Владимир ПРОНСКИЙ. КТО НА КОГО УЧИЛСЯ. Рассказ

 

Владимир ПРОНСКИЙ

КТО НА КОГО УЧИЛСЯ

Рассказ

 

В феврале не стало моего товарища Серёги, с которым дружил более двадцати лет. Пошёл он утром умываться и рухнул. Едва за шестьдесят перевалило, до последнего дня в волейбол играл, что меня, тоже волейболиста, всегда радовало. Я-то немного постарше буду, и не осталось былой прыгучести и координации, а всё равно волейбол – игра на всю жизнь.

Но познакомились мы не на площадке, а в компьютерном отделе. Серёга – бывший офицер, в середине 90-х уволился из армии. Знание технического английского и компьютера помогло ему стать инженером-айтишником. Он имел успех, работая в издательствах и торговых фирмах, к тому же всегда из-за отзывчивого характера был на виду в любом коллективе. Его уважали руководители, коллеги-женщины и даже чёрный кот, которого котёнком однажды подобрал на улице. Кот быстро вырос и стал талисманом отдела. Занимался им в основном Серёга, даже приезжал в выходные, чтобы напоить и покормить, возил на прививки, и никто в этом ему особенно не помогал, правда, время от времени скидывались всем отделом на кошачий корм – дело-то компанейское. Да и сам он был компанейским.

Это и помогло нам подружиться, когда я попросил знакомого помочь сделать вёрстку книги, а тот отправил меня к Серёге. Вскоре по его совету обзавёлся компьютером, а он помог наладить. Предложил денег за работу – отказался, лишь намекнул, что заглянуть в гастроном не возбраняется. С той поры запросто звонил ему, всегда радовавшемуся моим книгам, публикациям, выслушивал замечания о новых сочинениях; иногда он что-то хвалил – в общем, не оставался равнодушным к тому, чем я занимался. И это было особенно приятно.

А так как я тот ещё «чайник», то приходилось частенько обращаться за компьютерной помощью, и он охотно отзывался, говорил шутливо: «О, господин пейсатель! Всегда рад помочь!». От его лёгкой иронии на душе делалось легко и совсем не обидно. Любил он не только литературу: то закатится с женой в Ярославль в тамошний театр на новый спектакль, то начнёт рассказывать о выставке на Крымском валу – и всё ему интересно, везде ему хочется успеть, тем более что дети выросли, жили сами по себе.

Я же, имея такого товарища, совсем обленился, понимая, что не поспеваю за развивающейся техникой, хотя и не особенно стремился поспевать. Не моё это. Проще позвонить Серёге и рассказать о закавыке с компом; используя опцию удалённого доступа, он легко расправлялся с любой «засадой». После этого как не встретиться в чебуречной на Сухаревской, считавшейся лучшей в столице ещё с советских времён. Чебуреки здесь сочные, душистые, их аппетитный аромат растекался по всему скверу на месте дореволюционной толкучки.

Употребляли огненные чебуреки так: двумя ложками зажимался угол чебурека, другой откусывался, а бульон сливался в третью. В общем, объеденье. Трёх чебуреков с бараниной или говядиной вполне хватало пообедать. Можно было по-тихому пропустить рюмочку-другую, а с некоторых пор шкалики с водкой и коньяком продавались вполне легально. Так что мы частобывали с Серёгой на Сухаревской, и оставались довольны этими походами, потому что разъезжались по домам выпившими и сытыми.

Встречались и по не «производственным» делам. Отмечали дни рождения, День защитника Отечества, ВВС, где он служил, да и мой ВДВ – это уж обязательно. Так что достаточно находилось поводов, и мы охотно ими пользовались, а иногда встречались и без повода – просто так.

И вот с Серёгой минувшей зимой попрощались на Хованском, и навсегда сорвалась наша очередная встреча на Сухаревке. Его сослуживцы, зная, что он помогал мне в компьютерных делах, обещали не бросать, говорили, мол, не стесняйся, всегда обращайся, но как-то позвонил им и понял: всё изменилось. Не оказалось у них второго Серёги. И перестал их тревожить.

Жизнь, понятно, продолжалась. Много времени проводил за компом: это и новые рукописи, и почта, и соцсети – дело известное. И с каждым днём комп работал всё медленнее и медленнее. Спросил у сына, что это может значить, а он как всегда: «Потом посмотрю!». Обещать-то обещал, но я-то знал, что это «потом» может растянуться до бесконечности. И от этого делалось обидно, ведь сам-то я при первой его просьбе всё бросал и спешил на помощь. Конечно, не всегда он был таким, а началось это, когда я на пару лет уходил из семьи.

