Алексей МАНАЕВ. ФЛОТ – В ПОДАРОК ОТЕЧЕСТВУ. Эхо Беловежья

 

Алексей МАНАЕВ

ФЛОТ – В ПОДАРОК ОТЕЧЕСТВУ

Эхо Беловежья

 

Недавно исполнилось 30 лет так называемым Беловежским соглашениям, которые фактически означали, что сверхдержава – Союз Советских Социалистических Республик – перестала существовать. Об этом событии, об официальных лицах, подписавших его, а заодно и об инициаторе перестройки Горбачёве, приведшем страну к катастрофе, мало кто вспомнил добрым словом. Может быть, чувствуя настроение общества, начали «подтанцовывать» некоторые из тех, кто «обеспечивал процесс». Мол, знать бы, что после Беловежья СССР рухнет, застрелились бы. Что-то подсказывает, что со временем количество «героев нашего времени», намеренных условно застрелиться, будет расти. Читаешь их откровения и невольно с особой благодарностью вспоминаешь соотечественников, которые реально рисковали жизнью во имя страны, стремясь хоть чуть-чуть исправить «загогулины» недалёких политиков. По крупицам, по щепоти, по пригоршне.

У России, напомню, есть единственный авианесущий крейсер «Адмирал Кузнецов». Но даже сейчас мало кто знает, что его могло и не быть, если бы в 1991 году российские моряки не «умыкнули» корабль, на который заявила права Украина, из Крыма. А вскоре наши лётчики «умыкнули» из Крыма 18 самолётов палубной авиации и в рекордно короткий срок – за три месяца – «научили» их летать в новых условиях. Иначе было нельзя, авианесущий крейсер превратился бы в груду металла. Наконец, по существу, один человек умыкнул у Украины и «подарил» России целый Черноморский флот. Имя его – Игорь Владимирович Касатонов. Адмирал. Династический наследник морских традиций.

История морских династий уходит в века. В нашем Отечестве они возникли с рождением морского флота, вскормленного и быстро выведенного из «люлечного состояния» Петром I. Государь-провидец понял, что окно в Европу, как, впрочем, и путь к ласковым черноморским волнам, эффективнее прорубить не казачьей шашкой, а эскадрами боевых кораблей – лучшими на тот момент «переговорщиками», заставлявшими даже самых несговорчивых оппонентов соглашаться с доводами российского флага.

Вряд ли кто ведает точно, сколько с той поры рождено у нас морских династий. Да и знания о них если не туманны, то весьма приблизительны. Кому, например, не известен Николай Андреевич Римский-Корсаков – знаменитый композитор? Но мало кто в курсе, что музыкант был представителем целой династии, в которой семь (!) контр-адмиралов и вице-адмиралов. А есть ещё офицеры и старшие офицеры, рядовые моряки, к коим относился талантливый музыкант, и кораблестроители. У трёх Римских-Корсаковых было даже говорящее имя – Воин. А знать о династиях надо бы – в них наши традиции, наши обереги. Они воспитывают Касатоновых.

 

Поцелуй императрицы

Известно, что пращур Касатоновых Владимир был сыном боярским, приписанным к Белгородскому полку. Он осел в урочище Лески сейчас Прохоровского района Белгородчины. Это обстоятельство многое объясняет. Вспомним: Белгород и Старый Оскол основаны в самом конце XVI века. Примерно в это же время основан и далёкий Тобольск. Русские землепроходцы уже прощупывали берега дальневосточных морей, а за Окой, в порубежной степи, ещё не были полноценными хозяевами. И немудрено: не давал грозный соперник – Крымское ханство, орды которого волнами накатывались на Московскую Русь в надежде захватить, а затем продать в рабство «неверных». Поселиться в степи, под боком у коварного хана, означало ежедневно, ежечасно рисковать собой, семьёй, всем, что имеешь. Вот где, думается, истоки характера наших героев – способность к риску, умение в нужный момент собраться для решительного действия, сдобренное мужеством и отвагой.

Спустя много лет у праправнука Владимира Степана появилось на свет трое сыновей и дочь. Афанасий родился в 1880 году. Вместе с братом Митрофаном с пятнадцати до 22 лет работал по найму на железной дороге. Затем решением сельского схода направлен на государеву службу. Из крестьянина Афанасия Степановича Касатонова получился бравый вахмистр. Он служил в лейб-гвардии гусарского полка императрицы Александры Фёдоровны, в личной охране августейшей особы. А дальше слово одному из представителей династии Касатоновых, многие из которых склонны к литературному творчеству, – капитану первого ранга подводнику Валерию Фёдоровичу Касатонову.

