Алексей ДАЦКО. ХАРАКТЕРЫ. Ироническая поэзия

 

Алексей ДАЦКО

ХАРАКТЕРЫ

Ироническая поэзия

 

ВАСЯ

Вася – мыльнообтекаем;

не пойдёт он на конфликт

с шефом или негодяем,

соблюдая свой инстинкт.

 

Не возьмёшь его за жабры,

не ухватишь, не прижмёшь;

под защитой сильных – храбрый,

перед силою – как вошь.

 

Он владеет обстановкой,

против ветра не плюёт,

но не шуткой, а издёвкой

душу вам перевернёт!..

 

Пунктуален, чист на редкость,

исполнительный во всём,

хитрую проявит меткость –

и ужалит вас тишком:

 

он уколет под сурдинку

прямо в рану, прячась в тень,

и станцует сам лезгинку,

кайф ловя потом весь день!..

 

Будут бить того, кто правый,

слабого держать на дне –

Вася, не гонясь за славой,

скромно встанет в стороне!..

 

И тому, кто больше, крепче,

на того, кто стал «гнилой»,

донесёт он и нашепчет,

сдаст по полной, с головой!..

 

Он не борется с системой –

он по правилам её

так играет, что проблемы

будут только для неё!..

 

По наружности не гадок,

«верит» в Бога Самого…

Что же у людей осадок

остаётся от него? 

 

СТАС

Стас нахрапист и арапист,

знает правду для себя,

действуя без отлагательств

в духе нынешнего дня.

 

Стас печётся о здоровье,

ляжет в девять, встанет в пять,

мускулы свои воловьи

не забыв поупражнять;

 

языкастый и рукастый,

в тонусе, самолюбив,

не лобастый, но зубастый –

в пище очень прихотлив.

 

(С детства не был лоботрясом,

всё у печки колдовал –

и с капустою и мясом

свой вареник уплетал!..)

 

Стас везде порядок ценит –

в доме, в офисе, в мозгах,

и себе он не изменит

ни в низах, ни на верхах;

 

энергичен: как из лейки,

из него дух бодрый бьёт,

но за лишние копейки

истерично спор начнёт!..

 

Коль засела в нём обида –

в нужный срок её вернёт;

что касается «либидо» –

у него не упадёт!..

 

Жизни Стас не усложняет,

не включает дурака,

слабого не уважает,

уважает – мужика!

 

ТОЛЯ

Коренастый, сероглазый,

не задумчивый от книг,

Толя производит сразу

впечатление – мужик.

 

С юности ходил на краба,

есть не станет с чьих-то лап.

Он мужик, мужик неслабый –

только… с точки зренья баб!

 

Он познал судьбу-злодейку,

но не стал мудрей, добрей –

и за каждую копейку

сам удавится скорей!..

 

Если с ним идёт удача –

выкажет при бедном спесь,

ежели сосед богаче –

обзавидуется весь!..

 

Непокладистого Толю

на характер не возьмёшь –

так же как чужою болью

не проймёшь, не прошибёшь!..

 

Он – хозяйственник, и крепко

на земле своей стоит –

патриотов нервотрепка

от души его смешит!..

 

Он далёк от идеала,

в нём стремленья нет к Нему –

серость Толю пропитала,

пошлость Толю оседлала –

непонятно почему?..

 

Но, самолюбивый, резкий,

к критике по делу глух,

предоставит повод веский

для отменных оплеух!..

 

Так скажи, честная братья,

криком не идя на крик, –

что по твоему понятью

означает: «Он – мужик!»?

 

ВАЛЕРА

Говорит всегда с издёвкой,

в нём смиренья не найти,

у него татуировка

тигра на стальной груди.

 

Любит женскую природу,

возбужденье не тая,

но ещё сильней свободу

или – самого себя.

 

В разделённом коллективе

он – пахан, вожак, большак,

и прессует в хвост и гриву

кто слабак или дурак.

 

Но однажды вышел случай –

не убрать из песни слов –

и Валеры норов сучий

враз поблекнул для «волков».

 

Работяга молчаливый,

кто по жизни не юлил,

бороду себе красиво

и солидно отрастил.