Да, был такой момент, искал семейного счастья на стороне, устав от постоянных придирок жены из-за безденежья. Но ничего не получилось. Да и кому нужен человек с несытными заработками, но у кого они были «сытными» в 90-е. Пришлось вернуться. Кое-как был принят женой, и сын вроде бы первое время радовался, но когда повзрослел, женился, то не сумел до конца простить мой «заскок», хотя напрямую никогда не укорял. Лишь оттаял, как мне казалось, когда устроил его в солидную организацию после университета.

Стал хоть как-то отзываться на житейские просьбы, но недолго – со временем забыл отцовскую заботу, и всё чаще кормил «завтраками». И вот теперь сам разругался с женой и, оставив без внимания сына-подростка, третий месяц жил у нас. Временем располагал, но не располагал душевностью и вниманием к отцу, продолжавшему делать замечания, «учившему жизни». Как-то не выдержал, сказал ему прямо, заведя разговор на общую с ним тему, и он понял, что я имел в виду:

– Всю жизнь что ли будешь, дуться?!

Думал, промолчит, но отозвался грубо и непочтительно:

– Сам виноват!

Задело это меня, чего скрывать, поэтому ответил в тон, неуважительно, как случайному несимпатичному человеку:

– А сам-то чего же сына оставил? Или только за другими замечаешь промахи?

Он хотел что-то сказать, но промолчал, не сумев честно ответить, а врать, видно, не захотел. Ну, хотя бы так.

После этого разговора вспомнил о двоюродном племяннике, год назад перебравшемся из провинции. Его отец, помнится, очень нахваливал сына-компьютерщика, гордился им. Вот, мол, светлая голова, заработал и накопил денег на квартиру. «Представляешь, в Москве теперь живёт, там у вас такие возможности!». И я понял, что парень не промах, если в районном городе, пусть и крупном, сумел хорошо заработать. Попробуй, сруби деньгу, если ты не жуликоватый чиновник. А ведь смог! И было радостно, что у брата такой башковитый сын. И я позвонил Алексею, рассказал о своей проблеме, а он сразу расстроил:

– Дядя Володя, проблем может быть несколько, и сразу не скажешь, отчего именно комп тупит. Как-нибудь подскочу, посмотрю. Вы в Строгино живёте?

– Да, в Строгино…

– Диктуйте адрес! – недолго думая, попросил Алексей. – В ближайшие дни буду. Может, и делов-то на пять минут!

Как не обрадоваться такой отзывчивости?! И я порадовался за племенника. Подумал: «Есть же, есть добрые люди!». С этой мыслью и далее жил, и было приятно, что кто-то о тебе думает, заботится.

Неделя прошла, вторая – позвонил ему. Оказалось, что Алексей помнит обещание, но сейчас очень много работы.

– Подождите ещё немного, дядь Володь, обязательно заскочу.

Прождал две недели, и сил более ждать не осталось, тем более что комп почти перестал работать. Файл PDF объёмом 15 МБ скачивался 14-15  минут. Весь обозлишься, пока дождёшься. Тогда вновь напомнил сыну, не дождавшись помощи от племяша.

– Тебе горит?.. – огрызнулся он.

Всё, деваться некуда, надо «сдаваться» мастерам со стороны. Позвонил в центр ремонта компьютеров. Выслушали там мои стоны и пообещали через два часа прислать мастера.

– Спасибо, буду ждать! – обрадовался я, сообщив адрес.

Мастер прибыл без опоздания: лет тридцати пяти, невысокий, курнос, в очках (умный!), надел бахилы, я ему подал гигиеническую салфетку для рук, и он уселся за комп, но сначала представился:

– Сергей… – а у меня от его имени что-то в груди заломило, сразу вспомнил своего Серёгу.

А новый Сергей пощёлкал мышкой, почитал одну техническую страницу, другую, печально качнул головой, вздохнул:

– Работы много будет… Желательно жёсткий диск заменить. Сколько лет-то машине?

– Да уж лет восемь-девять... А вы все данные сохраните?

– Сохраню, куда же деваться, хотя вы накопили за эти годы ого-го сколько всего.

– И до этого был компьютер, и не один, всё пришлось сюда перенести, чтобы под рукой рукописи и фотографии были.

– А вдруг жёсткий диск сгорит?! Ведь всё пропадёт!

– Что важное, а важное у меня всё, переписал на запасные диски. Вон в углу стопка стоит. Так что обезопасил себя как мог.