Читаем в повести «Жизнь – флоту, честь – никому»:

«Императрица Александра Фёдоровна подошла к нему. Он разгладил усы, гордость лейб-гвардии Уланского полка имени императрицы Александры Фёдоровны (старшей), и затаил дыхание. Августейшей особе нравилась её охрана, уланы все как на подбор, но этот вахмистр запомнился ей ещё с прошлого года, когда она ввела в правило на Пасху христосоваться с командным составом Уланского полка. Она видела, как высокий красивый младший чин замер, очарованный её величием и красотой. Она любила робость в мужчинах, но у этого, внешне оробевшего, в глазах не было страха, наоборот, она видела, она чувствовала, что с этим героем опасно было бы остаться наедине, более того, она ощущала, будто какое-то поле притягивает её к нему. Поэтому она и запомнила его.

– Как зовут тебя, герой?

– Афанасий, ваше величество!

– Христос воскрес!

– Воистину воскрес!

Александра Фёдоровна ласково с удовольствием трижды поцеловала улана, пошла дальше, а он все ещё вдыхал аромат её духов и медленно приходил в себя».

Слова царицы насчёт героя оказались пророческими. Через год, когда они последний, третий раз, похристосовались, началась Первая мировая война. Афанасий Степанович воевал в полковой разведке, и всегда, в отличие от других сослуживцев, возвращался с «языком». «Незнающий страха», – говорили о нём. Он и впрямь был смел. Но смелость его опиралась на тонкий расчёт, на доскональное знание обстановки. Немногословный и уравновешенный, он имел природный ум и развитую практическую смекалку. Видимо, если верить семейной легенде, сказывались далёкие цыганские корни. Предки ловко воровали лошадей и безнаказанно уходили от погони. Стремление к оправданному риску проснулось в нём в суровых условиях военного времени. Командующий русской армией, вручая Афанасию третий Георгиевский крест, золотой, и видя два серебряных на груди стройного кавалериста, высказал пожелание улану стать полным кавалером ордена святого Георгия.

Такой случай представился. Готовилось наступление. Согласно диспозиции уланский полк занял место в широкой лощине. Офицерский состав был вызван на последний перед боем инструктаж, а в это время немцы открыли убийственный огонь. Вражеская разведка не дремала. Люди, лошади, взрывы снарядов, стоны, конвульсии коней. И никаких команд.

Вахмистр Касатонов, нарушая воинские уставы и субординацию, скомандовал: «Полк, рысью за мной, марш!». И увёл сослуживцев из утверждённого диспозицией места в безопасный лесок за близлежащими холмами. Он, вахмистр эскадрона, в боевой обстановке не растерялся и, взяв на себя невероятную ответственность, спас элитный полк. А немцы ещё долго утюжили лощину, в которой недавно находились уланы. За этот подвиг Афанасию вручили золотой Георгиевский крест с бантами.

Первая мировая война продолжалась. Если «на Западном фронте без перемен», то на Восточном – неудачи преследовали русские армии. Военные запасы истощились, резервов не было, в стране началась революция. Солдаты бросали оружие и уходили домой. Удача перестала сопутствовать и вахмистру Касатонову. В феврале 1918 года он получил тяжёлую контузию и воспользовался этим, чтобы демобилизоваться «по чистой».

В революционную пору, в двадцатые-тридцатые годы, в войну и послевоенное время основателю династии тоже пришлось нелегко. Порой голодали. Семья много лет ютилась на чердаке двухэтажного дома в Петергофе. Георгиевские кресты пришлось обменять на хлеб насущный. До 75 лет трудился георгиевский кавалер в системе Вторчермета. Не стало Афанасия Степановича в 1968 году. Запомнилось автору повести ещё и вот что:

«Поскольку из всей большой семьи Афанасия Степановича погиб в годы войны только мой отец, Фёдор Афанасьевич, к нам с братом Виктором дедушка с бабушкой относились особенно внимательно. Дедушка помогал матери деньгами. Каждое лето во время каникул мы жили у них на чердаке. Местом наших игр были Верхний и Нижний парки Петродворца. В Нижний парк осенью 1941 года был высажен матросский десант. Все погибли. С трёхлинейкой против немецких танков – слишком неравный бой. После войны мы, мальчишки, нашли тетрадь одного десантника, там были посмертные стихи: «Живые, пойте о нас!». Теперь я понимаю, какие парни погибли».

