МИР ИСКУССТВА / Нина ДЬЯКОВА. «ТЕНИ» САЛТЫКОВА-ЩЕДРИНА. ОТКРЫТЫЙ ФИНАЛ… К 195-летию Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина
Нина ДЬЯКОВА

Нина ДЬЯКОВА. «ТЕНИ» САЛТЫКОВА-ЩЕДРИНА. ОТКРЫТЫЙ ФИНАЛ… К 195-летию Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина

28.01.2021
935
1

 

Нина ДЬЯКОВА

«ТЕНИ» САЛТЫКОВА-ЩЕДРИНА. ОТКРЫТЫЙ ФИНАЛ…

К 195-летию Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина

 

Это – реплика-постскриптум на пьесу и отдаленную историю постановки спектакля «Тени» в Амурском областном театре драмы города Благовещенска.

Не известная никому на протяжении полувека драматическая сатира Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина “Тени”, возникнув из небытия, сразу же заявила о себе как о произведении живом и злободневном.

Была сенсация – в начале 1914 года литературовед и критик В.П. Кранихфельд, разбирая щедринские бумаги в архиве покойного редактора “Вестника Европы” М.М. Стасюлевича, обнаружил среди них рукопись “Теней”. Находка целой пьесы Щедрина была столь неожиданной, что Кранихфельду не хотели верить, считая открытие чуть ли ни литературной мистификацией. Ведь до сего момента нигде не содержится даже намека на то, что Щедриным было создано хоть что-либо для сцены, кроме “Смерти Пазухина”. Наоборот, Михаил Евграфович это всячески отрицал…

 Опускаем захватывающую историю опубликования и всё то, что обыкновенно сопровождает подобную сенсацию.

 

 Эти странные, загадочные и неуловимые «Тени» Салтыкова-Щедрина… От реплики – не удержаться, даже если отклик просится наружу далеко после события…

 Неуловимые такие «Тени»…

 Когда на самом затяжном за все девяностые лихие перестроечном плато – в 1998-м году, в Амурском театре драмы режиссер из Севастополя Вячеслав Судов предложил к постановке «Тени» Салтыкова-Щедрина, страсти разгорелись нешуточные. Казалось бы – вот она пьеса, где всё по законам драматургии. Жанр изначально обречён на успех – драматическая сатира. А вот количество постановок за весь, вполне солидный временной период, – пересчитаешь, не особенно затрудняясь…

 Впрочем, с театральных творцов – какой спрос, если даже щедринисты относились к пьесе весьма и весьма настороженно… И такому отношению всячески способствовал, прежде всего… сам автор. Ведь уникальный постановочный материал в качестве катализатора мощного драматического конфликта начал «срабатывать» сам уже при жизни Михаила Евграфовича. Участниками конфликта стали несколько – скажем так - сущностей:

1) автор и пьеса – Щедрин прятал «Тени» будто бы потому, что считал пьесу неудачной (непонятно!..);

2) пьеса написана в реалиях само по себе конфликтных – в преддверии отмены крепостного права в России;

3) пьеса при определенности жанра представляла собой некие качели – ее невозможно было ставить ни как чистую сатиру, ни как мелодраму, ни как публицистику, ни тем более как чисто бытовую драму – вот еще один конфликт, который, очевидно, мог и скорее всего предугадывал мудрый и храбрый в своих воззрениях Михаил Евграфович. Обладающий способностью предвидения писатель, похоже, еще и поэтому не показывал свои «Тени» лишним взорам;

4) пьеса, определённо жёсткая во всех отношениях, архитектурно и идейно, по довольно ясному рисунку выстроенная, при первом же чтении вдруг оказывается… БЕЗ ФИНАЛА! Это-то с чего? Где финал?

Все названные сущности находятся в сомнительных взаимодействиях. И спорны, и вызывают вопросы, после которых нормальные люди закроют тему от греха подальше, а… Верно! А где вы видели нормальных в театре? Опыт в более двух десятков лет службы в Храме Мельпомены спокойно, «на низах» утверждает: нормальные в театре не держатся… А творцов ничем не испугаешь. Разве что – может поступить предложение поставить щедринские «Тени»…

 Тогда, пожалуй, в театре, который осмелится взять такой материал, возникает замешательство. У всех. На первой же читке… У всех, кроме режиссера, разумеется!