– Тогда другое дело. Ну, так что? – задал мастер вопрос и сделал паузу. – Меняем диск!

– Надо так надо. Сколько это будет стоить?

– Около четырёх тысяч, не считая работы. Как раз у меня есть один с собой.

– Вполне согласен. Меняйте, если уж время подошло его менять.

– Но учтите, что будут ещё расходы по переносу и сохранению данных, установке браузеров и прочие – сами понимаете, что бесплатно такие вещи не делаются.

– Надеюсь, цена-то не будет кусаться?

– Всё подъёмно, даже для пенсионеров.

Мастер начал что-то писать на листочке, фотографировать смартфоном, попросил освободить системный блок от окруживших его книг и бумаг, а сам запустил перекачку данных с компьютера на внешний диск. Когда скинул, то спросил о пылесосе:

– Наверняка в компе полно пыли.

– Как ей не быть, если я года три не чистил его.

Принёс я пылесос, подключил, а мастер снял с блока панель, пропылесосил, начал устанавливать диск.

– Как у вас всё ловко получается! – искренне похвалил его, начинавшего по-настоящему нравиться: говорит мягко, уважительно – сын редко когда на такое сподобится.

– Кто на кого учился! – улыбнулся через очки мастер. – Вот вы-то тоже чему-то учились, если все полки заставлены книгами да журналами?!

– Так уж получилось… – отговорился. – Могу подарить книгу на память!

– Спасибо! Я ничего не читаю – некогда…

На какое-то время наш разговор замолк, чтобы поддержать его, я предложил кофе, но гость отказался, достал из рюкзачка бутылочку с водой, сделал глоточек, не позволяя мне фамильярничать. Но всё равно дистанция казалась условной. Было видно, что Сергей сосредоточен, хочет поскорее завершить работу, потому что за окном сгущались июльские сумерки, и мне подумалось: «Вот что значит современный человек – действительно «пашет». Вспомнил племянника. Алексей, наверное, так же «пахал», а иначе как заработать на квартиру в Москве? Всё-таки шустрая ныне молодёжь, хотя так и должно быть. Когда, как не в молодости, зарабатывать на жизнь, и не только. Мой сын так не умеет: ленив, заносчив, укрывается за сплошными отговорками. Вот сколько раз просил его подключить принтер и сканер после установки Windows10 (да, был и ещё вызов мастера, но тот оставил самые неприятные воспоминания)? Сергей не таков: сказал ему об этом, и он радостно отозвался:

– Запросто!

Работа, чувствовалось, подходила к концу, и я попросил вывести ярлыки на рабочий стол, чтобы потом легче ориентироваться.

– Само собой! – уверил он меня, а я старался запомнить привычные обозначения, но выглядевшие по-новому. В общем, дело-то знакомое после стольких лет общения с компом. Это в глубину не удаётся залезть, а в пределах бытового пользователя – легко.

Чем ближе было окончание работы, тем Сергей становился вежливее, видимо, привыкнув ко мне, к тому, что я не очень-то досаждал вопросами, а какие задавал – старался, чтобы они были конкретными и не смешными. И у меня это, кажется, получалось, по крайней мере, Сергей выглядел вполне бодрым, не угнетённым, лишь начал старательно сопеть, когда принялся заполнять квитанцию и открыл калькулятор. После нескольких минут писанины он вздохнул:

– Солидно вы загрузились… На тридцать семь тысяч!..

– На ско-о-ль-ко?! – поперхнулся я.

– Тридцать семь. Всё по прейскуранту! – и сунул мне под нос распечатку мелким кеглем на пяти или шести страницах.

– И распечатка ваша не нужна, и платить я не собираюсь. За такие деньжищи можно новый комп купить со всей конфигурацией!

– Хорошо, как пенсионеру, сделаю скидку на семь тысяч. Вас это должно устроить.

– Ни в коей мере…

– И как быть?

– Посчитать правильно, по совести! Дайте квитанцию!

Я нацепил очки, вгляделся в каракули, вчитываясь в перечень работ и цены. Причём большая часть цен была закрыта печатью. Но кое-что удалось рассмотреть.

– Объясни, – попросил я, – как понимать вот эту строку: «Перенос и сохранение данных». И далее: «Код услуги – 5.3, цена в рублях – 350, кол-во – 3,8», а общая сумма услуги  – 13200 рублей? Как можно получить такую сумму, умножив 350 на 3,8? – Мастер мой замялся, а я продолжал: – А эта запись что значит: «Три консультации»?! Причем, по 1500 каждая? Три ярлыка вывести на рабочий стол – равноценно трём консультациям? Да это твоя прямая обязанность! – я невольно перешёл на «ты», потому что не осталось и капли уважения к этому мерзкому человечку, общипанным воробьём умостившемуся на стуле передо мной.

