Терентий ТРАВНIК. ДЕСЯТЬ СЛОВ О ТИШИНЕ. Новелла

 

Терентий ТРАВНIК

ДЕСЯТЬ СЛОВ О ТИШИНЕ*

Новелла

 

Чтобы писать о тишине, необходимо научиться её слушать и хотя бы раз "упасть в мох вместе со снегом". Признаюсь, мне в этом повезло, поскольку так много приходилось о ней писать, что в какой-то момент стало понятно: я не только умею слушать тишину, но и хорошо различаю её оттенки. 

Это непросто, но к настоящему моменту у меня получается различать десять тональностей неслышимого, условно разделяя их на внутренние и внешние: каждых — по пять.

Начну, пожалуй, с первой тишины из внешних. Будет не совсем верно назвать её грубой, а потому будем считать её просто основной, той, после которой каждая последующая будет становиться немного тише…

Итак, первая, знакомая каждому из нас, — это тишина, возникающая после чего-то неожиданного, будь то крик, выстрел или раскат грома, когда вы сначала вздрагиваете, а потом замираете в ожидании чего-то, что должно, по вашим же ощущениям, последовать далее. Но чаще всего ничего не происходит, за исключением того, что в этот момент вы и слышите ту самую — первую тишину.

Тишина вторая связана со сном, но не с вашим, а когда спит кто-то другой, и вам приходится и тихо ходить, и говорить тихо-тихо — шёпотом. Это напряженная и весьма непростая тишина, требующая навыка не спугнуть её, точнее, не нарушить.

Следующая тишина, третья, связана с прислушиванием, причем таким, когда вы почти не дышите, но слегка приоткрываете рот и вслушиваетесь: в этот момент ваши настоящие ушки у вас же на макушке. Обычно такая тишина встречает тебя в путешествиях, когда ты идешь полем, лесом или вдоль реки за сотни и сотни километров до ближайшего селения. А еще это утренняя тишина, а потому спросите грибников и рыбаков — эти точно её знают, и многое о ней вам поведают.

Далее идет тишина четвертая, и она особенная, потому как связана исключительно с тиканьем часов. В доме обязательно должны быть часы, которые тикают. Эта тишина говорит на языке времени, и его надо изучать и знать каждому из нас. И время мне открылось именно благодаря этой тишине, говорящий тиканьем. С того момента я научился им дорожить и многое успевать, делая всё, что было отведено именно этим часом или днём. В моей жизни не бывает суеты, и в работе всё складывается удивительно хорошо: в этом мне помогает четвёртая тишина.

И, наконец, последняя, пятая тишина из внешних, — это вечерняя или ночная заоконная тишина, когда вы слушаете звуки затихающего внешнего мира, что расползаются за окнами вашего дома. Эта тишина не живёт за дверью, но только за окном. Иногда её можно увидеть, если подойти к окну и спокойно стоять и смотреть...

Я называю её остывающей, ибо она плавно переходит в шестую, точнее — в первую внутреннюю тишину, называемую мной прозрачной. В какой-то момент вы перестаете воспринимать внешнее и погружаетесь в себя. Вот тогда к вам и приходит самая туманная из всех тишин на свете. Вы словно бы ничего не слышите и не видите, а думаете о чем-то своем, но и это не так, поскольку о своем вы тоже не думаете, а просто замерли, и всё. Это изумительное состояние: зависание души, а вы при этом — с маловыразительным каменным лицом и пустым, стеклянным взглядом. И было бы всё совсем хорошо, если бы при этом вам не мешали ваши же мысли. Именно в шестой тишине они пока еще ворошатся и толкутся, а потому это тишина прозаиков, драматургов и учёных. Туманная тишина пытается их скрыть, но это ей не по силам, и они нет-нет да и выскакивают наружу, точнее, уже в наш с вами ум.

Далее приходит седьмая или, как я её называю, тишина творческая, она тоже с мыслями, но эти мысли уже не те – они упорядоченные, а значит, способны созидать, способны к восприятию вдохновения. Вдохновение посещает нас на седьмом небе – в объятиях седьмой тишины. Это феноменальное пространство синестезии. Обычно в седьмой тишине душа слышит цвет и видит музыку. Седьмая тишина – это тишина художников и композиторов. Находиться в ней — означает раствориться во времени и пространстве.

Если же набраться смелости и сделать шаг дальше, то вас ждет восьмая, пожалуй, самая неприятная тишина – звенящая в ушах. Это когда вы слышите собственное дыхание и то, как бьётся ваше сердце. От этой тишины закладывает уши и хочется от неё как можно быстрее избавиться. На этой тишине с нами разговаривает наша смерть.

И если вам удастся перейти этот рубикон и не потерять самообладание, то вы встретитесь с девятой тишиной – тишиной поэтического мировосприятия и вдруг заговоривших намерений и предвкушений. Если хотите, то это те звуки, которые издают живущие в вас же слова. И когда слова замирают, то тем, кто умеет писать стихи, удается их зафиксировать на бумаге. Девятая – это очень и очень тонкая тишина. Она настолько тонка, что тому, кто её слышит, не мешают никакие земные звуки, ибо она всепроникновенна. Когда-то в одном из стихотворений я написал: «Тишина кругом такая, что неслышанья слышны». Так вот, эти самые неслышанья и есть шаги слов. В какой-то момент слова останавливаются и ведут себя так, словно их не было и больше не будет.

В этот момент появляется последняя, десятая тишина – безмолвие, дитя красноречия, великосхимная тишина молчальников, затворников и отшельников. Это подлинное бессилие слов перед величием молчания. Вы наконец-то перестаете мыслить и ощущаете себя так, будто действительно умерли. Даже поэзия вас не тревожит: вы где-то уже потеряли дар речи, и он вам больше не нужен. В этой тишине вы впервые встречаетесь с собой подлинным, тем самым, каким вас создал Бог. Ваше слово отныне у Бога, а вы теперь только душа – чистое сознание. Это абсолютно базисная, если угодно, трансцендентная тишина, которая обладает всепроникающим свойством, а потому присутствует во всех остальных. Если хотите, то это духовный водород, желание, говорящее о собственном отсутствии. Ощутив хотя бы один раз десятую тишину, вы более ни с чем её не спутаете. Это как любовь, но только настоящая, та самая, что всегда отличается от любой влюбленности и увлечения. Десятая тишина отвечает за наш покой, но не обыденный, а вечный: в этот момент мы находимся за горизонтом событий, познаваемых чувствами и прежним опытом. Мы входим в мир преображения и слышим пение ангелов, где всякий неслышимый доселе их возглас все больше и больше приближает нас к чуду – к любви самого Бога. Это невозможно описать или изобразить: в десятой тишине нет таких средств, но если хотите, то это и есть тот самый момент истины, возвращающий вас в богоподобное существование самым обычным напоминанием о себе и в этом – всё!

-------------------------------------------
     * Фрагмент из книги «Циркуляр»