 

Сквозь ушкό – на подводной лодке

Постепенно пустило корни следующее поколение династии. Она включает Владимира Афанасьевича – адмирала флота, Героя Советского Союза; Якова Афанасьевича – инженера-краснофлотца, участника Великой Отечественной войны, ветерана научно-исследовательского института ВМФ; Фёдора Афанасьевича – единственного представителя семьи Касатоновых, который в 1944 году погиб на фронте, освобождая Ленинградскую область, а также Надежду Алексеевну Касатонову (Игольникову) – блокадницу Ленинграда. Все девятьсот дней блокады прожила она в осаждённом городе, работая в морской части.

О каждом из них, судя даже по этим беглым сведениям, можно было бы написать целую сагу. Но по вполне понятным причинам сосредоточу внимание на Владимире Афанасьевиче, родившемся в 1910 году. В данном случае кажется оправданным отойти от подробного жизнеописания флотоводца – где и как учился, какие должности занимал, чем награждён. Выделю всего лишь три очень показательных события, красноречиво характеризующих адмирала. 29 сентября 1963 года советская атомная подлодка К-181 под командованием капитана второго ранга Юрия Сысоева впервые в истории подводного флота СССР всплыла на Северном полюсе. До этого на полюсе побывала американская субмарина, но всплыть не смогла.

Оптимальное время для такого похода – август, когда лёд имеет минимальную толщину. Наша попытка, первая и успешная, была в 1962 году на подлодке К-3 «Ленинский комсомол». 17 июля она всплыла в районе Северного полюса. Лодка несколько раз прошла подо льдами в точке Северного полюса, но всплыть там тоже не смогла, потому что толщина льда достигала трёх-пяти метров.

Северный полюс – место, где стрелка компаса всегда указывает на юг. Работа штурмана самая сложная в этих походах, потому что, начиная с определённых широт, перестают действовать нормальные гирокомпасы. Навигация осуществляется по так называемым квазикоординатам. И мы, и американцы плавать во льдах умели, но они стрелять ракетами с полюса не могли, а мы – запросто. Поэтому в те годы была поставлена задача дойти любой ценой до полюса, всплыть и водрузить флаг. Надо было показать вероятному противнику: в случае чего ждите, ребята, разрушительных «гостинцев» на свою территорию по кратчайшему пути.

Показали отменно. Арктический поход продолжался 9 суток и 3 часа. За 219 часов было пройдено 3464 морских мили, из них подо льдом 1800 морских миль. Непосредственное руководство походом осуществлял командующий Северным флотом Владимир Касатонов, находившийся на борту лодки. Поход прошёл не без курьёзов. На борту уже вышедшей в море К-181 обнаружили матроса, не входившего в экипаж. Оказалось, он помогал грузить продукты и спрятался где-то в трюме: очень хотелось добру молодцу попасть на полюс – даже «зайцем». Таким образом, матрос совершил историческое путешествие вместе с экипажем. Второй курьёзный случай произошёл при всплытии. Штурман субмарины, впоследствии вице-адмирал, оказался между льдом и лодкой. Он признался, что специально поскользнулся, чтобы стать единственным на тот момент человеком, который искупался на Северном полюсе.

Сложнейшим было учение авиации Военно-морского флота «Шквал» проведённое на Новой Земле. Судя по различным источникам, испытывали авиационную противокорабельную крылатую ракету с ядерным зарядом. Учения показали: флот получил грозное оружие для борьбы с авианосцами. Руководил ими опять-таки Владимир Касатонов, командующий Северным флотом. Мероприятие требовало предельного напряжения. Своеобразный индикатор таков: говорят, лётчик, пустивший ядерную ракету, после поражения цели стал бояться летать, и его пришлось перевести на другую работу.

Ну и ещё одна головокружительная история. Предстояло подводное кругосветное путешествие. В нём участвовал новейший ракетоносец К-116. Шла в поход и торпедная К-133. Вечером 1 февраля 1966 года две подлодки покинули базу в заливе Западная Лида и вышли в Баренцево море. Лишь после погружения по внутрикорабельному радио был объявлено о том, что предстоит выполнить уникальную задачу: обойти вокруг света. Экипажи справились с ней блестяще. 26 марта оба атомохода благополучно дошли до Камчатки, за 52 дня преодолев более 20 тысяч миль. И хотя полностью морское кольцо вокруг Земли не замкнули, однако прошли через три океана – Северный, Атлантический и Тихий.