Он  даже не покраснел и не извинился, лишь торопливо предложил:

– Тогда я сделаю персональную скидку на 11 тысяч! Это вас устроит?

– Ну, вот, это более или менее приемлемо, – не сразу согласился я, понимая, что не дождёшься никакого иного послабления. Дело же может закончиться скандалом, тем более что в квартире находился сын – крепкий и увесистый качок. А лишний шум, разбитый нос и полиция меня совершенно не устраивали.

Выложил я 19 тысяч и не удержался, уколол напоследок:

– Ловко у тебя получается?! Ошпарил ценой, а потом почти в два раз скостил её! И как же будешь отчитываться перед своей конторой? Или возьмёшь новую копию бланка и перепишешь квитанцию так, как тебе выгодно? Ты этому учился? Если да, то неправильно учился, не тому, и не думай, что твой поганый опыт всегда будет помогать!

Я мог бесконечно терзать его, утоляя собственное злорадство, но он ничего не ответил, а быстро подхватил рюкзак и, не снимая бахил, выскочил на лестничную площадку, я же плюнул ему вслед и так хлопнул дверью, что, наверное, дом пошатнулся.

В этот вечер я не мог смотреть на комп. Он осточертел, казался ненасытным монстром, и вспомнились мне прежние времена, и Серёга вспомнился, и Сухаревская, и всё-всё остальное. Да-а, как всё поменялось. И дело не в деньгах, а в отношениях. Ведь этот типчик два с лишним часа втирался в доверие, чтобы потом оглушить беспощадным приговором, чтобы я проглотил его «разводку» не поперхнувшись, не сумев и не успев возразить. Вот только не вышло это у него, или почти не вышло, но это меня совсем не радовало, а лишь усиливало униженность. С тяжёлыми мыслями и разбитыми чувствами лёг спать, а сон всё не шёл и не шёл.

– Сколько будешь вертеться-то? – зашипела жена, усилив мою обиду.

А на следующий день позвонил двоюродный брат из Тульской области и скорбно сообщил, что Алексей, возвращаясь из Крыма, разбился на машине, и я сразу представилего успешного сына-компьютерщика, но неожиданно увидел в образе вчерашнего мастера. Из двух людей получился один отвратительный портрет. Понятно, что Алексей не при чём, и ничего не сделал мне плохого, но я ничего не мог  с собой поделать. Брат просил приехать на похороны, я неуверенно пообещал, словно заранее отказавшись от поездки:

– Постараюсь, но не факт, что болячки меня отпустят…

После этого даже не сразу сообразил, что поступил неуклюже, постыдно, прежде всего перед самим собой. Понимая, что я неправ, излишне зол и мстителен, тем не менее, ничего не мог с собой поделать.

Кое-как разломавшись после вчерашних переживаний, вспомнил о компе, включил его и вдруг понял, что он вновь «отупел», а самое неприятное в том, что почта работала еле-еле, постоянно зависала и непростительно долго скачивались поступающие со всей России рукописи авторов. Ну, не может такого быть, чтобы вчера всё работало, а за один день всё сломалось. Неужели мастер мог как-то навредить? Я не верил в это. Позвонил в его контору, недовольная женщина сказала сонным голосом, что подобная «тупость» часто случается, и попросила перезагрузить компьютер. Перезагрузил – прежняя история. Сообщил ей об этом, и попросил связаться со вчерашним мастером.

– Он сейчас на вызове, как освободится, позвонит вам.

Ждал до вечера, но так и не дождался обещанного. Никто не позвонил: ни сонная тётка, ни рукодельник. Тишина. Начал обдумывать ситуацию: почему, ну, почему, комп вчера вполне сносно работал и вдруг опять «отупел»? Решил на всякий случай проверить скорость интернета. Проверил, найдя в интернете нужный сайт, и неприятно удивился: скорости почти не было. Она и прежде-то была бюджетная, для пенсионеров, а теперь стала почти никакой. Я уж было хотел звонить провайдеру, узнать, в чём дело, но тут вернулся с работы сын и отвлёк, начав собирать вещи в дорожную сумку. Собрав, заглянул ко мне, усмехнулся:

– Опять мучаешься?

– Мучаюсь. А тебе что, от этого радостно?

Он подошёл, спросил:

– Ну, и в чём сейчас-то проблема?

– Почта тупит. Еле качает. Хочу провайдеру звонить.

