Виктор ПОРЯДИН. ИСПОВЕДЬ ГЕНЕРАЛА КОНТРРАЗВЕДКИ. Автобиографическая повесть

 

Виктор ПОРЯДИН

ИСПОВЕДЬ ГЕНЕРАЛА КОНТРРАЗВЕДКИ

Автобиографическая повесть

 

Книга генерала ФСБ Виктора Алексеевича Порядина отражает целую эпоху, время с середины прошлого века до наших дней, и относится к жанру автобиографической художественной документалистики. Автор рассказывает в ней о главных событиях своей жизни, о работе в системе государственной безопасности, о знаменательных, порою драматических моментах в истории страны, в которых ему приходилось принимать участие. В книге представлены также громкие криминальные дела, расследовавшиеся им, с которых снят гриф секретности.

Она, несомненно, вызовет большой читательский интерес, поскольку написана остро, увлекательно, а главное – познавательно хоть для молодого поколения, хоть для старшего возраста. Не каждый день нам могут встретиться в книжных магазинах мемуарные откровения заслуженного чекиста, генерала контрразведки, человека, рожденного в глухой провинции и достигшего своим умом, трудом и волей больших высот в профессиональной службе на защите государственной безопасности.

Литературная обработка Александра Трапезникова

       

БИОГРАФИЯ

 

Виктор Алексеевич Порядин, генерал-майор Федеральной службы безопасности, кандидат юридических наук. Родился 13 августа 1949 года в селе Грачевка Усманского района Липецкой области. В детстве рано приобщился к тяжелому крестьянскому труду. После школы прошел трудовую закалку на Воронежском заводе «Электросигнал».

В 1967 году поступил в Воронежский технологический институт. Получив диплом инженера-механика (специальность «Машины и аппараты химических производств»), решил продолжить образование на высших курсах КГБ СССР в Минске. После окончания курсов в течение семнадцати лет работал в г. Рязани, в Управлении государственной безопасности. Там он прошел путь от оперативного сотрудника до начальника отдела, от лейтенанта до полковника.

В 1989 г. направляется для прохождения дальнейшей службы в Центральный аппарат КГБ СССР, где работал на различных должностях.
В 1995 году за безупречную службу и высокий профессионализм ему было присвоено звание «Почетный сотрудник госбезопасности». В этом же году удостоен высшего офицерского звания генерал-майор. В 1995 году окончил академию Народно хозяйства при Правительстве Российской Федерации.  

В 1996 г. был направлен для работы в Правительство, во вновь образованную Федеральную службу по сохранению культурных ценностей первым заместителем руководителя. Принимал непосредственное активное участие по формированию службы в центре и на местах. Работал в крупнейшей алмазодобывающей компании, свой профессионализм, знания и чекистское мастерство использовал для обеспечения безопасности алмазно-бриллиантового комплекса России. 

Он награжден семью медалями и именным холодным оружием. В 2001 году за вклад в развитие внешней торговли и экономические отношения между Россией и Королевством Бельгия награжден орденом. В 2006 году отмечен также грамотой «Меценаты столетия» за трудовые подвиги на благо родины и служение идеалам добра и милосердия. По его инициативе и при финансовой поддержке в родном селе Грачевка возрожден разрушенный в богоборческие времена храм Архистратига Михаила, установлен памятник воинам, погибшим в Великой Отечественной войне.
  

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ЧЕКИСТ РАССКАЗЫВАЕТ…

 

Глава I. Начало пути. Высшие курсы КГБ

 

Пролетая над Африкой

Двадцать с лишним лет назад я возвращался на самолете из Анголы, после успешных переговоров с руководством местной алмазодобывающей компании. Результатами поездки я был вполне удовлетворен. Мне в то время часто приходилось летать по служебным командировкам в разные страны и континенты, в Индию, Канаду, Бельгию, Израиль, Австралию… Связано это было со сменой работы.

После активной деятельности в Центральном аппарате ФСБ я с июня 1997-го года работал в крупнейшей алмазодобывающей компании «АЛРОСА», что расшифровывается как «Алмазы России Саха». Занимался обеспечением её экономической и финансовой безопасности. И одновременно являлся членом рабочей группы Межправительственной Российско-Канадской комиссии по сотрудничеству. Дел было, как, впрочем, всегда в моей жизни, много. Но об этом этапе моей биографии чуть позже, в другой главе.

В самолете, глядя в иллюминатор, я задремал. Однако это было не совсем так. Наш мозг устроен столь странно, что он никогда не спит. Не только у чекистов. Просто мы как компьютер переходим в «спящий режим», продолжая мерцать и ожидать сигнала к работе. Готовые в любой момент очнуться, сбросить режим торможения и включиться в активную жизнь. Стряхнуть оковы сновидений.

Хотя, возможно, это свойственно не всем. Некоторые люди, может быть, даже большая их часть, так всю жизнь и пребывают в каком-то мечтательном сне, сами становясь, по словам французского психиатра Эжена Лабе, сновидениями. Хорошо это или плохо? Кому как. Но уж спокойнее и удобнее для тихой пассивной жизни – точно.

Мне же всегда была присуща борьба, деятельность, состязательность, нацеленность на конечный победный результат. Даже в критических ситуациях, на грани провала, я никогда не паниковал, не позволял себе расслабляться, напротив, мозг включался в какой-то особый режим мобилизации, и я концентрировал все силы, все скрытые резервы, чтобы выполнить задание, одолеть соперника, взять вверх. Аналитическая работа ума тут немаловажный фактор. Главное выделить мотивацию тех или иных поступков, определить задачи, предвидеть результат. В оперативной работе чекиста это существенный фактор и основное преимущество перед «противником». А за многие годы службы «он», как собирательный образ, был разным.

Это и бывшие государственные преступники времен Великой Отечественной войны, убивавшие советских солдат и мирное население, насиловавшие женщин и детей, прятавшиеся потом под личиной добропорядочных граждан. Это и иностранные разведчики, под различным прикрытием посещавшие СССР и затем новую Россию, по заданию своих спецслужб проводившие здесь разведовательно-подрывную деятельность. Это и различного рода диверсанты, террористы, антисоветчики. Особой статьей для меня был и участок защиты государственных секретов и обеспечения безопасности экономики.

Этот автобиографический роман я начал писать давно, а задумал его, наверное, еще тогда, когда задремал в кресле авиалайнера, возвращаясь из Африки. Длительные перелеты, когда вокруг тебя безбрежный воздушный океан, когда молчит отключенный мобильный телефон и никто не мешает уйти в себя, погрузиться в воспоминания, располагают к ностальгическому анализу своей жизни. Перед тобой в иллюминаторе проплывают вместе с барашками облаков картинки детства, юности, зрелые годы. Видятся лица родных и близких, уже ушедших в иной мир. И ты задумываешься о многом. О чем в суете сует не было времени думать на земле.

Я видел себя как бы со стороны, словно сидел в соседнем кресле. Кто этот человек пятидесяти с лишним лет, с неброской, именно чекистской внешностью, которая способствует тому, чтобы незаметно раствориться в толпе? Можно ли говорить о том, что твои мечты сбылись? И да, и нет. Разрушена, уничтожена великая держава – СССР – и это главная боль и горечь моей жизни. Государство, которому я присягал, служению безопасности которого посвятил всю жизнь, больше нет. И это мое личное поражение.

Но кто бы мог подумать, что паренек из далекой деревенской глубинки, в доме которого в детстве не было даже электричества, достигнет таких результатов, станет самым молодым в истории ФСБ генерал-майором, кандидатом юридических наук, получит два высших образования? Будет неоднократно отмечен за свои труды орденами, медалями и грамотами председателей КГБ-ФСБ, раскроет множество сложных дел, выявит не один десяток иностранных разведчиков и их агентуру внутри страны?

В конце концов, сделается отцом многочисленного семейства. А главное еще и в том, что он всю жизнь занимался интересным и важным делом, к которому всегда лежала душа. К чему стремился, можно сказать, с детства.

Думаю даже, что мне просто на роду было написано стать чекистом...

В Липецкой области на богатых природой и славных крестьянским трудом землях Усманского района стоит древнее село Грачевка. Здесь я родился. Не в тех, конечно, давних временах, а всего лишь в 1949 году. Хотя возраст, в принципе, зависит не только от состояния души и тела, но, прежде всего – от ума. Он – показатель твоего времени, как часы на руке. Какие наши годы! В сравнении с самой Грачевкой.

И хотя очевидцем зарождения этого поселения, моей малой родины, не был, но кое-что рассказать о его истории могу. Сюда я всегда возвращаюсь, здесь мой отчий дом, начало пути, мои самые заветные воспоминания. Как гласит одна восточная мудрость: твой дом там, где спокойны твои мысли, а человек, который сможет сдвинуть гору, начинает с того, что перетаскивает с места на место мелкие камешки.

А вот о своем послевоенном детстве как-нибудь в другой раз, попозже. Оно без всякого преувеличения, как и всех моих сверстников-односельчан, было трудным, далеко не хлебным, с ежедневной тяжелой работой с утра до ночи то в поле, то по дому. Да еще и с прилежной учёбой в школе, с тягой к знаниям и жизнью буквально «без электричества», но всё равно любимым мной и счастливым, сохранившимся в памяти навсегда. И оно уже никуда от меня не денется.