 

Похмелённый стылой водкой,

раз Валера вскрикнул: «Шкет,

что ты со своей бородкой

мне тут застишь белый свет!..» –

 

и рукою хамовитой,

снисходительной слегка,

дёргать стал за ус открыто,

трепля щёку мужика.

 

Или с женщиной расстался,

или снова полюбил –

не стерпел Иван, сорвался,

на пол хама повалил

 

и пошёл его мутузить

за все пакости и вши –

хорошо бы русских сузить! –

отметелил от души!..

 

Все смотрели ошалело,

получив приличный шок:

это было классно, смело,

на всю жизнь большой урок!

 

…Можно крест носить без веры

и не встать, скатившись вниз.

С той поры притих Валера,

и погаснул, и закис…

 

ЖЕНЯ

По-арийски ест он мясо –

но загвоздка лишь в одном:

«дебилоидная» раса

как печать лежит на нём.

 

Не придурок от рожденья,

по природе не кретин,

но копнёшь – приходишь к мненью:

натуральный сукин сын!

 

…Перед сильным замолкает –

нос по ветру держит он;

для себя лишь правду знает,

вертит под себя закон.

 

Яму недругу готовит,

в лобовую же свернёт –

и прилюдно сквернословит,

и один – украдкой – пьёт. 

 

Страшный суд ему до фени;

совесть? – всё чин чинарём!

Свой карман, свой пуп для Жени

и божок, и мудрый том.

 

Празднует в беде он труса,

денег в жизни не займёт;

скажут: «Эй, распни Исуса!» –

не замешкавшись распнёт!..

 

Поддающийся внушенью,

за толпой пойдёт во тьму;

не способен к рассужденью –

собственному, по уму.

 

Если надо отыграться –

пустит в ход язык он злой,

право, трудно с тем общаться,

кто не дружит с головой!..

 

Пусть не вор и не преступник –

с червоточиной душа!

Он от Истины отступник –

жить в любви, Христом дыша.

 

ПАША

Очарованный Арнольдом,

силой мускульной его,

с юных лет стремился Паша

стать похожим на него.

 

Одержимый культуризмом,

бодибилдинга фанат,

с безоглядным оптимизмом

Паша взялся за снаряд.

 

По методике, исправно

старших слушая совет,

в тренажёрном зале славно

несколько работал лет.

 

Образец – перед глазами,

в мыслях жим уже с утра,

и – о, чудо! – перед нами

мышц и бицепсов гора!..

 

Но скажи слова Толстого:

«Жить без Тютчева нельзя», –

он ответит: «Честно слово,

Тютчев не по мне, друзья.

 

Штанга есть моя награда

и поэзия, и честь!..

Мне и Пушкина не надо…

Главное, что сила есть!».

 

…Не беда, что предпочтенье

Голливуду он отдал,

хорошо, что в упражненье

пьедестал завоевал,

 

плохо то, что оскуденье

сам душе продиктовал,

оскопил мировоззренье,

плоский принял идеал.

 

ДЯДЯ ГЕНА

Парнем будучи не квёлым,

глядя без затей на свет,

дядя Гена с комсомолом

побратался с юных лет.

 

Года он с тридцать восьмого;

не толкая старших в бок,

и пружины, и основы

сразу в обществе просёк.

 

Шёл ступенька за ступенькой

по партийному пути,

где-то подогнув коленки,

где-то гневу дав пройти…

 

И поднялся: из комсорга –

точный улучив момент,

кресло шефа Дальинторга

крепко занял наш «клиент».

 

Дальше – больше: к демократам

в духе времени примкнув,

стал чудовищно богатым,

деятельность развернув!..

 

В шоколаде и глазури,

жизнь у дяди удалась:

дочка Надя в Сингапуре

как родная прижилась;

 

прелесть детки у Романа

(сын, который сам в Москве

прикупает постоянно

по квартирке или две)!

 

Хвастает, не беспокоясь,

что не так его поймут,

ибо родственнички – в пояс

поклониться тут как тут!..

 

Правда – осерчал ли Сущий? –

дяде уж не первый год

от болезни проклятущей

силы «химия» даёт…

 

(Как-то папа в «перестройку»

сказывал мне не со зла,

как с помойки на помойку

мать у Гены хмуро шла:

 

то ль бутылки собирала,

то ли просто насолить

сыну важному желала,

дескать, по Земле ходить

 

надобно, под ноги глядя,

поубавив глупый пыл…)

Эх, двоюродный ты дядя,

натуральный крокодил!

