Руслан СЕМЯШКИН. ВИЗИТНАЯ КАРТОЧКА УКРАИНСКОЙ ПОЭЗИИ. 85 лет со дня рождения Бориса Олейника

 

Руслан СЕМЯШКИН

ВИЗИТНАЯ КАРТОЧКА УКРАИНСКОЙ ПОЭЗИИ

85 лет со дня рождения Бориса Олейника

 

Украинскую советскую литературу 60-80-х годов прошлого столетия, как и литературный процесс, неоднородный и во многом непонятный, уже в условиях современной Украины, невозможно представить без Бориса Олейника, «визитной карточки украинской поэзии» (как метко назвал его недавно покинувший этот мир академик Б.Патон), поэта, публициста, мечтателя и романтика, философа, патриота, трибуна, политика, государственника.

22 октября 2020 года исполняется 85 лет со дня его рождения.

Ему пришлось пройти через многие испытания. Не все было однозначно и в жизни, особенно тогда, когда волею судьбы стал политиком и с головою окунулся в ее стихию. Наверное, поэтам и прозаикам, с их обостренным чувством справедливости и своеобразным пониманием происходящих вокруг них событий, быть публичными политическими персонами вдвойне тяжело. Люди воспринимают их как вершителей дум, как духовных светил и пророков, а им каждодневно следует идти в среду, где в избытке можно повстречать словоблудие и корысть, карьеризм и лизоблюдство, стяжательство и подлость, высокомерие и заносчивость, интриганство и доносительство, мстительность и злорадство. Конечно, не всех государственных мужей это касается. Но, как ни крути, а Олейнику, как, может быть, никому другому, пришедшему в политику на волне злосчастной перестройки и восхищавшемуся на первых порах циничным говоруном Горбачевым, о чем он, откровенно, с сожалением и горечью уже в 1992 году поведает в исповедальной публицистической книге «Два года в Кремле», выпала доля лицезреть вышеназванные пороки вдосталь. Особенно много случаев предательства со стороны вчерашних «верных ленинцев» пришлось наблюдать ему на родной Украине, с года этак 1989, когда вторая по значимости и показателям экономического развития республика начала стремительно скатываться в националистическое болото. А затем, не один год, мимо его взора проходили гримасы украинской политической действительности времен так называемой независимости. Легко ли было в тех реалиях отстаивать собственную позицию и взгляд политика и гражданина на настоящее и будущее Украины?

Да и застрахован был ли сам Борис Ильич, человек творческий, ранимый, эмоциональный, необычайно восприимчивый, как все настоящие лирики, от совершения ошибок? Нет, такой надежной брони у него не было. Посему и заблуждался, и говорил не раз опрометчиво, и голосовал в Верховной Раде, в единичных случаях, совсем не так, как от него ждали избиратели и товарищи по компартии. Но и в этих поступках, до сих пор многими, в том числе и лично знавшими поэта, непонятыми, он не кривил душою, не прятался за чужие спины, не выполнял чей-то политический заказ, а оставался самим собою. Украинцем, но не националистом, поэтом, сторонником левых взглядов, приверженцем социальной справедливости.

О том же, на примере Олейника, как «можно быть украинцем, но не националистом» интересно высказался в «Литературной газете» (№ 51 от 18 -24.12.2019 года) украинский публицист В.Скачко. Не в полной мере разделяя его мысли, приведу их: «В 2005-м, после «оранжевой революции», в премьеры рвалась Юлия Тимошенко, крушила все на своем пути. Говорила, что на Майдане-2004 была готова стирать портки тогдашнего «миссии» Ющенко, лишь бы тот не предал «оранжевые идеалы». Когда Тимошенко утверждали в Раде на высокую должность, Олейник (тогда народный депутат) неожиданно проголосовал за. Чем объяснить решение? Поэт ответил самой Тимошенко, которая спросила Бориса Ильича о мотивах: «Я надеюсь, что теперь в правительстве будет хоть один украинец». Подтекст в том, что Тимошенко не отнесешь к этническим украинцам. Олейник давал понять, что хочет видеть у руля преданного Украине бескорыстного человека. Конечно, применительно к Тимошенко такая позиция выглядит наивно. Но он ведь и был в каком-то смысле наивным поэтом с мятущейся душой.