 

Другой жизни не надо

Человек должен постоянно двигаться вперед, не успокаиваясь на достигнутом. Не останавливаясь, касается ли это гражданских позиций, нравственных, духовных. Иногда этот процесс стремителен, порой протекает незаметно и часто вызывает протест окружающих, тех, кто не желает меняться, кому удобно жить в простоте – примитивном смысле этого слова.

Но нравственное и духовное развитие человека я считаю главным, то есть сутью его существования. Я всегда много читал, постоянно учился. Поскольку придерживаюсь мудрого конфуцианского правила: не бойся, что не знаешь – бойся, что не учишься. Строго говоря, многое зависит от твоих первых учителей, а больше всего – от родителей.

Мне, если можно так сказать, здесь повезло. Я еще расскажу об этом в дальнейшем более подробно, пока же лишь замечу, что у них я учился трудолюбию и пониманию людей, собранности и продуманности своих поступков, мотивации их, доброте и умению прощать, справедливости и физической стойкости, моральным заповедям и любви к природе, ко всему окружающему миру. Только не к врагам Отечества.

Отдельным и не менее важным направлением человеческой жизни является создание хорошей, крепкой и здоровой семьи, рождение и патриотическое воспитание полноценных для общества детей с четким пониманием того, что наше будущее – это здоровое, грамотное подрастающее поколение. Без них не будет и будущего страны. Таким образом, получается, что подобный подход к пониманию своего существования на Земле захватывает человека, заставляет его раскрыть свои лучшие свойства и качества для того, чтобы отдать себя без остатка достижению поставленных целей.

Вот почему в этом авиалайнере, глядя в иллюминатор с почти космической высоты (а по сути это и был виртуальный метафизический взгляд на свою жизнь) я размышлял о смысле своего существования, о малой и большой Родине, о политике, о родных и близких. На меня вдруг как поток воды нахлынули воспоминания. О том, как решил пойти работать в органы государственной безопасности, как проходил годичное обучение на минских курсах КГБ СССР, вспомнил свои первые шаги оперуполномоченным в Управлении КГБ СССР по Рязанской области.

Там прошли семнадцать лучших, творческих лет моей жизни. В этом Управлении промелькнули, как мгновение, годы напряженной работы. Все было – и взлеты, и падения, удачи и разочарования. Были и ошибки. Восточная мудрость гласит: если ты споткнулся и упал, это ещё не значит, что ты идёшь не туда. Но одно можно с уверенностью утверждать: это были годы чекистского становления и приобретения мастерства, годы зрелости и достижения вершин.

И всё это я хочу поведать читателю.

 

Предложение, от которого можно было бы отказаться

Но начать лучше всего с того, как я стал чекистом. После школы я два года работал слесарем-ремонтником Воронежского завода «Электросигнал». В 1967 году сдал приемные экзамены в Воронежский технологический институт на механический факультет. Вел там общественно-активный образ жизни. Избирался заместителем секретаря комсомольской организации института. А это, на секундочку, была номенклатура райкома комсомола.

Занимался велосипедным видом спорта, участвовал в различных соревнованиях, добивался хороших результатов и достиг звания «кандидат в мастера спорта». Но ни по спортивной, ни по комсомольской линии я свое будущее не видел. Не моё это. Спорт, конечно, хорош, как средство физической закалки, телесной силы, здоровья, но в Олимпийские чемпионы я не годился. И отчетливо это понимал. А зачем ставить перед собой ложные цели? То же самое и с комсомолом. Для карьерного роста здесь надо иметь особый склад души и ума. Не буду уточнять.

Судьба распорядилась иначе, за что я ей бесконечно благодарен. На пятом курсе, когда передо мной уже встал выбор дальнейшего пути, меня разыскал курирующий оперативный работник Управления КГБ СССР по Воронежской области. Как потом выяснилось, по рекомендации заведующего кафедры Шаповалова Ю.Н. Он обратился ко мне, как к человеку, хорошо знающему комсомольцев на факультете.

Просьба была вполне простой и невинной. Только дело, ничего личного: рекомендовать лучших из них для работы в органы госбезопасности. Я назвал несколько фамилий. Их проверили. Не подошли. Куратор обратился ко мне вновь. Я предложил других. Снова не то. А после еще нескольких наших встреч и прикидок он вдруг прямо спросил меня, не хотел бы я сам работать в органах?

– Вот вы нам подходите, – добавил он.

Кто-то может подумать, что это было то предложение, как в «Крестном отце», от которого нельзя отказаться. Ничего подобного! У меня была полная свобода выбора. Напротив, подобной чести – этого предложения – еще надо было удостоиться. И вот тут наши пожелания абсолютно совпали.

Я не только хотел – буквально мечтал об этом с детства. Для меня тогда эти загадочные органы были чем-то далеким, важным, интригующим, неизведанным. Хотя я читал о них много, смотрел художественные фильмы, но всё это была литература, кино. А чтобы попробовать самому… Такое и не снилось.

Передо мной словно приоткрылась дверь в таинственный мир. Но я понимал, что работать в них, в органах госбезопасности, особенно для меня – совсем еще юного гражданина СССР, было не только почетно, но, в первую очередь, страшно ответственно. А в глубине души я был бесконечно рад этому предложению и готов был дать немедленное согласие. Однако поступил более разумно.

Быстрое согласие на что-либо всегда оставляет легкий осадок у «экзаменатора». Кроме того никогда не стоит торопиться в любом важном деле. Которое, к тому же, определяет твою дальнейшую судьбу. Вплоть до седин. И, как прагматичный молодой человек, да еще имеющий к этому времени предложение остаться на кафедре в аспирантуре, я попросил дать мне некоторое время подумать.

Ответ куратору понравился. Это было видно по его глазам.

– Двух дней хватит? – спросил он.

Я ответил утвердительно. Согласие на работу в органах уже лежало у меня на сердце, но всё это время – 48 часов – я неотрывно провел за изучением и более глубоким знакомством из открытых источников с деятельностью органов госбезопасности. Листал периодику, читал книги на эту тему, беседовал с друзьями и старшими товарищами. Не открывая сути моего интереса.

Через два дня произошла новая определяющая встреча с куратором и… началась подготовка к моему поступлению на службу. Надо заметить, что в то время, а шел 1972-й год, это было далеко не просто. К человеку, изъявившему желание работать в КГБ, предъявлялись особые жесткие требования. Не случайно многие мои сокурсники не прошли проверку. Прежде всего, новобранцу необходимо было иметь отменное здоровье, а для этого пройти соответствующую медицинскую комиссию. И второе – это специальная проверка.

Что сие означает? Не только твоя сегодняшняя жизнь, но и твое прошлое. Не было ли приводов в милицию, а тем более, не был ли осужден, не участвовал ли в каких-либо антисоветских акциях, ну и так далее. Но и это еще не всё. Проверялись и все твои родственники. С той же целью. И на то были веские причины. Имелись случаи, когда «абитуриенты» испытывали тайную злобу на органы правопорядка за своих репрессированных или раскулаченных предков. А проникнув в КГБ, начинали вредить. Так что спецпроверки были основательные, до третьего колена.

Негласно проверяли и мою родню. Ну, с этой стороны у меня было всё в порядке. Трудовые рабочие люди, крестьяне. Дедушка вообще участвовал в Октябрьской революции, виделся с Лениным. И хотя детство было трудным, бедным, но, опять же, хочу привести древнюю пословицу: хижина, где смеются, богаче дворца, где скучают.

 

Как при проверке дядя Коля помог

Однако и тут чуть было не произошла накладка. Расскажу об этом более подробно. К нашему участковому в Грачёвку приехал проверяющий из КГБ. Спрашивает дядю Колю, примерно так:

– Ну, как там Витя Порядин? Чем занимался после школы, как себя вёл? Что он вообще за человек?

– Нормально себя вел, скромно, порядочно. Только учебой и занимался.

Тут дядя Коля, конечно же, слукавил. Был я, как и все мальчишки-ровесники, своенравен, даже драчлив. А как иначе? Но не хулиган в прямом смысле этого слова. Просто часто приходилось защищать собственное достоинство. А то и общую дружбу, братство. Послевоенное детство требовало особой стати, жизнестойкости, на удар отвечали ударом. Честь блюли смолоду. И чтобы самоутвердиться в мальчишеской компании, иной раз надо было показать силу характера, не спасовать даже перед более сильным противником.

Мы и по чужим огородам лазили, и стекла били, и обид от более взрослых парней не спускали. Но никогда не переступали какую-то незримую противозаконную черту. Всё было по справедливости. А если случались драки, то «до первой крови». И дворовые законы хорошо выполняли. Была в этом какая-то рыцарская доблесть. Лежачего не бить, скопом на одного не нападать, ногами не драться, по запрещенным местам тоже не бить.

Дядя Коля, наверное, понял, что в разговоре с проверяющим решается моя судьба. И сделал правильный вывод. Он всегда относился ко мне хорошо. Ко всем нам, и мы ценили это. Потом, через много-много лет, когда я приехал в Грачёвку уже генералом ФСБ, он отвел меня к себе домой и вытащил из ящика целую кипу пожелтевших от времени бумаг. Это всё были заявления и жалобы на меня от местных жителей. У кого-то я курицу на велосипеде задавил, кого-то задел чем-то, где-то окно разбил… Хоть и мелочь, но неприятностей они бы мне доставили. А я даже и не знал тогда об этом…

И если бы дядя Коля поступил с этими заявлениями граждан в соответствии с законом и правилами, то были бы в моей детской биографии и приводы в милицию, и, может быть, специнтернат или даже условный срок. Ходу он им не дал и проверяющему не показал. Я лишь от всей души поблагодарил его за это. Вот так этот замечательный ветеран органов правопорядка в далеком прошлом решил мою судьбу. А ведь всё могло повернуться совсем иначе… От одного его слова.

