поскольку народ таких текстов не читает. Но ещё парочка подобных заходов на русскую тему – и доверие президенту поколеблется, а рейтинг пойдет вниз. Уж коли назвался русским националистом – будь любезен соответствовать званию. Ноблесс оближ, как говорится.
Поймет ли он это? Пойдет ли, наконец, на диалог с нами? И как поведет себя Русское движение в этих условиях? Можно без преувеличения сказать, что от этого будет зависеть судьба России.
Война проверит всех
Рупор системных либералов Игорь Юргенс – человек прозорливый, умный. В интервью, данном ещё после думских выборов 2011 года журналистке Евгении Альбац (The New Times), он раскрыл свои самые заветные опасения насчет развития событий.
Чего же больше всего боялся Юргенс во дни «снежной революции»? Почему все свои надежды и усилия вкладывал в Медведева, рассчитывая подвигнуть его на второй президентский срок, а Путина задвинуть в чулан истории? Чем так уж не угодил ему Владимир Владимирович?
Что ж, Юргенс был здесь предельно откровенен: «Понимаете, самый мой кошмар – это вот повторение истории Николая II: с одной стороны, заигрывание с “Союзом русского народа”, от чего Витте его предостерегал, и второе, от чего тоже Витте его предостерегал: “Не лезь в войну крупную…”».
На вопрос журналистки «Вы хотите сказать, что силовики и Путин готовятся к войне?», Юргенс поправился: «Нет… Путин, безусловно, нет: он намного более аккуратный человек».
Спустя три года видно, что Юргенс переоценил «аккуратность» Путина, и его кошмар сбывается на наших глазах по полной программе.
Что мы могли бы ответить на опасения обер-либерала?
Сдвиг всей мировой ситуации к войне – это, конечно, «заслуга» не только и не столько Путина; это естественная реакция Запада на закономерное возвращение Россией себе былых позиций в мире: следствие нормального исторического процесса.
При этом понятно, что война не будет в полном смысле мировой, горячей, ядерной. Запад на такую войну пойти не может и от этого бесится и колбасится, как с полной ясностью продемонстрировала всем представительница США в ООН Саманта Пауэр, сорвавшаяся в слюнобрызжущий крик насчет ядерного шантажа с нашей стороны… Наш противник знает, что даже стерев Россию с лица Земли превентивной ядерной атакой, он не избежит удара возмездия «Мертвая рука», который, в свою очередь, сотрет Запад.
Этим определяется характер будущей войны: обычным, неядерным вооружением, на территории, скорее всего, Украины, с минимальным участием людских контингентов США и его сателлитов и максимальным использованием высокоточного дистанционного оружия. Изматывающая война на истощение ресурсов, человеческих и материальных, которая должна привести к такому ослаблению России, которое повлечет за собой её финансово-экономический и государственный крах с последующим распадом и разделом.
Альтернативой мог бы быть только наш блицкриг против Украины с принуждением её к миру и отделением Новороссии, поначалу в независимое государство, с последующим воссоединением с Россией. Но этот поворот истории мы уже, увы, проехали.
Понятно также, что в этих условиях альтернативой войне является вовсе не мир, как кому-то хотелось бы надеяться, а односторонняя и безоговорочная капитуляция России, «возвращение медведя в клетку», чего не дай-то Бог. Понимает это, конечно, и Путин…
Но вернемся к Юргенсу и не случайно помянутому им Витте. Инородец, женатый на еврейке и связанный с еврейскими банковскими кругами Европы и Америки, царский премьер-министр Витте был как раз тем самым человеком, который опутал Россию неоплатными долгами и сделал для неё неизбежным участие в Первой мировой войне на стороне кредиторов (Франции, в первую очередь). Так что «в войну крупную» Николай Второй «влез» с подачи именно Витте.