 

ЮРА

Юра в прошлом был шеф-повар,

а теперь охранник он;

у него хохляцкий говор

и категоричный тон.

 

Он не смотрит «зомбоящик»

и гнушается газет –

для него один рассказчик

про житуху – интернет.

 

Одержимый интернетом,

он в нём роется, как пень,

а потом с авторитетом

разглагольствует весь день,

 

что История – из Торы

вся как есть произошла,

что в глазах у ближних шоры

в мире лжи и в море зла;

 

високосного-де года

на Земле в помине нет –

всяк обманом беспардонно

одурачен с детских лет;

 

мол, жидам педерастия

свойственна спокон веков,

а славянская Россия –

это родина слонов;

 

дескать, плоскости подобье

мать-Земля, внутри пуста,

и царя Петра в Европе

подменили неспроста!..

 

Уши были бы способны

вынести, что он несёт, –

и «критический» подробный

по всему он даст отчёт!..

 

И Юрка не переспоришь,

не докажешь что почём,

в словопреньях не поборешь –

мёртво станет на своём:

 

дескать, в степень возведенье –

мол, два в кубе будет 6 –

то же, что и умноженье!..

«Что вы, люди, так и есть!..».

 

МИША

Семьдесят восьмого года,

в девяностых призван был

в армию, в которой годы,

как признался, погубил.

 

Парень от природы крепкий,

с горечью мне рассказал,

как с другими мёрз в учебке

и одну бурду хлебал;

 

как законы нелюдские

там царили средь людей,

как бездушные, тупые

души становились в ней!..

 

Двадцать лет с тех пор минуло,

а в характере – надлом,

будто враз охолонуло

льдом и снова кипятком...

 

Словно ты утратил что-то

светлое, что не вернёшь,

и тебе уж без заботы

жизнь всей грудью не вдохнёшь!..

 

Дембельнулся - и отъелся,

по чуть-чуть разжав тиски;

в учреждении пригрелся

и подался в «примаки»;

 

ездит на «коробке» ловко,

собственную дочь растит,

но армейская верёвка

над душой ещё визжит...

 

Он печётся о здоровье:

в сорок лет совсем не хил,

пьёт не молоко коровье –

пьёт он кардиомагнил…

 

Хорошо, когда закалка

делает тебя бойцом –

не философом-мочалкой,

не прохладным тюфяком.

 

…Или с Богом вышла сшибка?

Иль прапрадед во грехах?

Миша, где твоя улыбка

и задор в твоих глазах?..

 

РОМА

Рома родом из детдома;

в тридцать третий раз женат;

не противник рюмке рома;

врёт нахально, невпопад:

 

дескать, КМС по боксу

он недаром получил,

дескать, при изъятье «кокса»

трёх придурков уложил;

 

дескать, в армии в разведке –

чуть не в ГРУ – служил,

был стрелок отменно меткий,

да из-за одной брюнетки

шефу он не угодил...

 

Отпечаток уголовный

с юности на нём торчит,

и за драку срок условный

Рома часто материт...

 

Рябоватый и тщедушный,

с едким огоньком в глазах,

к Иисусу равнодушный,

самомнению послушный –

хлюпикам внушает страх;

 

внутренне надломлен, взвинчен,

он повсюду ждёт подвох;

в поведении развинчен:

– Если слаб ты – значит лох!

 

На того влияет дурно,

кто без стержня, без царя

в голове – и, некультурный,

с Ромкой дружбу водит зря:

 

станет сам весьма податлив

и на хамство, и на ложь,

на терпенье – недогадлив,

на прощенье – непонятлив,

честь не ставящий во грош!..

 

Со смартфоном неразлучный,

но не блещущий умом,

собеседник Рома – скучный,

торопливый – за столом…

 

За детей от прежних браков

не тревожится ничуть!

Каждодневно одинаков.

Хороша ли в Роме суть?

 

ИГОРЬ

У Игоря проблемы с русским:

как слышит, так и пишет он,

зато в ладах с дурным «французским»

и извиняется: «Пардон!».

 

Он в детстве был фанат футбола,

а в юности фанат «Pink Floyd»;

он – веский повод для прикола,

сам любит полистать «Playboy».