 Как правило, из десяти кандидатов получали положительное медицинское заключение о годности для работы в органах КГБ один-два человека. Тут чуть не случилась осечка и со мной. Уж казалось, здоровье у меня было отменное. Я хоть и невысокого роста, не мощной фактуры, но, как говорится, крепко скроен, жилистый, что и нужно для велогонщика. Выносливый, одним словом. На ринге мог бы выступать в легком весе. И на здоровье никогда не жаловался.

Но при прохождении медкомиссии, на заключительной стадии у терапевта меня почти что забраковали, поскольку обнаружилось некоторое увеличения левой части груди по отношению к правой. Это называется геникомастия. Действуя по принципу перестраховки, когда решение вопроса превалирует в пользу сомнения, женщина-терапевт сделала отрицательное заключение.

На ней тоже лежала большая ответственность, её можно понять. Кому нужны в КГБ физически больные люди? А вдруг в самый нужный момент при выполнении важного государственного задания здоровье-то и подведет? Бывали случаи, когда это сказывалось на проведении всей оперативной работы. По крайней мере, угроза этому существует всегда.

Помню, в сознании у меня крепко засела одна мысль, подкрепленная огромным желанием работать в органах безопасности. Сейчас решается моя судьба. И надо проявить всю настойчивость, всё свое умение и решительность, всю силу воли, чтобы перебороть ситуацию в мою пользу…

Я открыто, и, может быть, даже слишком громко и строптиво не согласился с мнением врача. Высказал сомнение в её диагнозе. Предъявил свои спортивные достижения. Аргументированно объяснил увеличение мускулатуры левой части груди именно занятием велосипедным спортом, поскольку при гонках на треке, двигаясь по кругу, по часовой стрелке, упор делается на левую сторону.

После такого настойчивого напора врач-терапевт созвала консилиум своих коллег. Началось повторное обследование. Результатов его я ждал с замиранием сердца. И я до сих пор благодарен одному опытному хирургу, который, осматривая меня, согласился с моими доводами, что злополучное увеличение грудины произошло от спортивных тренировок. И всё это лишь возрастные изменения, связанные с физическими нагрузками, более ничего. Он ободряюще похлопал меня по плечу и весело сказал:

– Здоровья на троих хватит. Такой молодец хряка одним кулаком с ног собьет. Надо брать.

И меня взяли. Жаль, что я так и не знаю имени этого хирурга и больше никогда с ним не встречался. А ведь он тоже решил мою судьбу, как и дядя Коля. Я им обоим от всего сердца благодарен. Это было в самом-самом начале моего чекистского пути. Ну а в дальнейшем моя судьба зависела уже только от меня самого… Учителя только открывают двери, гласит китайская пословица, дальше вы идете сами.

Вспоминаю случай из моей практики, когда в 80-х годах в должности начальника 6 отдела КГБ СССР по Рязанской области мне самому приходилось заниматься поиском и изучением кандидатов на работу в органы. Я уже знал о том, что при прохождении медкомиссии на некоторых из кандидатов может действовать такой фактор, как «эффект белого халата». Что это такое? Объясняю.

В качестве кандидата рассматривался некто Матренин В.И. , а был он ни много ни мало секретарем крупной партийной организации на оборонном предприятии. Нужный, преданный интересам Родины человек, патриот, честный партиец. Обладал незаурядными организаторскими способностями, был, конечно же, политически подкован. Словом, со всех сторон «наш человек в Гаване». И был к тому же совершенно здоров, прошел всех врачей. Кроме… терапевта. Как и я в свое время.

На заключительной стадии медкомиссии этому врачу показалось, что у пациента несколько повышенное давление. При измерении оно всегда делало скачок вверх. Терапевт попросил прийти на следующий день, чтобы измерить давление снова. А о чрезмерной дотошности этого врача в Управлении КГБ по Рязанской области ходили легенды.

И что же вы думаете? Поскольку у Матренина было огромнейшее желание работать в органах госбезопасности, при очередном измерении давления у него вновь действительно повысился пульс. Так произошло и еще через день. Трижды терапевт «бился» с его давлением, но оно все время повышалось. Лишь только кандидат видел этого врача. Это и есть «эффект белого халата», боязнь не пройти комиссию.

К сожалению, Матренин ничего не мог с собой поделать, пульс у него постоянно подскакивал. Таким образом, на этом его мечта работать в КГБ разбилась вдребезги… Но, как показали дальнейшие события, Матренин долго, честно и результативно работал до самой пенсии в местных региональных органах власти и оставался, слава богу, совершенно здоров. А «белые халаты», наверное, снились ему только по ночам.

 

Испытательный срок

Каковы были основные требования при подготовке кандидата для работы в органах госбезопасности в те годы? Проверялась профессиональная пригодность на оперативных поручениях, в беседах выяснялась политическая благонадежность, патриотичность, отношение и оценка происходящих событий как внутрисоюзных, так и международных, грамотность при написании документов, умение логически и аналитически мыслить.

Годичная работа со мной являлась для меня как бы испытательным сроком. Надо отметить еще одну характерную деталь. Предпочтительно в органы госбезопасности брали членов партии, поэтому мне было рекомендовано вступить в КПСС еще в институте. Но здесь у меня тоже произошла одна, как промычал много позже нетрезвый первый президент России, «загогулина». И загогулина эта заставила поволноваться.

Сначала полагалось стать кандидатом в КПСС. Я начал готовиться к этому событию. Хотя мне представлялось, что произойдет это без особого труда. Почему? Я числился в институте, в общем-то, на положительном счету. Хорошо учился, красовался на доске почета лучших студентов, активно занимался общественной работой, спортом. Вредных привычек не было, и нареканий ни от преподавателей, ни от сокурсников не имел.

«Что еще надо, чтобы встретить старость?» – как говорил Абдулла в «Белом солнце пустыни», а фильм этот как раз только что вышел на экраны, и я смотрел его раза три подряд.

Оставалось получить три характеристики-рекомендации от коммунистов. И я их получил тотчас же без особых затяжек. В политическом плане я был в целом подкован. Сам проводил собрания-политпросвещения по материалам газеты «Правда». Отчетливо до сих пор помню все самые важные события тех лет, которые происходили в нашей стране и в мире. У чекиста вообще должна быть отменная память, это аксиома.

Что занимало умы людей в то время?

 

Напомню сейчас читателям, особенно и именно в первую-то очередь молодым, что тогда занимало умы людей. Это важно знать. Возьмем два года в том отрезке времени. Итак, 1970-й.

Вторжение американских и сайгонских войск в Камбоджу. Одновременно Штаты возобновили интенсивные бомбардировки Северного Вьетнама. Лаос также охвачен войной. А китайский лидер Мао Цзедун продолжает обвинять руководство СССР в «закоренелом неоколониализме» и установлении в стране «фашистского диктаторского режима».

В Англии в кабинете министров незаметно появляется будущий новый лидер (пока еще на посту министра просвещения и науки) – Маргарет Тэтчер. В Гданьске, после повышения цен на продовольствие, начинаются беспорядки, забастовки и поджоги, которые постепенно охватывают и другие портовые города Польши. Власти применяют силу, 45 человек убито. Эти события приводят к смене руководства: вместо Гомулки приходит Эдвард Герек.

А в Чехословакии исключают из партии Александра Дубчека, виновного в «Пражской весне-68». На Голанских высотах происходят тяжелые бои между израильской и сирийской армиями. Словом, кругом война. Вдобавок к арабо-израильскому противостоянию многие арабские страны сами из-за всяческих разногласий оказались на грани гражданской войны. Кровопролитные столкновения начались в Сирии, Иордании, Египте…

Умер Гамаль Насер, со звездой «Героя Советского Союза» в кармане, президентом Египта стал Анвар Садат, тотчас же сменивший политическую ориентацию с СССР на США. Началась еще одна гражданская война – в Нигерии. Продолжалась она и в Анголе. В довершение всего, в том же 1970-м году взбунтовалась сам природа, обрушилась на планету ураганами, циклонами, наводнениями и землетрясениями. В Китае от разверзшийся почвы погибло 10 тысяч человек, в Перу – 66 тысяч, чуть меньше в Турции, от мощной приливной волны гибли люди на Кубе, Филиппинах, в Бангладеш (150 тысяч), в Индии… Падали авиалайнеры, тонули суда.

Любителям футбола этот год наверняка запомнился тем, что бразильцы стали трехкратными чемпионами мира во главе с неувядающим Пеле, разгромив в финале хозяев-мексиканцев 4:1. Нобелевская премия по литературе была присуждена Александру Солженицыну.

Советские ученые взяли реванш за «поражение в лунной гонке», автоматическая станция «Луна-17» доставила на поверхность нашего спутника «Луноход». А впрочем, сейчас уже всерьез говорят о том, что американцы на Луне не были, всё это лишь голливудская инсценировка. У них, как выяснилось, и двигателей-то таких нет и не было. И я склонен этому верить.