Но царь мог бы, безусловно, оказаться в числе победителей Первой мировой и разделить с ними торжество и трофеи, если бы не послушал Витте во втором вопросе и не разошелся с Союзом русского народа и другими проправительственными национал-патриотическими силами. Спасшие Россию и династию Романовых в революцию 1905-1907 гг., эти силы, оставленные царем, лишенные покровительства правительства и двора, не смогли повторить свой подвиг в 1917 году, и страна рухнула в ад.
Воистину, урок правителям России. Если примерять его, по примеру Юргенса, на наше время и место, то надо подытожить так: коль скоро война в той или иной форме неизбежна, Кремлю следует как можно скорее заключить самый тесный стратегический союз с русскими национал-патриотами во имя спасения России и грядущей Победы.
Обратное – разминовение или, не дай бог, конфронтация с Русским движением – чревато поражением в войне, за которым последует катастрофа, способная похоронить нашу страну и наш народ навсегда. Поэтому категорически недопустимы такие высказывания Путина, какие он время от времени себе позволяет, например: «Наиболее опасен и для общества, и для государства такой вид экстремизма, как национализм…» (выступление на заседании Совета Безопасности 20.11.2014). Нельзя же до такой степени противоречить самому себе, это уже шизофренией пахнет! Отношение к русским националистам нужно менять в корне: они больше не могут служить разменной монетой в расчетах между Кремлем и сислибами!
Итак, что делать Путину? Учиться, учиться и ещё раз учиться… национализму!
У кого? Ясное дело, у нас, хозяев дискурса[1].
* * *
А нам, русским националистам? Что делать нам?
Предвоенная ситуация настолько, на мой взгляд, серьезна, что предъявляет крайне жесткие требования не только к Путину и правительству, но и к Русскому движению, как бы маргинально оно сегодня ни выглядело. Перед ним открываются небывалые перспективы.
Рафинированную, выверенную русскую идею, пользуясь случаем, надо поднимать на щит и всемерно продвигать в массы. Но не в порыве бесплодной и опупело непримиримой конфронтации с «неумелым национализмом» Путина, а с мягкой настойчивостью наставника, старшего по званию.
Нужно понимать: русские националисты обязаны быть со своим народом. Они никогда и ни при каких обстоятельствах не имеют права идти против народа. Иначе они перестанут быть собой, попросту. А поскольку народ сегодня с Путиным…
Нет ничего глупее по нашим временам, чем уйти в непримиримую оппозицию: мол, и то не то, и это не это. «И не так селедок ловят, И не так борщи готовят, И не так мосты мостят, И не так детей растят». Так повести себя проще простого, позиция выгодная. Но народ не поймет такой неуместной «принципиальности» перед лицом военной угрозы.
Не меньшей ошибкой, однако, было бы влиться в стройные ряды ОНФ и прочих «запутинцев». Мы не для того четверть века служили идее, чтобы променять её на роль беспринципных подпевал по чужим, не нами писанным нотам. От того, что глава государства объявил себя ещё и главным националистом, с нас никто не снял ответственность за создание правильного Русского национального государства.
Я не буду здесь расписывать подробно, чем следовало бы заняться русским националистам, я сделаю это в другом месте.
Здесь только подчеркну три первые необходимости. Мы должны:
1. Перейти от непримиримой оппозиции – к конструктивной. Выступить с обращением к народу, с манифестом, разъясняющим, в чем и насколько мы поддерживаем сегодня Путина, а в чем нет, и почему;
2. Очиститься, отмыть русские знамена от налипшей грязи – как от болотной тины, так и от бандеровских кровавых слюней.
3. Начать работу по переформатированию Русского движения на основе новой платформы русской политической солидарности. С тем, чтобы в ближайшие годы провести «Русский марш миллиона». Который откроет нам путь к новому историческому бытию.
[1] Рекомендую с этой целью свой альбом (два диска) «Десять бесед о русском национализме». Спрашивать у автора.
Не всё....,но многое !!!