Гуманистические взгляды Олейника, да и тех на Украине, кто эти взгляды разделяет, для нынешней украинской власти – нечто неприемлемое. Разве можно быть украинцем, стремиться к верховенству закона, к свободе, но не являться последователем Бандеры? Любить Украину, но никого другого не ненавидеть? Признавать и развивать свое, но огульно не охаивать русское?

Да, для современной национально озабоченной интеллигенции на Украине так жить и думать, как это было свойственно Олейнику, проблематично. Могут обвинить в непатриотизме. Недолго подвергнуться и куда более репрессивным мерам. Страх за собственное благополучие отодвинул на задний план здравомыслие, совесть и порядочность. Но да бог с ними. Пускай сами разбираются в том, чему способствовали и потворствовали. В конце концов, это их дело.

А вот Олейник, будучи национальным поэтом, любя свою страну, народ, живя по совести, думая о будущем, не боялся, не прятался, не угодничал. Известен и его публичный демарш в знак протеста против присвоения Бандере звания Героя Украины. Тогда, в январе 2010 года поэт демонстративно отказался от почетного председательства в Комиссии по государственным наградам.

Отказываться и отвергать заманчивые предложения, ставившие его тем не менее в определенные рамки и сковывавшие творческие поиски, поэт умел всегда. Олейнику, о чем он и сам некогда вспоминал, еще во второй половине 80-х годов минувшего века не раз предлагали остаться в Москве, давали квартиру, прочили возглавить «Литературную газету» или журнал «Советский Союз», вели даже речь о том, чтобы он возглавил и Союз писателей. Соблазнительные посулы эти, начиная с квартиры и заканчивая высокими должностями, поэт, что в общем и не удивительно, отверг. Тянуло домой, в родные края, на Украину, где также было неспокойно, где начинали заявлять о себе оголтелые, зараженные националистической проказой радикалы. Сильно довлели над Олейником и переживания за страну, за все то, что произошло с Советским Союзом… А ведь знал-то он, находясь в руководстве Верховного Совета СССР, такое, от чего и сегодня становится не по себе. Пришлось ему побывать и в самых горячих точках, молниеносно загоравшихся на карте страны. Пережитое там не давало Олейнику покоя.

И поэт не молчал. По горячим следам, в 1992 году из-под его пера выходит книга размышлений «Два года в Кремле» («Князь тьмы»). Чуть раньше вызвала неподдельный фурор и его статья в «Правде» под названием «Коммутанты». О двурушниках и предателях, долгие годы маскировавшихся под видом народных радетелей и защитников советской власти, Олейник заговорил во весь голос.

В книге «Два года в Кремле», неоднозначной в плане звучащих в ней оценок, но искренней и буквально выстраданной поэтом, Олейник не пожалел публицистического запала, полемичности, страстности для вчерашнего старшего соратника, и, как ему казалось, однодумца, обличая ненавистного народу генсека, первого и последнего президента СССР Горбачева, откровенно называя его предателем. Не снимая и с себя как заместителя Председателя Совета Национальностей Верховного Совета СССР и члена ЦК КПСС ответственности за драматические события по развалу великой страны, поэт в этой книге, обращаясь к Горбачеву, заявляет: «если по-человечески подходить к случившемуся – мог ли бывший пасынок войны, сын своих отца-матери, хлопец «от земли» – мог ли он заложить Родину, поднявшую его на самую вершину власти, мог ли он стать отступником ее? По человеческим понятиям – нет! Он мог ошибиться, но не предать. <…> Да, при Вас, именно при Вас, ПРЕДАТЕЛЬСТВО СТАЛО НОРМОЙ. И не только в нашей обгаженной стране. Страшно признаться, но дело повернулось так, что вся страна, все мы волей-неволей стали… предателями по отношению к нашим друзьям и в бывшем социалистическом содружестве, и в арабском мире. А теперь вот и по отношению к братьям-славянам».

