Валерий СУХОВ. СЕРЕБРО НЕЗРИМОГО КОЛОДЦА. К 125-летию Сергея Есенина

 

Валерий СУХОВ

СЕРЕБРО НЕЗРИМОГО КОЛОДЦА

К 125-летию Сергея Есенина

 

РЕКА ОКА

Тихо струится река серебристая.
                                              С.Есенин

Господи! Какая благодать

В знойный полдень искупаться всласть.

 

Средь небесно-голубой воды

Как младенец ближе к Богу ты.

 

В каждой речке вижу Иордань.

Отдаю тысячелетьям дань.

 

Русь – Ока прозрачная – до дна –

До песка и камушков видна.

 

Вечерами внятней речки речь

Про огонь погонь и острый меч.

 

Князь Владимир, словно Иоанн,

Непокорных окрестил славян.

 

Широко раскинулась река,

Волнами раздвинув берега.

 

Окунаясь в голубой покой,

Обернулась Русь – рекой Окой.

 

СЕНОКОС

Хорошо косою в утренний туман
      Выводить по долам травяные строчки.
                                                                С.Есенин

О росу косой звеня в утреннем тумане,

Дед косить учил меня на лесной поляне.

 

Васильковая роса осыпала звенью.

Но не слушалась коса и вонзалась в землю…

 

Вдруг окрепли крылья рук – взмах взлетал за взмахом.

И просохла на ветру потная рубаха.

 

На душе так хорошо! По плечу мне горы!

Вдруг пошёл, пошёл, пошёл сам легко и споро.

 

Было радостно до слёз в благовест рассвета

Первый свой пройти прокос по макушке лета.

 

И, валок окинув свой, к роднику спуститься

И его живой водой досыта напиться.

 

Знал я счастье бытия!.. Смерть махнёт косою –

На сырую землю я упаду с травою.

 

За один последний миг жизнь перелистаю.

Вспомню тот покос, родник… И росой растаю.

 

ГРОЗА

Грянул гром. Чашка неба расколота.
                                                        С.Есенин

Начинает гром с распева

Надвигается гроза.

Стог вершу – залез на небо.

Пот солёный ест глаза.

 

И звенят как струны жилы,

Только сена дух вдохну.

Поднимаю я на вилы

Солнца знойную копну.

 

Незаметно вдруг стемнело.

Веет ветер холодком.

И дождя капель запела.

Ей ответил басом гром!

 

От усталости немея,

Рукавом утру лицо.

Ливень лупит, не жалея,

Да сухим стоит сенцо.

 

И, зарод задумав круче,

Вся от зависти дрожа,

На навильник молний тучи

Собрала за миг гроза.

 

ПРОРУХА

Край ты мой забытый…
                                  С.Есенин

Гудела когда-то

Затонная тишь.

Закатом объято

Семь сгорбленных крыш.

 

От жалости сжалась

Живая душа.

Деревня осталась –

Дорога ушла.

 

Вздохнула старуха:

«Господь, ей прости,

Что с нашей прорухой

Не по пути».

 

СТАРЫЙ ДОМ

Вспомнил я дедушку, вспомнил я бабку,
      Вспомнил кладбищенский рыхлый снег.
                                                               С.Есенин

Подкатил мне под горло ком.

Вновь я вспомнил родимый дом.

 

Покосилось его крыльцо.

Почернело для зыбки кольцо.

 

По-старушечьи сгорбилась матица.

И моя жизнь под гору катится.

 

Вспомнил я на закате дня,

Как гуляла моя родня!

 

Дом для праздников был не тесен.

Сколько спели в нём русских песен!

 

Годы шли… И в последний раз

Он собрал на поминки нас.

 

Смертным холодом печка дышит.

Оседает могилой крыша.

 

Умер дом, как родной человек.

И занёс его окна снег.

 

МОЛИТВА

На краю деревни старая избушка,
      Там перед иконой молится старушка.
                                                           С.Есенин

Помню, я смеялся над бабкой,

Уверял её: «Бога нет!».