 5) здесь-то, от щедрот Михаила Евграфовича, и является еще один конфликт, выражаемый почти всегда в театре одной мыслью: «Он что – бессмертный?..». В эпицентре – обыкновенно даже уже не автор, с чьей подачи всё началось, а этот – то ли бандит, которому всё равно, как ограбить кассу и оставить театр без выручки, то ли зарвавшийся гений… В основе – множество вопросов… Как освоить зашкаливающую публицистичность? Как освоить многостраничные монологи? Какой должна быть сценография? Костюмы? Как исхитриться в целом представить ОБРАЗ постановки? Как из четырех объемных актов умудриться без потерь авторского замысла, узнаваемой речевой стилистики, диалогов, взаимоотношений, характеров и прочего – сделать, ничего не испортив, по пьесе великого русского писателя актуальный двухактный спектакль?

 Щедрин – Мастер… Жёсткий. А что режиссер, этот – бессмертный? Приготовил, поди, ножницы и ждёт следующей читки? Будем, поди, бессовестно резать текст? Или… что? Мудрый Михаил Евграфович будто бы предугадал наши лихие девяностые со всеми их Клаверовыми, Бобыревыми, Свистиковыми, Набойкиными… незримым Шалимовым и… конечно же, конечно – то ли душой незрелыми, то ли развязными до пошлости Сонечками, готовыми хоть к черту в лапы, да пуститься во все тяжкие – только бы от опеки матушкиной , тетушкиной ли – избавиться! На то он и классик… Чтобы предугадывать.

 Но, позвольте! А где ФИНАЛ?

 – Тааак. И что же мы ставим? ПРО ЧТО? – закономерно прозвучал уже на третьей читке дивный театральный вопрос, заданный тихим ехидным голосом мудрого артиста, народного и любимого всеми на свете. Вопрос этот уже открыто указывал режиссеру:

 – Так ты, парень, у нас откуда? А, из… Севастополя?.. Ну-ну! Может, того… беги уже за билетом в свой тёплый Крым, пока тут тебе не наваляли и за Щедрина, и за «Тени» и за всю твою бессмертность…

 Крым тогда еще был не совсем нашим…

 – Читаем плохо, – ответил «бессмертный» режиссер и вполне себе чудесный музыкант плюс композитор Вячеслав Судов.

 – Ладно... Финал у нас какой?! У Салтыкова-Щедрина, то есть, у Михаила Евграфовича… Финал у пьесы, какой, позвольте полюбопытствовать, уважаемые коллеги-артисты?.. – Блестяще! Читаем пьесу. Видим столько линий и перекрёстков. Видим трёхстраничные монологи. А финал – не видим, что ли?! Смотрим: ай-я-яй! Точно же его нет!

 Вот где – драматургия жизненная, ну если театральная – и что же? Вот где развязка и начало! Начало пути от неприятия материала к влюбленности… Та самая точка, от которой надо сто потов пролить, чтобы дойти до того… чего – нет? Вот вам пьеса – странная, длинная, с миллионом идей, образов, конфликтов и ещё массой всякого, кроме того, чем особенно дорога постановщикам любая драматургия – кроме финала!!!

 Мудрый наш, прозорливый наш Михаил Евграфович! Он поистине щедр, и явно не в Салтыковых уродился! Этим – может? – на первый (и на второй, и на третий даже) взгляд вроде бесфинальным материалом дал театральному люду волю и возможность СОТВОРЧЕСТВА. Самого сложного и самого захватывающе-интересного, что только можно пожелать и представить в процессе постановки! Ведь писатель, создающий даже самый-пресамый распрекрасный свой опус в любом жанре, кроме драмы, способен вообразить сам и разрешить читателю сформировать в своём сознании одну историю. На что способен человек один: интересную, яркую, или, напротив, скучную, однообразную – но одну. Свою.