Не меньшее мужество проявил Борис Ильич и защищая братьев-славян, когда, будучи главой парламентской делегации Украины в Парламентской ассамблее Европы, с высоких трибун срывал маски с организаторов расправы над Югославией. Олейник всем сердцем сочувствовал тогда сербскому населению, посещая охваченные гражданской войной районы Балкан. Своими глазами увидев бедственное положение сербов в зонах этнического конфликта в Боснии и Герцеговине, он напишет эссе «Кто и с какой целью демонизирует сербов?», изданное в Югославии на украинском и сербском языках. Поэт гневно осудит и бомбардировки Югославии силами НАТО, предпринятые под предлогом защиты албанского меньшинства в Косово, и лично будет стоять в «живых щитах», защищавших мосты страны от варварских бомбежек. Сумеет обличить, веско и аргументированно, Олейник и политику США в отношении бывшей Югославии в своих размышлениях «Кто следующий?». Признавая заслуги украинского поэта в мирном урегулировании конфликта, бывшая Федеративная республика Югославия наградит Бориса Ильича премией «Рыцарское перо».

О принципиальности, последовательности и убежденности Олейника, которая для многих была как кость в горле, говорит и тот факт, что после запрета на Украине деятельности компартии, поэт не пошел в стан антикоммунистов и антисоветчиков, не стал он и отказываться от своих известных слов, завершающих стихотворение «Кантата»:

Гудит земля – космический вокзал.

Стучатся тайны в сердце человека.

Решительно пишу в анкету века:

«Я – коммунист!»

                             Я этим все сказал!

                                                      (перевод Л.Смирнова)

В 1992 году в книге «Два года в Кремле» Борис Ильич, размышляя над перспективами коммунистического движения, писал: «…коммунистическая идея как социальная справедливость, отвергающая эксплуатацию человека человеком, – она была, есть и пребудет, пока существует человечество». И в этом понимании основополагающих принципов жизнеустройства на земле он был неколебим, чего бы эта позиция ему не стоила.

Запомнились многим соотечественникам Олейника и его смелые и решительные действия, связанные с рассмотрением в Конституционном Суде Украины представления 139 народных депутатов Украины об отмене антиконституционных указов Верховного Совета Украины о запрете деятельности Компартии Украины. Убедительные показания поэта в высшей судебной инстанции, безусловно, повлияли на то, что в 2001 году, Конституционный Суд все же принял справедливое и долгожданное приверженцами коммунистической идеологии решение.

Об Олейнике-политике, многолетнем депутате, члене парламентской фракции коммунистов в Верховной Раде Украины можно было бы разговор вести достаточно долго, так как и политическим деятелем он был ярким, своеобразным, выделявшемся среди коллег по депутатскому корпусу. Да и считаться с ним приходилось даже тем, кто, мягко говоря, не разделял его взглядов, при этом понимая, что Олейник – личность, поэт, олицетворяющий народную совесть и вековые национальные скрепы, трибун, имеющий моральное право говорить от имени Украины, взрастившей, воспитавшей его и доверившей ему быть одним из ведущих проводников ее культуры как на родной земле, так и за ее рубежами.

Что же стоит выделить, кроме общественно-политической деятельности, в жизни и творчестве Бориса Олейника важного и существенного, в полной мере раскрывающего его в качестве самобытного творца?

В первую очередь подчеркну то, что Олейник был сыном своего времени. Уроженец славной Полтавщины, сын фронтовика, не воспользовавшегося «белым билетом» и не вернувшегося с поля боя, переживший в детском возрасте оккупацию, познавший нужду и тяготы труда, он с раннего детства, лет с пяти потянулся к книге. Она, вечно движущая сила, способная оказывать человеку всестороннюю помощь и давать обширнейшие познания, зародила в нем неподдельный интерес, а несколько позже и «потребность искать словесное выражение своим переживаниям».

Писать стихи Борис Ильич начал в школьном возрасте. В 1948 году его имя впервые прозвучало со страниц районной газеты. Так постепенно, с поэтическим запалом и желанием описывать окружающий мир в стихотворной форме Олейник и начал свой творческий путь. Большим же подспорьем на нем станет для поэта обучение премудростям работы со словом в стенах прославленного Киевского университета, где он и учился на факультете журналистике. Профессия, приобретенная там, сыграет в его дальнейшей жизни также не малую роль.