Был открыт 105-й элемент Периодической системы Менделеева: гафний. В Западной Германии была впервые успешно проведена трансплантация нервной ткани. А этнограф и путешественник Тур Хейердал переплыл Атлантику на папирусной лодке «Ра-2». Еще некоторые новости культуры: посмертный выход в свет романа Эрнеста Хемингуэя, необычайно популярного в нашей стране, «Острова в океане». И окончательный распад кумиров миллионов, но не меня, ансамбля «Битлз»…

А вот на эту новость из Штатов мало кто обратил внимание, но теперь-то понятно, откуда «ноги растут». В Нью-Йорке впервые в истории вышли на свой гей-парад гомосексуалисты и лесбиянки. Освещать эту дикость в нашей стране никто не стал. Как и строительство там же первой из двух башен-близнецов, в которые через 31 год врежутся самолеты смертников. Хотя и это теперь вызывает обоснованные сомнения, не такая же тут провокация-инсценировка ЦРУ, чтобы был повод приступить к началу передела мира? Чтобы сделать его однополярным во главе с США? Ради этой глобальной цели не пожалеешь и трех тысяч своих соотечественников. Игра стоит свеч.

Мы же в нашей стране торжественно отмечали 100-летие со дня рождения Ленина… Кто жил в те времена – помнит. Как помнят и то, какой шок вызвала гибель бортпроводницы Нади Курченко, во время угона двумя литовскими преступниками (один из них еще служил фашистам) пассажирского лайнера Ан-24. А вот и совершенно невероятная новость, с высоты сегодняшнего дня кажущаяся просто фантастикой: группа японских студентов захватила пассажирский самолет «Боинг-727» и улетела на нем… в Северную Корею!

В этот год умерли два диктатора – португальский Антониу Салазар и индонезийский – Ахмед Сукарно. Еще один, подписавший позорное Мюнхенское соглашение с Гитлером, бывший французский премьер Эдуард Даладье, также «склеил ласты». А до кучи «дал дуба» и неудавшийся российский диктатор – Александр Керенский, протянувший черт знает сколько лет… Умер и любимый многими поколениями писатель Эрих Мария Ремарк.

Советская страна также прощалась со своими героями. Ушли маршал Семен Тимошенко, космонавт Павел Беляев, педагог Василий Сухомлинский, детский писатель Лев Кассиль, драматург Николай Эрдман (кто хоть раз не смотрел «Волгу-Волгу», поднимите руку?). А также оставшийся всенародным любимцем и знаковой фигурой таможенник Верещагин, все из того же «Белого солнца пустыни» («Ты же знаешь, Абдулла, я мзду не беру, мне за державу обидно!»), – актер Павел Луспекаев… А эта роль – пример для подражания всем чекистам, особенно, стоящим на охране границ.

Вспомним и 1971-й год, когда я проходил испытательный срок для работы в органах госбезопасности.

Вьетнамская война неудержимо катилась к концу, хотя США начали еще и широкомасштабную войну в Лаосе, пытаясь перекрыть «тропу Хо Ши Мина», связывающую лагеря вьетконговцев с Северным Вьетнамом. Но Штаты уже покидали Сайгон, потеряв за все время более 50 тысяч человек. Еще немного – и Америка пройдет точку не возврата. Антивоенные выступления в США только набирали обороты. На улицы выходило до 200 тысяч человек.

Кратковременные войны вспыхивали между Индией и Пакистаном, на Цейлоне, в Уганде, Конго, в других странах… На Гаити умер легендарный диктатор «Папа Док». Генеральная Ассамблея ООН наконец-то приняла в свои ряды Китайскую Народную Республику. Швейцария стала последней западной страной, предоставившей равные избирательные права женщинам. Банковские гномы тянули дольше всех, видно, не могли оторваться от подсчета золотых слитков. Из Великобритании выслали 105 советских представителей, заподозренных в шпионаже. Мы в ответ – лишь 18 британских граждан.

Террористы всех мастей также набирали обороты. Первенство здесь держали «Красные бригады». На Всемирном конгрессе психиатров в Мехико был распространен доклад диссидента Владимира Буковского о советской «карательной психиатрии». А на стадионе в Глазго во время давки погибло 66 болельщиков. Наши же космические жертвы в это время – Добровольский, Волков и Пацаев. При возвращении на Землю произошла разгерметизация спускаемого аппарата…

Но другой спускаемый аппарат с советской станции «Марс-3» впервые осуществил мягкую посадку на «красную планету», доставив туда вымпел. Начиналась компьютерная эра. Был разработан первый микропроцессор Intel 4004. А сеть APRANET – предшественница интернет – уже объединяла целых… 15 компьютеров! И с помощью СССР торжественно открыта высокогорная Асуанская плотина.

Из практических новинок этого года, изменивших быт людей, следует отметить кассетный видеомагнитофон для домашнего пользования компании «Филипс», наручные кварцевые часы с жидкокристаллическим дисплеем и электронный кухонный комбайн. В СССР все эти вещи были, естественно, в большом дефиците…

Основано экологическое международное движение «Гринпис». С далеко идущими, как теперь выясняется, политическими целями. Чего стоит только одна полубезумная девочка-подросток Грета Тунберг, заставившая весь западный мир плясать под свою дудку над «пропастью во лжи». Это очередное подтверждение того, что политика, особенно международная, – большое и дорогое шоу, которое может выставить впереди себя, как флаг, больного ребенка с синдромом Аспергера и селективным мутизмом, лишь бы отвлечь весь мир от проблем действительно насущных и апостатийных.

В одной из тюрем штата Нью-Йорк произошел бунт заключенных, убито 42 человека. Сатанист Чарлз Мэнсон и трое его последователей зверски зарезали кинозвезду Шарон Тейт и её гостей. Осуждена чернокожая марксистка Анджела Дэвис. Клич в её свободу держится на слуху до сих пор, как неизгладимый из памяти звуковой слоган. Уж сколько тогда было демонстраций с этим лозунгом: «Свободу Анджеле Дэвис!».

Однако об обстоятельствах её ареста в нашей стране не сообщалось, а ведь она была активисткой террористической организации «Черные Пантеры» и обвинялась в убийстве. Упор делался только на то, что она чернокожая и марксистка.

На Бродвее с триумфом прошла рок-опера Эндрю Ллойд Уэббера «Иисус Христос – суперзвезда». И идет до сих пор по всему миру. А в СССР на XIV съезде КПСС Леонид Брежнев впервые объявил о построении в стране «развитого социализма». В Москве был создан Институт ядерных исследований имени Курчатова. Самым массовым легковым автомобилем стали «Жигули». Был построен Мемориальный комплекс «Брестская крепость-герой», куда, к слову говоря, мне предстояло скоро отправиться. А на фронтоне московского Театра кукол Образцова были установлены знаменитые «сказочные часы».

С этим связана одна забавная деталь времени. Алкогольные напитки разрешалось продавать в магазинах только с одиннадцати часов. Именно в этот час из окошечка на часах выскакивал серый волк. Вот почему все страждущие и мающиеся с похмелья с надеждой спрашивали друг у друга:

– Скоро ли «час волка»? Не пора ли бежать за стопарём?

Из книжных новинок можно выделить «Пастух и пастушка» Виктора Астафьева и «Белый Бим Черное Ухо» Гавриила Троепольского. А на эстраде впервые появилась Алла Пугачева. Вышел долгожданный «Андрей Рублев» Тарковского. А кроме того – «Белорусский вокзал», «Бег» по Булгакову и неувядаемая комедия «Джентльмены удачи». Сергей Михалков получил за «Фитиль» очередную звезду Героя Социалистического Труда. Художник-авангардист Михаил Шемякин эмигрировал из СССР. И все обсуждали брак всенародного любимца Владимира Высоцкого с французской кинозвездой Мариной Влади…

Покинули мир в этом году такие культовые фигуры, как художник Рокуэлл Кент, русский писатель-эмигрант Гайто Газданов, композитор Игорь Стравинский, король джаза Луи Армстронг, французский актер Фернандель, законодательница высокой моды Коко Шанель, наш легендарный разведчик Абель (Вильям Фишер), физик Игорь Тамм, поэты Александр Твардовский и Николай Рубцов, скульптор Сергей Конёнков, кинорежиссер Михаил Ромм и «персональный пенсионер» Никита Хрущев…

Было еще одно событие, которое официально не афишировалось, но которое изменило жизнь части населения нашей страны. Группа граждан, которым было отказано в эмиграции в Израиль, противоправно заняла несколько кабинетов в здании Верховного Совета. Тогда на самом высоком уровне была, наконец, разрешена еврейская эмиграция на историческую родину.

Самое удивительное, вот ведь парадокс! – что рекомендовал эту меру партийному начальству… КГБ. Однако никто не ожидал, что отъезд будет столь массовым. За год – 15 тысяч человек. И в 1973-м массовый «отток» без лишнего шума прикрыли, хотя загнать обратно выпущенного джинна было уже не под силам никому…

Вот так, примерно, я вел на курсе и в институте обязательную работу по политпросвещению студентов. Заодно и сам «политобразовывался». Поэтому нисколько не думал, что при вступлении кандидатом в члены КПСС у комиссии могут возникнуть ко мне какие-либо вопросы или создадутся всякие трудности. Я был уверен, что любые вопросы будут отскакивать от меня как мячики в пинг-понге. Но не тут-то вышло. Человек, как говорится, предполагает, а бог располагает…

Одного я не мог ожидать. Политическую заангажированность и закостенелость членов партийного бюро факультета. После серии бойких ответов на различный ряд вопросов этих виртуальных «седых старцев», словно бы мумифицированных еще с Гражданской войны, мне был задан предпоследний, самый, как оказалось, коварный:

– Можно ли прослушивать вражеские зарубежные радиостанции «Голос Америки» и «Свободная Европа»?

