Олег КОЧЕТКОВ. МЫ ЕЩЁ СЕБЕ ДОРОГИ. Стихи

 

Олег КОЧЕТКОВ

МЫ ЕЩЁ СЕБЕ ДОРОГИ

 

ВЫЗОВ

Бимки нет уже пятое лето…

Был он преданным другом моим!

Не почуяла это планета,

Как он чуял всё – нюхом своим!

Как по всей мы Лосиноостровской

Помотались с ним вдоль-поперёк!

Каждый кустик он знал и пенёк,

Перед каждою ёлкой, берёзкой,

Останавливаясь на чуток…

Карим взглядом своим нанежнейшим

Он мне в самую душу смотрел!

По движеньям моим, по малейшим, –

Распознать настроенье умел!

Ах, какими мы были родными:

Ведь глядел же все годы и дни,

Беспокойно глазами своими –

Он в такие же точно – мои!

 

Ускользает какая-то тайна

От меня... На душе нелегко…

Он глядел так тревожно, печально –

Знать, была и она у него!

Знать была, но иная – собачья…

Но родная – такая же зрячая,

И кричу я религии всей:

«Верю, знаю – была, хоть убей!»…

 

* * *

                       Внучке Машеньке

Машенька, ангел Мария!

Вишенки – глазки твои –

Смотрят на дали родные,

Что в твоей детской крови

Нежно уже растворились,

Чтобы судьбой, навсегда,

Стать, что впервые родились

В эти глухие года…

Я на тебя уповаю,

Как на нательный свой крест.

Жертвенно благословляю –

Счастлив, едва не рыдаю –

В сердце своём, и окрест…

Помни бедового деда,

Что на земле гомонил

Ради словесного бреда.

Вот и тебе посвятил…

 

МГНОВЕНЬЯ

Ветка к яблоку красному тянется,

А оно устремляется вниз.

Через миг и его не останется –

Вот и весь переспевший анис.

И трава его негой покроет.

Ещё день, и оно загниёт.

Так всегда…Убиваться не стоит,

А особенно в яблочный год!

Нет бы, вовремя, в руки – корзину,

Да и бережно – весь в неё дар.

Коль удастся сберечь половину,

То и это – уже «солнцедар»!

То и это – хмельное забвенье,

И раздумья о днях прожитых –

На какое-то, может, мгновенье

До вот этих мгновений моих!

 

* * *

                         Памяти Юрия Кузнецова

Победитель. Бессменный герой,

Святый дух, соколиные веки.

Со своей «Золотою горой»

Ты теперь породнился навеки.

Кровный правнук бескрайних полей

И славянской тоскующей воли.

В занебесии твой Водолей

Точит слёзы от скорби и боли!

Твоё слово в миру, на свету,

Всё – во славу лишь Родины милой.

Всё – на травах, цветах, на ветру –

С удалою размашистой силой!

Твоё имя, как гордый завет

На земле нашей горькой, родимой,

Будет жить до скончания лет

Всею правдою несокрушимой!

Путь твой долог теперь и высок

В запределье бескрайнем далёком.

Невозможное слово – пророк,

Но ты был этим самым пророком!

 

* * *

Назовите его – Сталинград,

Этот город в степях Волго-Дона,

Да устройте всемирный парад

С торжеством колокольного звона!

Да с салютным сияньем огня

И с неслыханным песнопеньем,

Чтобы солнце от этого дня

Рассиялось по всем поколеньям!

Чтобы возликовала земля,

Как ещё не бывало от века:

От вершины священной Кремля

До последнего человека!

 

* * *

Он трубку раскуривал долго

В пустом кабинете своём.

Ещё не бурунилась Волга

Под адским фашистским огнём.

К столице крестатые монстры

Ползли, и по коже – мороз!

Тогда своё: «Братья и сёстры!» –

Молитвенно он произнёс.

Под красным торжественным флагом

Встречая священный тот год,

Он видел его над Рейхстагом –

Уверенно знал наперёд,

Что выпьет за русский народ!

 

* * *

Преклоняю свои я колени

Перед днём, что так сладко горчит:

Платье твоё из кримплена,

Всю тебя обтянувши, – кричит! –

Вызывающе так и упруго!

Ароматом зовёт и кружит!

В моём горле предательски-сухо,

И ладонь нестерпимо дрожит

На твоей невозможной ладони,

Под лопатками – колкий мороз!

Ты в пушистой душистой короне

Из своих занебесных волос!

Ты, конечно, не здешняя птица –

От каких-то дремучих корней…

Этот день уже не повторится,

Но продлится он в нас, аж светится!

Вечно будет мучительно сниться,

И чем далее, тем всё больней…

Но светлее, светлее, светлей!

 

* * *

Туман неподвижен в низине,

Роса на траве, словно град.

И дух невозможный – полыни,

Подошвы босые горят!

И воздух густой чуть клубится.

Душистый, бескрайний покой…

И мнится: здесь что-то случится

Над чуткой, недвижной рекой…

Какое-то в сердце томленье,

Мерцание в смутной душе,

Родное, на грани моленья…

Всего-то одно лишь мгновенье –

И нет тебя в мире уже…

 

ОДУВАНЧИК

Одуванчик дрожал невесомо,

Полный семени, ждал ветерка.

Но твоя наливная рука,

От которой такая истома

Исходила, к нему потянулась

И взяла его за стебелёк…

Брызнул млечный прилипчивый сок.

Семена подхватил ветерок

Твоих губ, ты поникший цветок

Уронила и мне улыбнулась,

И мне, грешному, сладко икнулось…

 

СТЕБЕЛЬ

Проблеск света в насупленном небе,

Полудрёмный озноб бытия.

Неприкаянный стынущий стебель

Дум восходит на круги своя.

Под порывистым ветром прозрений

Он всё ближе к родимой земле,

К вечной сути начальных явлений,

К тем, которые ныне во зле

Пребывают по воле имущей,

Посягнувшей во имя свое

На сегодняшнее и грядущее,

На его самоё бытие…

 

* * *

К небу взор поднимаем устало,

И всё чаще глядим себе под ноги.

И, наверное, это – немало:

Значит, мы-то ещё себе дороги!

Очень редко, вперяясь в пространство,

В необъятную высь, в бесконечность,

В неразгаданное постоянство,

В обнажённо-влекущую вечность, –

Тонко чувствуем мы притяжение

Самой алчущей малой частицей

К этой бездне влекущей – забвения,

В ней желаем вконец раствориться…

Каждым нервом в неведомом сбыться…