– Погоди. Попробуй перезагрузить роутер.

Отключил я от питания этот самый роутер, подождал пару минут, включил. Сын скомандовал:

– Открывай почту!

Попробовал скачать файл, который перед этим скачивался 15 минут. Теперь же он полыхнул почти мгновенно.

– Ну вот! А ты суетишься, мастеров вызываешь!

– Тебе-то, сколько ни проси, некогда! Можно сказать, из-за тебя столько денег профукал!

– Ладно, пап, не зуди на дорогу.

– Далеко ли собрался?

– К твоему внуку возвращаюсь. Ты же этого хотел?

Я что-то промямлил одобрительное, сын не дослушал и вышел, о чём-то напоследок заговорил в кухне с матерью, которая сегодня со мной почти не общалась, обидевшись на вчерашнюю трату семейных денег, лишь упрекнула, словно никогда не дарил ей цветов, что, мол, на цветы сотню-другую жалею, а какому-то проходимцу отвалил немеряно.

Она в этот день была неприятна мне, а я ей – тем более, но не обижался на её причуды, они были понятны. Более обижало недавнее равнодушие сына, которое надо бы забыть после его сегодняшней конкретной подсказки, которой напоследок решил меня осчастливить, хотя вполне мог это сделать давным-давно. Поэтому и не зачеркнёшь его всегдашнее невнимание, от чего делалось и стыдно, и обидно, и горько до невозможности.

«Ну, почему так происходит? – думал я. – Почему нельзя вовремя сделать небольшое одолжение, помочь отцу в нужный момент? Неужели приятно выслушивать просьбу сто раз и дожидаться какой-то экстремальной ситуации? Служил бы он в армии, где не скажешь командиру «потом» в ответ на его приказ, не избежав наказания, то и к отцу, глядишь, по-иному относился бы. Неужели только из-за страха надо выполнить просьбу, а если его нет, то можно наплевательски относиться к чему угодно?».

Не мог я себе ответить на это, и сын наверняка не ответил бы, потому что мы давно разными стали, из разных поколений. И даже не особенно всколыхнуло его сообщение о внуке – дело житейское, поверхностное – всё ещё сто раз изменится, хотя хорошо, конечно, что жизнь у сына налаживается. Хоть в чём-то плюс. Но разговор-то об ином. Во времена моей молодости, и не только, было не в тягость помочь другому, тотчас отозваться на просьбу, а нынешние молодые иные. И как же быстро они стали такими, хотя сами не понимают этого. Только нам, тем, кому есть что вспомнить и с чем-то сравнивать, это доступно. А им нет. Они живут по принципу «каждый за себя» – и думают, что так и должно быть. Точнее сказать, не задумываются, принимают это как данность, как постоянную величину, которая всегда была, есть и будет. И от этого становилось ещё страшнее, будто стоишь в этот момент, балансируя, перед бездной.

А если «каждый за себя», то давно надо бы понять, что ни от кого ждать понимания не приходится, тем более от мастера, который и на следующий день не позвонил. Попытался связаться с его офисом, но никто не отозвался, даже сонная тётка. Решил съездить на Красносельскую. В пути погуглил в смартфоне, пытаясь поподробнее узнать, что это за фирма, и оказалось, что она зарегистрирована ровно год назад, имела статус микропредприятия, и значился в ней один человек – учредитель. Такие фирмы работают по «упрощёнке», этим и пользуются ловкие люди, и теперь предприятие наверняка благополучно закрылось. Теперь учредителя надо будет искать под какой-то иной вывеской. «А надо ли пачкаться?» – озадачился я вопросом и решил не искать ветра в поле.

И сразу легче сделалось, вспомнил о своём Серёге, о Сухаревской и изменил маршрут. Через двадцать минут был на месте, заказал два чебурека, взял шкалик коньяку и, устроившись за свободным столиком, помянул друга, незабываемого человека своего поколения. И столько всего вспомнилось хорошего, доброго, светлого. Ведь мы никогда не ссорились, обходились лёгкими шутками – не более, он ни разу не выразился некрасиво о какой-либо женщине, ни об одном сослуживце. Ни разу не ругнулся матом, хотя я иногда не сдерживался, осаживая какого-нибудь охламона.

Первое время его правильность даже настораживала меня, не привыкшего церемониться в суждениях. Казалось, мы были разными – и по характеру, и по занятиям, – но это не мешало найти что-то такое, что сближало. И заслуга в этом, конечно же, не моя. Окончательно расчувствовавшись, я взял ещё шкалик, вздохнул:

– Эх, Серёга-Серёга…