Эти радиостанции в то время были главным рупором антисоветской пропаганды на территории Советского Союза.

Ну, я с соответственной прямотой ответил:

– Если ты политически грамотен, разбираешься в тонкостях их пропагандистской кухни, патриотически настроен, то можешь иногда слушать эти радиостанции.

– С какой целью? – последовал каверзный вопрос.

– Чтобы ориентироваться в агитационных приемах противника и противодействовать им, – бойко отрапортовал я.

И что получил в итоге? Мои пояснения были коллективно осуждены всей приемной комиссией. Мне четко было заявлено, что эти радиостанции слушать ни при каких обстоятельствах нельзя. Вредно, как инфекционный грипп. И в результате, с заключением о моей политической незрелости, мне было отказано в приеме кандидатом в члены КПСС.

Однако приемной комиссии было известно, что меня планировалось направить по новой профессии на учебу чекистов в Минск на Высшие курсы КГБ СССР. Партийное бюро не хотело вступать в противоречия с Управлением КГБ СССР по Воронежской области. Кому ж это хочется… К чему лишние проблемы? Себе дороже.

И, чтобы не брать на себя ответственность за политически неподготовленного кандидата для работы в органах КГБ, «старцы» рекомендовали мне вступить в кандидаты КПСС в Минске во время учебы. Соломоново решение пришлось всем по вкусу.

Таким образом, вступление в партию было отложено на пять лет. Почему так долго? В те времена на эту процедуру, то есть на вступление в партию, спускали определенные квоты. В Минске также была своя квота, и использовать её на человека, временно прибывающего на учебу, не было никакого резона.

А позже, в Рязанском Управлении, куда я был направлен для прохождения службы, тоже не торопились. Надо было сначала узнать нового сотрудника, присмотреться, изучить его деловые и политические качества, отношение к служебной и оперативной деятельности, а затем уже, может быть, предложить стать кандидатом в члены КПСС. Так и получилось.

Но я забегаю вперед. Рязанский период моей деятельности – в другой главе. А пока я был рад тому, что испытательный срок для меня благополучно закончился. Хотя и с некоторыми проволочками и ухабами. Но главный шаг вперед был сделан. Первая цель достигнута. Я был направлен для продолжения получения чекистских знаний на Высшие Курсы КГБ СССР в Минске.

 

Глава II. Высшие курсы КГБ

   

Холодная голова, горячее сердце, чистые руки

Как происходит рождение чекиста, вернее, его метафизическое превращение в разведчика или контрразведчика из обычного человека? Да еще обязательно в соответствии с фразой Дзержинского, что «чекистом может быть лишь человек с холодной головой, горячим сердцем и чистыми руками»? Это умные и серьезные слова, как бы над ними потом ни подшучивали в новом «демократическом времени».

В Минске, в 1972-1973 годах, на Высших Курсах КГБ СССР также в обязательном порядке проводились политинформации, как часть воспитательного и образовательного процесса. Даже в гораздо большем объеме, чем в институте, поскольку идеология стояла во главе всего, а мы уже имели возможность и право располагать закрытыми источниками информации. И обязаны были впитывать в себя то, что было недоступно обычным согражданам. Видеть дальше и глубже. А для этого и знать больше.

 

Специфика профессионального обучения

А теперь конкретно об учебе на Высших Курсах КГБ СССР. Длилась она в течение года. Курсанты только через дополнительную медицинскую комиссию допускались к учебе. На факультете обучалось 200 человек из всех Союзных Республик и субъектов Российской Федерации Советского Союза. Возраст курсантов был различным, в основном, от 25 до 30 лет. Это были люди с уже определенным жизненным опытом. Обязательным условием в то время при зачислении в органы являлась служба в Советской Армии. Или же два года трудового стажа. Со школьной скамьи не брали. Человек должен был быть морально и физически подготовлен. Умен, начитан и так далее. Да к тому же еще год-два внимательно изучали кандидата, чтобы не ошибиться, поэтому и возраст такой получался.

Конечно, никто не застрахован от ошибок. От «человеческого фактора» никуда не деться. Примером тому служат известные перебежчики из КГБ и ГРУ на Запад, такие как Резун или Гордиевский. Либо перевербованные чекисты – Поляков, Пеньковский, Огородников. Или так до конца и не разоблаченные вражеские агенты – «архитектор перестройки» Яковлев и бывший генерал КГБ Калугин. Да и сам Горбачев по своей природной наивности, умственной ограниченности, если не сказать – тупости, являлся, по сути, предателем интересов СССР. Подобные лица легко и даже охотно попадали в сеть профессиональных манипуляторов.

Я был одним из самых молодых на Курсах, мне тогда было 22 года с небольшим. Нас в таком возрасте было всего три человека. Как потом выяснилось, мы попали в первый экспериментальный кадровый набор, когда в органы зачисляли сразу после института. А все проверяемые мероприятия параллельно проводились на последнем курсе факультета.

Надо признать, что учеба в Минске давалась мне поначалу нелегко. Причина проста. Трудно было вот так сразу перейти от свободной студенческой жизни в Воронеже на практически казарменное положение. Кроме того, в армии я не служил. Но в институте у нас была военная кафедра. И, пройдя военную подготовку, я уже имел звание младшего лейтенанта.

Была еще одна объективная трудность. Касалась она всех курсантов. Пятилетнюю программу обучения требовалось освоить за один год. Поэтому учебные нагрузки были запредельные. А лично мне особо тяжело было перестроиться с технаря на гуманитария. Это как переориентировать мозг с одного полушария на другое. Как известно, одно из них отвечает условно за «физику и математику», второе – за «историю и литературу». А точнее, перейти с сопромата, теории машин и механизмов на юриспруденцию, психологию, криминалистику и различные другие специальные дисциплины. Словно сменить один привычный школьный класс на другой.

Однако огромное желание работать в органах безопасности в сочетании с выработанной силой воли, настойчивостью и твердым следованием жизненного принципа: «Терпение и труд всё перетрут», оказали свое положительное воздействие на учебу в Минске. И уже через три месяца я вполне основательно влился в процесс учебы, а также в старше меня возрастной коллектив.

Да к тому же меня избрали секретарем комсомольской организации курса, что дало мне дополнительный импульс в общении с сокурсниками, а также информированность и нормальное взаимодействие с руководством факультета. Был у меня еще один помогающий мне принцип: «Жить – это не значит дышать, это значит действовать».

А время пребывание на Курсах было крайне насыщено и разнообразно. Распорядок дня такой: подъем в 7-00, зарядка с пробежкой в парке, утренний туалет. С 8-30 занятия. Заканчивались они в 14-00. Затем обед и с 15-00 до 18-00 самоподготовка. Потом ужин и свободное время. В 23-00 строевая вечерняя поверка и отбой. И так каждый день. С одним выходным.

Верите или нет, но не все выдерживали такого напряженного графика. Два курсанта на моей памяти, по причине срывов в подготовке, были откомандированы обратно в распоряжение Управлений КГБ, направивших их на учебу в Минск. Расскажу об одном из этих случаев.

 

Отдай зонт, не фоткай! Я поймал его!

Курсант Белов И.В. после прослушивания лекции о приемах и методах слежки за объектом, в том числе скрытого фотографирования с помощью фотообъектива вмонтированного в зонтик, в пуговицу одежды, в авторучку или в нечто другое, подобное, чрезмерно проникся смыслом услышанного. Принял лекцию слишком близко к мозгу и сердцу. Короче, крыша поехала.

Во что это вылилось на практике – для юмористического рассказа. Однажды в субботу вечером с группой сокурсников он прогуливался по площади Победы. В это время навстречу им шла делегация военнослужащих одной из африканских стран во главе с представителем посольства этой страны. Один из негров в руках держал зонтик и постоянно им помахивал, жестикулировал. Лучше бы он этого не делал…

Когда произошло роковое сближение двух групп, Белов вдруг выскочил навстречу африканцам, схватил за руки того, с зонтиком, и начал применять борцовские приемы, пытаясь вырвать «шпионский зонт». Негр, а это был крупный экземпляр, изо всех сил сопротивлялся, полагая, очевидно, что на него напал местный бандит. Или что зонтики в Минске в дефиците. Или что таким странным образом проявляется любовь и дружба между народами. А это обычай такой, местный, с белорусским колоритом.

А Белов при этом еще и орал, как сумасшедший:

– Он фоткает нас! Отдай зонт, урод! Не фоткай! Я поймал его! Держите шпиона крепче! На кого работаешь, сука?

Никто к нему на помощь, разумеется, не пришел. Наши курсанты пребывали в полной растерянности. Африканцы тоже. Борьба закончилась вничью, зонт остался у владельца. Кое-как группы разошлись. Однако инцидент имел некоторые последствия.

Поскольку наши курсанты были в форме, получалось, что один из них напал на дипломатического работника посольства. А негры не преминули сообщить куда следует. И скандал мог перерасти в политическую плоскость. И только усилиями руководства Курсов с помощью Центрального аппарата КГБ удалось своевременно погасить назревающий конфликт. Война между нашими странами не началась. Мобилизация отменилась.