Учился, стремился, горел… В наше бессердечное время такая констатация воспринимается архаично. Ну что можно из нее вынести? Поколение то, дескать, было одержимо и напрочь задурманено коммунистической пропагандой. Но разве это так? Не они ли, а в их числе и Олейник, который, между прочим, «никогда не чувствовал себя безотцовщиной», и без чьей-либо протекции, вместе с другими добивался впечатляющих результатов в учебе, спорте, труде? А не это ли поколение покоряло целину и космические пространства, строило БАМ, осваивала нефтяные и газовые месторождения Западной Сибири? Что и говорить – именно они взвалили на свои плечи тяжелейший груз ответственности, и пронесли его по жизни достойно, многое сделав для экономического, социально-культурного и духовно-нравственного развития нашего государства, которое, на минуточку, если кто подзабыл, является правопреемником СССР.

Как же мог Олейник не гордиться своим поколением и тем социалистическим строем, вознесшим его до высот общесоюзного значения? Конечно, такого просто и быть не могло. О том же времени, когда поэт становился на крыло и взрослел, он годы спустя очень красноречиво отозвался: «Школа. Мечты, мечты… Мы тогда еще, не в пример сегодняшним детям бизнеса, – мы тогда еще мечтали о чем-то высоком, о подвигах и, по нынешним скептическим временам, прочей романтической чепухе.

Да, мы были романтики: «раньше думай о Родине, а потом – о себе», что ныне и вовсе вызывает гомерический хохот. А мы гордились своей Родиной, остановившей эпидемию фашизма. Мы гордились отцами – живыми и мертвыми, – победившими дотоле непобедимого врага. Мы вместе с безутешными матерями плакали над похоронками. И, как свои личные, гордо носили пилотки со звездочками.

Мы хотели быть офицерами и весело шли в армию. Мы хотели учиться не только для себя, но и для народа, для Отечества.

Да, мы были романтиками, бравируя в институтах и университетах отцовскими галифе и гимнастерками – самыми престижными «парами» тех лет.

А потом уже каждый созидал свою судьбу сам, «без лапы»…».

Работая в газете ЛКСМ Украины «Молодежь Украины» Олейнику пришлось часто бывать в командировках. На его глазах строились многие важнейшие объекты, возводился Лисичанский химкомбинат, объявленный ударной комсомольской стройкой. Из серии очерков, появлявшихся в газете после командировок, сложилась документальная повесть «За Северным Донцом», увидевшая свет в 1959 году. Эта книга стала первой в судьбе будущего корифея украинской советской поэзии.

В 1962 году появляется и первый поэтический сборник Олейника «Бьют по стали кузнецы». Через пару лет к читателю придет второй сборник поэта «Двенадцатый вал», за который он будет удостоен Республиканской премии имени Николая Островского.

Так, от малого, но обдуманного и выстраданного в душе, поэт и шел по своему пути, где затем были крупные, принесшие признание и славу вещи, в первую очередь такие, как сборники «Гонг», «Стою на земле» (за него Олейник удостоился Государственной премии СССР), «На линии тишины», «Доля», «В зеркале слова», «Мера», поэмы «Дорога», «Движение», «Урок», «Заклинание огня», «Доля», «Седое солнце мое», «В зеркале слова», «Золотые Ворота», «Крыло», «Трубит Трубиж» и др.

Поэзия Олейника – великое таинство чувств, переживаний и мыслей непраздных, порою горьких. Но, вместе с тем, в стихах его читатель всегда найдет радужный свет, излучение добра, яркие краски, мелодичные звуки голосов. Вчитавшись, увидим мы в его творениях любовь, сыновью верность и безграничную благодарность матери, смех и слезы, переменчивую погоду, приносящую смену настроений, красоту природы, правду и борьбу, боль и радость, иронию и философские отступления. Перед взором нашим предстанет сама жизнь, во всех ее обычных и необычных проявлениях.

Та самая земная жизнь, имеющая начало и завершение.