 

…Его фамилия со школы

была насмешкой забияк,

и кожей он сносил уколы:

«Трояк – и в Африке Трояк!».

 

…Он после армии женился,

детей родил, окреп нутром,

но недозрел, недоразвился

неповоротливым умом.

 

Его остроты неуклюжи,

не в тему вставит анекдот;

его сто раз посадишь в лужу –

нет, не дойдёт и не проймёт!..

 

Заядлый спорщик и курильщик,

упрямо на своём стоит,

и что он истины могильщик –

его никто не вразумит…

 

Мол, Жуков был бездарный маршал,

мол, зря потратились на БАМ,

а что привнёс писатель Гаршин –

под пытками не скажет вам!..

 

Он легковесно рассуждает:

не вдумываясь глубоко;

он лихо по верхам хватает:

не вглядываясь далеко.

 

Но что достойно уваженья:

хоть в орфоэпии нечист –

всем умникам на удивленье –

он супер-автомобилист!

 

Все джипы обгоняет бойко,

не въедет в ямки нипочём!..

Лети ж быстрей, машина-«тройка»,

покуда Игорь за рулём!

 

ГРИША

С детства был он серой мышью –

звёзды с неба не хватал –

и свою, как вырос, нишу

в жизни Гриша не сыскал.

 

Мыкается по конторам,

получает «кренделей»;

к вечным попривык укорам,

кожей, сердцем став грубей.

 

В мире, грешном и суровом,

часто прятался в кусты;

в нём Манилова с Ноздрёвым

неприглядные черты…

 

Будучи ребёнком славным,

он свидетелем скандалов

между папой с мамой был –

это нервы расшатало,

где-то психику сломало –

ссор и брани не забыл.

 

Проклиная дурость нашу,

как-то он признался: «Вот,

я как вспомню про папашу –

зубы стынут, зло берёт!..».

 

Он в житейской круговерти

дух настолько закалил –

мать родную перед смертью

не простил, не навестил.

 

Он припомнил ей огрехи

в воспитании своём,

и досталось на орехи

брату младшему при том... 

 

Верного не встретил друга,

держит не штурвал – кайло,

но зато ему с супругой

хитроумной «повезло»!

 

Ей приворожённый прочно,

так поверил он в себя,

что роман состряпал «сочный»

под названьем «Ты и я».

 

Книжек он прочёл немало,

но жена без лишних слов

так связала, оседлала –

за неё в огонь готов!..

 

(Чтоб меня не обвинили,

мол, всё в чёрном показал, –

как-то Гришу прав лишили

за езду в автомобиле

под парами в изобилье –

он пошёл и пересдал!)

 

…Голос совести не слыша

и утратив милый нрав,

счастлив ли реально Гриша?

Бог не выставит ли штраф?

 

ВОВА

Есть коллега – совсем не калека,

но хотя жизнь глотает всем ртом –

«Погибает душа человека!..» –

часто думаю с грустью о нём.

 

Был отец его в драке порезан,

мать от отчима вновь родила,

как ломоть, он от дома отрезан,

и супруга к другому ушла!..

 

«Бывший мент», некрещёный и пьющий,

был в Чечне ранен боевиком;

от правительства помощи ждущий,

взял кредит – чтобы стать должником!..

 

И смеются дружки-богодулы:

«Вот же дурень такой! – ведь ему

уж на кладбище ставят прогулы!..

Жизнь не учит его ничему!..».

 

Он не знал подхалимства и блата,

был с преступниками на ножах –

и участвовал в группе захвата

с комсомольским задором в глазах...

 

Били в шлем его острой рессорой,

рвали «розочкой» бронежилет,

став объектом дурацкого спора,

он живёт, греясь водкой средь бед.

 

– Сделал много ошибок я – каюсь! –

но, не прячась от жизни в гробу,

на неё, суку, не обижаюсь

и не жалуюсь я на судьбу.

 

В нём играют гормоны и гены,

он до женского пола охоч:

– На таком бы «станке» я в две смены

отрабатывал каждую ночь!..

 

Но хитры нынче дамы-злодейки,

но всё туже петля, круче путь...

«Вот весь ландыш тебе да копейки!..».

Помогите ему кто-нибудь!..