 А драматург? Он сочиняет и пишет материал для игры… И он уж точно знает, что судьба его пьесы столь же сложна и непредсказуема, сколь сложна и непредсказуема судьба ребёнка при рождении. Михаил Евграфович – человек в своём времени просвещенный и образованный – как любой творец отлично знал и чувствовал театр. И как мудрый прозорливец понимал он, что театр будущего хоть и разовьется, конечно, хоть и переменится, но всегда будет отражать текущую жизнь. А какая она там еще через век-другой в России будет, кто ведает… «Тени» написал. Столько трудов, столько бессонниц пережил, сколько образов перевидел… Наверняка – для подсказки постановщикам – и финалов было множество придумано… И в их жёсткости можно было не сомневаться: режь правду, круши пороки и освобождай будущему светлый путь!.. Ан нет! Знал театр великий сатирик и совестливый мастер… Знал, что могут до неузнаваемости изменить выстраданное авторское множественными художественными интерпретациями. Их же, этих интерпретаций, столько, сколько режиссеров будет у пьесы, сколько вариантов сценографии, сколько сонмов музыкального оформления, сколько рисунков и действий придумают для каждой роли… А дальше – больше: какие только артисты – каждый со своей психофизикой – ни привнесут в свою роль свои интерпретации! С каким настроем? Хорошо, коли с чистыми помыслами… И ладно, коли не изнахратят, не вмешают чуждого, не свернут шею выстраданному душой, выболенному сердцем…

 И прятал, как мог, своё детище. Нет, мол, нет – не готово пока… Нет у меня для сцены нового ничего. И отмахивался – неудачное, мол, пусть-ка полежит рядышком, от греха подальше. Да и… неоконченное какое-то получилось… И ещё требуется доточить, сыровато. Пусть-ка! А финал... Сами, господа бессмертные! Сами беритесь и сами решайте – по вашей гениальности, храбрости, безбашенности и проч., и проч… Открыто вам! Творите. Как? Подскажет само время.

 …Премьера в Благовещенске обещала стать событием. Неординарным. Состав актеров на главные роли был заявлен, как бы сказали сегодня в любом рекламном ролике на ТВ – звёздный: Народные, заслуженные, мастера сцены… И в главной роли – молодой яркий артист Роберт Салахов – талантливый любимец благовещенской публики, недавний выпускник Дальневосточной Академии искусств, ученик Сергея Захаровича Гришко – педагога по актёрскому мастерству, класса, уже успевшего себя заметно проявить на российских театральных просторах. Ожидания зрителей не были обмануты.

 Премьера прошла 27 февраля 1998-го года, в аншлагах, успешно. Прессой обласкана, артистам пришлась по душе, театру добавила уверенности в главном – не провинциален любимый старейший на Дальнем Востоке Амурский драматический, оправдывает своё предназначение быть «зеркалом, отражающим» реальную действительность и жизнь окружающую… Зрители на «Тени» пошли плотно, в кассе билетов – не купить… Было и такое, что особо рьяные звонили директору, отчитывали за то, что не смогли попасть на «Тени». На резонное директорское: «мол, заранее люди позаботились и раскупили билеты…» – возмущенно сетовали, что это ж не столичные приехали, свои играют, можно бы и почаще в репертуар ставить такие-то спектакли

 В своей аналитической статье «По долинам и по взгорьям», авторитетный и жёсткий театровед с очень нежной фамилией и совсем мирным именем – Ирина Мягкова (журнал «Театральная жизнь», №4 за 1998 год) после посещения Приамурья и выборочного просмотра недавних театральных постановок в Амурском областном театре драмы написала так: «Весьма актуальны «Тени» Салтыкова-Щедрина, которыми заявил о себе в городе новый главный режиссер Вячеслав Судов. Сделанный в жанре политического памфлета, сближающий «старых русских» Салтыкова с современными «новыми русскими», иногда впадающий в карикатуру спектакль, однако, привлекает тем, что те, старые, дают новым урок хотя бы каких-то норм и правил, за пределы которых не рискнёт ступить даже такой отъявленный циник и карьерист, как Клаверов (роль интересно сыгранная премьером труппы Робертом Салаховым). Хорош финал, где в немой сцене все актеры, только что танцевавшие на балу манекенов, предстают с милыми человеческими лицами, как бы отстраняясь от сыгранного и глядя на него с печалью и укором».

 Такой вот – открытый – финал подарил нам мудрый и прозорливый Михаил Евграфович…

 

ПРИКРЕПЛЕННЫЕ ИЗОБРАЖЕНИЯ (3)

Комментарии

Комментарий #27243 31.01.2021 в 14:36

Очень интересная статья, требует осмысления, а наш великий русский писатель Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин современен и актуален, как никогда!