Все на свете известно:

                   за счастьем – боль,

За началом – конец в поэме…

И летит планета сама собой

По давно изученной схеме.

Есть Рожденье и Смерть.

Остальное – не в счет.

Остальное – одно повторенье:

И по кругу идет чей-то быстрый взлет,

И по кругу идет крушенье. 

                                               (перевод Л.Смирнова)

Да, у поэмы есть конец. Рано или поздно замолкает и сам поэт… Однако жизнь продолжается. Самостоятельное существование обретает и его поэтическое слово. Эту непреложную истину Олейник неоднократно подчеркивал, как и говорил нам о том, что память людскую следует заслужить, как удалось в полной мере и самому поэту.

Все никчемные люди

          уходят с земли насовсем,

А хорошие люди

      лишь в память людей переходят!

                                           (перевод Л.Смирнова)

Юрий Бондарев, последний патриарх советской литературы, ушедший в даль вечности этой весной, как-то заметил, что «поэзия Бориса Олейника – это не прогулки по риторическому саду (где вам предлагают срывать красивые, но ничем не пахнущие бумажные цветы), а это интереснейшее путешествие из мира внешнего в мир внутренний и из мира внутреннего в мир внешний, что является свойством таланта подлинного».

Поэтическое наследие Олейника велико и многогранно. Запросто можно рассмотреть любое его стихотворение и поэму, найдя в них не только красочное, искусно выписанное слово, но и глубокий смысл, философские искания и заключения, гражданственность, лиризм, возвышенные чувства.

Быть поэтом непросто, если, конечно, речь идет о творце, а не успешном имитаторе и рифмоплете. Придерживаясь этого взгляда на главное дело всей жизни, Олейник, рассуждая о предназначении поэтического искусства, говорил о нем такие слова: «Поэзия – это вспышка вдохновения, и трудные рабочие будни. Но поэтическая работа имеет свою специфику, она невидима для постороннего глаза: отбор, оркестровка, поиски самой точной интонации совершаются в глубинах естества автора, причем выходных у поэта нет.

На мой взгляд, стихи нельзя «высиживать» натужно, по ремесленному пригоняя строчку к строчке. Они должны выплескиваться на бумагу в минуту вдохновения, которое подготовляется вот той самой внутренней, незримой, напряженной работой. Прав был Гиппократ, когда заметил: «Arslonga,vitabrevis». Но если жизнь действительно коротка, а искусство вечно, тогда трижды права Сейфуллина: «Это страшно, когда в жизни, такой, в сущности, короткой, художник создает банальность». <…> Мой идеал поэта полнее всего охарактеризовал Константин Николаевич Батюшков: «Первое правило… должно быть: живи, как пишешь, а пиши, как живешь». Это очень и очень нелегко. Но пока живешь – иди!».

С этим жизненным и творческим принципом: «Писать, как живешь, а жить, как пишешь» и шел по своему тернистому и длинному пути Борис Олейник. Шел широкой поступью, с высоко поднятым забралом, не отвлекаясь на мелочи и несуразности, не обращая внимания на завистников и злопыхателей, не пресмыкаясь и заискивая перед сильными мира сего, не подражая предшественникам и не ища сиюминутной славы. Все ли задуманное смог он реализовать? Вряд ли. Был ли всем в жизни доволен? И все ли делал правильно, объективно, не поддаваясь эмоциям и собственным, присущим, наверное, каждому заблуждениям? Вопросы… Немало их. Но никогда не получим мы на них исчерпывающих ответов.

Так пусть же и в нашей благодарной памяти живет этот выдающийся поэт и гражданин, олицетворяющий честь и совесть братского украинского народа. Вспоминая Бориса Ильича, вновь прикасаясь к его творчеству, искренне верится и в то, что и на Украине театр абсурда, режиссируемый из-за океана при поддержке националистов, доморощенных и зацикленных донельзя на своих бредовых измышлениях, должен рано или поздно закончиться. Славянские народы не должны жить порознь. Не может быть среди нас и вражды, непонимания, искусственно возводимых барьеров и разногласий. Только в единстве суждено жить нам, за что и ратовал Борис Олейник.               

Иначе – не выдюжим…

г. Симферополь