Белов был обследован медицинской комиссией и передан с рук на руки представителям территориального Управления КГБ в белых халатах, прибывших за ним. Дальнейшая его судьба мне неизвестна. Вполне возможно, что он вылечился, и стал потом заслуженным режиссером детективных сериалов или пишет теперь шпионские романы…

 

Обнаружил «агента» – зачет сдан

А мне учеба нравилась. Преподаватели по специальным дисциплинам были профессионально грамотны, с огромным практическим опытом разведывательной и контрразведывательной деятельности. Многие работали еще в период Великой Отечественной войны, участвовали в боях с фашистами, партизанили, разоблачали агентов вражеских разведок. И конечно их лекции с примерами из личного опыта мы слушали как завороженные, покоренные магией реальных дел, слов, воспоминаний. Мы представляли себе события прошедших лет, словно сами являлись их участниками. Будь это на фронтах войны или в глубоком тылу. Или вообще во время разведывательной операции в стране главного противника.

Я говорю «мы», потому что это было общее мнение о таких лекциях и ветеранах-учителях. Периодически во время занятий мы выезжали на условленное место и участвовали в оперативных играх. Это был, в основном, поиск так называемых «тайниковых закладок» предполагаемого противника. То есть какая-нибудь шпионская информация или способы связи с агентом.

Они могли быть заложены в тайнике, оборудованном под кирпич, пенек, в дупле или вообще закамуфлированы под любой предмет и установлены на незаметном, укромном для глаз месте. Фантазия в этом смысле не имела границ. Чем неожиданней, тем лучше. Тем самым проверялись и оценивались и наши творческие способности. Такие вот вольные игры на лоне природы. Почти пастораль, но нужная и важная в нашем деле.

Курсанты разбивались на две группы. Одни выступали в качестве разведчиков противника, разрабатывали операцию по конспиративной закладке, по связи со своим агентом. Другая группа планировала мероприятия по обнаружению тайника и поимки предполагаемого агента с поличным. Мероприятия проводились максимально приближенно к реальной обстановке. Всё всерьез.

Рядом с обнаруженным тайником маскировалась группа захвата. Да так, чтобы предполагаемый агент перед изъятием закладки из тайника не смог заподозрить контрразведчиков, проводивших по нему оперативные мероприятия. Это тоже надо уметь делать. Ведь в случае обнаружения он отказывался от агентурной акции и мог исчезнуть. В таком случае операция считалась проваленной.

Агент, как правило, исчезал, и выявить его потом было очень трудно. Поэтому оперативную группу подчас буквально закапывали в землю поблизости от тайника. Маскировали также и группу наблюдения на предполагаемых подходах к тайнику, но непосредственно в поле видимости происходящих событий. Весь процесс обеспечивали технической связью, специальным сигналом для начала операции по захвату.

Громкий шумовой или яркий световой сигнал поступал только тогда, когда агент брал в руки закладку. Тут уж, считай, попался! Все действия агента незаметно фиксировались и документировались на фото-кино-пленку. Когда подавался сигнал, группа захвата стремительно покидала свое укрытие и заключала в свои нежные объятия «вражеский» объект. Но если вдруг шустрому агенту удавалось уйти от группы захвата, то он рано радовался – его встречали курсанты на предполагаемых местах отхода.

По прошествии времени и с позиции своего богатого чекистского опыта, я с удовольствием вспоминаю, какими интересными были у нас обсуждения планируемых мероприятий и результатов проведенных операций. Сколько было споров, дискуссий, фонтанирующих идей, неожиданных решений! Какие непредсказуемые, а подчас детские высказывались предположения по тем или иным ролевым действиям исполнителей. И радости от удачных побед, и горечи от поражений. Но, в основном, все заканчивалось благополучно и к общему примирению. Ведь это учеба. Игра. Хотя каждый из курсантов серьезно относился к мероприятиям по известному суворовскому принципу: «Трудно в учебе, легко в бою».

Всегда ждали редких выходных. Тогда можно было посетить в Минске различные культурные мероприятия. Кино, театр, музеи… Ношение формы накладывало определенные требования к внешнему виду и поведению в городе. Основная часть курсантов имела звание сержантов, а десятка два носили офицерские погоны, как правило, лейтенанта и старшего лейтенанта. Это были те люди, которые успели поработать непродолжительные сроки в органах безопасности.

А некоторые, в том числе и я, учились на военной кафедре при институте и по окончании получили звание лейтенанта. Еще одна характерная деталь: все мы носили форму связистов. Почему для конспирации был выбран именно этот род войск? Да просто потому, что именно так была зашифрована наша школа.

Хотя дотошные местные белорусы-хитрованы все про нас знали. Для них не было секретом, что это учебное заведение КГБ, и они называли нас «связистами-чекистами». Жители окрестных мест, да и вообще в целом белорусское население, пережившее годы войны в тяжелейших испытаниях, мужественно сопротивлявшееся фашистам, всегда относилось с уважением и любовью к людям в военной форме. И мы не являлись тут исключением. Доброжелательное отношение к нашим курсантам было постоянным и неизменным.

 

«Связисты-чекисты» или от белорусов не скроешься

За примерами далеко ходить не надо, приведу один из своей памяти. Дело происходило 24 февраля, после Праздника Советской Армии и Флота. Зимнее утро. Руководство курсов собирает после завтрака актив факультета и тревожно сообщает, что на вечерней поверке отсутствовал курсант 3-ей группы лейтенант Бобриков В.А. Это почти ЧП. Предварительный розыск результатов не дал.

– Поэтому с занятий снимается Третья группа курса для организации физического поиска пропавшего, – потребовало руководство.

– В первую очередь надо проверить больницы, морги, милицию и другие предполагаемые места, где мог оказаться курсант, – добавило другое начальство.

Мы начинаем поиски. В разгар розыскных мероприятий около полудня к дежурному офицеру раздается телефонный звонок.

– Кто говорит?

– Пенсионер такой-то.

Он сообщает, что у него в квартире находится офицер с удостоверением нашей войсковой части.

– Что значит, «находится»?

– Спит.

– Как так, «спит»?

– Крепко.

Вот так дела… Дальше – больше. Выясняется, что пенсионер со своей женой накануне вечером обнаружил нашего курсанта Бобрикова действительно спящим на лестничной площадке. Прямо у порога их квартиры. Так что и дверь-то было открыть затруднительно. Ноги мешали. Собравшись с силами, они затащили его в квартиру. Не оставлять же на холодном кафельном полу в неотапливаемом подъезде? Замерзнет к утру. Белорусы на такую жесть неспособны. Тем более, свой, военный. Может, внук партизана?

Итак, Бобриков оказался в уютной квартире, но всё еще в бессознательном состоянии. Был уложен на напольный ковер и накрыт сверху байковым одеялом. Чтобы досыпал и видел сладкие сны. Поднять его на диван старикам было затруднительно. А домкрата в квартире не оказалось. Но всю ночь они исправно дежурили около тела, чтобы выполнить любую просьбу раненого в голову курсанта. Или какой-нибудь его последний приказ. А то и передать секретное донесение в штаб.

Утром старики пытались его разбудить, но тщетно. Признаков активной жизни не подавал. Тогда они начали беспокоиться. Нашли в его кармане служебное удостоверение, и по указанному в нем телефону позвонили в часть. Машина с группой курсантов оперативно выехала по данному пенсионером адресу.

Дальнейшие события развивались столь же забавно. Разбудить Бобрикова так и не удалось. Его и водой холодной поливали, и за уши трясли, и по носу щелкали – ни в какую. Только мычал и икал. Авторитетный доктор из центральной городской клиники вкупе с военврачом части устроили консилиум.

– Нуте-с! – важно изрек приглашенный доктор. – Подобный случай глубокого летаргического сна я наблюдал в одна тысяча девятьсот…

Тут он задумался, да так надолго, что сам едва не заснул. А вот военврач так и сделал – почти задремал.

– …двадцатом году, – сказал, наконец, доктор.

Он был до того стар, что все в фельдшерском уголке ему поверили.

– Правда, я был тогда еще маленьким и только ходил в школу, – добавил пришелец. – Дядя мой впал в сонную кому.

– А я думаю, что пациент искусно имитирует прострацию, – возразил военврач. – Хочет избежать ответственности. Давайте попробуем ему что-нибудь отрезать?

Последние слова он произнес нарочито громко, чтобы Бобриков испугался и проснулся. Но Бобриков так не сделал. Только еще громче захрапел.

– Да хватит вам размусоливать! – взорвалось руководство.

– Сделайте ему клизму, что ли! – добавило начальство.

А пожилая фельдшерица понюхала-понюхала Бобрикова, да и говорит:

– Да он же просто вдребадан пьян, не видите, что ли?

Тут все и увидели. Ну, это уже было вообще из рук вон… Позорище, одним словом. Короче, Бобриков проспал еще полных двенадцать часов. А когда очнулся, то со стыдом на устах разъяснил ситуацию. А случилось с ним вот что. Вполне обычная, житейская история. Свойственная молодым, изголодавшимся по женской ласке мужикам.

