Игорь МАЛЬЦЕВ. ХОЧЕШЬ ПИТЬ — К РОДНИКУ ПОДОЙДИ НЕ СПЕША… Стихи

 

Игорь МАЛЬЦЕВ

ХОЧЕШЬ ПИТЬ — К РОДНИКУ ПОДОЙДИ НЕ СПЕША…

 

* * *

Мы пойдём по пути вытеснения глупости.

Не хватает терпенья — молитву усиль.

Видишь, мусор навален, а ты в ход метлу пусти,

Но спокойно, чтоб воздух не портила пыль.

 

Мы традиций не рвём, ни к чему нам утопии.

Хочешь пить — к роднику подойди не спеша,

Он под солнцем блестит серебра наподобие,

Зачерпни аккуратным движеньем ковша.

 

Древней мудрости чашу отведай, возрадуйся!

С остальным разберёмся уже как-нибудь.

Лишь бы злые «друзья» не повысили градуса,

Лишь бы умники снова не подняли муть.

 

* * *

О глупости холуйства наверху

Мы любим говорить (и даже можем):

На троне — царь, вокруг него — вельможи.

И горе подковавшему блоху.

 

Что делать, если страшно за державу?

А наверху такие типажи,

Которым на изъяны укажи —

Ещё и посмеются: «Сам ты ржавый».

 

Но хуже, если вежливо похвалят

Цитатой из Лескова или Даля:

«Всё правильно! Пускай чтоб и у нас!

Они нам — что у них, а мы им — газ».

 

* * *

«Американцы нам помогут

Настроить бизнеса модель.

У них же двухсотлетний опыт!

Лишь дай им несколько недель».

 

Мы им поверили, как дети, —

И ну учиться, брать пример!

Открыли карты те и эти,

Напринимали нужных мер.

 

Мы подвели бы их едва ли,

Они ж с какого-то рожна

На Югославию напали —

И вмиг иллюзия прошла.

 

Смотрю и вижу, как теперь я,

Хоть взрывы где-то далеко,

Как испаряется доверие

К «партнёрам» Ельцина и Ко.

 

* * *

Когда «друзья» на Югославию напали,

Когда донельзя обозначился развал,

Когда все поняли: само пройдёт едва ли,

Когда предшественник преемника назвал —

 

Никто не думал (и теперь скрывать не станет,

Как был наивен двадцать лет, да и сейчас),

Что у слагаемых, меняемых местами,

Осталась сумма, уведённая от нас.

 

* * *

Страна по инерции катится в пропасть,

Но правды боятся вожди, как чумы.

У них отговорка, мол, в крайность легко впасть;

Мол, тонут «партнёры» быстрее, чем мы.

 

Быть в Думе — не в кресло впечатывать копчик,

Не лясы точить у буфетов и касс.

«Что именно будет не частным, а общим?» —

Такой депутатам вручить бы наказ.

 

Такой бы вопрос изучать каждый день им,

Стране бы его утверждать каждый год.

А если таких не идёт обсуждений,

То значит — в стране ничего не идёт.

 

* * *

Между сосен дорогу забыв и

Заблудившись меж ними тремя,

Мы опять заражаемся мифом,

Предыдущие мифы громя.

 

Но кто опыт учёл многолетний,

Тот в урочище правды проник,

Ибо тратил себя не на сплетни,

А на чтение правильных книг.

 

* * *

Ячейка общества от банковской ячейки

Не отличается в глазах ростовщика.

Банкир не спросит у обманутого: «Чей ты?»,

Ему важней, насколько сумма велика.

 

Его клиенты — те, кто всё приобретали,

Грызя друг друга, опьянённые мечтой.

Клиент лишь тот, кто до сих пор не пролетарий.

Кого нельзя уже ограбить — тот ничто.

 

* * *

Кто с детства платёжеспособен,

Тот выиграл право на жизнь.

Другим по ночам снится Робин,

Счастливые стрелы, ножи.

 

И снова печальны с утра вы:

Опять возвращаться из сна!

Царят людоедские нравы,

Россия лет тридцать грустна.

 

Законы жестоки и гадки,

К таким только Запад привык.

Зачем нам чужие повадки?

Как жить по лекалам кривым?

 

Внедрённый уклад безобразен,

А брошенный — ветер унёс.

Во сне лишь возносится Разин

На мохом поросший утёс.

