Роман КРУГЛОВ. ПИТЕРСКОЕ ДАО. О книге стихов Инги Павловой «Обводный романс»

 

Роман КРУГЛОВ

ПИТЕРСКОЕ ДАО

О книге стихов Инги Павловой «Обводный романс»

 

Как повелось в русской литературе, Петербург в этой книге не просто фигурирует, а составляет основу ее ткани. Перед нами созерцательная лирика, не лишенная местами самокопания и женской пронзительной откровенности, однако, как справедливо отметил Лао Цзы, «все принимает образ того, чем вызвано». Приверженность петербургской школе была бы видна здесь и без топонимики – в точности, уверенной классичности, сдержанности и даже некоторой торжественности интонации:

Потереться бы заново сонной щекой о ладонь,

потеряться бы заживо в райских садах Эрмитажа,

и на Марсовом кладбище, выдохнув адов огонь,

вдруг схватиться за сердце

                              и обнаружить пропажу.

Город определяет даже поэтическое дыхание. Плавучий синтаксис большинства стихотворений создает ритм бесконечной пешей прогулки, размышлений и разговоров – «…верный знак, что мы внутри / неразмыкаемого круга». Довольно плотно насыщенный метафорами текст нет-нет и разрядится прямой констатацией: «Как туристы / смотрим – парк и луг дугой / и заснеженная пристань…». В стилистических особенностях Инги Павловой проявляется современный петербургский стих, непринужденно вмещающий все вольности ХХ века, но остающийся самим собой.

Героиня говорит о самом личном, даже о морозе по коже от подрастающих Лолит, или о том, что «Мужья все норовят в друзья, / любовники спешат в мужья (…) Всё это до сих пор канало, / пока не стало быть всерьез». Однако и в иронии, и в самоиронии видна мудрая жалость к человеку, а в смелых кульбитах автор идёт за смыслом, а не полагается на волю языка или, тем более, эмоций.

Личностное начало сильно подкреплено вглядыванием в бытовые нюансы (перечисления неотъемлемы от петербуржской традиции). В том, как поэт создаёт атмосферу, видно унаследованное от акмеистов любование предметными деталями, граничащее с гедонизмом:

Как из дырявого пакета

тугая струйка молока,

всю ночь с дивана до паркета

стекала сонная рука

Разумеется, при беглом прочтении бросаются в глаза исторические имена собственные (Семеновский плац, Измайловская слобода), однако не менее петербуржским выглядит в таком исполнении и новостроечный пейзаж с коммуникациями наружу, где «выгуливают тузиков / нафталиновые бабушки». Но Город в стихотворениях Инги Павловой – это не поэтика и не эстетика, а образ мировосприятия. Это такой путь, Питерское Дао. Героиня лакомится кофе с коньяком в уютном кафе. Проживает внутренние открытия, куря ночью в чужой кухне. Спрыгивает в грязь с подножки маршрутки, идёт к унылому зданию больницы и, спеша на встречу с близким человеком по страшным коридорам, решает – не думать о плохом.