И крестилась она украдкой

На божницы закатный свет.

 

Так бывало: лишь рассвело,

Я глаза открывал: «Да спи ты!» –

Бабка день начинала с молитвы

И молитвой кончала его.

 

И мне это смешным казалось.

С той поры прошло много лет.

Одна в доме она осталась.

Все разъехались. Помер дед.

 

Детство светит магнитным светом.

По нему сверяем судьбу.

Потому пришёл за советом

Я в родную свою избу.

 

Поклонившись с порога бабке,

Шапку снял я и, сев на скамью,

Под иконами в красной рамке

Всю родню увидал свою.

 

В притолоке качнулось,

Тихо скрипнув, для зыбки кольцо.

И знакомо вдруг усмехнулось

Мне со снимка моё лицо.

 

За окошком метель бесилась.

Тёмен ликом был скорбный Спас.

Здесь святая душа молилась

За её позабывших – нас.

 

Богоматерь смотрела с мукой.

Сердце сжалось от боли в комок...

Помолись, родная, за внука.

Чтобы верой спастись он смог.

 

НЕ СОГРЕЕТ РЯБИНА…

В зеленый вечер под окном
       На рукаве своем повешусь.
                                             С.Есенин

«Гой ты, Русь моя!». Высь твоя горем засеяна.

Глотку волка сдавила капканом тоска.

На торги выставляют удавку Есенина.

Обнищала душа – и пошла с молотка.

 

И продать, и купить можно всё в идеале.

«Смерть Поэта», как нефть, подскочила в цене.

В разорённой стране есть «Страна Негодяев»,

Где калифом навек бизнесмен на коне.

 

А народу осталась одна лишь отрада.

И покорно он вздёрнут на телеигле.

Прёт на нерест её голубая отрава.

Открестясь от чертей, плачет ангел во мгле.

 

Не согреет рябина, огарком сгорая.

Пляшет ветер, а дьявол играет в дуду.

Лучше в петлю! Не надо за доллары рая.

«До свидания, друг мой!» –

                                         «До встречи в аду».

 

Если в Бога не веришь, молиться нелепо.

В каждом мальчике чёрный живёт человек.

Задыхаясь, ногтями царапаем небо.

И на землю извёсткою сыпется снег.

 

РОДИЛИСЬ ПОЭТЫ В ОКТЯБРЕ

И целует на рябиновом кусту
       Язвы красные незримому Христу.
                                                    С.Есенин

Родились поэты в октябре.

Ночью – Лермонтов, Есенин – на заре.

 

Золотой метелью Русь заносит

Ясная и пасмурная осень.

 

Расстелился голубой туман

От приокских далей до Тархан.

 

В тучи обращает облака

Демона гнетущая тоска.

 

Ветер закрутил кленовый лист.

От земли до неба путь кремнист.

 

Дождь косые забивает гвозди.

И горят рябиновые грозди.

 

И из века переходит в век

Тень поэта – чёрный человек.

 

На рассвете, как Голгофа, сер

Силуэт Машук и Англетер,

 

Где на взлёте обрывает жизни

«Странная любовь» – любовь к Отчизне…

 

Русская душа жива пока,

В ней поёт тарханская тоска,

 

Песней константиновская грусть

Как рубаху, разрывает грудь!

 

РОДИМАЯ ИЗБА

Всё равно остался я поэтом
       Золотой бревенчатой избы.
                                          С.Есенин

Убивали русского поэта

Водкой, нищетой и злым наветом.

 

Ждали его пуля и петля.

И колымская железная земля.

 

Пасынком родной своей страны

Встал он у бревенчатой стены.

 

А за ним – родимая изба.

И у них единая судьба.

 

Рёбрами – не брёвнами хранит

Родина невидимый родник.

 

Серебро незримого колодца

Песней над убийцами смеётся.

                                                        г.Пенза