 

* * *

Мы проходили в средней школе

(Хотя и нехотя и вскользь)

Морально-правовое поле,

Не извлекая лишних польз.

 

Сказал учитель нам: «Пора вам

Себе ответить на вопрос:

Мораль первична или право?

Пора задуматься всерьёз».

 

И стало каждому неловко,

И я за всех озвучил речь:

«Вопрос первичности — уловка,

Чтоб от банкиров нас отвлечь.

 

Ростовщики сначала взятки

Дадут: «Мораль чуть-чуть подрежь».

Законодатель (в меру падкий)

В законе продырявит брешь.

 

Плохой закон не нужен людям,

Он для морали ядовит.

И все решат: «Тогда мы будем

Не исполнять, а делать вид».

 

Возвысит купленная лира

Ростовщика: «Не низок он».

Уже без ведома банкира

Не выйдет ни один закон.

 

Мораль и совесть — вымрут обе,

Как пара высохших наяд.

Кто скажет «подкуп» вместо «лобби»,

Того осудят и сгноят.

 

Зачем копаться, что первично,

Когда живём не по-людски?».

 

У тех, кто понял на отлично,

Отныне взгляды не узки.

 

* * *

В учебнике «Сравнительной истории»

Даётся каждой теме разворот.

Здесь авторам предложено не вздорить,

А высказаться, пусть наоборот.

 

На чётных игнорируются правые,

А правые без левых обошлись, —

Без критики, полемики и травли,

Но каждый о своём — и вглубь, и вблизь.

 

Все против одного — фальсификации.

Любая многополая страна

Должна бы ликовать и восторгаться...

Но книга там, и там запрещена.

 

* * *

Когда на первом месте прибыль

И люди спятили почти,

Ты с книги классики сотри пыль

И Эзру Паунда прочти.

Оригинал не без латыни

(Захочешь выучить — займись).

Хоть слов три сотни там*, а ты не

Слова угадывай, а смысл.

 

Когда на первом месте прибыль,

То все живут как дикари,

Никто им дома не построит,

Стройфирмы заняты игрой.

Жильцов бросают в ипотеку

Легко и быстро, ибо те

(Как потребители на воле)

Отвыкли думать головой.

 

Когда на первом месте прибыль,

Художник даром не творит,

Картину пишет на продажу —

Привычный модный эпатаж;

Никто не думает о вечном,

И однодневка эта вещь,

Такую дома не повесишь:

Потерпишь день — и то не весь.

 

Когда на первом месте прибыль,

Тайга особенно горит.

Тушить невыгодно и нечем,

Лишь добровольцы рвутся в печь.

А план заранее продумать,

Чтоб не метаться, как в бреду, —

Базар невидимой рукою

Отставит: «Слишком дорогой».

 

Когда на первом месте прибыль,

Противен хлеб — хоть не бери;

Не пахнет сливочное масло,

Произведённое для масс.

У белошвейки экстра-класса

Досрочно тупится игла;

Кустарь хватается за сердце:

Ржавеет купленный резец.

 

Когда на первом месте прибыль,

Что разъедает изнутри —

И всех, и каждого отдельно, —

Вожди разводят канитель.

Такси в угоне, спит водила.

Проснись и ближних разбуди!

О том, что прибыль — это язва,

Скажи открыто, не таясь.

——————————————————————————
        * В стихотворении Эзры Паунда «With Usura» около 300 слов.

 

* * *

Модель константинопольского рынка

Цвела тысячелетие — без бед.

Своим все торговали, по старинке,

И помнили: от спекулянта — вред.

 

Ремесленник был счастлив (будто царь) и

Трудился, как и все, навроде пчёл,

Излишки продавая на базаре,

Но честно — только то, что произвёл.

 

Ах да, купцам отважным разрешали

Чужое привозить издалека:

Заморские игрушки, серьги, шали...

Купеческая участь нелегка.

 

Венеции наёмные пираты

Куда как часто резали им путь:

Заранее не знаешь ни хера ты,

Вернёшься ли домой когда-нибудь.

 

Но прибыльщики варварской Европы,

Свой алчный нрав на миг преодолев,

Поход крестовый снарядили, чтобы

Ушёл с арены византийский лев;

И чтоб забыли жители планеты,

Что торговать чужим нехорошо.

 

Не дай забыть историю стране ты!

Прочти о том, что в школе не прошёл.

 

* * *

Свободен мозг у русофоба

От лишних мыслей и ходов.