Для объективности стоит напомнить читателям: в 1960 году американская атомная субмарина «Тритон» обошла вокруг земли за 84 дня. Этот рейд полностью автономным назвать нельзя: «Тритон» несколько раз всплывал на поверхность, заходил на военно-морские базы. Наши подводники решили переплюнуть американцев. Был предусмотрен абсолютно автономный, скрытый подводный переход. А осуществить его должна была не одиночная подлодка, а группа кораблей. Это на порядок усложняло требования к навигации и связи. Идти пришлось по незнакомым районам Мирового океана, где русские моряки плавали только во времена Крузенштерна!

Когда информация о походе просочилась за границу, американцы заявили: это невозможно! Уже тогда почти по всему Мировому океану были рассредоточены системы обнаружения кораблей. И все-таки военному руководству США пришлось признать досадный факт: советским подводникам удалось проскользнуть незамеченными, К-116 и К-133 ни разу за все их долгое плавание не были запеленгованы противолодочными системами НАТО. Моряки шутили: проскочили сквозь игольное ушкό.

За этим походом тоже «маячила» тень Владимира Афанасьевича, который к тому времени уже был первым заместителем главнокомандующего ВМФ СССР, адмиралом. По совокупности заслуг 25 ноября 1966 года В.А. Касатонову присвоено звание Героя Советского Союза. Не стало Владимира Афанасьевича в 1989 году.

 

Кулачный бой – он верный самый

Теперь познакомимся со средним поколением династии Касатоновых. Она включает Игоря Владимировича Касатонова – адмирала; его двоюродного брата Виктора Фёдоровича – главного инженера завода «Большевик», головного предприятия, создающего вооружение для моряков, второго двоюродного брата Валерия Фёдоровича, капитана 1 ранга, подводника, инженера-испытателя, чью книгу уже довелось цитировать, и Андрея Викторовича, племянника, известного хоккеиста. «Личный состав» опять-таки такой, что позавидуешь. Остановимся только на деятельности адмирала Касатонова в его бытность командующим Черноморским флотом.

Чтобы понятней было, что к чему, подчеркну: эту должность Игорь Владимирович занимал с сентября 1991 по 26 сентября 1992 года. А теперь вспомним: решение о том, чтобы разойтись по «национальным квартирам», было принято в Беловежской пуще Ельциным, Кравчуком и Шушкевичем 8 декабря 1991 года. Произошёл колоссальный тектонический взрыв. Огромную державу мгновенно разорвало на части. За границей оказались десятки миллионов соотечественников. За пределами России очутился и весь Черноморский флот – люди, корабли, подводные лодки, вспомогательные суда, ядерные арсеналы – всё. Новое руководство новой страны не спешило обозначать приоритеты. Вернее оно их обозначало, но очень странно, питая иллюзии о каких-то общих войсках стран СНГ. Мол, хоть мы и разделились, хоть и обозначили новые границы, но обороняться будем вместе. А если так, то какая разница, где флот? Огромный механизм, способный развязать ядерную войну, оказался бесхозным. О командующем не то чтобы забыли, его не принимали во внимание – подумаешь, адмирал… Ни указаний, ни приказаний – ничего. Этим огромным монстром приходилось управлять по своему усмотрению.

Руководство Украины вроде бы согласилось на статус нейтральной безъядерной державы, но уже тогда – и при Кравчуке, и при Кучме, этих «отъявленных» коммунистах-интернационалистах – тянуло к Западу, к НАТО. Им льстило внимание американских политиков и военных. Им хотелось обезоружить Россию на Чёрном море. Так что нынешнее поведение Незалежной было запрограммировано не сегодня и не вчера – десятилетия назад.

