Андрей ШАЦКОВ. «ОПЯТЬ НАД ПОЛЕМ КУЛИКОВЫМ». Ко Дню Воинской славы России

 

Андрей ШАЦКОВ

«ОПЯТЬ НАД ПОЛЕМ КУЛИКОВЫМ»

Ко Дню Воинской славы России 

 

 Поля русской славы: Куликово, Полтавское, Бородинское, Прохоровское. Наверное, недаром, этот героический перечень открывается названием поля, лежащего в междуречье Дона и Непрядвы – наверняка болотистым («Всяк кулик свое болото хвалит») и наверняка  поросшим по окоему дубравами (ведь именно оттуда молнийным ударом решил  исход битвы засадный полк князя Боброка). Словом, обычным русским пространством, в один знаменательный день вошедшим  в историю России на века.

«Задонщина»… Высокое вдохновение водило рукою автора героических, светлых строк. Осмелился ли когда-нибудь и я взяться за поэтический цикл о событии, о котором сам Великий Блок сказал однажды: «Куликовская битва принадлежит к символическим событиям русской истории. Таким событиям суждено возвращение. Разгадка их еще впереди…»?                            

Однажды мне приснилась Богородица… Случай, конечно, удивительный, но на бескрайних просторах России отнюдь не редкий.  Ведь привиделась же она тому же Александру Блоку в одном из стихотворений его бессмертного цикла «На поле Куликовом».

И с туманом над Непрядвой спящей,

Прямо на меня.

Ты сошла в одежде свет струящей,

Не спугнув коня…

В тот уже необыкновенно далекий сентябрьский день Богоматерь как бы благословила мои, еще не родившиеся, стихи…

Теперь для меня несомненно, что Она была в 1380 году в небе над Куликовым полем в День своего святого Рождества 8(21) сентября. Ибо ни ратный подвиг Пересвета, ни полководческий гений князя Боброка-Волынского, ни героическое личное мужество Дмитрия Донского и многих иных воев не смогли бы перемочь  трёхкратного численного перевеса  озверевших врагов в те времена, когда оружие было несовершенно, а  боевые споры решались с помощью грубой силы множества. Для «одоления на враги» на ратные весы легло то незримое, чему нет  вещественного названия, но сколь оно значимо, «веси ты, Господи…».

Не поддаются осознанию энергии, передаваемые нам предками. Именно от них берет начало мое Куликово поле. Может быть, из ярких детских снов, в которых  на огромном гнедом коне врывался в черные, ощетиненные сталью шеренги врагов и, поднятый на копья, просыпался вновь и вновь. (Это лишь потом я узнал, что в помощь к своей азиатской коннице Мамай нанял в Кафе 4 тысячи знаменитой генуэзской пехоты, одетой во все черное.)

А может быть «память предков» завещала мне волшебные места опорного края Московии – древней Рузы? Ружане точно участвовали в битве в составе Большого полка, а сама заповедная Рузская старина вдохновила замечательного русского писателя Сергея Бородина на написание отмеченного впоследствии Сталинской премией романа «Дмитрий Донской». Часть действия романа разворачивается в Рузе, а под опубликованным произведением лаконично обозначено место его создания – Старая Руза.

С местами,  через  которые  протекают энергии Куликова поля, мне вообще везло. Всю свою юность я прожил в доме напротив Сокольнической мастерской любимого художника Юрия Ракши, человеческий и творческий подвиг которого во время написания им «Куликовского» триптиха стал предметом преклонения практически во всей России. Положив последний мазок краски на эпическое полотно о подвиге предков, тяжело больной художник умер в самый канун 600-летнего юбилея исторической победы.

Именно вся Россия отмечала в 1980 году огненный юбилей судьбоносной даты. Был в этот туманный с утра, как и 600 лет назад день, на Куликовом поле и я. Кстати, непреложно могу засвидетельствовать, что описываемый местными жителями природный феномен ежегодного повторения  погоды  8(21) сентября на Куликовом поле – существует. Густой утренний туман, как по волшебству, рассеивается, открывая высокое синее небо, и окрестности заливает не по-осеннему яркое солнце, а ветер дует в лицо врагу…

Именно в 1980 году у меня родился старший сын. Надо ли говорить, как его назвали? Интересно, что когда в 1987 году мы пришли в первый класс обычной средней школы, то из 17 будущих соучеников сына – 12 с гордостью носили имя Димитрия, и все знали в честь кого они были названы.

Это я о народной памяти, о национальной гордости  предков. Слышите вы, их теперешние потомки, в жилах которых по капле иссякает кровь великих отцов!

Но тем-то и отличается, даже в наше «постлитературное» время, Куликово поле от затоптанного нынешнего «творческого пространства», что на его бескрайнем просторе  никому не должно  быть тесно в одном строю с Сафонием Рязанцем, Епифанием Премудрым, Александром Блоком, Сергеем Бородиным, Дмитрием Балашовым и другими вятшими – знатными и большими – литературными ратоборцами. У каждого из них – свое Куликово поле и, наверное, всем им воздалось от Бога!..

Со дня одной из важнейших в истории страны битв минуло уже 640 лет, но небо Куликова поля по-прежнему распахнуто над нами. Пишутся новые стихи, снятся вещие сны. Словом, «Опять над полем Куликовым…».

«Куликовец...» ‒ беззлобно поддразнивал меня когда-то Савва Ямщиков. Низко кланяюсь его памяти, как и памяти других «куликовцев».

ОСЕННЯЯ РОССТАНЬ

                        Во славу русского оружия и памяти
                                         сына Дмитрия (1980-2016 гг.)

И пахла росстань брагою хмельной.

И старый клён ветрами укачало.

И бьёт копытом в землю вороной,

И трензелем позвякивает чалый.

 

Сентябрь пригож, и так прекрасна Русь

Сим, наступившим в пору, бабьим летом,

Что я никак с тобой не соберусь

В дорогу, сын,
                          за нашей славой следом.

 

Ложится корзно на твоё плечо...

Невеста опускает тихо руки,

Не плачет, но наплачется ещё

Когда придёт безвременье разлуки.

 

Поберегись!.. И только пыль столбом.

Догоним наших около Коломны.

Но кружит ворон в небе голубом

И хрипло грает голосом соромным.

 

Останови коня, наладь стрелу.

Навскок стрелять умеют лишь татары...

Гуся несут с почётом ко столу,

А ворона не жаль послать в тартары.

 

Ну вот и наша сотня, поутру

Мы встанем с нею около Непрядвы.

И заполощут стяги на ветру

Взыскующих единой русской правды!

 

Под клёкот лебединых верениц

Святая Мать за воинство заступит.

И Красный Холм ‒ Мамая ринет ниц,

И в степь отбросит, словно чёрта в ступе.

………………………………………

Прощай сынок! Я тайну сберегу,

Не рассказав, что снилось в дебрях ночи:

Ковыль дымился кровью на лугу,

И синь дождя стекала павшим в очи.

 

Крестом, простёршим руки средь жнивья,

Застыв навек в молчании суровом…

Зачем уходят к звёздам сыновья,

Не одарив отцов прощенья словом?