В праздничный День Советской Армии и Флота Бобриков употребил в городском парке спиртное. На троих. Одна из них была дама. Однако водка попалась какая-то некачественная. Или это самогон был. Или бурак, из которого его гнали, с гнильцой. Но Бобрикова повело. Он, как сам объяснял, неожиданно влюбился в эту даму до корней волос. Как Ромео в Дездемону. Что ж, любовь зла…

Она пригласила его к себе в гости. А там, в квартире, напротив которой и жил наш участливый пенсионер со своей старухой, они еще что-то начали активно употреблять. Глотая всё, что горит. Тут-то наш незадачливый донжуан и вовсе отключился. За ненадобностью дама, будучи женщиной строгих правил, да еще девушкой замужней, вдруг вспомнила, что с минуты на минуту может явиться законный супруг. И вытащила Бобрикова на лестничную клетку. Так там и оставила. Здесь-то его и подобрали пенсионеры…

– Даже на посошок не налила, – с обидой заключил свою исповедь Бобриков, понимая уже, что на этом его карьера в КГБ окончена.

Так оно и оказалось, как в воду глядел. А вы как думали? В разведке такие шпионы не нужны. Пить не умеют. И Бобрикова отправили обратно, откуда пришел. А на посошок всё-таки налили, не звери же.

 

Брестская крепость как стойкость русского духа

Теперь серьезно. Напряженная учеба иногда сменялась в редкие выходные дни поездками по достопримечательным местам Белоруссии. Их было много в этой прекрасной союзной республики. А уж о Беловежской Пуще и говорить нечего. Но особенно в этом плане мне запомнилась поездка в город Брест, с посещением мемориала Стойкости русского духа и патриотизма Брестской крепости.

Я давно, может быть, с самого школьного детства мечтал побывать в этом историческом месте, поскольку уже тогда прочитал книгу Сергея Смирнова «Брестская крепость». И был восхищен ею. Позже я просмотрел почти все передачи по телевидению с этим замечательным писателем, он вел тогда свою программу, посвященную историческим события того времени, Великой Отечественной войне, знаменательной Победе, этому величайшему подвигу русского воина. Скрупулезно автор восстанавливал эпизоды тех далеких дней, встречался с очевидцами, а в их диалоге обнажалась суровая правда и весь ужас подлость фашистских захватчиков. Это были мирные уцелевшие жители Бреста, военнослужащие, пограничники, солдаты и офицеры, принявшие на себя первые удары гитлеровских войск.

И вот теперь мне выпала высокая честь увидеть всё наяву. Через восемь часов пути мы были в Брестской крепости. Поездка была заранее организована. Нас встречали местные чекисты, а среди них был один из участников тех памятных событий Петросян И.М. С неподдельным, напряженным вниманием, почти со слезами на глазах мы слушали его рассказ о грозных июньских днях 1941 года. О героической защите крепости, о подвигах военнослужащих – солдат и офицеров, об их стойкости и упорстве в неравной борьбе с фашистами, о неукротимой ненависти к врагу и любви к Родине, помогающей советским воинам вынести все нечеловеческие трудности в той смертельной схватке.

Затем началось знакомство с территорией крепости. Нам показывали сохранившиеся дома, блиндажи, строения, каменные стены, где происходили наиболее ожесточенные сражения. Большинство зданий было разрушено, оставшиеся остатки стен были иссечены пулями и осколками от разорвавшихся снарядов и бомб. Характерно в этом плане выглядела полуразрушенная старая церковь, где когда-то размещался офицерский клуб Брестской крепости.

Суров и мрачен был вид этого массивного храма без креста, со стенами, сплошь искромсанными снарядами, с пустыми проемами окон, со снесенным куполом. А на развалинах и остове церкви зеленела трава и пробивались низкорослые деревца. Петросян рассказывал нам об истории обороны крепости, отмечал те моменты и события, участником которых он являлся лично.

Неизгладимое впечатление произвела скульптура «Жажда». Это огромная экспозиция солдата, ползком тянущегося к реке Буг с котелком в руке за спасительной водой. В сознании, как в документальном черно-белом кино явственно появлялись картины обороны крепости, сменяя друг друга. Виделись остатки окруженных войсковых частей, отрезанных от внешнего мира, не знающих положения на фронтах, без пищи, без боеприпасов, да еще без воды. Особенно в эти страшные дни страдали раненые и дети. В этой обстановке добровольцы-бойцы ночью, под градом пуль и снарядов, ползком отправлялись к реке, чтобы набрать и принести воды.

Многие не возвращались. Ну, а тех, кто сумел пробраться сквозь частокол пуль и осколков и вернуться обратно с живительной водой, ждала огромная благодарность и признательность, в первую очередь со стороны раненых, женщин и детей. Всё это было, было, было… И забывать о том никак нельзя.

По окончании экскурсии по нахмуренным лицам большинства курсантов скользили грозные тени. Не было сомнения в том, что и все мы точно также встали бы как один на защиту Брестской крепости. Было ясно, что все услышанное и увиденное глубоко тронуло наши души, а мысленно каждый восхищался подвигом тех далеких, ушедших навсегда в вечность солдат, в земле Российской просиявших.

Есть в церковных канонах такое правило: нет выше и краше подвига, чем положить жизнь за други своя. Вот они, эти героические защитники, и совершили такой подвиг. И они не погибли, а восхищены Господом на небеса. За защиту и спасение Родины и живущих в ней людей. Нет слов, знакомство с историей Брестской крепости надолго оставило след в нашей памяти, оказало колоссальное патриотическое воздействие на каждого из нас.

А я в последующие годы часто снова и снова перечитывал книгу Сергея Смирнова и сделанные мною на её полях заметки. С интересом смотрел его же кинофильм на эту тему. И так постепенно в сознании передо мной все ярче воспроизводилась картина первых дней обороны Брестской крепости. Вся её трагедия, боль, горечь утрат, но в то же время и радость будущего отмщения и побед.

Так закончилась эта замечательная, впечатляющая поездка и знакомство с историческими событиями начала Великой Отечественной войны.

 

Азы профессии чекиста

А с понедельника – снова занятия, учеба, теория и практика, с отработкой азов чекистской деятельности. Оттачивание мастерства. Если говорить о любимых предметах, то для меня это была психология. Она сама по себе интересна, а в приложении к оперативной чекистской деятельности – вдвойне. Особенно, как я потом на практике понял, психология важна в вопросах работы с источниками информации. И в тактике изучения объектов проверки.

Знание азов личных и безличных отношений, умение определить черты характера, к какому типу – флегматик, сангвиник, холерик или меланхолик – относится изучаемый субъект, способствует повышению эффективности планируемых и проводимых чекистских мероприятий. Потому что эти знания позволяют максимально правильно смоделировать действия изучаемого объекта. Особенно, если речь идет о специально создаваемых острых ситуациях. А также, когда надо правильно организовать и результативно провести мероприятия по выявлению противоправной деятельности объекта изучения, да еще документировано подтвердить это.

Следует отметить, что знание психологии, конечно, способствует успешному выстраиванию отношений в любых коллективах, но особенно в чекистских, где каждый осведомлен и ориентируется в этих методиках и приемах. И есть определенная конкуренция в сложных играх, но если они приносят результат, чувствуешь двойное удовлетворение, а подчас и превосходство.

Год учебы пролетел быстро… Даже не заметил. В июле, после напряженной работы по подготовке и сдаче пяти экзаменов, все курсанты, и я в том числе, завершили обучение на Высших Курсах КГБ. Прошли прощальные мероприятия, сфотографировались совместно с преподавателями на память, обменялись с новыми друзьями-курсантами адресами, поклонились славному гостеприимному городу-герою Минску. И… разъехались до назначенных нам мест дальнейшего прохождения службы, чтобы, после краткого отдыха, приступить к практической работе.

Всё, отныне я – действующий чекист. С погонами лейтенанта. Теперь мне, как и предполагалось, следовало начать работу в Управлении КГБ СССР по Рязанской области. Ну а перед этим все-таки меня ждал целый месяц беззаботной жизни в общении с родными и близкими. А самое главное – с любимой женой Любой и с маленькой полугодовалой дочерью Иришкой, которую я еще даже не видел.

И вот я, уверенный и счастливый, в военной форме с васильковыми погонами, в конце июля прибываю на свою малую Родину в село Грачевка. Конечно, меня ждала семья и встречала неописуемая радость и уважение в глазах родных, близких, одноклассников, просто знакомых, а в целом всех односельчан.

Особенно счастлива была супруга. Ведь после годичной разлуки она вновь получила в свои объятия молодого лейтенанта. Но отпуск, к сожалению, пролетел мгновенно. И уже к первому сентября 1973 года я, как любой другой военнослужащий, прибыл на место службы в Рязань. В региональное Управление КГБ СССР. Но об этом – позже.

 

Глава III. К истокам реки жизни

 

Куда деться от детства?

И вновь мысленно я возвращаюсь в детство, от которого, как говорится, «никуда не деться». Детство вообще для каждого нормального человека, если рассуждать логически, это именно то изначально сакральное место, главная реперная точка на его еще малом жизненном пути, которая определит в дальнейшем весь главный маршрут, основную нравственную, духовную скрепу. Даже материалистическую составляющую, в физически здоровом телесном плане. Я имею в виду, спорт, закалку. И определяющую дорогу в жизни. Ведь можно свернуть и на скользкую дорожку. Пойдет ли она налево, направо или прямо.

 

Малая родина... Как бы далеко ни находился человек от отчего дома, он никогда не забудет старые щербатые ступеньки к нему, срубленное руками отца крылечко, кочковатую тропинку, по которой когда-то вышагивал в школу, тихую улыбку матери, провожавшей сына в добрый путь.