Вот и стал Игорь Владимирович перед дилеммой – как быть. Налево пойдёшь… направо пойдёшь… Впрочем, никуда, кроме России, он с «персональным» флотом идти не собирался. Украинская сторона об этом знала. Знала и не дремала. Состоялась встреча с Леонидом Кравчуком, тогда ещё спикером Верховной рады. Кравчук осторожно прощупывал собеседника, а его заместитель Плющ говорил без обиняков. Мол, не усложняйте, адмирал! Мы с Ельциным проблемы уладим, все будет в порядке, флот отойдёт Украине, вы останетесь при прежней должности. Предлагали не ориентироваться на Москву. Зачем вам туда докладывать, выполнять их приказы? Попытки объяснить, что на флоте служат люди со всего Советского Союза, что они не присягали на верность Украине и разбегутся по домам, ни к чему не привели. Пусть бегут, сказал Кравчук, давая понять, что сопротивление одного адмирала, хотя и опытного, целой государственной машине бессмысленно: против лома нет приёма.

И если на верхних эшелонах власти ещё соблюдали приличия, то там, в Крыму, чаще всего применяли именно лом, силу. Кравчук потребовал, чтобы 3 января 1992 года Черноморский флот принял присягу Украины. Вместе со всей группировкой бывших советских войск, насчитывавшей семьсот тысяч человек! Я этого делать не стал, пишет адмирал Касатонов в книге «Записки командующего Черноморским флотом», объявив 4 января флот российским и сказав, что подчиняться будем министру обороны СССР Евгению Шапошникову и командующему ВМФ Владимиру Чернавину. Подчеркнул: черноморцы обязуются уважать законы государства, на территории которого находятся, готовы сотрудничать с министерством обороны Украины. Но – без принятия присяги.

Никто не разрешал делать подобные заявления. По форме это был мятеж. Совершенно неожиданный для всех, в том числе – для России. Первой о демарше написала газета New York Times. Буквально в тот же день! В поддержку адмирал получил сотни телеграмм от рядовых сограждан. От руководства страны никакой реакции. В декабре 1991 года Генштаб даже снял флот со всех видов довольствия. Лишь генерал армии Виктор Самсонов, начальник Генштаба, не стал отключать его от единой системы оповещения.

А украинские «ястребы» усилили натиск. Замначальника главного штаба вооружённых сил Украины Георгий Живица объявил адмирала Касатонова персоной нон грата, лидер «Руха» Вячеслав Чорновил на закрытом заседании Совбеза в Киеве предлагал принять жёсткие меры. Всё шло к одному: если не удаётся склонить Касатонова к сотрудничеству, надо скомпрометировать его, создать невыносимые условия для работы.

Поступали угрозы расправы. Семью пришлось перевести на нелегальное положение. В грузинском Поти, одном из пунктов базирования флота, средь бела дня бандиты напали на штаб морской бригады, вскрыли оружейную комнату и стали выносить автоматы и пистолеты. В это время комбриг с замполитом возвращались с обеда. Александр Цубин, командир, не растерялся, выхватил табельное оружие и открыл огонь на поражение. Убил одного, второго, ранил ещё двоих, остальные побросали мешки и разбежались. Но и комбриг получил пулю. А замполит как стоял в оцепенении, так и остался. Ночью эвакуировали Александра Сергеевича в госпиталь Севастополя. Советские ордена отменили, новых не было, поэтому адмирал наградил Цубина деньгами. Выдал тысячу рублей на восстановление здоровья. Приличная сумма по тем временам! Лишь года через три комбриг получил орден Мужества.

9 января 1992 года командующего вызвали на заседание Верховной рады. «После моего выступления в пленарном зале повисла леденящая тишина. Леденящая! – делился Игорь Владимирович в интервью одной из центральных газет. – Я знал, что за мной сила и правда. Говорил совершенно спокойно, уверенно. Все-таки у меня опыт командования солидный, общению с любой аудиторией обучен. Я сказал, что флот сохранит статус-кво до выработки политического решения на уровне президентов двух стран – России и Украины, напомнил, что у нас служат представители 46 национальностей, что украинцев среди офицеров лишь девятнадцать процентов, а среди матросов и старшин – около тридцати. Я заявил с трибуны Рады, что требование принимать присягу чужого государства считаю преступным. И опять – как бы от своего имени».

Встреча с Президентом России Борисом Ельциным состоялась лишь 28 января 1992 года на противолодочном крейсере «Москва», который накануне специально пришёл в Новороссийск. Она не принесла результатов, но хоть продемонстрировала намерения. Узнав о контактах, Леонид Кравчук 31 января потребовал сместить Касатонова с должности командующего флотом. Формальным поводом послужил отказ принять группу депутатов Верховной рады, прилетевших в Севастополь без приглашения. Но требование не было выполнено.