Вот шаг и шаг, но сразу оба

Вообразить он не готов.

 

Он не поймёт в пылу гамбита,

В размене массовых атак,

Что будет родина убита.

Он говорит примерно так:

 

«Когда захватит власть в России

Жюри Гаагского суда,

Тогда пощады не проси и

Не убегай туда-сюда!

 

Тебя везде достанут дроны,

Ведь не останется нигде

Державы с кнопкою ядрёной.

Туземцы дикие — и те

 

Сожрут носителя рус-яза,

Поскольку в бухте их пасёт

Всё та же натовская база.

Ей уважуха и почёт!

 

И не найдёшь себе приюта

На всей поверхности Земли.

Ты тоже трус? Вот потому-то

Братайся с нами и мели

 

То чушь, прекрасную для Сэма,

То для потомков Джона Ди.

У них могучая система,

А царь силён, но он один.

 

Нам отведут на новой карте

Кусок, как приз за прошлый труд.

Ах, не пугайте, не пугайте,

Что нас попозже, но сожрут».

 

* * *

Зачем временщикам нужны пожары

В заброшенной сибирской стороне?

Сказать начистоту? Скажу, пожалуй:

Причин полно, одна другой верней,

 

Но мудрым аналитикам известно,

На что приватизатор уповал:

Поскольку в зонах не осталось леса,

Банкирам не грозит лесоповал.

 

* * *

«Аул — райцентр — Москва — Париж,

Лос-Анджелес, Нью-Йорк —

Вот путь! А ты мне говоришь!».

Но дедушка умолк.

 

Подумал: «Внук-то деловой.

Спасти бы эту прыть».

Качает молча головой —

А поздно говорить.

 

* * *

Куда ни глянь — везде анахронизм.

Инертностью пропитаны шаблоны,

Лекала увлекают вдоль границ,

Которые виляют неуклонно.

Жиреют СМИ, а рядом с новизной,

В неоне современных телестудий

Физически толкутся шоу-люди.

Им роли не придумали иной.

Прогрессом не задета очерёдность.

Орут: «Ну дайте мне договорить!».

Торопится эксперт, бубнящий под нос,

Ведущий чешет лоб, теряя нить,

Пока средневековые банкиры

Считают, что проценты должен мир им.

 

* * *

«Партнёр», не вздумай стать врагом нам!

У нас по-взрослому живут.

Страна по-прежнему огромна.

Не уповай на Голливуд!

 

Ты не шути (не на экране ж),

Не шли на Русь лихую рать!

Чем круче маятник оттянешь,

Тем дальше будешь убегать.

 

* * *

Тропинка вдоль сумрачной бездны.

Меня догоняет бегун.

Торопится: «Гли-быть-так-безны!».

Проворен, хотя и не юн.

 

Не пахнет спиртным от него пусть,

Но узкая слишком тропа,

А справа опасная пропасть.

Неверный шажок — и пропал.

 

А слева скала — не прижаться.

Обгон чем угодно чреват.

Споткнёшься — и выжить — ни шанса.

Не так повернёшься — и в ад.

 

Утёс-то и пыльный и мазкий,

И нет для протирки тряпья.

А тот, кто всё ближе, — без маски,

Такой же беспечный, как я.

 

Мне тоже бежать захотелось,

Я тоже проворен и скор.

Нахлынули удаль и смелость —

Вот так и бежим до сих пор.

 

* * *

Современных поэтов отнюдь не полно,

Нет нужды разбегаться глазами.

Я веду себе список для чтения, но

Удаляются многие сами.

 

У кого постмодерном изрыты мозги,

Кто хохмит: «Не копай глубоко ты»,

Кто запятнан приходом на «Эхо Москвы»,

Кто засвечен в эфире «Свободы».

 

Есть следы, по которым врага узнаём,

Хоть не сразу раскусим иного.

И поэтов для чтения в списке моём

Остаётся не так уж и много.

 

* * *

Впереди — пробуждение духа,

Сколько в спячке своей ни лежи.

Нас не жареный клюнет петух, а

Нас спасёт неприятие лжи.

 

Справедливость — не праздное слово.

Это суть, на которой стоим.

Паразитов отбросим мы снова,

Ничего не достанется им.

 

И враги, как последние трусы,

Удивят нас мельканием спин.

Но сначала нам надо проснуться

От гипноза. А мы ещё спим.

                                                               г. Волгоград