Все это было и никогда не изгладится из памяти, но как часто неблагодарные дети уходят из дома навсегда и даже не оглянутся: что там оставили за спиной, как живется людям, проявлявшим участие в твоей судьбе, вырастившим, воспитавшим и давшим тебе образование, ждущим тебя и тоскующим...

В минуты душевной печали, жизненных невзгод отчий дом, родная деревня вспоминаются особенно живо, отчетливо. Нередко – со слезами на глазах, но потом суета и заботы опять затягивают тебя всего с головой, и становится не до сантиментов...

Мне, наверное, повезло. Я до сих пор, хотя и давно женат, имею троих взрослых детей, внука Кирилла и внучек Анастасию, Лизу, София и Алису, много чего добился в этой жизни – не порываю связей с родным краем, своим «родовым гнездом» в селе Грачевка Усманского района, где жили мои родители и куда я постоянно и с большой радостью наведываюсь.

Спору нет, занятость – это больная проблема для современного человека, но по собственному опыту скажу: никакие дела не могут помешать сердцу тянуться к дому, к матери, только равнодушие, бесцветность, Эгоизм становятся препятствием на пути к родному краю. Сам я всегда был очень загружен и много времени отдавал, да и сейчас отдаю работе, но разве перестанешь от этого дорожить родной землей, дорогими тебе людьми, лежащими в ней?

Часто вспоминаю деда, Тимофея Клейменова, с его рассказами о революции, встрече с Лениным, войне, которую он прошел всю от первых дней до Великой Победы; бабушку, в тяжелые военные и послевоенные годы растившую и своих детей, и двух сирот... Мать, Марья Тимофеевна, была передовой дояркой, певуньей и красавицей. Жизнерадостность, выносливость, трудолюбие – это у меня от нее. А от отца, Алексея Петровича, тракториста и гармониста, я унаследовал творческий подход к делу, общительность, оптимизм.

В 1972 году после окончания Воронежского технологического института с дипломом инженера-механика я продолжил образование на высших курсах КГБ СССР в Минске. 17 лет отслужил в Рязанском Управлении госбезопасности. Главное направление в работе – экономическая безопасность и разоблачение подрывной деятельности в этой сфере – отнимало много времени и сил, приходилось заниматься хищениями в особо крупных размерах, вести много интересных нашумевших дел, но при всем этом я успевал участвовать и в общественной жизни города и области.

В 1989 году был направлен в Центральный аппарат. В Москве работал на тех направлениях, где требовались мои знания и умения: в Управлении по обеспечению экономической безопасности страны, в Правительстве, где принимал участие в создании Федеральной службы – в качестве первого заместителя ее руководителя – по сохранности культурных ценностей, в формировании службы в центре и на местах. Работал в крупнейшей алмазодобывающей компании, занимался обеспечением безопасности этого сектора российской экономики.

Но и в звании генерал-майора, при всех своих регалиях, а я неоднократно награждался медалями, грамотами самого высшего порядка, постоянной обремененностью работой, в том числе и над кандидатской диссертацией в области обеспечения безопасности кредитно-финансовой сферы и ее защиты, и учебой, я никогда не забываю о родном селе. А в результате с гордостью ношу звание «Почетного гражданина Грачевки» и «Мецената столетия».

Приезжая в Грачевку, всегда расспрашиваю о проблемах и трудностях, и в меру своих сил и возможностей помогаю их решать и преодолевать. Родной школе помог организовать компьютерный класс, финансировал ремонт и реорганизацию обретающегося в школьных стенах Музея села, оплатил создание и установление в Грачевке памятника погибшим в годы Великой Отечественной войны односельчанам, оказываю поддержку коллективу хозяйства, землякам.

Поддерживаю деловые отношения с сельской властью, с администрацией Усманского района, с одобрением воспринимаю ту огромную работу по воспитанию молодого поколения, которую проводит администрация района. И когда в начале 2000-х годов узнал, что в районе готовится к изданию интереснейшая книга – справочник «Гордость земли Усманской», в которой будет рассказываться обо всех известных уроженцах нашего края, в том числе прославившихся далеко за его пределами, не смог остаться в стороне от такого благородного дела.

Не для славы выступил я в роли мецената, продолжателя старинных российских традиций, связанных с поддержкой культурных начинаний, в том числе и книгоиздательства. Жизнь и служба приучили меня к терпению и труду, а не к почестям вокруг моего имени и дел. Все, что делаю я для своей Родины, является следствием добрых побуждений души, любви к отчему краю, деревне, матери, руками которой я выпестован и отправлен так высоко и далеко, что она и мечтать не могла...

Оказывая финансовую поддержку этому изданию, я думал не только о долге перед малой своей родиной и матерью, но и о будущих поколениях своих земляков, которые не могут, не имеют права не знать о своих корнях, истории, людях, творивших их завтрашний день. Надеюсь, что они не будут столь ленивы и невежественны, чтобы не интересоваться прошлым своей земли. Не учиться на примере героев этих книг и быть верными своему предназначению, дерзать, учиться и мечтать о самых высоких свершениях, делающих славу их малой родине...

      

Примеры и принципы перед глазами  

Говоря об истоках нравственных, духовных, нельзя не упомянуть о заложенных с детства принципах, образцах для подражания, почерпнутых мной из классической литературы и на примере патриотических героев нашей, отечественной, и мировой истории. Это было впитано, как говорится «с молоком матери», с уроками в школе, домашним воспитанием.

Моим девизом с юности стали слова Жан-Жака Руссо: «Жить – это не значит дышать, это значит действовать. Не тот человек больше всего жил, который может насчитать больше лет, а тот, кто больше всего чувствовал жизнь». Вдумавшись в эти слова, я вспомнил многих литературных и реальных героев полюбившихся книг. Тех, кто умер или погиб молодыми, прожив не так долго, но оставив о себе самое яркое впечатление у читателей и в истории.

Для меня это Овод, из одноименного романа Этель Лилиан Войнич, тот же Павка Корчагин, о котором нынешнее поколение школьников мало знает, а вот в Китайской Народной Республике не забывают и чтут, это легендарные молодогвардейцы-подпольщики с оккупированного во время войны фашистами Донбасса, расстрелянные, замученные и сброшенные еще живыми в шахту… Из Донбасса, где снова идут бои дончан с выползшими из щелей современными украинскими нацистами и бандеровцами, захватившими власть в Киеве. Это девчонки-зенитчицы из романа Бориса Васильева «А зори здесь тихие…».

 

Это герои нашей гражданской войны за установление Советской власти рабочих и крестьян – Сергей Лазо, Бонивур, Михаил Фрунзе, Щорс, Камо… А спустя два десятка лет на их место пришли другие, такие же молодые и яркие, настоящие патриоты СССР и России: Зоя Космодемьянская, Матросов и Гастелло, Яков Джугашвили… Герои-пионеры Валя Котик, Лена Голикова, о чьих именах уж точно просто начисто забыли в современных школах. А сколько молодых героев-чекистов погибло за почти столетнюю историю существования наших органов госбезопасности, начиная с ЧеКа и заканчивая ФСБ, в постоянной тайной схватке с противником, как внутри страны, так и вне её?

О многих из тех, кого я назвал, поставлены фильмы и написаны книги. Может быть, события в них и биографии несколько приукрашены, по законам жанра, но эти героические личности были, есть и будут оставаться в нашей памяти. В моей уж точно навсегда. За что они отдавали свои молодые жизни? За кусок хлеба с икрой и маслом? За уютный домик в Подмосковье? За виллу на Лазурном берегу? За Мерседесы и Бентли, счета в швейцарских банках? Невозможно даже помыслить об этом.

Они отдавали свои жизни за Родину. Они не просто «дышали», они действовали, совершали подвиг. А разница между бездельем и даже мотивированным поступком и подвигом – велика, огромна, не всякому по зубам, по силам. Они именно «чувствовали жизнь», а не пролёживали её на диване, чтобы в старости начать подсчитывать свои впустую прожитые годы. Это о них сказал наш замечательный педагог Василий Александрович Сухомлинский: «Самые прекрасные и в тоже время самые счастливые люди те, кто прожил свою жизнь, заботясь о счастье других».

Запомнились мне на всю жизнь и простые слова старого мастера, когда я после окончания школы в 1966 году проходил первую трудовую закалку, работая слесарем на заводе «Электросигнал» в Воронеже: «Терпение и труд всё перетрут». Нехитрая, всем известная испокон веков поговорка старого матера также стала девизом моей жизни. По аналогии с ней некоторые ленивцы часто любят парировать другой народной поговоркой: «От работы кони дохнут…». Но забывают, а может быть и не знают, что произносят её в урезанном виде. Тогда как в первоначальном, подлинно народном звучании она выглядит так: «От работы кони дохнут, а люди крепнут». Сверьтесь в словаре Даля. Вот так лентяи искажают истину.

Но почему для меня всегда были так важны труд и терпение? Это уж природные гены, правила жизни, впитанные с молоком матери, трудное, но счастливое детство, становление в юности, спорт и постоянные тренировки, работа на производстве и, наконец, чекистская служба, с которой я буквально сросся и полюбил. А в работе чекиста без трудолюбия и терпения нельзя. Это аксиома. Бездельники и торопыги там не задерживаются.

 

Родители, вложившие в меня целостность нравственных законов и правильное отношение к жизни, к своим обязанностям – это основа и истоки моей нынешней судьбы. Мы часто не задумываемся о том, сколь много значит эта простая привычная фраза: «Я родом из детства…».

---------------------------------------------------------------
Продолжение следует