6 февраля 1992 года Верховный Совет России принял постановление о необходимости сохранения единого флота на Чёрном море, а в апреле случилось новое обострение, началась битва законопроектов. Кравчук издал указ о юрисдикции Черноморского флота Украины, Ельцин не заставил себя ждать и ответил законом о статусе российского Черноморского флота. Началось политическое перетягивание каната! В него могли вовлечь военных с оружием в руках. Атомным! Александр Руцкой, тогдашний вице-президент России, советовал: «Рубите концы и уводите корабли в Новороссийск!».

Но сторонники Незалежной только и мечтали, чтобы им достался Севастополь! Командующий флотом даже не поднимал Андреевские флаги. Без ведома президента России и без правовой базы это был бы популизм. Черноморский флот ещё пять (!) лет ходил под прежним советским флагом. С красной звездой, серпом и молотом! Лишь в 1997 году на кораблях появился бело-голубой Андреевский стяг, а на украинских – морской прапор эпохи гетмана Скоропадского...

«Если бы мы уступили в 92-м, через пять лет и флаги поднимать было бы не над чем, – часто вспоминает Игорь Владимирович. – Тогда Украина не получила ничего – ни крейсера, ни катера. Нерешительность Москвы даром не прошла, в какой-то момент среди офицеров и матросов началось брожение. Мол, если не нужны России, зачем упираться? Надо соглашаться на предложение Украины. Маятник качнулся. Звонит адмиралу комбриг и сообщает, что на тральщике поднят флаг Незалежной. Слышит в ответ: «И каких слов ты ждёшь? Что похвалю, по головке поглажу? Наводи порядок в бригаде!» Через час перезванивает: «Товарищ командующий, всё выполнено. В кулачном бою победа осталась за нами...»».

Летом 92-го, пока адмирал Касатонов был в командировке, по приказу министра обороны Украины захватили комендатуру в Севастополе. Вернувшись в город, он поставил ультиматум: или украинские военные добровольно освобождают помещение, или штурм. Никто не поверил в серьёзность намерений, думали, что адмирал шутит, но тот взял полроты морской пехоты и освободил здание силой. Киев попытался забрать флот и через призывников. Новобранцев из России на полуостров не пускали, зато с Западной Украины везли эшелонами. Да не на того напали! Чтобы соблюсти паритет, адмирал приказал доставить более пяти тысяч призывников на боевых кораблях из Новороссийска. Как во время войны. Из одиннадцати тысяч призывников, попавших в Крым летом 1992 года, почти половина – из России.

Можно было бы и дальше живописать картины одна красочней другой – их было много, но из той же оперы. В конце 1992 года Касатонова перевели в Москву в качестве первого заместителя главнокомандующего Военно-морского флота России. Пошли на своеобразный компромисс, считает Игорь Владимирович. По специальному соглашению объединённое командование определялось консенсусом президентов двух стран. Но мог ли быть консенсус между президентами, если Кравчук буквально ненавидел Касатонова? А Черноморский флот пришлось делить – во многом на невыгодных условиях. Но важно, что хоть зацепились за Крым.

Ну и о младшем поколении династии. Касатоновы – Александр Игоревич и Кирилл Игоревич, сыновья адмирала Касатонова, – служат Отечеству. Внук Владимира Афанасьевича Касатонова и племянник Игоря Владимировича Касатонова Владимир Львович Касатонов с 3 октября 2016 года возглавляет Военно-морскую академию имени адмирала флота Советского Союза Н.Г. Кузнецова.

Жизнь продолжается. В Прохоровском районе Белгородчины открыт музей династии. По морям ходит фрегат «Адмирал флота Касатонов» – российский многоцелевой корабль с управляемым ракетным вооружением дальней морской и океанской зоны. Назван он в честь Владимира Афанасьевича Касатонова, которому в нынешнем году исполнилось 110 лет со дня рождения. Игорь Владимирович Касатонов, несмотря на солидный возраст, тоже при деле. Есть и замечательное увлечение – литературой. Издал более десятка книг морской тематики. Ну а мы гордимся тем, что над полуостровом теперь развивается российский флаг, что Черноморский флот стал полноценной боевой единицей Державы. Касатоновы не в прошлом. В прошлом те, кто, готовя Беловежские соглашения, сделал такую «загогулину», что расплачиваться приходится целым поколениям.